8 января

1920 год – После взятия Красной армией в 1920 г. Ростова-на-Дону Высшее Церковное Управление Юго-Востока России лишилось почти всех членов.

Архиепископ Митрофан (Симашкевич) и профессор С. С. Верховский остались на местах: первый – в Новочеркасске, второй – в Ростове; профессор-протоиерей Александр Рождественский, тяжко больной, был эвакуирован; граф В. В. Мусин-Пушкин выбыл в Крым. Остались только протопресвитер Георгий Шавельский и митрополит Антоний (Храповицкий), выехавший в начале декабря 1919 г. в Екатеринодар для управления Кубанской епархией.

Г.Г. Карпов

Позднее, совместно с Советом по делам религиозных культов, Совет по делам Русской Православной Церкви подготовил предложения о разработке и принятии нового закона СССР о вероисповеданиях.

Руководство Совета по делам Русской Православной Церкви, отвечавшего за контакты между правительством и Церковью, считало необходимым внести изменения в существовавшее законодательство и тем самым юридически зафиксировать изменившееся положение Церкви. Уже 3 декабря 1943 г. юрисконсульту Совета И. В. Покровскому было поручено «пересмотреть закон 1929 г.», «составить на основании этой работы проект нового постановления СНК» и даже «внести изменения в ч. II п. 6, ч. III п. 9 и целиком в пп. 10 и 12 Декрета “Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви”». Пересмотру подлежали пункты декрета, оговаривавшие возможность «уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей» лишь «по решению народного суда», частный характер религиозного образования и, главное, – запрет пользоваться государственными субсидиями, обладать собственностью и иметь права юридического лица. Все эти пункты уже были нарушены фактически; теперь предполагалось юридически пересмотреть и саму основу государственно-церковных отношений.

Однако ни одно из этих предложений принято не было. Постановления правительства по церковным вопросам облекались в характерную формулировку: «впредь до особых указаний не препятствовать…», в которой предусмотрительно была заложена возможность изменения политического курса. Так проявилась «принципиальная позиция сталинского руководства», не желавшего связывать себя какими-либо, пусть даже формальными, обязательствами. Достаточно красноречиво эту позицию сформулировал К. Е. Ворошилов, позднее курировавший религиозные вопросы в Совете министров. Он сравнил церковную политику правительства с «клапаном», который Совет – как проводник этой политики – должен был «то открывать, то закрывать, исходя из конкретных условий места, времени и обстоятельств».

1992 год – Синод Русской Зарубежной Церкви направил в Россию викария Западно-Европейской епархии РПЦЗ, епископа Каннского Варнаву (Прокофьева).

Цель поездки – организовать постоянно действующее Синодальное подворье в Москве, которое осуществляло бы власть Архиерейского Синода в России, принимать и рукополагать священников РПЦЗ для России.

Прибыв в Москву, епископ Варнава предпочел опереться на находящегося в запрещении и ушедшего в раскол из юрисдикции Русской Православной Церкви Московского Патриархата протоиерея Алексия Аверьянова, который помогал зарубежному архиерею «правильно сориентироваться» в непростых коллизиях церковной и общественной жизни России.