Миф об отчленении глав Царственных Страстотерпцев

Святые Царственные страстотерпцы

По благословению епископа Тихона (Шевкунова) я, как известно, с лета готовлю интервью с экспертами по «екатеринбургским останкам». Опубликованы уже интервью с судмедэкспертами Вячеславом Поповым и Петром Грицаенко, митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским Викентием, антропологом Денисом Пежемским, стоматологом Владимиром Трезубовым, представителем русской эмиграции Петром Сарандинаки. Скоро, надеюсь, будет опубликовано интервью с историком Евгением Пчеловым. Подготовка к интервью потребовала более глубокого погружения в проблематику темы. Разумеется, я и ранее был знаком с вопросом «екатеринбургских останков». Пожалуй, обстоятельнее среднестатистического православного человека, поскольку прочитал довольно много книг, статей и интервью по теме. Однако в некоторые вопросы не вникал детально, доверяя мнению тех или иных экспертов. Теперь же вынужден многое читать и перечитывать.

В комплексе проблем, связанных с темой останков, важную, пожалуй, даже ключевую роль играет вопрос об отчленении глав Царственных страстотерпцев. Если головы отчленялись, то в Поросенковом логу, однозначно, могила не Царской Семьи и их слуг, а каких-то неизвестных жертв беззакония. Ведь судмедэксперты и антропологи в один голос утверждают, что на скелетах, найденных в могиле, нет следов отчленения голов. С другой стороны, если принять версию Н.А. Соколова о полном сожжении тел у Ганиной ямы, то неизбежно возникает вопрос: куда делись зубы, которые не могли сгореть на кострах? Предположить, что тела сожгли, а потом тщательно раскопали кострища и досконально собрали все зубы, чтобы потом растворить их в серной кислоте или сложить в кувшин и утопить в болоте, как считают некоторые, трудно. Такой невероятной кропотливости ожидать от убийц в условиях, когда со дня на день падёт Екатеринбург, затруднительно. Бусинки и другие драгоценности на месте костров находили и в 1918-1919 гг., и в 1990-е годы, а вот ни одного зуба не обнаружено. Версия об отчленении и траспортировке в Москву голов убиенных логично вытекает из версии Н.А. Соколова о полном сожжении тел.

Итак, какие же есть свидетельства об отчленении глав Царственных Страстотерпцев и их слуг? Свидетельства эти носят, разумеется, исторический характер, поэтому моей квалификации как профессионального историка будет, полагаю, достаточно, чтобы их разобрать. Неоценимую услугу в этом вопросе оказал известный православный историк Сергей Фомин, написавший в своё время работу «Екатеринбургское ритуальное убийство», в которой кропотливо собрал все известные свидетельства об отчленении глав. Эта работа опубликована во втором томе самой известной книги Фомина «Россия перед Вторым пришествием. Материалы к очерку Русской эсхатологии» (изд. 3-е, испр. и доп. СПб., 1998). В Интернете полный текст этой статьи доступен на сайте «Наша эпоха» http://www.nashaepoha.ru/?page=obj26977&lang=1&id=600, где публикуются многие материалы Сергея Фомина, а также на странице известного участника изучения «Царского дела» Валерия Архипова http://arhipovvv.narod.ru/Dop_statiy_1/ritual_marder/ritual_marder.html.

Фомин обнаружил 18 свидетельств, в которых упоминается об отчленении голов, и разделил их на три части: исходившие от следствия и околоследственных кругов; исходившие от кругов, близких к большевистским верхам; исходившие из источников разного происхождения. Я предлагаю разобрать все эти свидетельства, но расположить их считаю более правильным в иной логике — по степени их достоверности: от абсолютно недостоверных к менее сомнительным.

Итак, начнем с самых сомнительных свидетельств.

1

Русский журналист и писатель-эмигрант Николай Николаевич Брешко-Брешковский (1874 † 1943) утверждал, что в июле 1918 г. Юровский и Ермаков предъявили президиуму ВЦИК головы убитой Царской Семьи (Василевский И.М. (Не-Буква). Что они пишут? Л. 1923. С. 29).

Откуда журналист и писатель Н.Н. Брешко-Брешковский получил эти сведения? Понятно, что не от Юровского или Ермакова и не от президиума ВЦИК. Поскольку источник информации даже не упоминается, это свидетельство имеет небольшую цену.

2

Некий П.А Берлин, по свидетельству историка С.П. Мельгунова (Мельгунов С.П. Судьба Императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки. Париж. 1951, с. 411), «подтверждал в печати, что он слышал о соответствии будто бы легенды с действительностью от авторитетных лиц, косвенно связанных с высшими советскими кругами».

Кто такой П.А. Берлин? От каких «авторитетных лиц» он об этом слышал? Насколько осведомлены были эти «авторитетные лица»? Эти элементарные вопросы неизбежно возникают у любого историка. И если нет на них ответов, а их нет, то подобного рода свидетельства нужно тоже выбросить в урну.

3

«…Весною 1930 года атаман Семенов посылал в Шанхай трех своих офицеров в поисках бывшего советского военного Франка Кёнига, который якобы бальзамировал голову Николая II. Кёниг таинственно исчез, и выяснить ничего не удалось» (Зайцев Г. Б. Романовы в Екатеринбурге. 78 дней. Документальное повествование. Екатеринбург. 1998. С. 211).

Откуда у Г.Б. Зайцева сведения о посылке атаманом Семеновым офицеров на поиски этого таинственного человека, неизвестно. Но даже если Семенов и посылал офицеров, это не доказывает факта бальзамирования головы Государя, поскольку Кёниг «таинственно исчез» и ничего офицерам не рассказал.

4

Русский эмигрант генерал Юрий Лариков, служивший у Чан Кай-ши, утверждал: «Существует документ, подписанный Лениным, Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Дзержинским, Каменевым и Петерсом и датированный июлем 1918 г., о получении головы Императора и ее опознании» (Ушкуйник В. Памятка русскому человеку. Б. м. и г. С. 31). В. Демин уточняет датировку документа: 27 июля 1918 г. (Царь-колокол. № 2. М. 1990. С. 16).

Весьма сомнительно, что генерал-эмигрант мог видеть столь секретный документ, подписанный большевистскими лидерами. Что касается самого документа, весьма странно, что там нет подписи Свердлова, который играл в организации цареубийства ключевую роль, зато есть подпись Бухарина, который не занимал серьезных позиций в большевистском руководстве на тот момент. И совершенно непонятно, на основании каких данных В. Дёмин мог определить датировку документа, которого, очевидно, не мог держать в руках.

5

«Покрыта завесой непроницаемой тайны история поездки Дзержинского якобы за женой в Швейцарию в октябре 1918 года в сопровождении секретаря ВЦИК, то есть помощника Свердлова, А. Аванесова. Странно, что при такой тесной дружбе между семьями Свердлова и Дзержинского жена Дзержинского узнала, что инициатором швейцарского вояжа ее супруга был именно Свердлов, лишь в 1936 году (Дзержинская С. С. В годы великих боев. М. 1975. С. 283). […] Утверждают, будто Дзержинский увез с собой отрубленную голову Николая II для выставления в масонском храме в Чарльстоне…» (Иванов А.М. Логика кошмара. М. 1993. С. 23).

История поездки Дзержинского, возможно, и покрыта тайной, как и вопрос, почему его жена так поздно узнала, что инициатором поездки был Свердлов. Но вот кто сообщил А.Л. Иванову, что Дзержинский увез в Швейцарию голову Государя, непонятно. Кто эти, которые «утверждают»? Понять невозможно, а значит, и нельзя принять как свидетельство.

6

23 июля 1918 г. на первой странице газеты «Уральский рабочий» — органа Уральского областного и Екатеринбургского комитета Российской коммунистической партии (большевиков), в статье «Казнь Николая Кровавого», Г. Сафаров определенно писал: «Нет больше Николая Кровавого, и рабочие и крестьяне с полным правом могут сказать своим врагам: Вы поставили ставку на императорскую корону? Она бита. Получите сдачи — одну пустую коронованную голову…» (Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи. (Август 1918 — февраль 1920). Сост. Н. Росс. Франкфурт-на-Майне. 1987. С. 140). «…В заключительных словах этой статьи, —   писал М.К. Дитерихс, — в наглой внешней форме якобы победного гимна, невольно прорвался у Сафарова истинный смысл совершенного этими исчадиями еврейского народа ужасного злодеяния» (Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Т. 1. М., 1991, с. 293).

Мы читаем, что Сафаров, используя лексикон завзятого картёжника, пишет в газете о том, что враги рабочих и крестьян делали ставку на императорскую корону, но их ставка бита, и они получили сдачу — «пустую коронованную голову». Дальнейшее — интерпретация М.К. Дитерихса и С.В. Фомина. Возможно, Сафаров, используя карточную лексику, имел в виду то, что хотел увидеть Дитерихс, но ровно с таким же основанием можно предположить, что он ничего не имел в виду, кроме написанного. Поэтому использовать это место из газетной статьи для доказательства факта отчленения главы Государя невозможно.

7

Пастор Курт Руфенбургер в статье «Судьба Царской Головы» (нем. газета «Франкфуртский курьер». 20.11.1928) рассказал «со слов «очевидца», как большевики сожгли в июле [19]18 г. полученный ими из Екатеринбурга «ужасный груз». Были мнения, что заспиртованную голову Николая II надо сохранить в музее для назидания «грядущему поколению», но по предложению [чекиста] Петерса в конце концов постановили, во избежание превращения головы бывшего царя в «святыню» в глазах «глупых людей», уничтожить. «Очевидец» наблюдал процесс сожжения, происходивший будто бы в присутствии почти всего большевистского синклита» (Мельгунов С.П. Указ. соч. С. 411).

Упомянутая статья не была ее первой и последней публикацией. Имеются сведения о публикации ее в немецких газетах «Вайхсель цайтунг» (16.11.1928) и «Ганноверише анцайгер» (7.12.1928). Имя автора в этих публикациях изменено: пастор Курт Ризенбург. В статье говорилось: «...Весть об убийстве Царской Семьи уже 18 июля достигла Берлина, но в Берлине этому не хотели дать веры. Вышло так, что 19 июля московская радиостанция перехватила направленную из Берлина в одну большую газету радиограмму, которая, вопреки распространившимся слухам об убийстве Царской Семьи, гласила: «Царь и его Семья живы, спасены своими сторонниками и отвезены в надежное место». Это сообщение очень встревожило Кремлевских диктаторов, и Троцкий затребовал у Белобородова неоспоримых доказательств тому, что «тиран России в действительности подвергся заслуженной казни» (подлинное выражение телеграммы). В ответ на эту телеграмму большевистские правители получили запечатанный кожаный чемодан (это не совсем так). В чемодане находилась голова убитого царя. Нельзя было требовать более неоспоримого доказательства того, что царь в действительности был убит.

По приказанию Ленина, утром 27 июля было созвано собрание главных советских вождей, которым была предъявлена Екатеринбургская посылка. Было установлено, что находящаяся в кожаном чемодане в стеклянной банке голова в действительности есть глава царя Николая II; обо всем этом был составлен протокол. Этот протокол подписали все восемь собравшихся: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Дзержинский, Каменев, Калинин и Петерс. При этом исследовании Каменев возбудил вопрос, что делать дальше с главой царя. Большинство высказалось за уничтожение. Только Зиновьев и Бухарин предложили поместить главу в спирт и сдать в музей, где и хранить в назидание будущих поколений. Однако предложение это было отклонено, и решили главу уничтожить, дабы, как выразился Петерс, невежественный народ не сделал бы из нее святыню для поклонения и не возникли бы опасные брожения. Выполнение решения было возложено на Троцкого. Решено было главу царя сжечь в Кремле в ближайшую ночь с 27 на 28 июля. Как совершилось сожжение, я сообщаю по рассказу очевидца: «В назначенный час я стою у Кремлевских ворот. Караульный начальник выходит ко мне и спрашивает: куда я хочу идти. Я предъявляю мои документы и записку к Кремлевскому коменданту. Этого, однако, оказывается недостаточно, и меня под конвоем красноармейцев ведут в комендатуру... По двору катит автомобиль, в котором сидит Петерс с какой-то дамой. В комендатуре предъявляю коменданту мои документы. Он звонит по телефону Троцкому. Троцкий не может дать обо мне никакой справки, тогда он звонит Бонч-Бруевичу. Едва через полчаса мне разрешается идти дальше. От сопровождавшего меня коменданта узнаю, что сожжение Царской главы произойдет в пристройке, служившей некогда кухней. «Там мы все приготовили, остается приступить к делу», — говорит он, усмехаясь.

Мы идем вдоль Архангельского собора и старого монастырского здания. У входа сидит часовой, который при виде коменданта вскакивает и вытягивается. Еще несколько шагов, и мы подходим к малой пристройке. Кучка людей курит, разговаривая вполголоса. Начинает идти сильный дождь; за Москвой-рекой к самому небу вздымается зловещее пламя пожара. Скачет мимо Кремля пожарная команда, спеша к месту пожарища. «Тени старой России оплакивают своего бывшего повелителя», — усмехается Крыленко. В ту же минуту сверкает молния и гремит гром; наши глаза ослеплены, и все испуганно шарахаемся; какая-то женщина болезненно вскрикивает, и я заметил, как один из присутствующих перекрестился. «Фу, ты, ч..., — плюется смущенный Крыленко, — чуть было не навел беды».

Комендант открывает дверь пристройки, и мы входим в небольшую комнату, слабо освещенную керосиновой лампой и растопленной печкой. Теперь я лучше различаю остальных присутствующих, их около двадцати человек, в их числе: Эйдук, Смирнов, Бухарин, Радек с сестрой и некоторые другие. Потом появляется Петерс с Балабановой; за ними следуют: Коллонтай, Лацис, Дзержинский и Каменев. В помещении до того жарко, что едва можно дышать. Все очень неспокойны и возбуждены; только Коллонтай высказывает самообладание, подходит кокетливо поближе к пылающей печи и пробует очистить свое забрызганное дорогой платье. Троцкий приходит последним. После его прихода тотчас на стол ставится перед собравшимися четырехугольный чемодан. Обменявшись несколькими словами с Дзержинским и Бухариным и испытующе оглядев присутствующих, Троцкий приказывает открыть чемодан. В первую минуту любопытные столь тесно окружают стол, что я остаюсь сзади и ничего не могу разглядеть. В ту же минуту какая-то женщина начинает жалобно стонать и быстро уходит от стола. Троцкий смеется: «Женские нервы». Крыленко ему вторит. Но Дзержинский дает себе труд, с насмешливо-услужливым видом, провести Коллонтай через толпу и усадить ее на скамью у стены. Тут только я получаю возможность увидеть содержимое чемодана.

Я вижу большую стеклянную банку с красноватой жидкостью. В жидкости лежит глава Николая II. Мое потрясение так велико, что я едва могу различить известные мне черты. Но сомневаться нельзя: перед нами действительно находится глава последнего Царя Российского, неоспоримое доказательство ужасающей драмы, которая разыгралась за десять дней назад у отрогов Уральских гор. Это признают и остальные присутствующие. Слышатся разные замечания. Бухарин и Лацис удивляются тому, что царь так скоро поседел. И, действительно, волосы и борода были почти белые. Может быть, это было следствием последних ужасных минут перед жестокой смертью, жертвой которой он пал вместе с своей супругой и любимыми детьми; может быть также, подействовали тревоги военного времени, революция и длительное заключение.

Троцкий потребовал от присутствующих составить протокол осмотра и всем подписаться. Это был, таким образом, второй протокол осмотра. Коллонтай тем временем исчезла. Появились зато другие любопытствующие. Среди них я видел Крестинского, Полякова, несколько матросов и женщин. По окончании протокола присутствующие осматривали совсем близко банку и ее содержимое, а по их лицам видно, что они себя чувствуют очень смущенными и подавленными. Бухарин пытается рассеять это настроение и пробует сказать что-нибудь, с точки зрения революции, ободряющее, но тотчас останавливается и замолкает. Даже хладнокровный Лацис нервно теребит пышную белокурую бородку и потупляет свои скошенные глаза вниз, к столу.

Тут Троцкий приказывает перенести сосуд к пылающей печи. Присутствующие расступаются, образовав проход примерно в десять шагов длины и два шага ширины. Последний путь главы последнего Царя Российского! И как странно: когда руки заклятых врагов пронесли Царскую голову, все их головы сами собой перед нею склонились. Но это было только одно мгновение. Настоящие коммунисты не смеют показывать подавленности и чувствительности, когда перед их глазами совершается последний акт победы над их величайшим врагом. Пламя охватывает главу царя Николая, и невыносимый запах горящего человеческого тела наполняет душную комнату.

Я более не в силах переносить это зрелище; боясь дурноты, я выбегаю на воздух. Под освежающим дождем я снова оправляюсь и облегченно вдыхаю воздух. На востоке уже рассветает; пожар за рекой едва виден; только на западе еще вспыхивают молнии и слышны далекие раскаты грома. Казалось, само небо гневалось на отвратительную жестокость людей!»

Небезынтересно редакционное примечание к перепечатанной статье Ризенбурга «Участь Царской Главы» в журнале «Двуглавый Орел. Вестник Высшего Монархического Совета» (№ 24. Париж. 8 (21) января 1929. С. 1145-1148): «Если в ответ на срочный запрос Троцкого, посланный 19 июля, советские деспоты получили чемодан с «вещественным доказательством» злодеяния лишь 26 июля, то не значит ли это, что чемодан из Екатеринбурга не сразу попал в руки Совнаркома. В этом непонятном замедлении с доставкой ужасного «трофея революции» не кроется ли ответ на подозрение скоропостижно скончавшегося следователя Соколова, который неоднократно высказывал предположение (основанное на ряде косвенных улик) о том, что глава убиенного Государя была отрезана Юровским и послана в Москву для темных ритуальных издевательств. По этому предположению выходило, что сожжение тел в лесу и поливание их серной кислотой вызывалось желанием убийц скрыть факт отсутствия главы у тела Царственного мученика» (с. 1146).

История совершенно невероятная. Кто такой пастор Курт Руфенбургер, чтобы его пригласили на столь секретную процедуру? При этом в тайном мероприятии участвовали еще и некие женщины. Зачем? Чтобы они завтра рассказали всей Москве о произошедшем? Женщины, вероятно, понадобились пастору для красочности изображения.

Кроме того, целый ряд мелких деталей выдаёт в авторе мистификатора.

Почему именно Троцкий, а не Свердлов или Ленин, требует вещественных доказательств?

Первое. Почему именно Троцкий, а не Свердлов или Ленин, требует вещественных доказательств убиения Государя? Никаких свидетельств о переговорах Троцкого с Екатеринбургом, о телеграмме Троцкого руководству Уралсовета нет.

Второе. Пастор сообщает, что протокол осмотра содержимого сумки из Екатеринбурга в июле 1918 года подписали восемь человек: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Дзержинский, Каменев, Калинин и Петерс. Если этот протокол имел место быть, то, как минимум, там должна была стоять подпись Свердлова, а не Калинина. Видимо, сочинял эту историю пастор в 1920-е годы, когда Калинин уже стал председателем ВЦИК.

8

Тесно сотрудничавший с ВЧК и лично с Дзержинским С.М. Труфанов (1881-1952? 1958?), больше известный, как иеромонах-расстрига Илиодор, бежав на Запад, рассказал в 1934 г. на страницах выходившей в Румынии русской газеты «Наша речь» о том, как в 1919 г. видел в Кремле заспиртованную голову императора Николая II (Неделя. М. 1990. № 26. С. 10). И позднее расстрига продолжал откровенничать на Западе: «Однажды мне надо было явиться в Кремль к Калинину (председателю исполнительного комитета советов), чтобы обсудить с ним вопрос о важной религиозной реформе. Когда я проходил по темному коридору, сопровождавший меня человек неожиданно открыл дверь небольшой потайной комнаты. Я пошел туда. На столе под стеклянным колпаком находилась голова Николая II. На месте левого глаза была глубокая рана. Я застыл на месте» (Essad Bey. Devant la Revolution. La vie et le regne de Nicоlas II. Paris 1935. Цит. по кн.: Ферро М. Николай II. М. 1991. С. 286). С.П. Мельгунов пишет: «Голову Николая II в спирту видел, но уже в [19]19 г. и Илиодор. «Сенсация», за которую о. иеромонах с американской прессы получил 1000 долл. и которая показалась вероятной и «Последним новостям», вовсе не была тогда нова, ибо о ней было написано за три года перед тем в одном из органов той же парижской эмигрантской прессы» (Мельгунов С.П. Указ соч. С. 411).

Труфанов, что называется, лжесвидетель со стажем

Иеромонах-расстрига Илиодор Труфанов ‒ еще один «сказочник», помимо немецкого пастора. Его «свидетельства» даже как-то неловко комментировать, поскольку Труфанов, что называется, лжесвидетель со стажем. Почему мы спокойно игнорируем сочиненные им письма Государыни и царских дочерей к Г.Е. Распутину, называем автора фальсификатором, но в другом случае готовы рассматривать его «свидетельство»?! Тем более что нет никаких доказательств того, что Труфанов ходил в Кремль к Калинину. Кстати, Калинин стал председателем ВЦИК только в конце марта 1919 г., т.е. более чем через 8 месяцев после того, как главу Государя должны были доставить в Кремль и, по «свидетельству» пастора Руфенбургера, уже успели сжечь. Зачем некий сопровождающий решил завести Труфанова в тайную комнату, чтобы показать сосуд с заспиртованной головой Государя? Чтобы Труфанов рассказал об этом всему свету? Учитывая, что, по сведениям Мельгунова, он получил за свою «сенсацию» 1000 долларов, мотивы Труфанова весьма прозрачны.

9

В «Открытом письме Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II» «О чем рассказал перед смертью цареубийца Петр Ермаков?» (Комсомольская правда. 25.11.1997) журналист Александр Мурзин рассказал о его беседе с П.З. Ермаковым, состоявшейся 30 марта 1952 г.: «Голощекин приказал Ермакову в первую очередь сжечь дотла три тела: Николая II, Алексея и Анастасии. Но при этом головы их в огонь не бросать. Зубной техник Голощекин лично «объяснил», что зубы не горят, поэтому головы будут уничтожены в серной кислоте. И три головы «куда-то забрал» П.Л. Войков. Для удобства сожжения тела были разрублены. [...] ...Разве не вызывает вопросов странный ряд совпадений: ТРИ отрубленные Ермаковым от Августейших тел головы; ТРИ подозрительных ящика «с чем-то», которые вез Голощекин в Москву в 1918 году; ТРИ черепа, изъятые из захоронения Г. Рябовым и А. Авдониным в 1979 году (и с ходу объявленные ими черепами Николая II, Алексея и Анастасии); ТРИ черепа, «возвращенные» ими туда же в 1980-м...»

Возможно, А.Мурзин встречался с цареубийцей Ермаковым в студенческие годы. Возможно, Ермаков именно это и рассказал Мурзину. Но это вовсе не делает его рассказ достоверным свидетельством. Вызывает недоумение, почему Голощекин приказал Ермакову отрубить только три головы, разве у остальных мучеников зубы могли сгореть? Куда делись еще восемь голов? Поэтому пафос А.Мурзина о таких совпадениях — три головы — неубедителен.

10

В очерке писателя Валерия Родикова (Гроб, торжественно внесенный // Инженерная газета. 1990. № 7; Еще о Царской Голове // Кубань. 1990. № 11. С. 39-48; Легенда о Царской Голове // Дорогами тысячелетий. Сборник исторических статей и очерков. Кн. 4. М. «Молодая гвардия». 1991. С. 195-227; Легенда о Царской Голове. М. Товарищество советских писателей. 1992. С. 102-135) читаем: «Года четыре назад я слышал невероятную историю [...] Ее рассказал мне историк Н.С. Борисов. Одно время он находился в научной командировке в Праге и работал там в Славянской библиотеке, изучал материалы по Византии. В минуты отдыха листал эмигрантские журналы, да порой так увлекался, что, бывало, долго засиживался над ними. В одном из них, кажется, в «Новом журнале», наткнулся на поразивший его эпизод. [...] Одному своему знакомому, ставшему потом невозвращенцем, председатель ВСНХ В.В. Куйбышев за бутылкой, будучи в основательном подпитии, рассказал следующее. После смерти Ленина была создана комиссия, чтобы описать документы и бумаги, хранящиеся в его сейфе. В комиссию входил узкий круг лиц: Дзержинский, Куйбышев, Сталин... Дальше не упомнил. Вскрыли сейф. А там был сосуд с заспиртованной головой Николая II при усах и бороде. Стали рядить-судить, что с ней делать. Вызвали арестантов из ОГПУ. Они и замуровали голову где-то в Кремлевской стене. От свидетелей избавились. — Видно, после того, как Голощекин доставил ящики Свердлову, состоялось опознание Царской головы. Не исключено, что оно проводилось в кабинете Ленина, а потом Ильич запер сосуд в сейф. Да так и осталась там голова до кончины вождя» (с. 129-130).

Итак, писателю В.Родикову историк-византинист Н.С. Борисов рассказал, что прочитал в эмигрантском журнале рассказ неизвестного человека, которому в подпитии Куйбышев рассказал, что в сейфе Ленина после его смерти был обнаружен сосуд с заспиртованной головой Государя. Проверить достоверность этого свидетельства невозможно, поскольку невозможно определить, кто этот человек, с которым откровенничал подвыпивший Куйбышев.

11

Член исполкома Уралоблсовета, областной комиссар продовольствия П.Л. Войков (Вайнер) (1888-1927) в канун 1925 г., подвыпив, рассказывал служащему полпредства СССР в Варшаве Г.З. Беседовскому (впоследствии невозвращенцу) некоторые обстоятельства цареубийства. Последний вспоминал: «…Он начал предупреждать меня, что рассказ его является строго конфиденциальным, так как в свое время он дал формальную подписку молчать о происшедшем. […] Политбюро, — заявил Войков, — приняло общее постановление, запрещающее участникам расстрела публиковать о нем мемуары. Действительно, из-за Юровского расстрел был произведен так безобразно, что походил на простую бойню […] Пол сделался совершенно скользкий, как на бойне. В воздухе появился какой-то странный запах. Юровский этим, однако, не смущался. Может быть, вследствие своей фельдшерской специальности и привычки к крови. Он хладнокровно осматривал трупы и снимал с них все драгоценности. […] Сложив трупы на автомобиль, их повезли за город, на заранее приготовленное место у одной из шахт. Юровский уехал с автомобилем. Войков же остался в городе, так как он должен был приготовить все необходимое для уничтожения трупов. Для этой работы были выделены пятнадцать ответственных работников екатеринбургской и верх-исетской партийных организаций. Они были снабжены новыми остро отточенными топорами того типа, какими пользуются в мясных лавках для разделки туш. Помимо того Войков приготовил серную кислоту и бензин. Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова, несколько раз приезжавших из Екатеринбурга в лес. Самая тяжелая работа состояла в разрубании трупов. Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что когда эта работа была закончена, возле шахт лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов. Эту кровавую массу поливали бензином и серной кислотой и тут же жгли двое суток подряд. Взятых запасов бензина и серной кислоты не хватило. Пришлось несколько раз подвозить из Екатеринбурга новые запасы и сидеть все время в атмосфере горелого человеческого мяса, в дыму, пахнущем кровью… [...] Под конец мы стали торопиться. Сгребли в кучу все, что осталось от сожженных останков. Бросили в шахту несколько ручных гранат, чтобы пробить в ней никогда не тающий лед, и побросали в образовавшееся отверстие кучу обожженных костей. Затем мы снова бросили с десяток ручных гранат, чтобы разбросать эти кости возможно основательнее, а наверху, на площадке возле шахты, мы перекопали землю и забросали ее листьями и мхом, чтобы скрыть следы костра...» (Беседовский Г.З. На путях к Термидору. М. 1997. С. 111, 115-116 ).

Это — одно из самых известных свидетельств. Заметим, впрочем, что Войков говорит Беседовскому не об отчленении глав, а о разрубании тел. Беседовского как достоверного свидетеля нередко ставят под сомнение, поскольку такой же, как он, перебежчик, бывший личный секретарь Сталина Б.Бажанов, писал о том, что Беседовский сочинял откровенные небылицы о советских лидерах, причём кое-что — со ссылкой на него.

Если Войков дал подписку, зачем он рассказал всё Беседовскому?

Но, предположим даже, что Беседовский в данном случае не врёт, и именно это ему рассказывал Войков. Где гарантия того, что сам Войков говорил Беседовскому правду? Если Войков дал подписку, если Политбюро приняло тайное постановление, запрещающее писать мемуары участникам цареубийства, зачем он рассказал всё Беседовскому? Выпил лишнего? Возможно, но неубедительно.

В любом случае, когда некий человек, уличенный в склонности ко лжи и фантазиям, сообщает некие сведения, которые невозможно проверить, цена такому свидетельству невысока. Тем более что он сообщает, что несгоревшие кости побросали в шахту, из контекста следует понимать, что в шахту ближнюю, где ничего не было найдено. Стоит также обратить внимание на то, что Беседовский опубликовал откровения Войкова после выхода в свет книги Н.А. Соколова, где была сформулирована версия о сожжении тел.

12

Характерно, что в том же 1927 г., и также в подпитии, упомянутый А.Г. Белобородов (1891-1938) у себя на даче под Москвой в Барвихе подтвердил сведения Войкова, утверждая, что он-де не принимал непосредственного участия в расстреле и только «лично проверил исполнение» и присутствовал «при сжигании тел на шахте» (Юрковский Л. Конец истребителя Династии // Новое русское слово. Нью-Йорк. 1950;Мельгунов С. П. Указ. соч. С. 385).

Еще одно откровение подвыпившего цареубийцы. Не менее сомнительное. Тут даже не понятно, с кем откровенничал Белобородов. Проверить достоверность, разумеется, тоже невозможно.

Таким образом, 12 из 18 свидетельств об отчленении глав, кропотливо собранных С.В. Фоминым, можно признать абсолютно недостоверными и не заслуживающими никакого внимания ни исследователей (разве что кто-то решит заняться выяснением причин, зачем тот или иной «свидетель» сочинял или транслировал эти небылицы), ни следствия.

Еще пять свидетельств восходят к одному источнику — к материалам колчаковского следствия, а точнее, даже не к материалам следствия, а к версии, которую выдвинул надзиравший за следствием генерал-лейтенант М.К. Дитерихс. Рассмотрим их.

13

Участвовавший в расследовании цареубийства английский журналист Роберт Вильтон (ум. 1925) подтверждает: «У М.К. Дитерихса сложилось убеждение, что головы царя, государыни и наследника, а может быть, и других членов Царской Семьи, были взяты в Москву» (Вильтон Р. Последние дни Романовых. Берлин. «Град Китеж». 1923. С. 80).

Вильтон прямо нас отсылает к «убеждению» Дитерихса, но говорит, что были отчленены и отправлены в Москву только три главы.

14

В 1921 г. в Берлине помогавший следствию Н.А. Соколова капитан Лейб-гвардии Петроградского полка П.П. Булыгин (1896 † 1936) сообщил автору статьи, появившейся в 1929 г. в парижской газете «Русское время», как «несомненно имевший место» факт, доставку среди вещественных доказательств в Москву в «кожаной сумке» «стеклянной колбы, наполненной красной жидкостью, в которой находилась голова казненного императора» (Мельгунов С.П. Ук. соч., с. 411).

Хотя прямо и не говорится о Дитерихсе, но, весьма вероятно, Булыгин опирается на версию генерала, поскольку он был близок к следствию.

15

Этой же версии придерживался генерал-майор Владимир Павлович Никольский (1873 † ?), начальник штаба Корпуса жандармов (с 1913), в годы Первой мiровой войны заведовавший охраной Государя в пути по железным дорогам (см. его ст. «Екатеринбургская трагедия» в «Сборнике статей, посвященных памяти императора Николая II и его Семьи». София. 1930): «По заключении комиссии, производившей расследование об убийстве Царской Семьи (ген. Дитерихс, Н. А. Соколов), Шая Голощекин прежде всего отделил у всех головы. Это подтверждается найденными кусочками шейных шнурков и цепочек со следами таких порезов рубящим оружием. […] По мнению комиссии, головы членов Царской Семьи и убитых с ними были заспиртованы в трех доставленных в лес железных бочках, упакованных затем в деревянные ящики, и отвезены Голощекиным в Москву Янкелю Свердлову. Это подтверждается, во-первых, найденной и приобщенной к следствию телеграфной лентой разговора по прямому проводу Свердлова, по-видимому, с Белобородовым, ответ которого сохранился на ленте: «...вчера выехал к Вам курьер с интересующим Вас документом». По отделении голов, тела, видимо, разрубались на части, затем обливались керосином и серной кислотой и сжигались вместе с одеждой на двух кострах: у Старой шахты — только Царская Семья, а у старой березы — приближенные и прислуга. Поздно вечером 19 июля Голощекин в отдельном салон-вагоне выехал в Москву. В салон были бережно внесены три деревянных ящика. На вопрос некоторых провожающих, что это за груз, Голощекин ответил, что это образцы снарядов, которые он везет для Путиловского завода. В Москве Голощекин отвез эти ящики прямо в Кремль к Свердлову, у которого он пробыл пять дней, после чего в том же вагоне, но без ящиков, проехал в Петроград». Приведя статью немецкого пастора, В.П. Никольский заключает: «Трудно сказать, насколько это описание соответствует действительности: здесь, конечно, незаметно и следов документальности, которою дышат исследования Н.А. Соколова и ген. Дитерихса, но, ведь у большевиков о документальности не может быть и речи. Как я докладывал выше, Голощекин привез прямо на квартиру к Свердлову в Кремль три ящика и оставался в квартире безвыходно в течение 5 дней. Можно предположить, что за это время им были вынуты главы всех убиенных в Екатеринбурге из трех бочек, взята глава Государя, помещена в стеклянную банку и в особый кожаный чемодан, а главы всех остальных уничтожены келейным порядком. Если принять во внимание три дня езды Голощекина по железной дороге и пребывание его у Свердлова, то сроки, приведенные немецким корреспондентом, как раз совпадут».

Никольский, как видим, пересказывает версию Дитерихса-Вильтона-Булыгина. Однако говорит, что отчленены были все 11 глав, и, как можно понять из дальнейшего, все были доставлены Голощекиным в Москву Свердлову. При этом Никольский пытается придать достоверность совершенно фантастическому рассказу пастора Курта Руфенбургера о сожжении в Кремле главы Государя (о судьбе других глав пастор ничего не сообщал).

А теперь собственно свидетельство М.К. Дитерихса в изложении С.В. Фомина.

16

Курировавший следствие по цареубийству генерал-лейтенант М.К. Дитерихс (1874 † 1937) в своей книге свидетельствовал: «Экспертиза установила, что находившиеся в районе шахты и в шахте кусочки драгоценностей имели определенные следы отделения их от целого каким-то рубящим оружием. Остается допустить, что Исаак Голощекин и Янкель Юровский для сокрытия тел разрубали их на части» (Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. 3-е изд. Т. 1. М., 1991, с. 203).

«Действительно, на основании последовавшего подробного обследования района шахты и глиняного бугра и детального изучения обгорелых остатков, найденных в этом районе, можно составить себе только предположение о том, что Исаак Голощекин, Янкель Юровский и подобные им изуверы были способны проделать над телами Августейших мучеников в Коптяковском лесу, почему куски костей находились раздробленными, драгоценности разрубленными и все тщательно сожжено, но рассчитывать услышать из их уст подробности этого последнего акта страшной Екатеринбургской трагедии едва ли кто может» (с. 218-219).

«Убийцы не раздевали тел своих жертв, иначе они обнаружили бы все, что было на них спрятано; они удовольствовались только внешним осмотром» (с. 257).

«…По причинам, оставшимся невыясненными, Исаак Голощекин решил «перехоронить» тела, и в период времени между 6 часами вечера 18 июля и 5 часами утра 19 июля он сам лично принял на себя руководство работами по новому сокрытию тел, причем для этих вторых работ по «перехораниванию» было использовано пудов 10 керосина, пудов 9 серной кислоты и какая-то жидкость в трех железных бочках, которые увезли обратно в город на коробках» (с. 234).

«Ясно, что Исаак Голощекин остался неудовлетворенным работой 17 июля Ермакова и его компании, а может быть, получил соответственные указания свыше, только 18 июля он едет сам в Коптяковский лес руководить новым сокрытием тел, и для этого способа привозят в лес 10 пудов керосина, 9 пудов серной кислоты и еще три железных с чем-то бочки. После того как Исаак Голощекин свершил свое таинственное сокрытие тел, железные бочки увезли назад в город на коробках, а через несколько дней люди другого лагеря нашли в районе «Ганиной ямы» кострища, нашли несколько порубленных драгоценных вещей, принадлежавших Царской Семье, нашли часть их нательных образков, нашли остатки их обгорелой одежды, белья и обуви. И нашли несколько обгоревших «осколков» от чьих-то крупных костей» (с. 246).

«В земле из-под костра у шахты № 7, с глиняной площадки и в слое, окружавшем шахту № 7» среди прочего было найдено «30 обгорелых осколков от крупных костей. Некоторые куски имеют совершенно ясные следы отделения их рубящим оружием» (с. 254).

«На откосе котлована, ближайшем к шахте № 7, нашелся вязанный Государыней императрицей шнурок от мешочка, найденного раньше вместе с разбитой иконкой, на котором он носился на шее. Шнурок был перерезан или перерублен, что могло произойти или при желании лишить тело всяких наружных признаков опознания при погребении в земле, или при отделении головы от тела для сохранения головы в спирте» (с. 249-250).

«Найденные на «полянке врачей» листки медицинского справочника, которым мог пользоваться только врач, указывают, что операция сокрытия тел требовала присутствия врача. Помощь его могла быть нужна или при обращении работавших с кислотой, или при каких-нибудь особых хирургических манипуляциях над телами. Палец, найденный в шахте, был, безусловно, отделен хирургически, совершенно чисто, по фаланге второго сустава. Осколки обгорелых костей, если таковые принадлежали телам Августейших мучеников, имели определенные следы порубки их, как и некоторые предметы драгоценностей, которые были зашиты в костюмах и лифчиках великих княжон. Вся эта дикая операция порубки тел для большего удобства при сжигании, конечно, не требовала присутствия врача. Но, если предварительно действительно отделялись головы у несчастных жертв Исаака Голощекина, если в таинственных трех железных бочках, увезенных потом назад в город на коробах, был спирт для заливки отделенных голов, то для этой операции нужен был именно врач» (с. 248).

«…Или Исаак Голощекин сам не удовлетворился ермаковским способом сокрытия тел, или, что, пожалуй, вернее, он получил по этому поводу совершенно особые и исключительные указания от изуверских соплеменников из Москвы, во всяком случае, 18 июля Исаак Голощекин решил произвести «перехоранивание» тел под своим личным руководством и лично им надуманным способом. Тела несчастных мучеников снова вытащили на главную площадку; туда же доставили бочку керосина, 9-10 пудов кислоты и три бочки, по-видимому, со спиртом. Прежде всего Исаак Голощекин отделил у них головы. Выше уже упоминалось о тех слухах, которые распространились в Москве в среде советских деятелей с приездом туда после убийства Исаака Голощекина и в связи с привозом им Янкелю Свердлову каких-то тяжелых, не по объему, трех ящиков. Что в этом отношении говорят исследования на месте? Прежде всего, найденные кусочки шейных шнурков и цепочек носят следы порезов их, что могло произойти при отделении голов от тел режущим или рубящим оружием. Далее, при операции отделения голов с тел катились порядочные по величине и весу фарфоровые иконки; их швырнули далеко в траву котлована, влево от шахты № 7, и в костре они не были. Наконец, зубы горят хуже всего; между тем, при всей тщательности розысков, нигде, ни в кострах, ни в почве, ни в засыпке шахты, ни одного зуба не найдено. По мнению комиссии, головы членов Царской Семьи и убитых вместе с ними приближенных были заспиртованы в трех доставленных в лес железных бочках, упакованы в деревянные ящики и отвезены Исааком Голощекиным в Москву Янкелю Свердлову в качестве безусловного подтверждения, что указания изуверов центра в точности выполнены изуверами на месте. По отделении голов, для большего удобства сжигания, тела разрубались топорами на куски. Тела рубились одетыми. Только таким изуверством над телами можно объяснить находку обожженных костей и драгоценностей со следами порубки, а драгоценные камни — раздробленными» (с. 258-259).

Имея в виду переговоры Свердлова и Белобородова по телеграфу 20 июля 1918 г., Дитерихс пишет: «Необходимо иметь в виду, что разговор по прямому проводу происходил в присутствии посторонних лиц — телеграфистов и чиновников — почему оба разговаривавшие сдержанны в выражениях и словах. Так, Свердлов, знавший уже раньше о предстоящем убийстве Царской Семьи, совершенно не касается существа этого преступления, а Белобородов иносказательно сообщает ему о высылке с курьером интересующих центральную власть документов: это Исаак Голощекин, везущий в Москву три таинственных тяжелых ящика, в которых, можно предполагать, были головы несчастных жертв» (с. 365).

«После совершения преступления, 19 июля вечером, Исаак Голощекин поехал в специальном вагоне-салоне в Москву, причем вез с собой в салоне три тяжелых не по объему, простых ящика, в которых, по его словам, были «образцы снарядов для Путиловского завода». Останавливался он в Москве опять-таки у Янкеля Свердлова; пробыл пять дней, и в том же вагоне поехал в Петроград, но ящиков с ним уже не было» (с. 204).

«Когда теперь, после убийства всей Царской Семьи, Исаак Голощекин опять приехал к Янкелю Свердлову и привез какие-то три тяжелых ящика, то в городе распространилась молва, что Исаак Голощекин привез в бочках заспиртованные головы всех членов Царской Семьи. Агентура передавала, что какой-то секретаришка из Совнаркома, особенно настроенный к скорейшему переселению за границу, потирал руки и весело заключал: «Ну, теперь жизнь обеспечена; поедем в Америку и будем там демонстрировать в кинематографах головы Романовых» (с. 246).

«Исаак Голощекин выехал из Екатеринбурга в отдельном вагоне-салоне поздно вечером 19 июля и направился прямо в Москву. Он ехал тем специальным курьером, о котором Белобородов сообщал Янкелю Свердлову в разговоре по прямому проводу и который вез «документы», интересовавшие Янкеля Свердлова. Он вез с собой в салоне три очень тяжелых, не по объему, ящика. Это не были сундуки или чемоданы из числа тех царских, в которые Янкель Юровский с Никулиным после совершения убийства упаковали разграбленные и похищенные ими из дома Ипатьева вещи Царской Семьи. Это были самые обыкновенные, дощатые, укупоренные ящики, забитые гвоздями и увязанные веревками, которым, не касаясь содержимого в них, совсем было не место в салоне. Здесь же, конечно, они бросались в глаза и не могли не привлечь к себе внимания спутников Исаака Голощекина, сопровождавших чинов охраны и поездной прислуги. Исаак Голощекин заметил это и интересовавшимся поспешил пояснить, что он везет в этих ящиках образцы артиллерийских снарядов для Путиловского завода. В Москве Исаак Голощекин забрал ящики, уехал к Янкелю Свердлову и пять дней жил у него, не возвращаясь в вагон. С его пребыванием в Москве среди мелких служащих Совнаркома, преимущественно из числа тех американских эмигрантов, с которыми так хорошо была знакома русская военная статистика, распространился слух, что Исаак Голощекин привез в спирте головы бывшего царя и членов его Семьи, а один, более пессимистически смотревший на прочность советской власти в России, потирая руки, говорил: «Ну, теперь во всяком случае жизнь обеспечена; поедем в Америку и будем демонстрировать в кинематографах головы Романовых. […] Какие документы, в прямом значении слова, и с какой целью могли бы интересовать Янкеля Свердлова, Нахамкеса и Бронштейна? Документы о заговоре? Но их, как известно, не было, как и не было и заговора. Дневники Государя? Но советская власть могла располагать ими и без убийства. Белобородов же в разговоре говорит иносказательно об интересующих документах, ставя их в тесную связь с совершенным преступлением. Какие же это могли быть “документы” в действительности, и были ли это “документы” в прямом смысле слова?» (с. 367-369).

Итак, на чём основана версия генерала Дитерихса об отчленении голов? На некоторых предположениях и нескольких свидетельствах.

Во-первых, в кострищах не нашли ни одного зуба. Поскольку следствие пришло к выводу, что тела сожгли, а зубы не обнаружены, то Дитерихс вполне логично выдвигает предположение, что головы не сжигали, их (судя по тексту, он полагал, что головы всех мучеников) отчленили и доставили в Москву для демонстрации большевистскому руководству.

Во-вторых, по показаниям свидетелей, Голощекин увез с собой в Москву три тяжелых деревянных ящика, в которых, по его словам любопытствующим спутникам, были образцы снарядов. Дитерихс делает предположение, что там были заспиртованные колбы (надо полагать, одиннадцать колб) с главами убиенных. Надо признать, что для доказательства того, что в ящиках были колбы, а не образцы снарядов, никаких твердых оснований Дитерихс не имеет.

В-третьих, Белобородов сообщает Свердлову по телеграфу, что скоро в Москву из Екатеринбурга приедет курьер с интересующими лидеров большевиков документами. Дитерихс делает предположение, что речь идёт именно о главах мучеников, поскольку никакие иные документы Свердлова якобы интересовать не могли. Не очень убедительное предположение, поскольку речь могла и в самом деле идти о документах — о состряпанных Войковым и Сафаровым «письмах белогвардейского офицера», которые позволили бы большевистским лидерам оправдать в глазах общественного мнения в России и на Западе свое злодеяние «суровой неизбежностью гражданской войны». По крайней мере эта версия выглядит куда более убедительной, чем иносказания Белобородова, якобы понятные Свердлову.

Аргументы Дитерихса основаны на недоказуемых предположениях и слухах

Наконец, в-четвертых, Дитерихс строит свою версию на показаниях агентуры, которая сообщала, что с приездом Голощекина в Москву по городу поползли слухи, что он привез голову Государя, а некие низшие клерки в советских учреждениях намеревались после бегства из России демонстрировать голову царя в Америке в цирке. Крайне сомнительное доказательство. Понятно, что в случае привоза Голощекиным и в самом деле такого «секретного груза» никакие клерки Совнаркома или ВЦИК не могли бы об этом знать. При этом вполне возможно, что информаторы Дитерихса сообщали правдивые сведения, и болтать на эту тему могли всё, что угодно. Только вот имеет ли это отношение к реальности? Весьма сомнительно.

Таким образом, аргументы М.К. Дитерихса в пользу отчленения и транспортировки Голощекиным глав Царственных страстотерпцев и их слуг основаны на недоказуемых предположениях и слухах, а потому вряд ли можно считать их основательными.

17

Следствием Н.А. Соколова (1882 † 1924) определенно установлен факт расчленения тел Царственных узников и оставшихся верных им слуг на руднике в Урочище Четырех Братьев: «Главная цель была уничтожить трупы. Для этого, прежде всего, нужно было разделить трупы на части, разрезать их. Это делалось на площадке» (Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. М. «Советский писатель». 1990. С. 273). Осколки найденных костей и драгоценностей, зашитых в белье, носили следы воздействия огня и «какого-то агента» (возможно, серной кислоты), а кроме того, подвергались «сильным ударам каким-либо тяжелым» или «острорежущим предметом» (с. 266-273). Находки упомянутых осколков весьма ценных драгоценностей, которые, если бы жертвы перед сжиганием раздевали, непременно были бы обнаружены; а также нерасстегнутых и неразъединенных крючков, петель и пуговиц одежды (с. 265, 274) свидетельствуют лишь об одном — разрубании тел в одежде. А наличие растопившегося свинца многочисленных пуль (с. 273-274), оставшихся в телах, — о сжигании на кострищах не только одежды (как утверждает современное лжеследствие), но и самих разрубленных сатанистами тел. Кстати, следователь Н.А. Соколов, буквально просеявший всю землю и обнаруживший при этом многочисленные осколки раздробленных и обгорелых костей и обширные сальные массы, не нашел ни одного зуба, ни единого их осколка, а ведь именно зубы, как известно, труднее всего поддаются уничтожению. Кроме того, при расследовании обратили внимание на характер повреждения шнурков нательных икон и медальонов, который мог иметь место при отделении Честных Царских глав острым режущим или рубящим инструментом. Характер технически грамотного отчленения найденного следствием пальца, а также обнаруженные листочки медицинского справочника говорят о том, что там орудовали далеко не дилетанты.

Существенно дополняет это конкретный опыт одного из непосредственных участников цареубийства — П.З. Ермакова (1884-1952): в 1907 г., будучи 23-летним, он по заданию партии убил полицейского агента, а голову отрезал (Лит. Россия. 21.9.1990. С. 18). К этому можно прибавить факт, сообщаемый в воспоминаниях банковского деятеля из Екатеринбурга В.П. Аничкова, о том, что при обыске в доме П.В. Иванова его родственнику Коновалову большевики «отсекли голову топором в тот момент, когда он выглянул в дверь» (Аничков В.П. Екатеринбург — Владивосток (1917-1922). М. 1998. С. 63).

Соколов писал только о предполагаемом разрубании тел перед сожжением

Попытка привлечь Н.А. Соколова к обоснованию отчленения голов малоубедительна. Соколов писал только о предполагаемом разрубании тел перед сожжением, о чем, на его взгляд, свидетельствовали разрубленные шейные шнурки, раздробленные и разрубленные кости, которые предположительно могли принадлежать человеку или крупному млекопитающему (экспертиза проведена не была), и расколотые осколки драгоценностей.

Достоверен ли факт отрезания Ермаковым головы агенту полиции — сказать трудно, но даже если он имел место, это ничего прямо не доказывает. А факт отрубания головы топором человеку, выглянувшему в дверь, и вовсе к делу не относится, и вряд ли его справедливо связывать с большевизмом, уж скорее с бандитизмом, хотя в те годы это нередко совпадало.

Наконец, последнее свидетельство касается событий недавних.

18

Информационное агентство «Аргументы и факты. — Новости» сообщило («Сенсация о Царских останках». № 21 (62). 27.1.1996): «Как стало известно [...] из информированного источника, буквально на днях в одном из самых секретных государственных сейфов была обнаружена опись вещей, находившихся когда-то в «ленинских комнатах» Кремля. Одним из пунктов этой описи значится: «Банка с заспиртованной головой царя Николая Второго». Где сейчас находится отрезанная голова самодержца, пока неизвестно. Но то, что ее не было в могиле, сомнению почти не подлежит. А значит, и обломки черепа, обнаруженные в екатеринбургской могиле и однозначно приписанные царю, на деле к нему никакого отношения не имеют. А может быть, и остальные кости вовсе не царской фамилии? Тогда кого же будут торжественно перезахоранивать под звон колоколов?» Эту информацию передало в феврале 1996 г. по НТВ программа «Времечко». Это сообщение, как отмечает М.В. Назаров, «тут же загадочно утерялось. (Приведший это сообщение Л.Е. Болотин полагает, что утечка информации произошла от тогдашнего начальника президентской службы безопасности А.В. Коржакова, ведшего «свою игру» — см. «Православие или смерть!», 1998. № 8)» (Назаров М. В. Тайна России. Историософия ХХ века. С. 702).

Обратившись за разъяснениями к Л.Е. Болотину, мы получили следующий текст из готовящейся им книги «Ключи власти»: «В марте 1998 г. — известный публицист М.В. Назаров обратился с вопросом к моей жене (меня не было в то время в Москве), где же именно проходило сообщение о хранившейся в Кремле Царской главе. Перед этим он интересовался и в редакции еженедельника “Аргументы и факты”, и в агентстве “АиФ-Новости”. Там ему говорили, что никогда у них подобной информации и в помине не было. Видимо, ситуация изменилась, и данному СМИ политически невыгодна утечка информации двухгодичной давности. Деталь любопытная. Вновь и вновь в “Царском Деле” мы сталкиваемся с типичной ситуацией: некая сила на самом деле бывшее, случившееся старается представить как бы и не бывшим вовсе. Приведу страничку из своего рабочего дневника:

“1 марта 1996 г. Пятница. Наконец попал в “АиФ-Новости”, домогался этого более трех недель. Беседовал сначала с сотрудником агентства Вячеславом Николаевичем, он мне передал информацию на бланке агентства:

“Аргументы и факты — Новости”

Информационное агентство еженедельника

“Аргументы и факты”

№ 21 (62)

27 января 1996 года

Сенсация о царских останках

“Говорят, что российский Президент попал в очень сложную ситуацию. На февраль намечены торжества по поводу перезахоронения найденных останков убиенной Царской Семьи, и этому событию придается особое политическое значение. Однако громогласные утверждения ученых о том, что им удалось совершенно точно подтвердить принадлежность обнаруженных под Екатеринбургом костей именно царской чете, возможно, не соответствуют действительности. Как стало известно информационному агентству “Аргументы и факты-Новости” из информированного источника, буквально на днях в одном из самых секретных государственных сейфов была обнаружена опись вещей, находившихся когда-то в “ленинских комнатах” Кремля. Одним из пунктов этой описи значится: “Банка с заспиртованной головой царя Николая Второго”. Где сейчас находится отрезанная голова самодержца, пока неизвестно. Но то, что ее не было в могиле, сомнению почти не подлежит. А значит, и обломки черепа, обнаруженные в екатеринбургской могиле и однозначно приписанные царю, на деле к нему никакого отношения не имеют. А может быть, и остальные кости вовсе не царской фамилии? Тогда кого же будут торжественно перезахоранивать под звон колоколов?”

Потом Вячеслав Николаевич провел меня к сотруднику еженедельника “АиФ”, заведующему экономическим отделом Лукьянченко Павлу Васильевичу (телефон 925-30-70; факс 925-61-82), от которого, видимо, эта информация поступила в агентство.

Я представился сотрудником пресс-службы Санкт-Петербургского митрополита, показал удостоверение. Коллега спросил меня о новом владыке Владимире. Я ему честно признался, что мы еще не знакомились, но для знакомства, к которому пресс-служба готовится, хотели бы прийти не с пустыми руками, а с различными информационными и документальными подборками, которые мы обычно готовили раньше. Покойный владыка Иоанн весьма интересовался Екатеринбургским делом, видимо, оно заинтересует и нового архиерея. Павел Васильевич держался доброжелательно, однако отказался назвать источник, поскольку информация получена напрямую из “кремлевских” кругов. Оказалось, что Лукьянченко хорошо знаком с владыкой Владимиром — нынешним питерским митрополитом — и обещал сам при встрече с ним подробно все изложить, хотя он добавил, что владыка Владимир в общих чертах в курсе этого дела. Оно подробно известно и Президенту, и Патриарху. Он добавил, что люди, близкие к Президенту, знают, что найденные под Екатеринбургом останки не принадлежат Царской Семье.

Любопытный штрих. Лукьянченко назвал митрополита Владимира “правой рукой” Патриарха. Лукьянченко сказал, что давно интересуется Царским Делом, а точнее — "кремлевскими тайнами". Это словосочетание он повторил в разговоре несколько раз. Спросил меня, есть ли у нас контакты с Американской Православной Церковью. Он знаком с владыкой Павлом и отметил, что именно у него хранится сундучок с какими-то соколовскими материалами. Я заметил, что “Российский Архив” в VIII томе обещает опубликовать парижский архив Соколова. Он сказал, что там ничего нового не будет, а вот в материалах, хранящихся в Американской Православной Церкви, содержатся факты, которые, возможно, совершенно иначе осветят дело об убийстве Царской Семьи, чем это было до сих пор”.

Тогда, в январе 1996 года, сообщение информационного агентства прошло только по каналу “НТВ” в ернической программе “Времечко”. Знаменательно то, что через две недели после выхода в свет информации “АиФ-Новости” Б.Н. Ельцин отправился в Екатеринбург, где официально заявил о своем намерении баллотироваться на выборах в президенты РФ на новый срок.

Эти символические поездки в Екатеринбург весной 1989 года (выборы в народные депутаты СССР), весной 1991 года (выборы президента РСФСР) заставляют нас задуматься о смысле и содержании таких визитов современного лидера страны на свою политическую родину. Трудно избавиться от мысли, что они каким-то образом связаны с “Царским Делом”.

Сейчас, два года спустя, можно предположить, что сотрудник “АиФ” получил информацию из источника, приближенного к начальнику охраны Б.Н. Ельцина, генералу Александру Васильевичу Коржакову. Косвенным образом это предположение подтверждается тем, что в седьмом номере еженедельника за этот год (подписан в печать 10.02.1998) было опубликовано два материала с противоположными мнениями о возможности захоронении Екатеринбургских останков в июле нынешнего года.

Их авторы — А.В. Коржаков и В.В. Аксючиц. Дежурным редактором этого номера был П.В. Лукьянченко. Видимо, бывший начальник охраны Б.Н. Ельцина в Екатеринбургском деле накануне президентских выборов вел свою игру, используя знакомого корреспондента для выгодной ему информационной утечки. Сам Коржаков сейчас высказывается довольно осторожно, но явно намекает на то, что знает о “Царском Деле” больше, чем говорит:

“Меня тоже волнует все, что происходит с останками Царской Семьи... Нельзя не заметить, что несчастная Царская Семья, а точнее, останки Семьи, стали разменной картой в политических играх... За ними просматриваются известные и понятные интересы одних и далеко идущие замыслы других. А в целом — десятки людей вовлечены в действо, последствия которого могут быть самыми неожиданными. Что я имею в виду?

У нас нет оснований не доверять науке. Но и она, наука, не может и никогда не сможет однозначно подтвердить, что найденные под Екатеринбургом человеческие останки принадлежат Царской Семье...

Политические игрища с использованием останков Царской Семьи будут продолжаться и дальше. О каком завершении истории с Царской Семьей можно говорить? История, на мой взгляд, только начинается.

Расстрел Царской Семьи в те далекие годы, по всем признакам, был ритуальным действом. Оно было совершено теми, кто поставил своей целью не только ниспровержение “царского режима”, но и полное физическое уничтожение всего, что могло так или иначе символизировать этот режим.

Теперь в нашем новом, немножко демократическом обществе разворачивается действо, которое при определенном повороте на многие годы вперед будет рассматриваться как действо — также ритуальное, а значит, и соответствующая печать будет лежать на этом обществе”.

Конечно, откровения отставного генерала преторианской гвардии, а ныне депутата Госдумы РФ А. Коржакова заставляют задуматься, но нас не оставляют сомнения в его искренности, ведь в этом деле он также вел, а может, и продолжает вести “свою игру”...».

История и впрямь загадочная. Никаких оснований не верить Л.Е. Болотину, проводившему тогда собственное мини-расследование, нет. Однако все зиждется на очень шатких аргументах. Лукьянченко, опубликовавший эту заметку, не назвал кремлевские источники, от которых он получил информацию. Болотин и Фомин предполагают, что это — Коржаков или люди из его окружения, но сам Коржаков не подтвердил своей причастности. Поэтому тут можно оставаться только на шаткой позиции предположений.

Примечательно, что сам Лукьянченко, аттестовавший себя как человека, вхожего в церковные кабинеты, демонстрирует в мелочах свою полную неосведомленность в церковных вопросах. Так, он называет митр. Санкт-Петербургского Владимира «правой рукой Патриарха Алексия», на самом деле митр. Владимир не был близок со Святейшим. Далее, ни о каком сундучке с соколовскими материалами, хранящемся в Американской Православной Церкви, ничего до сих пор не известно. Кроме того, на момент разговора АПЦ возглавлял не митр. Павел, а митр. Феодосий.

Словом, вся эта история производит впечатление какой-то мистификации, предпринятой некими силами, связанными с тогдашним Кремлем. И рассматривать это свидетельство, как доказательство хранения главы царя-мученика Николая в одном из кремлевских сейфов, нет никаких оснований.

ВЫВОД

Все свидетельства в пользу версии об отчленении глав Царственных Страстотерпцев и их слуг являются либо предположениями, которые можно интерпретировать по-разному, либо слухами, либо откровенными фантазиями людей, которые хотели таким образом заработать. Поэтому вполне обоснованно употреблять слово «миф», говоря об отчленении глав.