Архитектурные работы в Сретенском монастыре (1995–1998, 2004–2005 годы)

В 1995–1998, а затем еще в 2004–2005 годах мне, как архитектору, посчастливилось работать в Сретенском монастыре. Видя, как монастырь выглядит сейчас, сложно представить, что здесь было лет 17 назад. Хотелось бы рассказать о тех работах в обители, непосредственное участие в которых я принимал.

Храм в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери Сретенского монастыря. Советское время

В конце 1994 года мой друг и однокурсник Дмитрий Журавлев предложил мне принять участие в проектировании иконостаса для собора Сретенского монастыря – тогда еще подворья Псково-Печерской обители; над этим иконостасом он уже работал в то время. Мы были студентами МАРХИ – Московского архитектурного института. Настоятель подворья отец Тихон (Шевкунов) доверил нам, в общем-то еще достаточно неопытным, столь ответственное дело, за что мы ему и поныне благодарны. Древнерусская архитектура и искусство вызывали у меня особый интерес, здесь же, в монастыре, мы реально могли трудиться в этой области. Бог ответил на мое желание, дав возможность практической работы.

Место нам, студентам, было в общем-то хорошо знакомо: недалеко, на улице Рождественке, находился наш институт, здесь же, на Лубянке и на соседнем Рождественском бульваре, мы часто гуляли и довольно весело проводили время. Так, в помещении первого этажа нынешнего настоятельского корпуса (Лубянка, 19) Сретенского монастыря располагалось кафе со входом с Лубянки, популярное у студентов нашего курса. Тогда я не воспринимал это место как территорию монастыря и уж точно не представлял себе, что буду работать на его восстановлении.

В 1991 году сохранившийся собор Владимирской иконы Божией Матери был возвращен Русской Православной Церкви, и здесь был создан приход. А в 1994 году, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, было принято решение организовать здесь подворье Псково-Печерского монастыря и возродить монашескую жизнь. Настоятелем подворья был поставлен иеромонах Тихон (Шевкунов). 8 сентября 1995 года должно было торжественно отмечаться 600-летие перенесения Владимирской иконы Божией Матери из Владимира в Москву. Планировалась патриаршая служба, перенесение с крестным ходом на праздничное богослужение Владимирской иконы Божией Матери.

Интерьер храма в честь Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Московский Сретенский монастырь. 1994-й год

Еще в советское время собор Владимирской иконы Божией Матери был отреставрирован, но в то же время его интерьер не был приспособлен для богослужения. Не было иконостаса, стены и полы были в удручающем состоянии. Сегодня в храме прекрасно отреставрированы фрески, а тогда они были закопчены, облуплены. К моему появлению в храме монахи успели сделать только небольшой одноярусный иконостас, перекрывавший лишь низ арки в алтарь в восточной стене храма. Вся восточная стена была голой. В арочные проемы диаконских дверей были вставлены покрашенные краской простые двери, на солее на подставках стояли еще две иконы: Преображение и образ Божией Матери «Неопалимая Купина». Вот и все убранство храма.

В целом территория монастыря на тот момент выглядела поистине ужасающе: в сохранившихся постройках на его исторической территории жили люди, причем квартиры зачаcтую топились буржуйками – и это в 1994 году! В полуразрушенных домах, в которые и войти-то было страшно, располагалось множество мелких организаций; часть помещений была совершенно обрушена и просто никак не использовалась – из-за аварийного их состояния. На монастырской территории была построена и действовала школа.

В первых числах апреля 1995 года началась непосредственная разработка проекта иконостаса. Нам было выделено помещение – в доме № 17, на втором этаже. Надо сказать, что помещений не хватало: подворью были переданы лишь часть помещений монастыря, к тому же они были разбросаны по всей его территории. Так, например, одним из вариантов мастерской для нас было отдать нам небольшое сводчатое помещение над правой апсидой храма – там сейчас ризница.

Первые насельники монастыря, если не ошибаюсь, вообще сначала жили все вместе в одной или двух комнатах на втором этаже нынешнего административного корпуса.

Иконостас должен был быть готов к 8 сентября; времени на чертежи, изготовление иконных досок, написание икон, разработку несущего каркаса и декоративных элементов было крайне мало. И потому после занятий в институте мы шли в монастырь в мастерскую, а перед сдачей отдельных этапов работы сидели до позднего вечера, уезжая домой на последнем поезде метро.

Пасхальное убранство храма в 2010 году. Фото: Антон Поспелов / Православие.Ru

Перед выполнением чертежей для некоторых элементов делались шаблоны в масштабе один к одному. Вечером после службы мы несли картоны в храм, примеряли их, корректировали. Так делались чертежи на изготовление царских врат, диаконских дверей, досок верхнего праотеческого ряда. В какой-то мере это был творческий поиск, ведь подобной работой мы занимались впервые. При проектировании использовались также отметки старых тябл в штрабах, в местах примыкания иконостаса к северной и южной стенам храма. В нашей работе активное участие принимала иконописец Лариса Николаевна Шеховцева, писавшая многие иконы для этого иконостаса.

И еще один важный момент: перед началом работ по иконостасу наши имена были сообщены архимандриту Иоанну (Крестьянкину). Он обещал поминать всех нас и молиться об успешном завершении этого дела. Уже после завершения работ, обмениваясь впечатлениями с Дмитрием, мы одновременно сказали друг другу, что не воспринимаем эту работу как выполненную именно только нами.

В конце июля 1995 года в монастырь был привезен несущий каркас иконостаса, декоративные элементы, и начались работы по установке его в храме. К 1 августа нам собрали леса, и работы закипели. Рабочих для установки иконостаса не было, нам выделили одного опытного мастера, плотника; его звали Владимир. А так собирать свое детище нам приходилось самим. Также отец Тихон выделил нам трех помощников, одним из них был нынешний насельник обители иеромонах Симеон; а на поднятии тяжелых элементов нам также помогал иеромонах Владимир, обладавший, как выяснилось, недюжинной физической силой.

22 августа в монастырь приезжал Святейший Патриарх Алексий II – посмотреть ход работ; на время осмотра нас попросили сойти с лесов. К этому моменту сделано было еще далеко не все, что планировалось. После осмотра монастыря патриарх благословил всех и сказал: «Вижу, что среди вас много молодежи, поэтому верю, что к празднику вы все успеете». Несколько дней перед праздником Владимирской иконы Божией Матери мы буквально дневали и ночевали в монастыре.

2-й этаж палат до восстановления

В середине дня 7 сентября намеченный основной объем работ по иконостасу был закончен, но идти на вечернюю службу сил совсем не было: мы буквально валились с ног. А утром с большим трудом попали в переполненный народом храм на литургию.

Иконостас был выполнен по проекту архитекторов Д.П. Журавлева, А.Б. Котова, В.М. Чемериса при участии Л.Н. Шеховцевой. Иконы местного и деисусного рядов написаны иконописцами Л.Н. Шеховцевой, Н.А. Денисюк, А.В. Калининой в 1995–1997 годах; икона Владимирской Божией Матери – иеромонахом Алипием в 1995 году; иконы праздничного, пророческого и праотеческого рядов – иконописной мастерской А.В. Вахромеева в 1995–1996 годах. В 1997 году написана икона «Снятие пятой печати». Основной объем работ по иконостасу был завершен к 8 сентября 1995 года – престольному празднику Сретенской обители и отмечавшемуся в том году 600-летию перенесения Владимирской иконы Божией Матери в Москву. В течение 1996 года были дописаны и установлены недостающие иконы, часть декоративных элементов. Полностью работы по иконостасу были завершены к 7 января 1997 года – Празднику Рождества Христова. На то время это был один из самых крупных новых иконостасов.

Замечательный светлый интерьер собора с редкой двухстолпной системой перекрытия воспринимается с иконостасом как единое целое. Вместе с прекрасным хором это делает службу в храме монастыря исключительной по своему воздействию на человека. Я не раз слышал подтверждение этому.

До августа 1995 года монастырь не был огражден стеной от Лубянки. К празднику Владимирской иконы Божией Матери было решено возвести стену, которая отделила бы монастырь от очень шумной улицы Лубянки. Мы нарисовали несколько эскизных вариантов, один из них был утвержден в инспекции по охране памятников г. Москвы. Проект стены был выполнен в считанные дни, а сама стена построена за две недели. Дело было летом, и люди, вернувшись из отпусков, не узнавали этого места.

Один из наших знакомых достаточно опытных конструкторов сказал, что стена через год упадет. Ту же мысль на обсуждении проекта высказал и живший тогда в монастыре отец Феодосий. Но вот стана стоит и поныне. А вообще все дело в том, что под стеной сохранились фундаменты снесенных в советское время храмов и колокольни, стоящих по улице Лубянке. Так что стена частично основана на сохранившихся археологических фрагментах, которые еще ждут своего исследователя.

В итоге стена получилась достаточно неплохой, и я не раз слышал от самых разных людей, что она тут как будто всегда была. А один известный московский архитектор даже уверял меня, что стена здесь точно всегда была и он ее видел, когда еще был молодым.

По первоначальному решению, стену предполагалось, как обычно, украсить декоративным элементом кирпичной кладкой – «поребриком». Накануне выдачи чертежей на кладку стены, уже вечером, заходит к нам отец Тихон и с улыбкой говорит: «Отцы, поребрика не будет!» – и выкладывает перед нами набор поливных керамических изразцов. И это решение надо признать очень удачным: зеленые поливные изразцы на стене перекликаются с керамической черепицей на малых главах собора.

Вскоре и железный забор, отделявший территорию школы от монастыря, также был заменен стеной.

В 1996 году наместником монастыря было принято решение о воссоздании придела в честь Рождества Иоанна Предтечи. В приделе должна была располагаться братия и послушники монастыря во время службы. Прихожан в монастыре становилось все больше и больше. Надо сказать, что, по-видимому, после возведения придела, построенного в 1706 году, арки южного крыльца собора были заложены. Сделано это было для расширения площади вновь образовавшегося небольшого храма. Сохранилась архивная фотография 1957 года, где хорошо видны эти закладки. При реставрации храма в советское время эти части храма были разобраны как более поздние и не представлявшие особой ценности. К тому же, придел не предполагалось использовать как действующий храм. Мною был сделан проект воссоздания этих частей на основе фотографии, и в сентябре 1996 года начались работы по воссозданию придела.

При копании рвов под вновь возводимые стены были обнаружены многочисленные захоронения. Несмотря на то, что земляные работы были минимальны, было видно, что культурный слой у монастырского собора исключительно богат. Рвы пересекали три-четыре уровня захоронений; над частью захоронений были выложены небольшие своды из кирпича. Часть костей имела благородный желтовато-коричневый оттенок. В большинстве своем верхние захоронения спрессовали нижние, образуя слои человеческих останков, перемежаемые землей, белокаменными элементами архитектуры, осколками изразцов, кирпичом. Мне запомнилось прикосновение к истории: ряды лежащих усопших у стен храма в ожидании воскресения.

Было обнаружено и захоронение священнослужителя, предположительно игумена обители. После литии, совершенной наместником, все найденные при строительных работах кости были в специальном ковчеге перезахоронены под полом придела.

В декабре 1996 года нам был также заказан проект интерьера придела Рождества Иоанна Предтечи. В монастыре находилось некоторое количество старых икон. Из них вполне можно было скомпоновать небольшой иконостас. В частности, сохранились замечательные царские врата начала XVII века.

В иконостасе здесь собраны только старые иконы, заново написаны лишь сень и столбики царских врат. На столбиках царских врат среди других святителей был написан и священномученик Иларион (Троицкий), тогда еще не прославленный Церковью в лике святых. Для декоративных элементов иконостаса специально разрабатывалась тактичная резьба, не спорящая с древней живописью старых икон. Специально для придела по нашим чертежам и эскизам была выполнена также разная церковная утварь.

Первая литургия в приделе Рождества Иоанна Предтечи состоялась 11сентября 1997 года. 20 января 1998 года, на праздник Собора Иоанна Предтечи, интерьер придела был полностью завершен. Пока в монастыре было не так много людей на ранних службах, здесь совершалась первая воскресная литургия, а сегодня монахами служатся ночные службы.

Деревянный резной иконостас придела и утварь для его интерьера выполнены по проекту архитекторов Д.П. Журавлева, А.Б. Котова, В.М. Чемериса и Л. Керовой в 1996–1997 годах.

В 1998 году наша систематическая работа в монастыре завершилась, впоследствии я получал отдельные задания от отца наместника. Об одном из них, на мой взгляд очень важном для нашего времени, хотелось бы также рассказать.

Возведение галерей вокруг храма

Уже к 2002 году стало ясно, что существующий храм не вмещает всех прихожан и значительно выросшее число братии и учащихся семинарии. На службах часто народ стоял на улице. Отец наместник предложил подумать над расширением площади храма, одним из вариантов было предложение обстроить храм галереей.

Надо сказать, что с точки зрения реставрации и охраны архитектурных памятников это неоднозначное решение: к памятнику архитектуры пристраивались новые объемы. Не без колебаний я взялся за это дело. Ведь я сам много работал в области реставрации и был в первую очередь призван охранять дошедшее до нашего времени наследие.

За проект я взялся, прежде всего, как прихожанин монастыря, понимая необходимость расширения храма, ибо сам не раз во время праздничных богослужений оказывался в давке или зимой на улице. Мною было сделано эскизное предложение по обстройке храма. На западном фасаде к храму еще в XVII веке была пристроена небольшая палатка, так что уже в древности как бы намечалась традиционная тема для древнерусской архитектуры – обстройка храма галереей. Было решено продлить ее до соединения с приделом Рождества Иоанна Предтечи на южном фасаде и с открытым крыльцом на северном фасаде.

В 2002 году был нарисован первый эскиз. Но только в декабре 2003 года дело перешло в область практического проектирования. Я подготовил эскизный проект, который с большими трудностями, настаивая на его особой важности для жизни и развития монастыря, пытались согласовать. Эскизное предложение по возведению галереи было подписано и благословлено к осуществлению Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Но на одном из обсуждений проекта, на методическом совете в Министерстве культуры в мае 2004 года, где я присутствовал как автор, высказывались разные мнения: почти все они были отрицательными; при этом эксперты, пытаясь решить нашу проблему, предлагали строить временную галерею из металлических конструкций и стекла, разместить еще один уровень храма в подклете, восстановить утраченную застройку по Лубянка и т.д. На том заседании в осуществлении проекта нам было отказано.

Но все же в итоге галерея была построена. Сегодня сложно представить службу в соборе без тех площадей, которые появились после постройки галереи.

На рабочий проект галереи, надзор и разработку проекта звонницы был приглашен другой архитектор, а вот итоговый альбом для отчета по проведенным работам и согласованию проекта было поручено подготовить вновь мне. После возведения галереи к ней было также пристроено по моему проекту крыльцо главного входа на западном фасаде. За основу при проектировании мной был взят северный портал собора.

Интересно, что, общаясь с инспекторами по вопросам согласования итогового альбома, лично слышал, что с архитектурной точки зрения проект очень хороший, что по России можно встретить просто ужасные примеры на эту тему и вопрос стоит о формировании методических указаний, создании пособий о работах на памятниках церковной архитектуры, а наш проект как раз возможно было бы как хороший пример включить в это пособие.

Действительно, сейчас храм вместе с новыми частями воспринимается как единое целое, и не всякий сможет понять, где новое, а где старое. С точки зрения классической реставрации, это не очень хорошо. Я бы добавил лишь один штрих, который предлагал и раньше: отделил бы вновь возведенные в 2004 году части несколько другим оттенком побелки.

Этот проект для Сретенского монастыря поднял важную проблему использования памятников церковной архитектуры в современных условиях жизни монастырей и приходов.

На мой взгляд, необходимо создание специальных комиссий по рассмотрению и согласованию изменений в архитектурном облике храмов. Предложения должны делать профессионалы в области архитектуры и реставрации, и вместе с тем они должны быть людьми Церкви, знающими ее практические нужды. Есть реальность жизни монастырей, приходов, вопрос в том, как грамотно с архитектурной точки зрения осуществить то, что действительно необходимо. Каждый случай должен рассматриваться отдельно. В комиссии должны входить специалисты-архитекторы, реставраторы, но также и представители Церкви, может быть с соответствующим профильным образованием. Есть дореволюционный опыт работы подобных комиссий, решавших эти сложные вопросы.

Храм в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери. Фото: Михаил Родионов / Православие.Ru

В заключение хотел бы сказать: впоследствии у меня было много интересных и больших проектов, но работы в Сретенском монастыре оставили одни из самых ярких воспоминаний, незабываемые ощущения знакомства с храмом и монастырем как памятником истории и архитектуры и с Церковью как с собранием верующих. Ведь то, что узнал и почувствовал в молодости, и потом является источником вдохновения в жизни и в работе.

По проектным работам в монастыре нам с Дмитрием Журавлевым часто помогали наши друзья. Все они вспоминают с теплотой это время, совместную работу, праздничные и великопостные богослужения в обители. Для кого-то через работу в Сретенском монастыре открылся путь в Церковь, с кем-то, с кем мы здесь работали, мы сдружились на многие годы.