«Владыка считал себя вечным новичком в вере»

2 октября 2022 года исполняется 40 дней со дня кончины митрополита Диоклийского Каллиста (Уэра), одного из самых значимых православных иерархов и богословов наших   дней. Владыка, перешедший в Православие из англиканства в сознательном возрасте, после тщательного исследования христианской веры, оставил после себя не только богословские труды, но и переводы важнейших православных богослужебных текстов на английский язык. И хотя не со всеми взглядами митрополита Каллиста можно согласиться, мы призываем читателей помолиться о его упокоении и публикуем в этот день небольшую заметку памяти покойного.

Известный и уважаемый многими православный богослов последних десятилетий, митрополит Диоклийский Каллист (Уэр), скончался в среду, 24 августа 2022 года, в возрасте 87 лет.

Приняв православную веру, он со временем стал епископом титулярной Диоклийской кафедры Константинопольского Патриархата и считался одним из самых выдающихся и искусных проповедников святоотеческого богословия и православной духовности нашего времени.

Более 30 лет, до выхода на пенсию в 2001-м году, он преподавал в Оксфордском университете в Англии (где я учился у него 3 года) и был известен как усердный ученый, щепетильный до мелочей лектор и добросовестный научный руководитель. Он также служил пастырем в Оксфордском православном приходе, объединявшем греческую и русскую общины. Действительно, многих, в том числе и меня, привлекало во владыке редкое сочетание учености и духовности, академичности и аскетизма, глубокое понимание святоотеческой литературы и литургии — Православия как живой и преображающей жизнь традиции.

Многих привлекало во владыке редкое сочетание учености и духовности, академичности и аскетизма

Тимоти Уэр родился в английском городе Бат в 1934-м году. Он приехал в Оксфорд, чтобы изучать латынь, древнегреческий язык и богословие. Приняв православную веру в 1958-м году, после нескольких лет пребывания в монастырях в Канаде и в Иоанно-Богословском монастыре на острове Патмос, где Иоанн Богослов написал книгу «Апокалипсис», в 1966-м году он был рукоположен во иеромонаха. В 1982-м году был посвящен во епископа, а позднее возведен в сан митрополита — высшее почетное звание архиерея в Православной Церкви. Всю оставшуюся жизнь владыка Каллист был страстным исследователем, плодовитым писателем, блестящим толкователем и оратором.

Митрополит был скрупулезным и взвешенным человеком. В день нашего знакомства, в сентябре 1980 года, он пригласил меня на ланч в свое университетское жилище в оксфордском Пемброк-колледже. Владыка Каллист принес мне стопку книг, предложил заголовок для моего эссе и сказал, что мы встретимся снова через 3 недели. Все остальное время мы обсуждали меню столовой. В следующий раз мы встретились в его родительском доме. Владыка угостил меня чаем и предложил банан на тарелке, а к нему — нож и вилку. Он аккуратно очистил и нарезал банан; я уважил его, выпив чаю, но сказал, что хотел бы взять банан с собой. Для молодого студента, привыкшего к более непринужденным манерам на родине, в Австралии, и позже, в Греции, это было шоком.

Христианский мир запомнит митрополита Каллиста как автора книги «Православная Церковь», до сих пор являющейся классическим введением в историю, богословие, духовность и литургику Православной Церкви, а также другой книги — «Православный путь». Но для меня он навсегда останется, прежде всего, талантливым переводчиком (совместно с монахиней Марией из православного Свято-Покровского монастыря Бюсси-ан-От во Франции) «Праздничной Минеи» и «Постной Триоди», важнейших богослужебных книг Православной Церкви — эти труды были завершены в 1969-м и 1977-м годах соответственно.

Вместе с Джеральдом Палмером и Филиппом Шеррардом он отредактировал полный текст «Добротолюбия» — собрания сочинений подвижников ранней Церкви и Православия. В 1995-м году Дениз Шеррард написала мне, что ее муж завершил черновик перевода всего за несколько недель до своей кончины. Владыка Каллист тоже закончил редактирование V и последнего тома «Добротолюбия» всего за несколько недель до своей смерти, занимаясь алфавитным указателем до последнего вздоха.

Уникальное и провокационное сочетание учености и духовности митрополита оказало сильное влияние на многих. Служа в церкви Святой Троицы, проводя исследования в Бодлианской библиотеке и возглавляя факультет Теологии и религии, он тратил бесчисленные часы, навещая пациентов в больницах и встречаясь с прихожанами в кафе или на рабочих местах. Его вера одинаково пылала пламенем, и когда он читал лекцию об отцах-пустынниках или Паламитских спорах, и когда произносил проповедь на торжественной службе Страстной Седмицы или обычной воскресной литургии — и все это с характерным для него гениальным остроумием.

Он тратил бесчисленные часы, навещая пациентов в больницах и встречаясь с прихожанами

В своей первой проповеди в сане епископа в июне 1982 года владыка предположил, что совершенно разные жизненные пути святых показывают, что жизнь каждого из нас является уникальным путем ко спасению. В своих еженедельных проповедях он непрестанно напоминал о силе имени Иисуса, призывал к самоосмыслению, говорил о неизбежности испытаний и настаивал, что на первом месте должно быть благодарение Богу. Он подчеркивал, что истинная молитва есть славословие, а не перечисление Богу жалоб, и объяснял литургию как повод для действия Господа, а не как нашу возможность помолиться.

Он следил за своими проповедями: однажды признался, что повторил проповедь пятилетней давности, проницательно заметив, что повторять проповедь, если она хороша, нормально.

Но именно как духовник и духовный наставник владыка, возможно, оставил самый неизгладимый след в душах любивших его. Пожалуй, самый яркий образ владыки Каллиста, запечатлевшийся в моей памяти, — это бесконечная очередь прихожан, приближающихся к левому углу нефа Троицкого храма на всенощной в субботу. Это люди из разных слоев общества, с разным уровнем образования и культуры — и все они приходили к нему, чтобы излить свою душу на Исповеди и получить слово утешения.

Владыка увещевал верующих обращать внимание на мелочи: на икону, к которой вы приложились; на человека, с которым вы встретились; на полученный вами подарок... Он был убежден в способности христианства вечно преподносить нам сюрпризы и безмерно изумлять нас, в тщетности попыток ограничить или сузить его до закосневшего прошлого и остывшей традиции. Христианство — оно с тобой там, где ты сейчас: для владыки совершенно естественным было полагать, что работа Великим постом по переустройству своей картотеки и системы хранения документов может быть использована в качестве благоразумного и полезного постового занятия для души.

Владыку Каллиста будут помнить далеко за пределами Оксфорда и даже Православия. Он был одинаково уверен в успехе диалога как с англиканскими и католическими священнослужителями или богословами, так и с греческими, русскими, сербскими или румынскими православными мыслителями. Он был многолетним редактором (вместе с Джорджем Эври и Джоном Савардом) журнала «Eastern Churches Review» («Обозрение Восточных Церквей») и покровителем (вместе с Львом Жилле и другими) англиканско-православного экуменического Содружества святого Альбана и преподобного Сергия. Он также был сопредседателем международных комиссий по православно-англиканскому и православно-католическому диалогу.

Владыка был английским джентльменом до мозга костей

Закоренелый экуменист, владыка был английским джентльменом до мозга костей. Будучи во всех отношениях православным, он тем не менее считал себя вечным новичком в вере, однажды заявив, что с нетерпением ждет возможности просмотреть «Небесную библиотеку».

Он вовсе не желал приспосабливать православную веру к собственным представлениям или сомнениям, но всегда ощущал готовность принимать ее — подчас с удивлением — в ее вечной новизне. Неслучайно его личные мемуары под заглавием «Мой путь в Православную Церковь» появились всего 10 лет назад, когда он, как зрелый критический мыслитель, сумел разглядеть, как изменилась Церковь в течение его жизни. Он подчеркивал необходимость сохранения всей сути православной веры, а также принятия ее парадоксов, антитез и полярностей.

Владыка Каллист мог сам и объявлять, и критиковать события в Православной Церкви — как Греческой, так и Русской. Митрополит также был достаточно скромным и умел признавать свои несовершенства и просчеты.

Я никогда не переставал быть учеником владыки Каллиста. Он поддерживал меня в каждом новом измерении и повороте моего служения и преподавания. Он был моим руководителем и читал все, что я написал за последние 30 лет, в том числе подготовил — когда был уже совсем болен — предисловие к моей последней публикации о старцах V века из Газы — Варсонофии и Иоанне, с письмами которых он меня познакомил. Будучи его учеником, я был рад посвятить ему эту книгу; и был крайне тронут, узнав, что митрополит держал ее в руках всего за несколько дней до того, как предал свой дух в руки Божии. Могу представить, как владыка прямо сейчас ждет, когда Небесные часы пробьют, и он сможет открыть дверь в изобилующую дивными книгами «Небесную библиотеку».