Беседа о вере после разговора о мелкозернистом бетоне

Фото: Всеволод Тарасевич / russiainphoto.ru

Событие, о котором я хочу вам рассказать, произошло в ноябре 1998 года в городе Тюмени, а точнее в подвале Тюменской архитектурно-строительной академии, в преподавательском кабинете лаборатории бетонов, поздним вечером, где в тот момент находились два человека – преподаватель кафедры строительных материалов, кандидат технических наук Михаил Петрович Кончичев в возрасте более 60-ти лет и я, студент-строитель в возрасте 22 лет. Цель нашей встречи в столь поздний час – моя защита отчета по производственной практике на заводе конструкционного бетона (ЗКБ) в городе Сургуте – был там когда-то такой завод. А теперь немного отвлечемся от этого места и времени и перенесемся на пару месяцев назад.

После Крещения я сразу нашел себе духовника, стал посещать службы и решил отпустить бородку

30 июля 1998 года я крестился в православном храме святителя Николая Чудотворца в г. Сургуте. Храм был кладбищенский и располагался в старом деревянном доме, приспособленном под церковь. К крещению решил подойти ответственно и сразу после Таинства купил себе в церковной лавке молитвослов, по которому и начал исправно молиться каждые утро и вечер. А когда приехал на учебу в Тюмень, то сразу пошел в храм, что располагался возле общежития, нашел себе духовника, стал посещать службы и, между прочим, решил отпустить бородку. Хочу сказать сразу, что в отличии от сегодняшнего времени, когда с доброй половины рекламных щитов на тебя смотрит мужское лицо с окладистой бородой, а в любом более-менее крупном населенном пункте есть барбершоп, в конце 1990-х молодой человек с бородкой в Тюмени выглядел очень подозрительно, мягко говоря. Проходил я со своей бородкой около месяца и в какой-то момент, по всей видимости, не выдержав внутренней борьбы и терзаний, сбрил ее. Иду я гладко выбритый в храм, а навстречу мне мой батюшка. Увидел меня без бородки, подходит очень быстро и с ходу строгим голосом говорит: «Кто благословил бороду брить?». Я аж оторопел от неожиданности. Про себя думаю: «Так, вроде и отращивать никто не благословлял». А в слух, немного растерявшись, ответил: «Никто». Батюшка посмотрел на меня строго и сказал: «Вот, чтобы больше и не сбривал», – и пошел дальше по своим делам. С тех пор я больше бороду не брил. Надо еще отметить, что храм располагался через дорогу от академии, в пятидесяти метрах. И все, кто знал меня, включая преподавателей, не могли не заметить изменения, которые во мне стали происходить, включая появление на лице «крученого уса», а также мои частые походы в храм. А теперь вернемся в наш подвал, где находятся два человека, и один из них – молодой студент с небольшой бородкой.

Защита отчета подошла к концу, и тут преподаватель неожиданно задал вопрос абсолютно не по теме, ну никак не связанный с составом мелкозернистого бетона и особенностями изготовления мелкоштучной вибропрессованной продукции. Будучи человеком советского формата и прочитав достаточное количество антирелигиозной литературы, Михаил Петрович неожиданно спросил: «А вот космонавты в космос часто летают и даже выходили в открытый космос, а Бога не видели. Как так?» Вопрос был для меня, конечно, неожиданным. Был бы я тогда знаком с житием святителя Луки (Войно-Ясенецкого), я бы ему ответил его словами: «Бога действительно не видел… Но вот один врач-хирург и профессор много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там ума. И совести там тоже не находил». Но, к сожалению, жития я его тогда не читал и поэтому сам пытался объяснить, как и почему так вышло. В итоге защита отчета продлилась еще минут тридцать.

Только недавно, случайно вспомнив об этом разговоре, я вдруг понял: он не хотел высмеять мою веру – он хотел ее понять

Для меня, горячего молодого человека, тот наш разговор остался в памяти как попытка заматорелого коммуниста-атеиста, уверенного в своей атеистической мировоззренческой позиции, посмеяться над молодым церковником. По крайней мере, таким он оставался в моей памяти до сего дня. И только недавно, случайно вспомнив тот разговор и начав припоминать все детали, я вдруг понял: он не хотел высмеять мою веру – он хотел ее понять. Он, как и я, искал встречи с Богом. Он видел, что со мной что-то происходит. Сопоставил это с моими частыми походами в храм и появившейся бородкой на лице и, выбрав удачный момент, когда мы были вдвоем, спросил меня о моей вере «прямо в лицо». Всё время, пока я говорил, он ни разу меня не перебил, а слушал очень внимательно. Только пару раз задал какие-то наводящие вопросы. Немного позже, через несколько месяцев, он попросил меня оказать ему помощь по дому. Михаил Петрович жил в квартире за железнодорожным вокзалом. Помню, когда я пришел к нему домой, то поразился тому, что увидел на стене висящую старую икону. Тогда подумал: «Странный атеист. Иконы зачем-то держит». Сейчас я понимаю, он тоже встретился с Богом. Спустя несколько лет Михаил Петрович мирно отошел ко Господу. Не знаю, отпевали его или нет. О его смерти я узнал от одногруппников. Но в моей памяти он навсегда останется старцем-ученым, который сидит за столом преподавательского кабинета лаборатории бетонов и слушает рассказ о Боге молодого горячего юнца.