«…И не препятствуйте им приходить ко Мне»

Введение во храм. Художник: Анна Боганис Деток у нас в храме много, сами видите. Хорошо, что родители ведут. Это ж счастье-то какое – вся семья перед Богом, вся семья у Чаши.

А иной раз бывает, что наоборот: дети родителей в Церковь приводят.

Как? А вот слушайте.

«Генерал»

Одна история совсем простая будет. Мама с дочкой гулять ходит. Кто ж не ходит? А они как мимо храма идут – так дочка в храм и бежит. Вот только представьте: совсем кроха, бочоночек такой на пухлых ножках, помню у нее такое платьице с рюшечками, голубенькое. Локоны льняные, румяная, кукла прямо. И вот эта кукла пытается на ступеньки залезть. Ручонками себе помогает, пыхтит. Сначала мать испугалась и сняла ее со ступеней. Что тут началось! Труба иерихонская. Мама ей: «Ну не плачь, ну ты ж у нас принцесса, принцессы не плачут…» Выдумали тоже: девочке не плакать. Не выдержала и с крыльца говорю: «Да у вас там не принцесса, а генерал целый, таким голосом команды только давать!» Посмеялись. Принцесса побарахталась-побарахталась в маминых руках и опять на лестницу, и опять лезет. Я ей руку протянула, она на меня так посмотрела – ну уж нет, мол, я сама! – и залезла. Забралась. А там уж, внутри, растерялась маленько и одну руку – мне, другую – маме. Так и походили с ними по храму, я всё пообъясняла, свечки дала поставить.

Пока мама то-сё, принцесса наша уже бегом ко Причастию. На весь храм имя кричит: «Ан-ге-ли-на!»

Дальше уже эта мама не боялась, и в храм наша принцесса начала часто забегать. И на службы, вечерние сначала. С мамой и под помазание подходить стали.

А как-то утром пришли. И пока мама то-сё со мной, принцесса наша уже бегом ко Причастию. И только и слышу на весь храм, как она имя кричит: «Ан-ге-ли-на!» Мама на меня посмотрела минутку… и всё. И потом уже стали вместе приходить. И на службу, и причащаться. Недавно и папу с ними видела. Ну а как? Всё, дочка дорогу проторила. Молодцом. Говорю же: генерал будет.

«Где Маринка?»

Это что! Вот в храме, где приятельница моя работает, Ирина Михайловна, такое было. Пришла семья на праздник, «на службе постоять». Сын и дочка у них. Праздник, народу много, дети ушли вперед свечи ставить. «Вадь, где Маринка?» – «Ой, а она не пришла?» Перепугались. А Маринка чинненько себе в очередь встала – и причастилась. Семья осталась после службы с батюшкой поговорить. Оказалось, что Маринка некрещеная. Всё какая-то тетя требовала, чтоб ее в крестные взяли, и так за годы из столицы и не соизволила приехать, так девчонка и осталась без Крещения. Батюшка какое-то правило знал: что если человек, как сказали, в неведении вот так причастился, то надо его срочно тут же и крестить. Родители согласились беспрекословно. А крестной моя Ирина Михайловна стала. Теперь они не только «на праздники постоять» приходят. И молятся, и, говорит, вообще много что в жизни поменяли.

«Мама, Причастие!»

А это уже мне прихожане рассказали. Взяла одна семья сироту, умерших дальних родственников сыночка. Не знаю уж, через какие мытарства он пройти успел, он еще и немой почти что был, ну как немой? Иной раз слово скажет – потом днями молчит. Врачи что-то сложное писали, я не знаю: голова, мол, не в порядке. Мужа с женой пугали: он отстает в развитии, он учиться не сможет, всю жизнь на него положите, по возрасту ему в школу скоро – а как он пойдет? А там женщина такая, я так поняла, активная, немолодая уже, и говорит: а куда мне эту жизнь – солить, что ли? А тут живой человек, кто о нем позаботится, раз все в отказ? И вырастим, и выучим! Словом – взяли.

Мальчонка скромный, тихий. Вот только муж жене говорит: «А что он там, в углу, руками машет? Особенность, что ли, такая?» Та присмотрелась: да он не машет – он же крестится! Где-то научили, значит. Мужу сначала не понравилось: «Отучить, – говорит, – надо». Жена отказалась. «Слушай, – говорит, – ребенок и так настрадался по полной программе, в жизни вот даже не знаю, что его ждет, – и это у него отнять? Молится он как-то по-своему – пусть молится, хуже не будет».

Дни шли, она ему каких-то специалистов приглашала, занималась. Уговорила мужа в тот угол, где мальчишка крестился, икону поставить, нашлась даже у них. Сослалась на психолога вроде, что тот сказал: раз мальчик где-то вот так молился – значит, были иконы, и ему так спокойней будет. Он мамой ее звать начал.

Сначала ходили в храм, «чтоб ребенку хорошо сделать», а потом и с ним начали молиться

И вот как-то подходит и себе на губы показывает. Она думала – болит что. А он говорит: «Мама, Причастие!» Та не с первого раза разобрала слово. Потом вообще полезла смотреть, что это такое. Мальчик обычно тихий-тихий был, а тут не отходит, настойчиво так: «Причастие!» Не стала мама дожидаться ни мужа, ни психологов, позвонила в храм и спросила: так и так, когда ребенок на Причастие прийти может? Ей объяснили. Она с ним и пришла. В храме он, говорят, сиял прямо.

Ну что ж, пришлось им его на службы водить. Сначала ходили, «чтоб ребенку хорошо сделать, а то настрадался», а потом и с ним начали молиться. Не знаю уж, как у них самих сложилось дальше, но службы постоянно посещают. А вот что точно – с Божией-то помощью там сразу и прогресс пошел в его лечении. И отдали его уж не знаю, в государственную ли школу или в какую необычную, но – в такую, куда здоровые дети ходят. И хорошо учится, это точно.

«Амулет»

А одна история тяжелая есть. Женщина молодая решила свою малышку причащать приносить. У нее подруги носят – и она за компанию. В воскресенье, стало быть, забрала у бабушки, у свекрови своей, и понесла в храм. И дочка раскричалась, не смогла причаститься. «Бывает», – подружки говорят.

Она еще раз решила попробовать, в следующее воскресенье. На этот раз она уже сказала свекрови, куда идет. Та с ней собралась. Пришли. Дочка опять кричит. Свекровь: «Видишь – она не хочет! Больше не ходи, не позорься, ребенок же кричит!»

А женщина не сдалась. На другой день в собор с ребенком поехала. Сама собрала, одела дочку и поехала. И всё хорошо было, наконец-то приняла Святые Тайны малышка. Мама рада.

Кого-то за ручку с детства водят в храм. А кто-то и сам родителей приводит. И всё – ко благу

Приезжает домой и что-то задумалась. И полезла в корзину за одеждой, в которой дочка у свекрови была, костюмчик такой. Свекровь дарила – она к свекрови и возила ее в этом костюмчике. И нащупала что-то зашитое в кармашке. Распорола – батюшки святы! Там какой-то… В общем, что-то вроде амулета лежит. Она – звонить свекрови: «Что это такое? Ребенок же пораниться мог…» Так та как давай кричать! «Зашей обратно, это же от сглаза, ничего не понимаешь, вот когда я внучку к бабке вожу…» Молодая мама чуть не в обмороке: какая еще «бабка»?! Трясется, звонит мужу. Муж тоже в шоке. Словом, был у него с матерью серьезный разговор, но та уперлась и ни в какую: «Надо к бабке носить, и оберег обратно зашейте». Он ей и сказал: «Хоть ты мне и мама – а внучка у тебя будет только после того, как прекратишь этим безобразием заниматься!» Ну, той «бабки» оказались важнее внучки, к сожалению. Парень и не знал, что мать таким увлекается. Родители ребенка в охапку – и к батюшке советоваться. Всё хорошо сейчас с ними. И малышка растет, и в храм все втроем ходят теперь. Вот тоже: не понесла бы мама дитя в храм – и не узнали бы, чем там бабуля занимается. По колдовкам носить родную внучку – это же придумать надо… Страх.

Вот так вот бывает. Кого-то за ручку с детства водят в храм. А кто-то и сам родителей приводит. Всякое бывает, всякое дает нам Господь. И всё – ко благу.