Православный календарьПравославный календарь
«Дай Бог стяжать титул сельского батюшки» (+ВИДЕО)
Прот. Геннадий Беловолов
Здесь, на сельском поприще, ты за все в ответе. Ты здесь отец. Здесь я понял, что слово «отец» происходит от слова «отвечать».
«Работай над собой – сделаешь благо для ребенка»
Беседа с замдиректора крупнейшей в России православной гимназии
Важно, чтобы сам процесс обучения уже воспитывал, чтобы воспитание было не частью работы, а охватывало все пространство образования.
Крест любви
Схим. Нектария (княгиня Наталья Долгорукова; 1714–1771)
16-летняя Наталья добровольно последовала вслед за мужем в ссылку, показав всему миру пример беспредельной любви и преданности супружескому долгу.
Божественная латрия, православное вероучение и наша церковная жизнь
Иеромон. Лука Григориатский
Мы можем с уверенностью сказать, что подлинная христианская жизнь, жизнь, ведущая к обожению, истинная латрия, не исчезли в наше время.
Купец. Благотворитель. Мученик. Николай Григорьевич Григорьев
Алина Сергейчук
Он отличался неподдельно добрым отношением к человеку и видел в нем равного себе, а не инструмент для зарабатывания денег.
Как русский святой явился пасынку Наполеона
Мария Тоболова
Посмотрев на принца, монах сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь. Если исполнишь мою просьбу, Бог тебя помилует. И знай, что твои потомки будут служить России».
Отец Дометий Рымецкий – духовник, сердцем горящий
Кристиан Курте
Он был батюшкой, который по грудь в ледяной воде зимой переходил горные реки, преграждавшие ему путь к храму.
«Хватит спать! Пошли кутить!»
Людмила Панич
Наш любимый старец Гавриил в свой день рождения подарил жизнь моей дочери во второй раз.
Огород – дело духовное
Прот. Александр Авдюгин
Увидев же картофельное поле с многочисленными рядами уже выкопанного картофеля, батюшка вспомнил голливудские фильмы с плантаторами и неграми-невольниками.
«Когда мир тебя отвергает, Бог принимает»
Иером. Серафим (Алдя)
Кто встретил Бога, тот уже не может ни ненавидеть ближнего, ни осуждать его, ни оставить его на верную смерть.

Сон, который должен опять вернуться

Старость. Художник: Юрий Журка Старость. Художник: Юрий Журка

Эта история началась давно... Конечно, не в те допотопные сказочные времена, когда на Украину и обратно можно было всем без исключения смотаться на поезде – без приглашений, разрешений, доказательств родства от наших дней до седьмого колена и вагона справок. Нет, конечно. Это уже кануло в лету. Все началось после 2014 года.

Напряжение ещё было, но начало спадать. И люди, оправившись от шока, продолжили курсировать между двумя странами. В гости к родным и близким, на работу, а кто-то и на учебу. Не все, конечно, но существенная часть.

Так и оказался у нас в России чудесный украинский парень по имени Тарас.

***

Родители его, тоже, естественно, украинцы, к России тем не менее относились неплохо. Родились они в ветхозаветную эпоху, в которой и Россия, и Украина, и много-много других самостоятельных сейчас государств были одной страной. И их, в свою очередь, родители (а Тарасу – бабушки и дедушки), как люди старой закалки, тот постсоветский распад и разлад не поняли и восприняли болезненно. И решили для себя, что все равно все хорошие люди. А «паны» пусть сами разбираются. И молодые поколения так воспитывали.

2014-й год тоже не до конца поняли. Тогда таких немало было, если честно. Хотя и других немало. Перепуталось все, как и в любой стране. Жалели о том, что Россия резко стала недружественной и далёкой, но и Украину свою родную любили. И ждали, когда все, авось, как-нибудь рассосётся. Такая вот украинская семья... Но таких простых семей везде много. Которым жить бы, и все. Далёких от всяких таких политических разборок.

Тут стоит, наверное, сказать, что были они верующими и ходили на службы в храм канонической Украинской Православной Церкви. Где поминался, естественно, наш Патриарх Кирилл. И где служит мой большой друг отец N. Даже не знаю, стоит ли в свете всех событий это так вот, не таясь, объявлять. Время-то какое...

В общем, все было тогда относительно спокойно. Шок 2014 года, как я уже сказала, немного отпустил. Жили, молились, работали, в храме помогали, чем могли, на даче что-то сеяли, сажали, урожай собирали, консервировали. Просто все было у людей, как белый день.

Человек так устроен. Думает, что где-то это есть, но с нами такого точно не случится. Просто не может такого никогда быть, и все тут

Грохотало, конечно, где-то на Донбассе, новости, опять же. Но все это вроде не так и близко. И поэтому как бы и не с ними... Ну, человек в принципе так устроен. Думает, что да, где-то все это есть, но с нами такого точно не случится. Просто не может такого никогда быть, и все тут...

А Тарас поехал учиться в институт в один российский город. Там как раз хорошо готовили студентов по выбранной им специальности. Да и родня там какая-то жила, давно ещё обосновались.

Учился с прицелом – дальше на работу здесь у нас устроиться, вид на жительство получить. Не в курсе всех этих бюрократических тонкостей, но вроде так можно было. Родителей, конечно же, навещать думал, друзей. И они его.

Кто ж мог знать, что будущее нам уготовило...

***

В том институте и познакомился он с Ириной, тоже студенткой. Только местной, русской.

Сначала просто общались, на вечеринках пересекались, потом дружить стали. А дальше случилась между ними любовь. Обычная, в общем, история, молодо-зелено. Чувства же национальностей, гражданств и границ не признают.

Встречались, крепла любовь. Стало понятно, что всё серьезно и навсегда.

Через какое-то время Тарас с родителями Иры познакомился. Официальное предложение руки и сердца сделал.

Нельзя сказать, что поначалу восприняли они такого жениха с большим восторгом. Интурист, как-никак. И ладно бы англичанин, немец или француз. В крайнем случае – какой-нибудь «захудалый» поляк. Тут сразу для дочери вырисовывалось бы светлое европейское будущее.

А этот уже и не наш, но ещё и не их. «Недоиностранец», в общем. И не из самой богатой страны. Да ещё и из какого-то «затрапезного» городка. И «шокает»... Недоразумение, а не иностранец. Ну, так они думали. Обычные же люди, стереотипам подверженные.

Но то поначалу. Быстро Тарас их обаял. Был он умным, перспективным, симпатичным, галантным и, что важно, – «заточенным» на семью. Это, кстати, как мне кажется, отличительная черта украинских хлопцев – стремление к браку.

Ирина с родителями Тараса общалась сначала по телефону. Потом и они приехали. Очень скоро старшие поколения нашли общий язык, и всё складывалось как нельзя лучше. И скоро появилась на этой земле новая русско-украинская ячейка общества. А разве мало таких?

Загвоздка была только в венчании. У Иры семья была совсем не церковной, а сторона Тараса настаивала. Но и с этим справились. Повенчались. Чего не сделаешь ради любви.

***

До этого момента и чуть дальше все банально. Институт закончили, на работу устроились, квартиру в ипотеку взяли, кота завели. С детьми пока ждали.

Вид на жительство Тарас получил. И гражданство. И обосновался парень в России крепко и навсегда. И никого это не удивляло. Опять же – сколько таких. И даже «шокать» перестал. Ассимилировался.

Своих дома навещал вместе с молодой женой. И все были им рады. И родные, и друзья, и приход.

Обосновался парень в России крепко и навсегда. И даже «шокать» перестал

Целыми днями по гостям только и ходили. Там – шашлычок, там – уха, там – самогончик и настойка домашняя вишнёвая. Бомба, а не настойка. Там – сальцо, «синенькие» с чесночком, карасики в сметане и тазик салата. Украинские хозяйки вообще всё готовят тазиками. И вкусно – не передать. Уж я-то знаю. Смерть фигуре, а не местная кулинария.

Банька, посиделки дотемна во дворе чьего-нибудь сельского дома. Разговоры, светлые воспоминания, мечты о не менее светлом будущем. Ира даже умудрилась там, в храме у отца N, крестной какого-то ребёнка стать. Друзья мужа позвали. Захотели себе русскую куму.

Правда, родители Тараса обижались немного. Вроде как молодые к ним приехали, а дома их не видать. Только ночевать приходят. Но что поделать... И когда уезжали, гостинчиков с собой заворачивала.

– Мама, только немного, – просил Тарас.

– Та да... Конечно, немного. Шо там много... Пару помидорок с огорода...

И думали потом молодые, куда им паковать десятки банок с консервацией, коробки с дарами природы с матушкиного огорода и килограммы сала. И чтобы последнее не растаяло и пахнуть на таможне не начало. Нельзя же... Но отец N благословлял, молебен в дорогу служил, и таможенники как будто слепли, и нюх им отшибало.

Мама Тараса и в Россию к ним наведывалась. Это вообще анекдоты были, а не приезды. Тормозил поезд у перрона, и из плацкартного вагона сначала важно выходила эта солидная дама. А следом волокли ее кули, коробки и неподъёмные челночные сумки какие-то радостные подвыпившие мужички и даже проводники. Но последние – не подвыпившие, естественно. Работа как-никак. Но тоже довольные.

Потом выяснялось, что половину вагона и работников мама Тараса угощала своими припасами и настойками. И они как-то помогали ей все это припрятать от бдительной таможни. И всем было хорошо.

Ну, а дома начинался пир на весь мир и генеральная уборка, которую женщина всегда делала по приезде:

– Та шо там могут сами эти молодые...

И внуков всё требовала. Но пока обходились котом. Который уже понял, что мама Тараса, повинуясь бабушкиным инстинктам, за неимением внуков будет кормить на убой его, Тишку. И не кормом этим опостылевшим, а чем-то поинтересней. И терся у ее ног, мурлыкал заискивающе. И глазами смотрел – такими, как будто его, восьмикилограммового наглого детину, изверги-хозяева голодом заморили.

А потом и внук родился, Сережка. Но позже.

***

В общем, жили дружно и относительно припеваючи. И все мечтали родители Тараса, что вот-вот приедут молодые (или наоборот – они к ним) и увидят долгожданного внука. Ведь не видели ещё. Месяца три всего лишь подождать... И так сколько ждали.

Будет лето, солнце, речка, дача... Накормит наконец его украинская бабушка. А то худесенький, наверное. Само собой, худесенький... Разве невестка сготовит, как надо.

И в храм поведёт к отцу N. Гордо поведёт: вот, смотрите, а мой-то лучше всех... Самый умный, самый красивый и самый накормленный. И благочестивый!.. А то уже бабки местные, прихожанки, посмеиваются: «У всех внуки, а ты, Петровна, как незнамо шо...».

Испортила все пандемия...

Сначала границы были закрыты, народ заперт по домам, а когда начался спад, люди не понимали, можно ли ездить друг к другу или нет. Вроде можно, но не всем, или по частям – сыну можно, внуку нет, или вообще никому нельзя... И сидели так, не видя друг друга, два года. И внуков с детьми не видя.

Потом родители Тараса переболели. Тяжело, пожилые же. И даже если бы и было можно, уже не смогли бы приехать...

А как хотели они внука увидеть! Мечтали, просили. Да Тарас и рад бы привезти его. Ему же самому можно уже – первая линия родства. Но маленький пацан же совсем, без матери никак. Да и непонятно опять ничего. Только на машине, а кого-то и разворачивали.

Поехал сам... Недавно совсем, осенью. Фотографии родителям привёз, видео. По скайпу с Ирой и Сережкой вместе созванивались. Но разве этим скайпом бабушкину-дедушкину любовь удовлетворишь... Но вот и пандемия вроде на спад скоро. Даст Бог, через год и Ира с сынишкой наконец к его старикам приедут. Этой надеждой они, пожилые очень и больные, только и жили.

Со старыми друзьями, опять же, встречался. Пили-ели, мечтали. Те же угощения, те же разговоры. Ириному крестнику и родителям его подарки привёз. Радовались...

В храм к отцу N на службы ходил. Ему и там были рады. Давно же знали, с детства. Про жизнь в России расспрашивали. Кто-то по-доброму, а кто-то – с косыми взглядами. Везде же разные люди...

Погостил Тарас и поехал домой. Поцеловал родителей на прощание и обещал, что скоро опять встретятся...

***

Прошло два-три месяца... Каких-то несчастных два-три месяца... Ещё мамины гостинцы не доели, а всё, что вот только же было вроде вчера, стало недосягаемым и нереальным. Или это настоящее нереально?..

Застонала земля... Онемели, оцепенели люди. Вдохнули, а выдохнуть не могли. А потом покатилось страшной волной то, что казалось невозможным, чем-то «где-то там» и «не с нами».

Всё, что вот только же было вчера, стало недосягаемым и нереальным

«Будь ты проклята, тварь, – читала Ирка сообщение от кума своего, того самого. – И сын твой пусть будет проклят!»

Это тот, кто лишь несколько лет назад просил ее стать крестным своего ребёнка, и недавно ещё радовался подаркам, которые она передала. «Спасибо, кумуся», – писал он, добавляя сердечки... С кем сидели за одним столом, пили и ели. И песни пели. Русские и украинские...

– Пристрелим тебя как собаку, – писал Тарасу троюродный брат с Украины. – Только сунься.

Пили, ели... А сейчас того мобилизовали... Мишку мобилизовали, родню. И ненавидит он Тараса, который сейчас в России. И Россию ненавидит, до скрежета зубов.

Мать Мишкина звонит там матери Тараса и проклинает. Ее-то за что? А ни за что, просто сын у нее на русской женился и в России остался. Значит – враг. А тоже пили и ели... Родня...

А двоюродный брат Тараса, Виктор,– на Донбассе. И с Мишкой они какие-то братья. И тоже сейчас с оружием в руках... Брат на брата... Сон, реальность, с ними ли, с нами? Проснемся ли?

А здесь, в России, сосед Тараса, Вова,– военный. Взрослый мужик. Помогал им всегда, если починить что надо. Сейчас ему нужно туда... Попросился вместе с Тарасом вечером накануне отъезда в храм сходить. Впервые в жизни. Стоял у икон, и слёзы на глазах. Военные тоже плачут.

– Закрываемся уже, – сказали ему тётушки, – вы завтра приходите, на службу.

– Завтра я не приду. Завтра... Завтра меня здесь не будет...

И молится Тарас и тётушки за воина Владимира. Который ещё недавно ни сном, ни духом о том, что его ждёт. Что всех ждёт.

А там друг детства, Ванька. В одном классе учились, в одном дворе жили, в храм к отцу N вместе ходили. После переезда Тараса Ванька к нему в Россию приезжал. А сейчас мобилизуют там Ивана.

Родители украинского парня после того, как все началось, к отцу N ходить перестали. Патриарха поминает, врага. А Ваньке батюшка как папка родной. Пришёл тайком: «Помолитесь, скажите что-нибудь...».

А что мог сказать ему отец N, когда его самого разрывает от страха и боли? Когда в один день и приход, такой дружный ещё недавно, разорвало на две части. Сказал батюшка на проповеди как-то, что молиться и каяться надо. Так люди слова о покаянии как предательство восприняли: «Нам? За что?» Обозлились и ушли с проклятиями...

– Пусть Господь тебя хранит! – Только и сказал он Ивану. – Молись. Сам старайся не погибнуть и других не убить...

Вот и все...

И Тарас тоже молится. Чтобы где-нибудь на линии фронта, по разные его стороны, не встретились братья его – Мишка и Виктор, друзья его – Вовка и Ванька, и не пришлось им стрелять друг в друга...

Да... Жизнь... Жизнь, о которой ещё недавно читали мы в каком-нибудь «Тихом Доне» Шолохова. Удивлялись, ужасались и не верили...

***

Родители Тараса там на улицу боялись выйти...

Сначала боялись, потому что те, кто недавно приятелем был, предъявлять вдруг стали за невестку-россиянку. И сына, что гражданство сменил. Не все, конечно, меньшинство. Другие, быть может, что-то такое думали, но молчали. А третьи, наоборот, ободряли. Люди же везде разные. И в этой своей «разности» удивительно одинаковые...

А потом боялись, потому что грохотать стало... И сел народ по подвалам без света, воды и еды. С детьми малыми, которые заикаться начали и писаться от страха. И поверить не могли, как такое вообще возможно. Сегодня, сейчас, с ними... Как так?!

И связь пропала... Для Тараса это был самый большой кошмар тогда. Как? Что? Живы ли? По новостям – там как раз линия разграничения. И выйти нельзя, и уехать невозможно. И тишина... Молчит телефон... Набирает, набирает, тычет кнопки, знает, что будет этот телефон проклятый молчать, и все равно...

Разговоры здесь слушает. Есть те, кому все ясно и просто. И Тарасу ясно. Но у тех, кому просто, там никого нет. А у него – мать, отец... Для него люди сейчас разделились на тех, кому просто, и на тех, у кого там родные. У последних все сложнее...

Хоронят отца без сына... Не проводил... И не увидел дед внука, которого так долго ждал... Увидит ли бабка? Доживет ли?..

– Дозвонился?

– Нет!

– И мы не можем... А у нас бабка старая там, лежачая...

– Наши выехали! Выехали!!!!

– Наши сидят...

– Мои в телефон плачут, кричат: «Молитесь!..»

– Тарас, сыночек... Папа умер...

Ответил телефон, но лучше бы молчал... Умер старый отец. Нет, не от пуль и взрывов. Там спокойно уже, и никто вроде не погиб. Митингует только кто-то против, но их не трогают, слава Богу... Да, в магазинах пусто. Но у кого дачи – легче. Закрутки же. И делятся люди... Лекарств только нет совсем.

Болел давно отец. И не выдержало сердце.

– Хоронить будем... Батюшка поможет, сынок. Только ты не приезжай. Пожалуйста, не приезжай...

А как тут приедешь?.. И хоронят отца без сына... Не проводил... Как так?.. И не увидел дед внука, которого так долго ждал... Увидит ли бабка? Доживет ли?.. Господи...

***

Плачет Тарас в подушку. Здоровый, сильный молодой мужик плачет как ребёнок... Верит и не верит... Забыться бы, напиться или проснуться... Но это не сон.

Далёким сном стал тот стол, за которым сидели они с женой со своими украинскими друзьями, настойку вишнёвую пили и песни пели. Шашлыки, вареники, баня... Абрикосы выше крыши и шелковица... И просили там Ирку его стать крестной... Дотемна сидели, расходиться не хотели, любили, рады друг другу были...

Сном стал троюродный брат Мишка, к которому ездил он в село на запад Украины. И купались они там в речке, дрались, мирились... Мечтали, как вырастут и будут так же в гости друг к другу ездить...

Витька двоюродный – сон... Жив ли?

Ванька-друг стал сном... Друг детства, который и драться-то толком не умел...

Вовка, который раковину чинить помогал. И ни сном, ни духом...

Отец N... Любимый батюшка... И приход – такой дружный, тёплый... Где все любили друг друга. И над мамкой его шутили: «Внуки-то когда уже, Петровна?» Сон...

Сном остался отец. Большой, сильный... Который нёс его мальчишкой на плечах, чтобы увидел пацан местный парад Победы. Маленький парад, провинциальный, но такой всем тогда важный... А вот он – улыбающийся старик... Внук же родился... Наконец-то... Скоро, скоро увидимся... И обнимет дед... И долго ещё будет жить...

Мама с тюками еды, выходящая из вагона:

– Та шо там эта невестка может приготовить?

Говори, мамочка, что хочешь, только не молчи... Сон...

Спит Тарас, и снится ему все это... Не кончайся, сон, вернись... Только не исчезай...

...Но стонет земля... Вдохнули люди, а выдохнуть не могут... И покатилась волна... Когда остановится? Остановится ли?.. Вернётся ли все?.. Бог весть...

Елена Кучеренко

1 апреля 2022 г.

Рейтинг: 9.5 Голосов: 1901 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.

Новинки издательства
«Вольный Странник»

Другие статьи автора Елена Кучеренко

Новые материалы

Выбор читателей

×