«Кусочек Афона» на французской земле

7 января 2018 года, в Праздник Рождества Христова, отошел ко Господу известный французский подвижник и богослов ‒ схиархимандрит Плакида (Дезей). 15 января исполняется 9-й день со дня его кончины. Воспоминаниями об отце Плакиде делится настоятель Воскресенского храма в Рабате протоиерей Максим Массалитин, неоднократно встречавшийся со схиархимандритом и переводивший его труды на русский язык.

Архимандрит Плакида (Дезей), священник Максим Массалитин с супругой Верой и дочкой. Слева стоит матушка Элизабет, супруга протоиерея Михаила Эрьяр-Дюбрей из Экс-ан-Прованса. Солан. 2011 г.

Во Франции скончался известный богослов и патролог схиархимандрит Плакида (Дезей). Значительная часть его книжного наследия ещё не переведена на русский язык. Более известный у нас как основатель афонских подворий во Франции, отец Плакида прожил удивительную жизнь.

Юношей вступив в братию католического монастыря, он уже зрелым человеком познакомился с Православием и принял его через таинство Крещения в том возрасте, когда редкий человек решится на резкую перемену в жизни. Всё это отец Плакида неоднократно рассказывал на своих лекциях, а также подробно описал в автобиографии под названием «Этапы духовного странствия», изданной отдельной брошюрой. Долгое время эта брошюра не имела широкого распространения, её можно было приобрести только в основанном им монастыре святого Антония в Веркоре, предальпийском горном массиве между Валанс и Греноблем. Старец не желал, чтобы написанное им о католичестве и о подлинном христианстве ранило сердца бывших собратьев по вере.

Моё знакомство с архимандритом Плакидой началось в 2003-м году, когда вместе с группой русской молодёжи я побывал в двух афонских подворьях, основанных им во Франции. Мы посетили женский монастырь в Солане, а затем и основную метохию Симонопетра – мужской Антониевский монастырь. В обеих обителях нас встречал сам отец-основатель. Переполненный радостью от двойной встречи, я просил старца помолиться, чтобы мне ещё раз приехать в Антониевский монастырь. Уже через год, по окончании второго курса Сретенской семинарии, я приехал на летние каникулы в монастырь святого Антония, поселился в монастырской гостинице. Мне посчастливилось сполна окунуться в жизнь обители. Вместе с братией я работал на различных послушаниях в монастырском хозяйстве, пел на клиросе за ежедневным богослужением на французском языке, обучался византийскому пению. Тогда же, в монастыре, я познакомился с архиереями, священниками и мирянами разных национальностей, которые приезжали к отцу Плакиде для духовного общения, для того, чтобы хоть ненадолго влиться в жизнь монастыря.

Монастырь Святого Антония (Сен-Лоран-ан-Руайан). Подворье афонского монастыря Симонопетра во Франции, в горном массиве Веркор.

Хотелось бы подчеркнуть очень важную особенность этой обители. Она была создана французскими монахами, всем сердцем стремившимися к истине Богопознания. И это стремление передавалось человеку любой народности, посещавшему монастырь со схожей целью. Неудивительно поэтому, что за несколько недель пребывания во франкоязычной обители мне удалось познакомиться в ней не только с французами или выходцами из православных стран, но также с немцами, португальцами, венграми, канадцами и пр. Они приезжали в этот удалённый монастырь с искренней духовной жаждой, которую могли утолить отец Плакида и сама атмосфера этого небольшого «кусочка Афона», чудом оказавшегося на французской земле.

Родители подводили детей к старцу, чтобы его благословение и любовь почили на них

Помню, как однажды в разговоре со мной Андрей Николаевич Лосский назвал отца Плакиду живым святым. Многие так к нему и относились и приезжали в его монастырь семьями. В воскресные дни после литургии и совместной трапезы Веркорская обитель наполнялась детскими криками. Родители подводили детей к старцу, желая, чтобы его благословение и любовь почили на них.

По возвращении в Россию я понял, что знакомство с отцом Плакидой для меня только начиналось. Я продолжил читать его книги, слушать его проповеди, которые глубоко тронули меня ещё во время богослужений в Антониевском монастыре. Впервые в жизни я по-настоящему прочувствовал, что проповедь или служба на иностранном языке могут быть одинаково близкими сердцу христианина любой национальности, потому что совершаются в том же духе и истине (Ин. 4, 24), что и в родной Поместной Православной Церкви. В Сретенской семинарии под руководством преподавателя французского языка мы с другими студентами тренировались в переводе текстов отца Плакиды.

Позже, находясь в служебной командировке во Франции, я приезжал пообщаться с ним. В этом общении были ценны не только личные беседы, но и те встречи, которые отец Плакида устраивал для монахов и групп приезжих – так называемые синаксы, во время которых старец раскрывал ту или иную тему из православного вероучения или духовной жизни.

Я никогда не слышал от него скепсиса в отношении России и Русской Церкви

Иногда он посвящал свою беседу Русской Церкви и той важной роли, которую она должна будет сыграть в последнее время. Удивительно было слышать это от человека, который так ни разу и не смог приехать в Россию. Чувствовалось, что он всегда живо ощущал духовную связь с ней. В год тысячелетия Крещения Руси отец Плакида заложил главный храм Антониевской обители, посвятив его новопрославленному русскому святому – преподобному Силуану Афонскому. Старец всегда с интересом следил за возрождением православной жизни в нашей стране. Я никогда не слышал от него того скепсиса в отношении России и Русской Церкви, которые так распространены на Западе.

Слово геронды было примиряющим, ободряющим и вдохновляющим

Помню нашу встречу летом 2011 года в стенах Покровского женского монастыря в Солане, игуменом которого также был отец Плакида. Старец тогда был очень занят и окружён десятками людей, которые приехали на съезд православных приходов юга Франции. Тем не менее он нашёл время, чтобы поговорить со мной. В тот момент я получил назначение в совершенно незнакомую для меня страну – Марокко. А отец Плакида знал об обстановке в Магрибе не понаслышке, так как провел несколько лет в Алжире, уже будучи монахом. Тогда его поддержка была для меня очень значительна. Обратившись к сидевшим с ним за одним столом известным священникам юга Франции, он сказал, показывая на меня, присевшего рядом с ним на корточки для беседы: «Этот – нашего духа». За столом сидели представители разных православных юрисдикций, не всегда находивших взаимопонимание между собой. И, кажется, среди них я оказался единственным священником Московского Патриархата. Слово геронды было примиряющим, ободряющим и вдохновляющим. Таким я и запомнил его.

Два года назад перед воскресной литургией в храме Воскресения Христова в Рабате я вынимал частички на проскомидии и встретил в записке имя архимандрита Плакиды. После службы, выйдя из алтаря, я увидел в храме незнакомую женщину, всё ещё продолжавшую молиться. Подойдя к ней, я спросил, не от неё ли была записка с именем геронды. Женщина, удивившись, ответила утвердительно. Она оказалась румынкой, духовной дочерью отца архимандрита. В день кончины старца я позвонил ей в Гренобль, и она поведала мне о таинстве его кончины. Господь сподобил её провести у смертного одра своего духовника последние дни его земной жизни. 5 января отца Плакиду отвезли в близлежащий госпиталь в городке Роман-сюр-Изер. Вечером того же дня он впал в кому. На следующий день, молитвами духовных чад, старец пришёл в себя, как оказалось, для того, чтобы попрощаться с ними. Многие успели приехать к нему в этот день. А в воскресенье, 7 января, когда Русская Церковь торжественно славит Рождество Богомладенца Христа, после чтения канона на разлучение души от тела, отец Плакида мирно скончался на 92-м году жизни. Вечером его тело перевезли в основанный им монастырь.

Царствие ему Небесное!