Христианские образы на денежных знаках: pro et contra

Рис. 9. Анонимный фоллис. Атрибутирован Роману IV (1067–1071). Аверс: Христос Пантократор. Реверс: Богородица Оранта     

Часть 1. Общественная дискуссия в России

Часть 2. Монеты Византии

Со времени христианизации империи сакрализация императора сосредотачивается на связи между человеком и Богом. Сакрализация власти происходит по модели наместничества: «Наместник Христа» на земле в силу занимаемой должности становится живым Его образом, а царство земное есть образ Царства Небесного (первообраза)¹. Современник и биограф Константина Великого Евсевий Кесарийский писал:

«Истинным василевсом, по всей справедливости, надобно называть того, который образовал свою душу царскими добродетелями, по образцу царства высочайшего… Да будет провозглашен у нас один василевс, – Друг Всецаря Бога… он отпечатлен по первоначальной идее великого Царя, и в своем уме, как в зеркале, отражает истекающие из нее лучи добродетелей»².

В Византии на роль наместника Христа всегда претендовал император.

«Главной функцией византийского императора была сакральная. Ради ее выполнения – налаживания и поддержания взаимоотношений между миром земным и миром небесным во благо и спасение подданных – существовал в представлении византийцев сам институт верховного правителя – Наместника Бога на земле», – считают исследователи³.

Право императора быть наместником Бога на земле утверждали, подтверждали и пропагандировали его изображения

Право императора быть наместником Бога на земле утверждали, подтверждали и пропагандировали его изображения. Как показывает А. Грабар в своем исследовании, византийские иконографы пришли к композициям, на которых василевс помещен перед Божеством.

«Император является государем, вдохновленным и хранимым Богом, как бы его образом не земле». Подчиняясь божественной воле «он утверждает собственную мощь, ибо numen [лат. божественное величие] василевса не может восторжествовать иначе, как признав превосходство numen “панвасилевса”».

Эти две власти сливаются при условии, что «единственный государь» на земле подчиняется «вселенскому могуществу» «единого Бога» – небесного суверена земного Императора⁴.

В силу уже сложившегося трехвекового культа обожествления императора в языческой Римской империи неудивительно, что царскому изображению на монете и в христианский (византийский) период придавалась почти сакральная значимость. Ритуал воздаяния почестей императорским изображениям, установленным в общественных местах для всеобщего поклонения, был разработан еще язычниками-римлянами⁵. И такая практика сохранилась в уже христианской Византии, «став прообразом и примером для почитания христианских икон»⁶.

Бесчестие, нанесенное изображению государя (в том числе на его монете), считалось тягчайшим государственным преступлением – «оскорблением величества» – и каралось вплоть до смерти⁷, что видно из жития св. Стефана Нового⁸. Поэтому в Византии «оскорбление изображения василевса или иконы святого стали рассматриваться как уподобляющиеся друг другу преступления»⁹. Об этом прямо свидетельствует письмо св. Симеона Столпника царю Иустину младшему, также зачитанному на Седьмом Вселенском Соборе¹⁰.

В Византии оскорбление изображения василевса или иконы святого стали рассматриваться как уподобляющиеся друг другу преступления

«Социальное пространство византийского мира, как и ранее римского, было наполнено символами, образами, эмблемами власти и имперской государственности… Полноценными носителями образов власти были и монеты», – пишут исследователи¹¹.

С VIII в. византийские монархи на монетах титулуются по-гречески как «василевс» или «автократор». Примечательно, что древнеримский титул «царь» («rex», синоним греческого «василевс») на византийских монетах встречается только применительно ко Христу, Который именуется «Царь царствующих» («Rex regnantium»). В императорской титулатуре «rex» после Василия I (866–867) более не употреблялся.

По византийским монетам можно проследить изменение взаимоотношений Христа и императора, наместником Которого на земле он считался. До VII в. на монетах чеканились только христианские знаки – крест и христограмма.

«Радикальное обновление нумизматической иконографии в царствование Юстиниана II впервые на широчайшую аудиторию раскрывало тему взаимоотношений между императором и Богом», – пишет М.Н. Бутырский.

В самом конце VII в. в правление Юстиниана II (685–695) на аверсе было помещено погрудное изображение Христа с эпитетом «Rex regnantium» («Царь царствующих») и аббревиатура D[ominus] N[oster] («Господь наш»), а портрет императора был изображен на реверсе. Изображение Христа являло собою «образ высшей безусловной власти, стоящей над земными правителями», а «перенос фигуры императора с эпитетом СЛУГА ХРИСТА на реверс монет знаменовал признание такого порядка вещей и узаконивание их». При этом смирение императора подчеркивается тем, что он держит «Голгофский крест, символ Христовой жертвенной победы над смертью и важнейшей реликвии христианства»¹².

Рис. 8. Солиды Юстиниана II     

Впервые с римских времен император уступил главное место Царю всех – Панвасилевсу.

«С этих пор присутствие Спасителя на монетах должно было восприниматься как утверждение Православия и благочестия императоров», – пишут М.Н. Бутырский и Н.А. Селунская.

Именно поэтому восстановление иконопочитания в 843 г. привело к возвращению образа Христа на лицевую сторону солидов – основной золотой монеты Византии.

Восстановление иконопочитания в 843 г. привело к возвращению образа Христа на лицевую сторону солидов

Указанная тенденция – подчеркивание власти Христа над императором и его земным царством – достигает полноты в чеканке так называемых «анонимных фоллисов» X–XI вв. (рис. 9). На этих монетах отсутствуют не только портрет императора, но даже служившая ему заменой монограмма василевса (сокращенное начертание его имени и титула). На аверсе этих фоллисов портрет василевса и надпись с его именем и титулатурой заменяются на образ Христа, а на реверсе строчная надпись относится также не к императору, а ко Христу – «Царь царствующих»¹³. На целое столетие изображение Христа Пантократора на монетах полностью исключило любые свидетельства об императорской власти и имя земного правителя империи. Таким образом, языческая процедура консекрации (обожествления) императора и его власти над империей на этих монетах заменяется изображением истинного Бога и Небесного Царя – Иисуса Христа, признаваемого священным правителем ромейской державы (Византии).

Однако и земная власть императора часто требовала небесной легитимации, особенно если земные основания для претензий на нее были шаткими. Поэтому на монетах появляются сцены коронования государя Христом, Богоматерью или кем-либо из святых. Впервые композиция коронования появилась на монетах весьма незначительного императора Александра (912–913). На его голову возлагал венец некий святой¹⁴.

Император Иоанн I Цимисхий (969–976) не имел прав на престол, заняв его после убийства своего предшественника Никифора Фоки. Поскольку Иоанн особо почитал Божию Матерь, то на своих монетах он первым был изображен коронуемым Богоматерью (рис. 10).

«Емкая символика этой композиции впоследствии неоднократно использовалась другими императорами», – замечает М.Н. Бутырский¹⁵.

Рис. 10. Иоанн I Цимисхий (969–976). Золотой гистаменон номизма. Константинополь. Аверс: легенда + IhS XPS REX REGNANTIUM. Христос Пантократор. Реверс: легенда + QEOTOC bOHQ' IW dES / M Θ. Слева Иоанн, держащий патриарший крест. Над его головой «рука Бога» (manus dei). Справа Богородица прикасается правой рукой к императорской короне1     

По мере того как «имперская идея все более проникалась христианским чувством», образ власти на монетах Византии все более и более демонстрировал «свою обязанность христианству», «становясь христианским по преимуществу», – заключают свою статью исследователи¹⁶.

Заключение

М.Н. Бутырский написал:

«Византийские монеты, оставаясь средством удовлетворения посюсторонних потребностей общества, вместе с тем отразили феноменологическую природу власти в христианской империи, ее сакральный характер и сверхбытийственный источник»¹⁷.

Нам остается сказать, что в тех исторических условиях Церковь не могла не одобрить христианизацию императорской власти, выражаемой в том числе и в чеканке христианских символов и образов на монетах. Так, императоры публично признавали над собой власть Небесного Царя Христа, а свою державу Его священным земным царством. Альтернативой христианским символам на монетах могли быть только языческие и оккультные знаки и символы, которые иным образом выражали бы сакральность власти императоров.

Временная победа иконоборческих императоров отчасти тому свидетельство. Они оставили только свои портреты и крест как знак своей приверженности христианству, но удалили святые образы. Таким образом, императоры-иконоборцы и через монеты насаждали и распространяли свой еретический символ веры в неизобразимость Богочеловека Иисуса Христа и недопустимость для христиан святых икон, уподобляемых ими языческим идолам.

Однако Церковь не приняла в качестве своего догмата вероопределение иконоборцев и их собора. Кровью и страданиями исповедников и мучеников за иконопочитание Церковь добилась Торжества Православия. Императоры-иконопочитатели логично вернули на свои монеты образ Христа, Богородицы и святых, тем самым утверждая и подтверждая свою верность догмату иконопочитания. И Церковь опять же не могла с этим не согласиться, ибо монеты со святыми образами, имевшие широкое хождение в среде всех сословий империи (своего рода «средства массовой информации» древности), выполняли важную роль «пропаганды» иконопочитания, выражения личной веры и благочестия православных императоров так же, как в свое время они служили императорскому культу (вплоть до их обожествления в языческий период) и другим государственным целям. На тот момент размещение святых образов на монетах имело обоснование даже в самом догмате иконопочитания, в котором, в частности, говорится о полезности возможно более частого и повсеместного присутствия святых образов в жизни христиан¹⁸.

В то время отсутствие святых образов на византийских монетах было явным знаком правления императоров-иконоборцев и повсеместных жестоких гонений на иконы, а наличие таких образов – выражением истинной православной веры и иконопочитания василевсов.

Проблема допустимости/недопустимости размещения священных изображений на денежных знаках есть вопрос благочестия, а не догматики

Напомним, что чеканка императорами монет была их властной прерогативой и монеты считались их собственностью. Поэтому выбор изображений на монетах был в полной воле императоров. Чеканка на монетах святых образов была формой выражения благочестия василевсов. Это деяние не входило в явное противоречие с догматом иконопочитания, т.е. не являлось ересью. Очевидно, поэтому Церковь молчаливо принимала выбор императора.

Можно сказать, что проблема допустимости/недопустимости размещения священных изображений на денежных знаках есть вопрос благочестия, а не догматики; вопрос принятых в данном конкретном обществе представлений о благоговении перед святым образом, а не выбора между правоверием и ересью.

Однако в других исторических обстоятельствах и социокультурных условиях священные изображения на денежных знаках играют иную роль. Например, со времени Крещения Руси вплоть до гибели Российской империи в 1917 г. в нашем Отечестве так и не сложилась своя традиция сакральной христианской нумизматики.

В современной России христианские образы на монетах и бонах не имеют функцию сакрализации власти, а играют другую роль. А возможности современных технологий и коммерческий интерес подвигают бизнесменов к изготовлению монетовидных поделок в широком диапазоне от кича до кощунства. Однако это тема для другой статьи.

(Продолжение следует.)