Предатель, или В поисках силы духа

Продолжаем публикацию глав книги обозревателя «Российской газеты» Марии Городовой «Ветер Нежность», в основу которой легла ее переписка с читателями.

Но ведь бывает, что человек предает не по злобе, не из жадности или подлости, а из-за того, что оказался слабым. Ведь это только герои голливудских боевиков не ведают страха, не поддаются панике, стойко держат удар и даже спасают человечество. А обычный человек может дрогнуть, потому что сдали нервы, или неправильно оценил ситуацию, да просто ошибся… Но так ли уж он виноват в том, что его слабость привела к чьей-то гибели? Подчеркиваю, не подлец, не предатель – таким, конечно, нет оправдания, – а обычный человек, оказавшийся неготовым к ситуации, в которую он волей случая был вовлечен…

Пишу так, Вы уж извините, потому что сам оказался втянутым в такую историю, и те трагические последствия, к которым она привела, не дают мне спокойно спать уже много лет.

Дело было в начале 1990-х, я только что закончил мехмат МГУ, но мое математическое моделирование никому в то время нужно не было, и полтора года я перебивался случайными заработками, пока меня не взял к себе друг моего отца. Дядь Леша (по детской привычке я про себя продолжаю называть его так) пришел к нам на поминки папы, разговорился со мной и предложил идти к нему на фирму: “Вижу, ты головастый – разберешься”.

Алексей Леонидович был не только блестящим ученым, но и талантливым организатором; балагур, хохмач, он мог обаять кого угодно, отлично играл на гитаре, сочинял песни и, пока позволяло здоровье, до первого инфаркта, увлекался альпинизмом. В конце 1980-х дядь Леша одним из первых ушел из чистой науки и создал свой бизнес. Сына у него не было, дочка Ирэна в детстве переболела полиомиелитом, и замужество ей не светило, поэтому, думаю, во мне дядь Леша увидел свою смену. Многому научил, сразу начал двигать вверх, а когда я женился, сделал замом – правда, без права подписи.

Конечно, я был ему благодарен, хотя со временем понял, что посвящает дядь Леша меня не во все – и не то чтобы не доверял, скорее – придерживал. Не давал себя проявить. Ну, например, предлагаешь ему, как можно какую-нибудь коммерческую схему, скажем так, оптимизировать – а он ни в какую: “Нет, рисковать не будем! Лучше меньше, но корректно”. Но это сейчас все корректными стали, а в 1990-х, помните, наверное, что творилось?! У кого были мозги, кто не боялся рискнуть, такие дела проворачивали! А этот упрется – и все; в итоге такие деньжищи пролетали мимо, дух захватывало. Меня, конечно, такой “совок” раздражал – молодой был, амбициозный, непуганый.

Ну, однажды я и не выдержал: в обход Лешика решил “срубить денег”, каюсь. Схемку мне предложил мой дружок по спортивной секции, схемку нехитрую: “контрабасом”, как тогда это называли, то есть мимо таможни, кое-что прогнать. Ну, прогнали, “срубили”, разбежались – все. А через полгода, когда я уже и забыл про это, ко мне пришли ребята из конкурирующей фирмы и рассказали – когда, с кем, как. Потом я понял, что это был просто “наезд”, а тогда струхнул. Естественно, к дядь Леше – повинился. Тот сначала орал, что я, щенок, дело под удар поставил… Ну, поорал-поорал – и стали думать, как ситуацию разруливать.

Ребята эти, конкуренты, сначала на нас хулиганов с распальцовкой наслали. Ничего, у нас на этих хулиганов свои нашлись. Тогда они прессинговать по-взрослому стали – с демонстративными “хвостами”, с угрозами. “У них на нас ничего нет, – твердил дядь Леша, – зацепить нас нечем, иначе бы мы уже на нарах отдыхали. Значит, надо продержаться, пока я отъеду, чтобы свои ресурсы подключить!”

Сейчас, с высоты своего опыта, я понимаю, что дядь Леша был прав, но тогда… Тогда мне казалось, что легко ему, уехавшему “подключать ресурсы”, говорить это мне. А каково жить, когда боишься входить в подъезд? Когда подходишь к гаражу и следишь, а кто идет за тобой? А какая машина рядом?

Внешне ты гора мускулов, ты еще пытаешься держаться, а внутри все дрожит, как желе. Конечно, дядилешины друзья проинструктировали меня. Я знал, например, что нельзя на производстве появляться одному, что главное, не привести “хвост” на дачу, куда мы свезли моих – беременную жену и маму. Мне объяснили, что если я еду ночью из города, а меня начали прижимать – то все: “не задумывайся, тарань, выкидывай всех с дороги!..” Да, меня подстраховывали, но кто бы знал, как противно, просыпаясь с утра, вдруг вспоминать, что за день предстоит… И, главное, неясно, сколько еще таких дней впереди.

Да, я сломался; да, я подписал то, что меня попросили. Скажу больше: я понимал, что делаю, но мне было невыносимо жить в этом кошмаре, все время чего-то бояться и чего-то ждать. Ты ищешь опоры, а ее нигде нет! И я не выдержал. Легко судить меня тем, кто не был в моей шкуре. А для меня тогда эта подпись, эта закорючка была освобождением – от изматывающего чувства страха.

Дядь Леша сел, через полтора года его не стало. Моя жизнь, поверьте, при всем видимом благополучии, совсем незавидна. Меня сломали. Кто? Враги, обстоятельства, я сам? Не знаю. Знаю только, что однажды я не смог быть сильным, и теперь это навсегда со мной. И только иногда, как напоминание о счастье, мне снятся папа с дядь Лешей: молодые, веселые, белозубые, они смеются и помогают мне, мальчишке, подобрать аккорды к своей любимой “Милая моя, солнышко лесное…”

Сергей».

Здравствуйте, Сергей! В своем письме-исповеди Вы много пишете о силе и слабости, объясняя произошедшее этими двумя категориями. Но давайте задумаемся, а что делает человека сильным? И вообще что такое сила? У Николая Александровича Бердяева есть удивительная статья «Дух и сила», где подробно исследуется проблема силы. Сегодня, когда мы абсолютизируем такие формы проявления материальной силы, как деньги, власть, успех или даже молодость и красота – это сейчас наши идолы, – статья актуальна как никогда.

«Сила, – утверждает Бердяев, – сама по себе не есть ценность». Она ею и не может быть, потому что, как все материальное, сила сама по себе не имеет качества – качество материальному придает только Дух.

И дальше: «Закон природного эмпирического мира есть бешеная борьба индивидуумов, родов, племен, наций, государств, империй за существование и преобладание. Люди одержимы демоном воли к могуществу, и он влечет их к гибели». Но почему именно к гибели? Всегда ли? Да, всегда, потому что борьба идет в плоскости материи, «природного, эмпирического мира»: одна сила борется с другой силой, чтобы заполучить еще большую.

В замкнутом круге бешеной борьбы окончательная победа невозможна: на одних хулиганов найдутся другие, посильнее, а на тех – третьи. На “наезды” конкурентов, если б Вы дали своему дядь Леше время, сыскались бы “ресурсы”, но и это не означало бы, что за вами осталось последнее слово. Победы, одержанные в такой борьбе, всегда временны, вечна только сама борьба. И то, в какой момент, когда именно хрупкость человеческого естества ее не выдержит, – это уже частность.

«Но в этот страшный, поистине одержимый мир, – пишет дальше Бердяев, – в мир, в котором все насилует, может вторгаться иное начало – духа, свободы, человечности, милосердия». И тогда замкнутый круг борьбы одной силы с другой ради обладания третьей разрывается. Появляется нечто качественно новое. «Христианство, – говорит Бердяев, – в самом корне противостоит культу силы. Бог этому противостоит, Бог никого не насилует, Он оставляет даже свободу Себя отрицать, Он ищет лишь свободного ответа и свободного соучастия в Своем деле. Дух никого не насилует – в этом его сущность; Дух может лишь преображать, а значит, – делает вывод философ, – только сила Духа не призрачна, и ей принадлежит окончательная победа». Вот в этих словах ответ на вопрос: в чем же человек может обрести опору, что способно сделать его действительно сильным?

В XX веке жил удивительный человек – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий – хирург, архиепископ, богослов. Он прожил потрясающую жизнь, в которой были и аресты, и ссылки, и холод, и голод, и потеря жены, и война. И тысячи больных, которых он прооперировал. И научные открытия в области региональной анестезии. И книги, ставшие классикой: «Очерки гнойной хирургии» – в медицине, «Дух, душа и тело» – в богословии. И более тысячи проповедей – проповедей, произнесенных в атеистической стране.

Стойкость и сила духа этого человека поражают. Очень советую прочитать его автобиографию, она называется «Я полюбил страдание». Она помогает понять, что в этом мире – истинные ценности. А мне, Сергей, хотелось бы привести слова из проповеди святителя Луки (Войно-Ясенецкого), слова, «сказанные не от разума, а по собственному опыту»:

«Вы спросите: “Господи, Господи! Разве легко быть гонимыми? Разве легко идти через тесные врата узким и каменистым путем?” Вы спросите с недоумением; в ваше сердце, может быть, закрадется сомнение: легко ли иго Христово? А я скажу вам: “Да, да! Легко, и чрезвычайно легко”. А почему легко? Почему легко идти за Ним по тернистому пути? Потому что будешь идти не один, выбиваясь из сил, а будет тебе сопутствовать Сам Христос; потому что Его безмерная благодать укрепляет силы, когда изнываешь под игом Его, под бременем Его; потому что Он Сам будет поддерживать тебя, помогать нести это бремя, этот крест». (Из проповеди 28 января 1951 г.).

Спасибо за откровенное и искреннее письмо.

В скорби или недуге

каждый день нужно читать по одной главе Евангелия, а перед главой и после нее – эту молитву:

Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего (имярек) словесами Божественного Евангелия Твоего, читаемыми о спасении раба твоего (имярек). Попали, Господи, терние всех согрешений его, и да вселится в него благодать Твоя, опаляющая, очищающая, освящающая всякого человека во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.