Каким был митрополит Сурожский Антоний

Митрополит Антоний Сурожский

Тогда, неожиданно для себя, я написал несколько строк, обращаясь к владыке Антонию, будто он живой. Сейчас уже и не вспомню, что именно. Но получилось очень личное. Вот и ладно… Сам владыка был очень-очень «личным» во всех своих проявлениях. Передал я эти строки редактору. Помимо меня в журнал прислали слова памяти и другие авторы. Однако всё это осталось неопубликованным, причины какие-то возникли. Но я рад, что так получилось. Пусть всё, что я сказал, остается между нами. Не надо читателей, как не надо было мне оценивать вклад митрополита Антония в современную православную жизнь.

***

Владыка проповедовал повсюду, не отказывался от диалога даже там, где диалог вряд ли возможен

Сто лет назад человек вошел в мир. Радовались его родители. Он вырос. Его голос зазвучал на весь мир. Его молитва обо всем мире восходила к небу как благоуханный дым церковного фимиама. Его любовь согревала ожесточенные, потерявшие веру сердца людей. Его мысль о Христе и церковной жизни будила людей. Владыка проповедовал повсюду, не отказывался от диалога даже там, где диалог вряд ли возможен.

Однажды я увидел плакатик 50-летней давности с объявлением о встрече: на какое-то протестантское собрание прибудет митрополит Антоний. Меня как кипятком обожгло: направленность собрания не оставляла сомнений. В объявлении говорилось о Charismatic Christ. Да-да, это было собрание «харизматов», неопятидесятников. Детали позволяли установить, что собрание состояло из умеренных неопятидесятников, – от этого легче не становилось. Как владыка Антоний согласился туда поехать?

Много лет занимаясь сектоведением, я без труда представляю это собрание. Представляю, какие запросы в духовной жизни бывают у неопятидесятников. И не представляю, как православный проповедник пробивался к сердцам собравшихся. Неопятидесятники весьма любят слушать рассказы о духовности. Только вот интерес у них специфический: как из рассказа извлечь для себя конкретную пользу, как опробовать новые пути к получению харизмы. От проповедника требуется не просто найти общий язык с собравшимися, надо настроить их на «нехаризматический» лад. Значит, нужно плыть против течения, против сильного течения. Впрочем, насколько я понимаю, владыка Антоний был к этому готов. И править против сильного течения ему было не привыкать.

Я перечитываю его книгу «Молитва и жизнь». В ней есть места полемические – по отношению к неопятидесятничеству. Я уверен, он критически относился к легким путям увеличения «харизмы». Об этом не сказано в лоб, но тематика звучит уж точно неопятидесятническая: христианин воспринимает огонь Бога, молитва – это захватывающее путешествие.

Молитва – это путешествие, которое приносит не волнующие переживания, а новую ответственность.

Вот точные слова митрополита Антония: «Нередко можно услышать: “Учитесь молиться! Молиться так интересно, так увлекательно, это открытие нового мира, вы встретитесь с Богом, вы найдете путь к духовной жизни”… при этом забывается нечто гораздо более серьезное: что молитва – это путешествие опасное, и мы не можем пуститься в него без риска. Апостол Павел говорит, что страшно впасть в руки Бога Живого (Евр. 10: 31)… по слову Писания, Бог есть огонь. И если только мы не готовы без остатка предаться божественному пламени и стать горящей в пустыне купиной, которая горела, не сгорая, это пламя опалит нас, потому что опыт молитвы можно познать лишь изнутри и шутить с ним нельзя… перед тем как отправиться в так называемое “захватывающее путешествие молитвы”… мы должны сознавать, что в этом процессе потеряем жизнь: ветхий Адам в нас должен умереть… Молитва – это путешествие, которое приносит не волнующие переживания, а новую ответственность… как только мы что-то узнали, мы отвечаем за то, как употребляем свое знание. Пусть оно дано нам в дар, но мы ответственны за каждую частицу истины, нами узнанную… Недостаточно, устроясь удобно в кресле, сказать: “Вот, я приступаю к богопоклонению перед лицом Божиим”. Мы должны понять, что, если бы Христос стоял перед нами, мы держали бы себя иначе».

Достаточно цитировать, вернемся к вопросу о проповеди митрополита Антония. Как мог владыка перед собранием неопятидесятников рассказывать о духовной жизни?

Я намеренно привел развернутую цитату, чтобы показать – как он мог. Без открытой конфронтации и в то же время оставаясь на принципиальных позициях, завещанных нам святыми отцами. Митрополит Антоний умел оставаться самим собой. Большая привилегия, между прочим.