Схимонахиня Ксения (Калинина), пустынница в миру

Схимонахиня Ксения (Калинина) Для того, чтобы мы укреплялись в вере, Господь посылает нам встречу с угодниками Божиими. Они служат живым примером воплощения смирения, терпения, самоотвержения, любви к Богу и ближним. Мне посчастливилось встретить таких людей в храме святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси.

Как рассказывали матушки-старожилы, в Невской в советские времена был как бы негласный монастырь, где подвизались Глинские старцы: митрополит Зиновий (Мажуга), схиархимандрит Андроник (Лукаш), схиархимандрит Виталий (Сидоренко), много тайных монахов и монахинь. Из России часто приезжали за советом к владыке и старцам их духовные чада. Бывало, на клиросе собирались и пели одни монахи. Такие богослужения были незабываемы.

Самих старцев я уже не застала, но Господь сподобил общаться с их последователями – духовными чадами. И от них было чему поучиться. Одной из них была матушка Мария (Калинина), впоследствии – схимонахиня Ксения.

Матушка была истинным чадом отца Виталия. Много рассказывала о нем и о других дивных старцах, с которыми ей довелось общаться. К сожалению, тогда не приходило на ум записывать, а теперь, когда прошло двадцать лет, уже мало что осталось в памяти.

Молодые годы матушки

Родилась матушка Мария в России в простой крестьянской семье. Родители были глубоко верующими людьми, жизнь которых пришлась на тяжкие годы испытаний в истории России и Православной Церкви. Это было время раскулачивания, экспроприации и коллективизации, когда у крестьян отбирали «излишки». Отобрали и у семьи Калининых весь скот. Отец семейства был против коллективизации, но все же вступил в колхоз и стал там работать исключительно из жалости к животным. Сказал: «Скотину загубят». В семье жили впроголодь. Бывало, питались одним хлебом и водой. Отцу положен был паек – немного молока и сметаны. Но зачастую до дому он эти продукты не доносил – по доброте сердечной не мог отказать обездоленным крестьянам с голодающими детьми. Жена иногда журила его: «Своим детям есть кроме хлеба нечего», – а он объяснял, что у тех детей и этого нет, умрут с голоду: «Ничего, потерпим, Бог не оставит». Когда отец скончался, хоронить его собралось почти все село. Люди рыдали, сокрушаясь: «Какого кормильца мы потеряли!»

Матушка была всю жизнь бессребреницей и аскетом, переняв эти добродетели от своих родителей

Крепкую веру и пример нестяжательности переняли от родителей и дети. Матушка была всю жизнь бессребреницей и аскетом.

Не помню, насколько большой была их семья. Точно знаю, что были у матушки брат и сестра. В пору моего знакомства, в 1990-е годы, сестра матушки Марии – пожилая схимница – жила в Москве с келейницей, была духовным чадом старца Кирилла (Павлова).

В монастыре

В молодости мать Мария совершала паломничества по святым местам. Очень нравилась ей жизнь в монастырях. В один из них она поступила и приняла монашеский постриг.

Сложилось так, что игумения монастыря, уезжая по делам, оставила вместо себя матушку Марию. Начальственная должность не изменила простого образа жизни матушки Марии. В этот монастырь прибыл паломник – болящий человек. Его приютили, и матушка сама носила ему еду, беседовала с ним. По вражескому наущению сестры монастыря искушались и с подозрением относились к поведению матушки.

По возвращении игумении сестры монастыря оклеветали матушку Марию, обвинили в совершении плотского греха, и ее выгнали из монастыря. Была зима, холод. Матушка стала проситься на ночлег то в один дом, то в другой. Но ей везде отказывали, люди боялись властей – приютить монахиню было чревато в те времена. Матушке пришлось какое-то время, дня три, укрываться и ночевать под большой сосной. От холода у нее опухли ноги, стало трудно ходить. В таком плачевном состоянии ее подобрала одна сердобольная женщина, приютила и выходила. Затем матушке пришлось покинуть дом той женщины. Она скиталась, ночевала на вокзале, где ее нашел старец Виталий и забрал с собой.

Приезд в Грузию

По благословению Глинских старцев матушка приехала в г. Тбилиси, стала нести послушание на клиросе храма благоверного Александра Невского.

Вначале, по приезде в Грузию, матушка очень скучала по России, все рвалась вернуться. Стала просить благословение у отца Виталия. Он ей ответил прибауткой: «Мария, кто из Куры воды напьется, тот никуда уже отсюда не уедет». Так и не благословил уезжать.

Прозорливая матушка-утешительница

«Не скорби, Ника, все будет хорошо, ты еще здесь псаломщиком и регентом будешь». Через год-полтора слова матушки сбылись

В начале служения на клиросе мне было сложно понять порядок богослужения, запомнить песнопения, и я загрустила. Матушка Мария стала сочувственно утешать меня: «Не скорби, Ника, все будет хорошо, ты еще здесь псаломщиком и регентом будешь». Я про себя подумала: «Добрая матушка так просто говорит, чтобы утешить меня». Была уверена, что мне этого всего никогда не понять и не запомнить. Но с Божией помощью и молитвами моего духовного отца Вячеслава (Величко) потихоньку стала разбираться и где-то через год-полтора действительно сбылись слова матушки Марии – меня назначили на место псаломщика и регента.

Служение матушки в церкви

Иногда случается, что в начале служения человек входит в храм со страхом Божиим, относится ко всему с благоговением. Но постепенно привыкает, все становится обыденным, утрачивается благоговейное состояние души, начинаются праздные разговоры, смех, шутки во время богослужения и так далее. Матушка Мария за долгие годы пребывания в храме не утратила страха Божия и была для нас живым примером благоговейного поведения.

Матушка рассказала такой случай. В сонном видении она оказалась в центре храма. Врата алтаря отворились, и она увидела Спасителя, распятого на Кресте. У Него стали вдруг кровоточить раны на руках и ногах. Господь ожил и обратился к матушке со словами (дословно не помню, но смысл был такой): «Видишь, как Меня люди снова распинают. Разговоры в храме завели – гвоздь вбили, смех и шутки – еще гвоздь вбили, ссору затеяли – снова гвоздь вбили…» (продолжал перечислять грехи, совершаемые в храме). Проснулась матушка Мария в ужасе, настолько реальное было ощущение. Мудрая духовно, матушка с осторожностью относилась к видениям. Подошла за советом к архимандриту Рафаилу (Карелину). Батюшка подтвердил, что это было знамение от Бога.

Клирос Александро-Невского храма Тбилиси

На нас ее рассказ произвел сильное впечатление. Мы потом на клиросе повесили табличку (для напоминания) с высказыванием преподобного Амвросия Оптинского: «За разговоры в храме Господь попускает впадать в тяжкие искушения» (подразумеваются разговоры во время богослужения).

Матушка рассказывала: «Когда старцы в Глинской пустыни служили литургию, мы забывали о времени, не чувствовали усталости, будто на Небесах побывали".

Мать Мария долгие годы несла послушание на клиросе. Говорили, в молодости у нее был красивый голос. Я застала матушку уже пожилой, когда голос ее стал надламываться. Ходила она в храм на службы каждый день, была пунктуальной, надежной – никогда не подведет, первой бросалась на подмогу.

Большую часть времени она проводила в молчании. Но молчание ее не было угрюмым

Большую часть времени она проводила в молчании. Но молчание ее не было угрюмым. Она всегда была приветлива и доброжелательна. Если вступала в разговор, то не празднословила, а рассказывала что-либо полезное для души. Однако в ее тоне не было назидательно-нравоучительных нот, общение носило характер доверительной дружеской беседы.

В свободное время матушка сидела на клиросе в уголочке и тянула четки или читала псалтирь. Практически все время проводила в молитве. Была тихой и незаметной.

«Весь мир помрачился умом»

В Невской по средам вечером всегда служили молебен с акафистом святителю Николаю Чудотворцу. Как-то раз мать Мария решила не оставаться на молебен, пошла по своим делам. По дороге стала читать акафист святителю на четках. Остановившись у витрины магазина, она начала сосредоточенно разглядывать товар и цены. Тут мимо нее пробегает какой-то странного вида мужчина и ка-а-ак гаркнет ей прямо в ухо: «Весь мир помрачился умом!» В этот момент матушка вдруг как бы очнулась и поняла, что отвлеклась от молитвы. Схватилась за четки и дальше с молитвой продолжила путь.

Блаженнее давать, нежели принимать

Как уже было отмечено, матушка была нестяжательной, вела аскетический образ жизни. Все, что попадало ей в руки, она раздавала нуждающимся. Не помню, чтобы она лакомилась – была строгой постницей. Пила только чистый кипяток. Говорила: «Мне чумазый не наливай (так она чайную заварку называла), я с детства так привыкла». Когда ее угощали пирожным или конфетами, не отказывалась, брала, заворачивала и, как оказалось, относила стареньким немощным матушкам, жившим небольшой общиной недалеко от церкви.

От матушки Марии мне известно, что жить в уединении ее благословили старцы, и лишь при необходимости она могла приютить кого-либо на срок не более трех дней. Благословение это она исполняла неукоснительно.

Аскетизм ее не был показным и не являлся самоцелью. Как могла, она скрывала свой подвиг

Жила матушка на окраине города. Я навещала ее, когда она болела, и была поражена строгостью ее жизни. В малюсенькой полутемной хибарке стояла железная кровать, тумбочка, маленький столик, табуретка и керосинка. Больше ничего. Единственное пальто висело на гвозде. Аскетизм ее не был показным и не являлся самоцелью. Как могла, она скрывала свой подвиг.

При всей нищете матушки, ее умудрялись обворовывать соседи. Перелезая через забор в отсутствие матушки, они утаскивали, что могли: единственную ценную икону, канистру с керосином (запас на зиму), а однажды стащили даже надкушенный хачапури. Под конец они обрезали электропровода, и мать Мария осталась без света, жила при лучине. Это все мы узнали случайно, сама она терпеливо переносила испытания, никогда не жаловалась.

«И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: все покрывает, всему верит, всему надеется, все переносит…» (1 Кор. 13: 3–7).

Все перечисленные свойства любви были присущи матушке Марии.

«Может, я грешу и не знаю»

Матушка имела склонность читать духовные книги. Когда ей что-либо бывало непонятно, она в простоте смиренного духа советовалась с нами. Как-то раз попала ей в руки брошюра – перечень грехов. Встретился там непонятный ей термин, означающий один из нечистых плотских грехов. Подходит мать Мария к матушке Елисавете и вопрошает, что это слово означает. Та удивилась:

Несмотря на множество виденных ею чудес, матушка была лишена экзальтированной чувствительности

– Мать, зачем тебя это интересует?

– Может я грешу этим и не знаю…

– Нет, ты этим точно не грешишь. Лучше тебе и не знать такого.

Матушка Мария успокоилась, все поняла и не стала любопытствовать. Была смиренная и целомудренная.

А еще, несмотря на множество виденных ею чудес, матушка была лишена экзальтированной чувствительности, рассуждала трезво и мудро.

Общение со старцами

Схиархимандрит Виталий (Сидоренко) Старец Виталий нередко давал матушке Марии особые поручения. Однажды он послал ее с посылкой в другой город по точному адресу. Батюшка прозрел, что в том доме назревает большое несчастье. Оказалось, там жила женщина с детьми, доведенная до отчаяния из-за голода. Она уже подумывала о суициде, когда у нее на пороге появилась матушка Мария с посылкой от батюшки, в которой были продукты. Женщина эта не была знакома с отцом Виталием, даже никогда не слышала о нем ничего, сильно удивилась и обрадовалась.

Старец нередко давал матушке поручение отправлять по почте посылки с продуктами нуждающимся людям.

С матушкой Марией был еще такой случай. Когда она была помоложе, священник храма поручил ей помыть пол в алтаре. Матушка страшно перепугалась, не смела войти в алтарь, но священник настоял на своем. Тогда мать Мария на четвереньках заползла в алтарь, трясущимися руками вымыла пол и так же выползла оттуда. Ночью ей приснился сон. Видит она амвон, огороженный с двух сторон до определенного места, и слышит голос: «Дальше этого никогда не заходи».

При встрече со старцем матушка рассказала ему все. Тот пожурил ее слегка и запретил впредь входить в алтарь.

Однажды мать Мария принесла нитки и попросила меня связать жакет. Мне тогда было не до вязания, но любимой матушке не смогла отказать. На второй день она как-то застенчиво попросила вернуть нитки со словами: «Отец Виталий пожурил и запретил, сказал: “Не нагружай ее”» (батюшка уже несколько лет как почил). Матушка и не заметила, что проговорилась, настолько сама все просто воспринимала.

Я удивилась, но не стала задавать ей вопросы, чтобы не смущать ее.

Блаженная кончина матушки

Незадолго до смерти матушка Мария заболела и слегла. Ее поместили в больницу при женском монастыре, где за ней ухаживали монахини. Мы иногда навещали матушку. И вот что она нам рассказала.

В этот период ее хибарка почти развалилась, и матушку мучительно волновал вопрос: где ей жить после выхода из больницы. Как-то снится ей сон: вдалеке идут старцы куда-то. От них отделяется отец Андроник, молча подходит к ней, дает в руку записку и так же молча удаляется вслед за остальными старцами. А в записке написано: «Не прилепляйся ни к чему земному».

И действительно, никакое жилье земное матушке уже больше не понадобилось. Вскоре она скончалась там же, в монастыре, стоя в храме во время богослужения. «Честна пред Господем смерть преподобных Его».

Похоронили матушку в селе Норио (недалеко от Тбилиси) на кладбище женского монастыря.

ВОСПОМИНАНИЯ О СХИМОНАХИНЕ КСЕНИИ (КАЛИНИНОЙ)

«Благослови, батюшка!»

О. Александр Баиашвили:

Она ходила зимой и летом в одном пальто и на протяжении многих лет жила бедно

– Благодарю Бога, что имел общение со схимонахиней Ксенией. Она запомнилась мне как пример смирения христианского, нестяжательности, послушания. Она ходила зимой и летом в одном пальто и на протяжении многих лет жила бедно. Те деньги, которые ей давали в храме, какую-то копеечку, она не тратила на себя, отдавала другим.

Однажды, когда мне сделали операцию, она вот так прислала через нашего пономаря сумму денег, которые тогда считались немалыми, тем более для нее.

Матушка рассказывала о себе, что приехала в Грузию по благословению Глинских старцев и была духовным чадом отца Виталия (Сидоренко). Показывала мне письмо отца Виталия, хранила его и дорожила им. Там были духовные наставления старца.

Матушка рассказала эпизод из ее детства, как однажды был какой-то церковный праздник, и из-за многолюдства она не смогла попасть на территорию храма. Она очень переживала, села на лавочку и начала плакать. К ней подошла женщина и стала утешать ее, успокаивать, сказала: «Ты не переживай, все будет хорошо». Матушка успокоилась, а потом, когда уже народ разошелся и она могла спокойно войти в храм, узнала эту женщину на иконе мученицы Параскевы.

Еще она рассказала, как ее спас от насильников преподобный Серафим Саровский. Многие из нас знали про этот случай и знали, как матушка почитала преподобного Серафима. Но рассказывала она об этом со смирением, никак не тщеславясь.

Матушка впервые попала в Грузию по благословению Глинских старцев. От вокзала она шла одна пешком до места, где должна была остановиться. Было уже вечернее время. И тут ее остановили двое мужчин, начали задавать какие-то вопросы. Матушка поняла по их поведению, что у них нехорошие намерения (она была тогда еще молода), и взмолилась: «Преподобный отче Серафиме, помоги!» Вдруг видит, к ним приближается старец, точно как изображен на иконе, оттаскивает этих мужчин от матушки за рукава. Матушка в страхе отбежала подальше, а затем, оглянувшись, увидела следующее: старец стоит и что-то говорит им, а они слушают его смирно, понурив головы. Матушка потом сожалела, что не поблагодарила старца тогда.

Я тогда еще был пономарем и пришел навестить ее. Уходя, слышу, она мне говорит: «Батюшка, благослови!»

Еще помню, когда матушка Ксения уже тяжело заболела и лежала в монастыре, за ней ухаживали монахини. Я тогда был пономарем и пришел навестить ее. Уходя, слышу, она мне говорит: «Батюшка, благослови». Я тогда растерялся и подумал, что, наверное, матушка уже настолько больна и постарела, что перепутала, приняла меня за батюшку. Хотя я не был одет в подрясник, и она прекрасно знала, что я всего лишь пономарь. Но она еще раз повторила: «Благослови, батюшка!» Мы попрощались, и я ушел, естественно не дерзнув благословить ее. Второй раз навестил матушку, а, уходя услышал, как она снова говорит мне: «Благослови, батюшка!» Я тогда не знал, что через несколько лет действительно стану священником.

Еще был случай. Матушка Ксения разговаривала с моей мамой. Я тогда только начал воцерковляться, стал прислуживать в алтаре пономарем, и у мамы были переживания. Она боялась, что я заброшу учебу (я учился в медицинском институте). Я помню, как матушка разговаривала с моей мамой и рассказывала ей разные случаи, истории о людях, которые не думали, что станут священниками, которые учились, собирались получить профессию, а Господь так устраивал, что они становились священнослужителями.

Одну историю рассказала, вторую, а мама стоит и плачет, слушая ее. Потом уже, когда я стал священником, понял, что все, рассказанное матушкой Ксенией, было очень похоже на то, что происходило со мной. Я тоже думал, что стану врачом, и не предполагал, что Промыслом Божиим моя жизнь так поменяется, и я стану священником.

Вот что я могу вспомнить про матушку Ксению. И я благодарю Бога, что имел возможность общения с таким человеком. Для меня она была действительно примером монашества – нестяжательная, кроткая и смиренная молитвенница.

«Ее стояние на литургии – это была жизнь в Боге и жизнь с Богом»

Ирина Катамадзе:

С ее уходом на клиросе образовалась пустота, заполнить которую по сей день некому. Клирос осиротел

– Схимонахиня Ксения навсегда осталась в моей памяти как живой образ благоговейного отношения к Божественной литургии. Ее стояние на литургии – это была жизнь в Боге и жизнь с Богом. Без слов поучений и наставлений она подавала нам пример, которому хотелось и сейчас еще хочется подражать. Как много она значила для клироса, мы поняли только после того, как она преставилась. С ее уходом на клиросе образовалась пустота, заполнить которую по сей день некому. Клирос осиротел. Ее физическое место – угол на сундуке – занимают теперь другие рабы Божии, но ее место на клиросе в духовном смысле так и осталось незанятым.

Схимонахиня Ксения очень редко вступала в разговоры. В промежутках между богослужениями она всегда молча сидела в углу на сундуке и молилась, но если она что-нибудь рассказывала нам из своих воспоминаний, то это бывало очень поучительно и ценно.

Навсегда мне запомнился урок, который она преподала мне тогда, когда я еще была штатной певчей клироса. Будучи младшей на клиросе, я ходила на кухню за обедом и приносила его на клирос (в нашей Церкви было особое благословение обедать на клиросе). На кухне дали куриный бульон. Когда я занесла кастрюлю на клирос, то, к своему удивлению, услышала резкий окрик матушки Марии (тогда она была еще монахиней с именем Мария): «Быстро унеси это отсюда!» Я подчинилась ей, но в душе остался вопрос: почему же так резко? Она поняла невысказанный мною вопрос и рассказала мне случай из жизни старца Андроника, свидетельницей которого она была сама.

Еще при старцах в церкви Александра Невского служила на клиросе псаломщица Тамара. Она носила своей хозяйке, у которой жила, обеды из госпиталя. Однажды она как всегда принесла в сумке кастрюлю с обедом и поставила на сундук. Сумка была закрыта, и кастрюли видно не было. Но старец Андроник, выходя из алтаря, посмотрел на сумку и сказал: «Тамара, убери эту сумку отсюда». Сказав это, старец спустился вниз и вышел из храма. Тамара не поняла значение слов старца и не вынесла сумку. Когда батюшка Андроник возвращался в алтарь, он вновь посмотрел на сумку и уже строго сказал: «Тамара, я же сказал, вынеси сумку. Ангелы отворачиваются», – пояснил он. Старец не видел, что находится в сумке, но видел, как ангелы, не вынося мясного духа, отворачивались от этого места.

Так матушка Мария навсегда помогла мне понять, что клирос – это особое место присутствия ангельских сил.