Кирилло-Мефодиевская традиция и служба святому равноапостольному князю Владимиру

В прошлом году исполнилось 1150 лет от начала Кирилло-Мефодиевской миссии, которая оказала глубочайшее влияние на всю Slavia Orthodoxa^[1], в том числе и на Русь. Влияние наследия св. Константина-Кирилла и их учеников на древнерусскую культуру глубоко и многосторонне^[2], оно сказывается в том числе и на древнерусской гимнографии^[3] и, в частности, на службе св. равноапостольному князю Владимиру.

Крещение Руси

Отношение к Кирилло-Мефодиевскому наследству на Руси было не столь однозначным, как принято считать. Так, в «Слове о русской грамоте» утверждается, что русская грамота была вначале дарована через некоего русского Константину-Кириллу, затем везде исчезла и лишь в результате сверхъестественного откровения снова была дарована князю Владимиру^[4]. В этом контексте интересно сравнить произведения, созданные св. Кириллом и Мефодием, в том числе гимнографические, а именно: Канон на обретение мощей Климента Римского^[5] и Службу св. равноапостольному князю Владимиру^[6]. Древнейший список служебной Минеи, содержащей стихиры и канон св. кн. Владимиру, датируется концом XIII — началом XIV в.^[7] В историографии существуют несколько точек зрения относительно времени создания службы. Если Н.К. Никольский считает службу памятником начала XII в.^[8], то Е.Е. Голубинский само начало почитания св. Владимира относит к 1240 году и связывает с Новгородом и Невской битвой (дата 15 июля)^[9]. Ю.К. Бегунов предполагает еще более позднюю датировку — строительство церкви св. кн. Владимира в Новгороде в 1311 году^[10].

Ключевым вопросом для датировки службы является рассмотрение свидетельства канона:

Придете вси снидетеся
къ честьней церкви Володимера
святаго нареченаго Василия
преблаженаго великаго кнзя
угодника Христова преславнаго^[11].

Среди исследователей до сих пор ведутся споры: считать ли эту церковь новгородских храмом св Владимира (1311 г.) или киевским в честь св. Василия, построенным самим св. Владимиром в 988 г., где могла совершаться его память^[12]. На наш взгляд, проблема может быть решена методом широкого контекста. В гимнографических текстах службы мы не находим апелляции к новгородским реалиям. Напротив, многочисленны реминисценции, связанные с Киевом, который несколько раз именуется «материю всехъ градовъ»^[13]. Особенно характерно двукратное упоминание Десятинной Церкви Успения Пресвятой Богородицы:

Да торжествуютъ весело память твою
святолепно въ церкви Божия матерее
богоизбрании людие
юже любезно украсилъ еси^[14]

Этот тропарь подтверждает точку зрения А.В. Назаренко, согласно которой Десятинная Церковь явилась одним из центров почитания св. кн. Владимира^[15]. Этот тропарь является одновременно и основанием датировки службы ante quem. Она была создана не позднее 6 декабря 1240 года – взятия Киева монголами и разрушения Десятинной Церкви. Terminus post quem – канонизация Бориса и Глеба, упоминаемых в качестве святых, или перенесение их мощей в (1051 — 1052)^[16]. Одна из наиболее вероятных датировок – девяностые годы XI в., эпоха половецких нашествий на Русь и неудач в борьбе со Степью, на которые может указывать прошение «избави от сопротивных поганъ твое достояние»^[17].

Если мы рассмотрим редакцию службы, дошедшую до нас в рукописи ΧΙV в., то не без некоторого удивления увидим, что, по мнению автора службы, не только Крещение Руси, но и ее христианское просвещение — исключительная заслуга св. князя Владимира. Более того, согласно редакции, дошедшей в рукописи ΧΙV в. Соф. 382, именно св. равноапостольный князь Владимир побуждает свою бабушку св. равноапостольную Ольгу креститься:

Отчее нечестие отгналъ еси
И всечестную свою бабу
на правовѣрие воздвиглъ еси
равноапостоле Христов княже Владимире^[18].

Н.И. Милютенко справедливо замечает: «Разумеется, это абсолютно неверно. Св. Ольга крестилась в 957 году, когда Владимир был младенцем»^[19]. Добавим: если он вообще родился в это время.

В службе создается образ св. князя Владимира, как нового Константина — правителя, начавшего христианизацию своей державы на пустом месте и никому, кроме Бога, не обязанного своим обращением. Отметим, что та же самая линия присутствует и в «Слове о Законе и Благодати».

Тем более в службах св. Владимиру совершенно отсутствуют даже упоминания о свв. Кирилле и Мефодии и их проповеди, тем более – о попытке выстроить какое-либо преемство между их деятельностью и Крещением Руси.

И, однако, эту службу многое связывает с Кирилло-Мефодиевской традицией. Прежде всего, надлежит отметить идейную общность. Во-первых, общей является идея обновления через Крещение и проповедь. В службе особенно подчеркивается, что крещение обновило и просветило обветшавшую и омраченную языческую Русь:

Обветшавшую же видя
страну Русскую грехомъ,
Духъ тови послалъ еси
въ крепокразумнаго душу славнаго Владимира
твоимъ крещениемъ
просветити избранны твоя люди.

Обетшаную лесть
бѣсовскую прогналъ еси,
iaко вѣлiй христовъ оученикъ
и, обновивъ просвѣтилъ еси насъ^[20]

Сравним это со словами из «Прогласа к Евангелию»:

Аще хощете тьму грехов отвергнути
и мира сего тленъ отмести...

В службе св. князю Владимиру особо подчеркивается его значение как учителя, «изъяснителя» имени Христова:

Отъ безбожныхъ идолъ всехъ насъ избавилъ еси,
ко Христу всехъ насъ воздвиглъ еси,
Отче, верный князь,
наказателю стадъ твоих.
Имя Христово изъяснил еси...

Слушайте, людie словенские,
слушайте слово, яко от Бога есть^[21].

Общим является также и представление о создании нового христианского народа в результате крещения.

Летит ныне и славянское племя,
всецело обращенно ко крещению,
Всецело желающе нарицатися люди Твоя^[22]

Сходная мысль, хотя и выраженная более поэтическим языком, присутствует и в стихире первой редакции службе св. князю Владимиру:

О преславнаго чудесе
величавый разум погубляется днесь
и рыдаютъ всячьская лукавая воинства,
видяще ветвѣ секуща вседичноie,
силою Божиею богосаждаемое и прославляемое,
и свѣтло венчаемое от Бога.

Здесь употребляется образ народа, как дикой ветви, используемый в Послании к Римлянам св. апостола Павла: «Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя. Скажешь: «ветви отломились, чтобы мне привиться». Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся» (Рим. 8:17–19).

Еще более выразительно она присутствует в 3 переходной редакции службы св. Владимиру:

Далъ еси новомоу Израилю,
роускымъ людемъ
твоего вѣрнаго князя Владимера,
пастыря добляго и застоупника^[23]

Далее следует привести параллели между каноном св. Димитрию^[24] и св. равноапостольному Владимиру, в котором особым значением обладает образ града и храма.

Рассмотрим примеры из канона св. великомученику Димитрию:

Храмъ твои святый обстояще, въ память исаиеве бывше вѣрниi, глаголющу: въ вѣчныхъ основаниихъ домове святихъ тя почитаютъ^[25].

Другой пример из канона св. Димитрию:

Небеснаго тя свѣдый гражанина градъ твои свѣтло чтетъ тя^[26].

Сравним это с уже приведенным примером из службы св. князю Владимиру:

Придете вси снидетеся
къ честеней церькви Володимера
святаго нареченаго Василия.

И в том, и в другом примере храм святого и его память является объединяющим центром для собирания верных и торжества Церкви как тела Христова и народа Божия.

Общность касается также библейской топики: и св. мученик Димитрий, и св. Владимир предстают в службах в образе нового Моисея. Приведем пример из канона св. Димитрию:

Нова тя съвѣдуще земля твоia aко Мосеа поражша льсть идольскую и люди своia въ вѣчныя обители, блаженне, въводяща^[27]

Этот тропарь отражает житие св. Димитрия: он, согласно житию, вместо того, чтобы преследовать христиан, закрыл языческие храмы, низверг идолов, поставил в них кресты и призвал жителей Фессалоник стать христианами. В этом, согласно мысли преп. Мефодия, он уподобляется Моисею, ниспровергшему золотого тельца.

Сопоставим этот текст с 3 тропарем 6 песни первого (древнейшего) канона св. Владимира:

Спасаiа прежде Господь
роукою Моисеевою Израиля от работы,
тъ же и ныне рукою всехъ насъ
Василия князя вернаго,
отъ льсти идольския избавлени есмы^[28]

Здесь св. князь Владимир, как и св. равноапостольный император Константин^[29], предстает новым Моисеем — освободителем Руси от духовного Египта — язычества и вождем в Землю Обетованную — в Церковь Христову:

Иже волею и нужею
всихъ к себе призывающе
яко же Моисея, Господи,
такоже и ныне в сердце возгласи
вернаго и достохвальнаго князя^[30].

Этот тропарь отражает житие св. князя Владимира, его колебания и внутреннюю борьбу перед принятием крещения, а также воздействие на него внешних обстоятельств: подобно тому, как Моисей сопротивлялся Богу перед тем, как отправиться в Египет и вывести Израиль в Землю Обетованную (Исх. 3), так же князь Владимир медлил с крещением и даже пошел походом на христианскую страну. Однако, внезапная слепота св. князя Владимира привела его к вере, подобно тому, как рука Моисея, покрывшаяся проказой и затем исцеленная, убедила его в непреложности Божественных слов.

Однако, св. Димитрий в каноне св. Мефодия предстает также как Иисус Навин, святой воин и небесный защитник Солуни:

Вышний iaвися воеводством храбре, дрѣвняго Icоуса Мосеова отрока вся брани не ко тои побеждаяй^[31]

Другой пример:

Покровитель и защитник от варваров
речена быша и дивъная твоя чудеса,
варвары бо погоуби

В службе св. князю Владимиру особо подчеркиваются его воинские достоинства, и он почитается как небесный защитник Руси:

Радуйся Христовъ воинъ прехрабрый
Яко томителя врага до конца погубивъ^[32]

Ко князю Владимиру обращена мольба в каноне

Скоро вари, княже,
верных наставниче,
врази бо хулятъ нам и претятъ намъ
Христовъ оугодниче,
и погоубит вѣрою твоею
борющих ся с нами

Однако, параллели к канону святому равноапостольному князю Владимиру можно привести также из службы обретению мощей св. Климента Римского, который был создан св. Константином-Кириллом в 860 г. В этом тексте, в частности, в седальне второго гласа, особым значением обладает почитание св. апостола Павла:

Приими просветителя
священнная цьркы тя посвѣщающи
Климента святаго и славьнаго дьньсь
iaви бо ся богатьства пречистаia дьржава
iakо съ Петръмь и Павломъ^[33]

Связь святого Климента со св. Павлом очевидна, поскольку он был третьим римским епископом после мученической смерти двух первоверховных апостолов. С другой стороны, он сравнивается со св. Петром и Павлом также в силу своей известности в христианском мире и значения его творений.

Сравним этот текст с тропарем св. князю Владимиру:

обрелъ еси безценный бисеръ — Хрiста,
избравшаго тя, яко втораго Павла,
и оттрясшаго слѣпоту во святей купели
душевную вкупе и телесную^[34].

Особенно значима параллель «богатства держава» и обретение бесценного бисера Христа. Образ св. апостола Павла, с которым постоянно сравнивается св. кн. Владимир, с одной стороны связан с влиянием «Корсунской легенды» и рассказом о внезапной слепоте кн. Владимира, относящемуся к древнейшему, почти прижизненному преданию^[35], с другой стороны – с образом князя Владимира, как преображенного человека – жестокого язычника и гонителя в начале, милостивого христианина — в конце правления.

Могут возразить, что сам по себе тропарь является поздним, поскольку появляется в рукописях не ранее ΧV в., однако это не означает позднего появления самого текста, о чем свидетельствует именование Киева «Материю градов». В светском отношении он перестал быть таковым с 1169 г. после погрома, учиненного войсками Андрея Боголюбского, в церковным отношении — после переноса митрополии вначале во Владимир (со второй половины ΧΙΙΙ в.), а затем в Москву (с 1326 г.).

К тому же сравнение св. Владимира со св. апостолом Павлом присутствует и в первой редакции канона.

Что касается образа жемчуга, содержащегося в традиционном тропаре св. князю Владимиру, то он присутствует как в каноне святителю Клименту, так и в службе св. равноапостольного князя Владимира:

Ходотая намъ к Богоу
iaко носяще ракоу ныне Климентову обидемъ
iaко бисры бо оуглие мощныя
блщащаia носитъ
избавления просимъ.

Сравним:

Уподобился еси купцу, ищущему добраго бисера,
славнодержавный Владимире,
На высоте стола сѣдя матере градовъ,
богоспасаемаго Киева,
испытуя же и посылая к Царскому граду
увѣдети православную вѣру,
обрелъ еси безценный бисеръ — Хрiста

Для правильной интерпретации гимнографического текста необходимо выявление и понимание библейских цитат и аллюзий, лежащих в его основе для последующего использования метода библейских тематических ключей. Первая из них — притча Господа Иисуса Христа о купце, ищущем добрых жемчужин: «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13:45–46).

Гимнографическое истолкование «бисера» как Христа является неслучайным: еще со времен Оригена в христианской экзегезе образ жемчуга связывается со Христом. Кроме того, в христианской традиции поиск связан с подвигом и жертвой.

Св. Ириней Лионский так интерпретирует это место: ««Это означает, что проповедь (Евангелия) надлежит предпочитать всему: ...ибо она многоценна, как жемчуг, и доставляет тысячекратное благополучие... Если не продашь (всего), не купишь. Если душа твоя не будет озабоченной и ищущей, то ты не найдешь его. И надлежит не только воздерживаться от житейских (забот), но и быть бдительным, поскольку истина — единственна, а не множественна. Поэтому и сказано: “найдя одну многоценную”»^[36].

Итак, мы видим, что при внешнем дистанцировании древнерусских книжников от Кирилло-Мефодиевской традиции в вопросе Крещения Руси, с целью доказать свою духовную независимость, тем не менее, они многое почерпали из нее — как на уровне общих идей, так и на уровне конкретных библейских топосов.