Пережившая антихристовы времена

Сегодня, 1 сентября, день памяти игумении Марии (Ушаковой), сохранившей для нас устроенный преподобным Серафимом Саровским по воле Самой Царицы Небесной Четвертый Ее удел на земле – Дивеево.

Игумения Мария (Ушакова)

Матушка Мария – из славного рода Ушаковых, давшего нам не одного святого, в том числе из воевод^[1]. Хотя духовные войны бывают и похлеще боевых баталий, где, по крайней мере, очевидно, кто свой, а кто враг.

Отец воспитывал дочерей для замужества и беспечной светской жизни. И Лиза вполне отвечала чаяниям отца

Елизавета (так звали будущую игумению в миру) – дворянка. Их с сестрой рано овдовевший отец, вышколивший четырех сыновей для военной и госслужбы, воспитывал дочерей для замужества и беспечной светской жизни. И Лиза вполне отвечала чаяниям отца: была остроумна, хороша собой, виртуозно музицировала, пока… ей в руки не попались сочинения святителя Тихона Задонского. Возможно, его известный труд «Сокровище духовное, от мира собираемое». Она прониклась им и поняла, что те самые духовные сокровища куда сподручнее собирать в монастыре. Туда-то невеста на выданье к ужасу отца и запросилась…

Батюшка Серафим Саровский в последние годы жизни. Литография сестер Дивеевской обители, 1879 г. Она уже была наслышана о дивной жизни саровского чудотворца – батюшки Серафима, к тому моменту, правда, уже 10 лет как почившего. Но лет за пять до своей кончины он как-то открыл соседу по келье отцу Павлу из саровской братии:

– Тогда, батюшка, Дивеево будет Дивеевым и тогда только у них всё устроится как должно, когда игуменией будет Мария, да еще по фамилии Ушакова!

А носительница этой многообещающей фамилии в ту пору была еще лишь шаловливым подростком. Это потом уже она станет внешне удивительно спокойной и невозмутимой, так что и слова лишнего не добьешься, а если и скажет чего, то так весомо, что светским и в возрасте становилось не по себе.

Отцу, Алексею Николаевичу, ничего не оставалось, как благословить родовой святыней – Феодоровской иконой Божией Матери – свою 25-летнюю дочь на иноческую стезю. И матушка Мария имеет благодать помогать тем, кто ищет монашества.

***

Вот что рассказывает нынешняя игумения Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря матушка Сергия (Конкова):

Игумения Сергия (Конкова) – Искренней почитательницей игумении Марии была одна из сестер нашей обители монахиня Мария, в миру Елизавета Алексеевна Храмова. Подобно первой игумении, она пришла в монастырь по горячей любви к преподобному Серафиму и его общине. Много лет назад прочитав «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», она решила сразу же, не откладывая, проститься с миром.

Приехала в монастырь поздним вечером и постучалась в игуменский корпус. Помню даму в красивом пальто с песцом, в высокой прическе и со слезами на глазах. К груди она прижимала сподвигшую ее «Летопись…». Внезапно она опустилась на колени и произнесла: «Я приехала, чтобы поработать преподобному Серафиму. Не отриньте меня!» Так начался ее монашеский путь.

Так же, как и игумения Мария, когда-то прошедшая тяжелые послушания, ее полная тезка-современница, Елизавета Алексеевна, не гнушалась никакой работой. Трудилась она в монастырских теплицах в Нижнем Новгороде, а это послушание не из легких. Постоянно молилась игумении Марии, веря в ее святость, и по вере своей получала помощь во всех делах. У нее и мирское имя было таким же, как у первой игумении, и в постриге она получила имя Мария.

Истинно христианской, мирной была кончина монахини Марии Храмовой – 1 сентября 2009 в день памяти горячо любимой ею игумении Марии.

В этот же день празднуется Донская икона Божией Матери, которую монахиня Мария тоже особо почитала. У нее была онкология, но она самоотверженно трудилась до последних дней своей жизни, никогда и ничего не откладывая на потом. Однажды даже обмолвилась: «Мне нужно успеть сделать побольше, ведь жить осталось меньше года…».

***

А вот рассказ послушницы Нонны Орловой:

– Я была очень серьезно больна. Старица Свято-Казанского монастыря в с. Колюпаново Тульской области, монахиня Ефросиния, не благословила мне делать операцию, сказав, что я могу ее не пережить, а духовник подтвердил ее благословение. Я терпела семь лет, лечилась травами, но болезнь прогрессировала.

Взяв отпуск на работе, приехала в монастырь. Увидела здесь совсем другую жизнь. Осталась трудницей на год. Молилась у мощей преподобного Серафима, дивеевских преподобных, блаженных. А еще просила матушку Марию, зная о ее святой жизни из «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря»: «Матушка Мария, ведь ты из Тулы, и я тоже, у тебя маму звали Олимпиадой, и мою маму так же. Не откажи мне, попроси Царицу Небесную, чтобы Она взяла меня в монастырь. Я очень-очень хочу этого».

Однажды меня благословили ехать на послушание в Семхоз, на подмосковное подворье. Матушка игумения, отправляясь по делам в Москву, взяла меня с собой. Мы были вдвоем в купе. И матушка Сергия расспрашивала о моей жизни, о родных. Узнав о девятнадцатилетней дочери, удивилась и забеспокоилась, как такая юная девушка живет самостоятельно. Услышав о моем желании поступить в монастырь, решительно сказала, что пока жизнь дочери не определится, о том, чтобы стать послушницей, не может быть и речи…

Болезнь моя усугублялась. Я больше всего боялась, что меня отправят домой. Молилась матушке Марии, в помысле уже склоняясь к тому, что я не перенесу операции, если только не получу исцеления, о чем и просила в молитвах. И всё устроилось наилучшим образом…

Матушка игумения благословила отвезти меня в арзамасскую больницу к верующему врачу, которая лечила многих сестер. Операция была наисложнейшей, как потом сказала врач.

Когда в послеоперационный период пришло время повторно обследоваться, матушка игумения неожиданно сказала: «Надо ее одеть…» – и в праздник Успения Божией Матери я стала послушницей Серафимо-Дивеевского монастыря. Матушка Мария исполнила все мои просьбы.

***

Игумения Мария (Ушакова) Некогда и сама Елизавета Алексеевна Ушакова, оставив всё, безоглядно вступила в малоизвестную еще Дивеевскую общину, раздираемую тогда врагом.

…Выдававший себя за «излюбленное чадо» батюшки Серафима лжепослушник Иоанн Тихонович Толстошеев возымел влияние в Синоде и при дворе, встречался с царственными особами, фрейлинами, верховодил над поставленным не без его протекции местным архиереем. Изнурял бессмысленными и тяжелыми трудами «серафимовых сирот», во всем их обделял, продвигая всюду своих наглых ставленниц. Разорял установленные батюшкой Серафимом по воле Царицы Небесной порядки, разрушал построенные по благословению старца здания, закрывал его церкви, собирая при этом именем Серафимовым баснословные суммы, в том числе с царской семьи, на строительство некоего царского скита своей (называемой его именем) общины. Да и строить-то намеревался на месте надругательства своего зятя над одной из дивеевских послушниц.

Сила брани была такова, что этот властолюбец напрямую сравнивал себя с сатаной, а из 11-ти то и дело сменяемых, в том числе этим «чуждопосетителем», начальниц Дивеевской общины некоторые и из верных батюшке Серафиму по-человечески не выдерживали, теряли здоровье – физическое, а иногда и психическое. «До антихриста не доживете, а антихристовы времена переживете», – предупреждал батюшка Серафим окормляемых им сестер.

Она стала той самой предсказанной преподобным 12-й игуменией, при которой должен был устроиться монастырь

И вот невозмутимая Елизавета Алексеевна Ушакова одолела весь этот натиск врага и его смутьянов. Ей ли не молиться в лукавые времена новых антихристовых ухищрений? Она-то и стала той самой предсказанной преподобным 12-й игуменией, при которой должен был устроиться монастырь. «Матерью-праведницей», как предрекал батюшка, утешая плачущих о его кончине.

Побеждает одно смирение. Елизавета Алексеевна и начальницей-то быть не хотела, да от слепенького старца Антония Ардатовского вдруг услышала: «Ты должна быть матерью!» Он еще и пригрозил: «Если не послушаешься, то Божиим велением будешь изгнана из обители, и нет тебе спасения!» А она и пришла в эту неустроенную тогда Дивеевскую общину, потому что сестрам-насельницам батюшка Серафим говорил: «Я, отец ваш, попекусь о вас и в сем веке, и в будущем, и кто в моей пустыне жить будет, всех не оставлю…»

Но для смирения, потом объясняли старицы, им всем и попущено было пройти сквозь ни в какой другой обители небывалые, как отмечал владыка Серафим (Чичагов), автор «Летописи…», испытания.

Блаженная Пелагея Ивановна Про матушку Елизавету Алексеевну, когда ее назначили начальницей, сразу же отозвалась блаженная Пелагея Ивановна: «Вот эта-то уж настоящая, как есть коренная». А старица Прасковья Семеновна рассказывала:

«Я спросила у матушки воды из источника батюшки Серафима, она мне подала в стакане, а я говорю: “Перекрести, матушка!” Она ответила мне: “Нет, не могу такого светильника, как батюшка Серафим, воду крестить”. Вот она Богом избранная нам истинная мать! Я ей отдала портрет батюшки Серафима и сказала: “Крепись, матушка, мужайся! Царица Небесная и батюшка Серафим тебе помогут!”».

Эта же старица, когда вскоре стали всеми неправдами смещать матушку, за которую практически все 400 сестер плакали и просили, передала через послушницу слова:

«Матушка, крепись, мужайся, стой за правду – бодрствуй! Вся сила Небесная сюда грядет!»

Так молитвами да по заступлению свыше всё в Дивеево и происходит. Избрание Елизаветы Алексеевны начальницей произошло в день памяти святой равноапостольной Марии Магдалины, в честь которой по прошествии всех бурь и искушений дивеевскую мать-праведницу и постригут в монашество.

Это блаженные, как им и завещал батюшка Серафим, всё «воевали», так что Пелагея Ивановна и пощечину правящему тогда архиерею влепила, а Прасковья Семеновна «шумела»: «О Судия! Судия неправедный! Судия ложный! Судия денежник, карманник!» А матушка Мария – терпеливица. Терпением стяжала свою душу (см.: Лк. 21: 19), и тысячи вокруг нее спасались. Более тысячи сестер и соберется при ней в обитель.

***

Защищенную святителем Филаретом (Дроздовым), святитель Феофан (Говоров) возвел ее на все следующие более чем 40 лет, обратившиеся к славе Четвертого удела Пресвятой Богородицы на земле, в игуменское достоинство. Кстати, в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери…

Вещи батюшки Серафима А вспомнила об этом недавно монахиня Артемия (Королькова), рассказавшая вот такую историю:

– В 2003 году вся Церковь жила ожиданием торжеств в честь 100-летия прославления в лике святых преподобного Серафима Саровского. Они должны были начаться в Сарове, где был отреставрирован храм, возведенный когда-то над кельей преподобного. Сама келья была воссоздана по старинным фотографиям на ее сохранившемся фундаменте внутри стен храма. Наша обитель также готовилась к празднику с большим напряжением духовных и физических сил: в монастыре обновлялись соборы, достраивались гостиницы, обустраивалась заново вся территория; сестры день и ночь спешно копали канавку Пресвятой Богородицы, которую необходимо было закончить до 1 августа.

В начале лета матушка игумения вызвала меня и сказала, что по благословению владыки Георгия наша обитель отвечает за убранство воссозданной кельи преподобного Серафима в Сарове. «Займись этим, – сказала матушка, – благословляя меня крестом, – Бог благословит». Тогда я еще не вполне понимала, какой груз на меня возложен.

Мы обсудили с благочинной, матерью Екатериной, список вещей, которые мне предстояло собрать. Среди них были и резная мебель «под старину», и выточенные подсвечники с медными подносами для песка, иконы под XVIII век и лампады, монашеское облачение, старинные книги и медная утварь и многое-многое другое.

В день памяти игумении Марии (Ушаковой) у ее могилы в Серафимо-Дивеевском монастыре Из всего необходимого у меня была пока только копия иконы «Умиление» дивеевского письма, которую предложила взять благочинная из ризницы.

Как это часто бывает, дело, ради Господа совершаемое, сопровождается многими трудностями. Мне с моим большим списком нужно было обращаться к столярам, жестянщикам, снабженцам, сестрам-церковницам, ризничным, швеям… Поначалу не знала, в какую сторону бежать. Я стала обходить все эти послушания, показывая чертежи, просила что-то сделать, причем «срочно». Но у всех была своя неотложная работа перед праздником, меня встречали не очень радостно, предлагали прийти «потом как-нибудь». Согласился было жестянщик изготовить подносы для подсвечников, но на складе не оказалось медных листов. Не было и многого другого: старинных икон, утвари, домотканных дорожек…

Упрашивать, настаивать становилось уже не под силу – все и без того трудились в невероятном напряжении. В то лето сестрам зачастую приходилось работать даже ночью, рабочие также буквально падали от усталости.

Все человеческие усилия ни к чему не приводили, мои возможности были исчерпаны, но всё оставалось на своих местах. Я ходила по канавке, просила батюшку Серафима управить…

Так прошла неделя, потом другая… Оставшиеся дни стремительно сокращались. Мне уже представлялось, что вот в Сарове в новоустроенном храме начнется торжество, приедет Святейший Патриарх, архиереи, почетные гости… Ожидали президента В.В. Путина, представителей дома Романовых. А в соборе – пустая келья… Со страхом ждала я приближения праздника.

Я подошла к кресту игумении Марии и почти без надежды взмолилась: «Матушка, я не могу исполнить свое послушание! Заступи, помоги…»

Как-то после очередной безуспешной просьбы я шла мимо алтаря Троицкого собора на канавку и свернула к могилам. Помню, подошла к кресту игумении Марии и почти без надежды взмолилась: «Матушка, я не могу исполнить свое послушание! Ты всё смогла так хорошо в Дивееве устроить! Заступи, помоги, как можешь, спаси…».

У начала канавки расположились частные торговцы со своими лавочками и толпилось много народу. Я поравнялась с ними, и пожилая женщина вдруг взяла с прилавка акафист иконе Божией Матери Феодоровской, с Ее иконой на обложке, и протянула мне… Продавщица, нисколько не удивившись, только сказала: «Интересно, почему вам досталась Феодоровская, вроде Ей о детях молятся…» Не понимая пока происшедшего, я пошла с этой иконой по канавке и еще, и еще просила, умоляла о помощи. Что-то важное было связано с этим образом, потому что я внезапно ощутила, что успокаиваюсь.

Много позже всё разъяснилось. Перечитав «Летопись», я вспомнила, что Феодоровская – это келейная икона игумении Марии, особо ею почитаемая, родительское благословение в монастырь. В разные годы в дни ее празднования матушка пришла в монастырь, приняла сан игумении.

Рака с мощами преподобного Серафима Саровского в Троицком соборе Дивеевского монастыря

После этого все мои трудности стали разрешаться удивительно легко и быстро. Будто сами собой стали появляться необходимые вещи. Сестра со склада купила медные листы для жестянщика. Столяры приступили к работе над «старинной» обстановкой для кельи преподобного, и в несколько дней, работая допоздна, изготовили замечательные модели. Братья позже говорили, что чувствовали большую благодать от этой работы, за которую поначалу не хотели браться… Нашлась и старинная саровская мантия. Освободилось время у сестер из швейной мастерской, и вскоре они изготовили клобук, аналойники, мешки для сухарей по образцу принадлежавших преподобному. И даже 80-летняя старица, монахиня Мария, сама взялась ехать к знакомым в Мордовию, где еще можно было найти домотканные холсты и дорожки. «Со всех дворов несли!» – говорила потом, улыбаясь, а привезла она их целую легковую машину!

Наконец, в предпоследний день мне принесли ящик, пожертвованный паломниками «для музея». Я нашла там замечательные древние иконы, именно те, что были нужны, большие книги екатерининских времен, старинные лампады и медную утварь, – словом, всё нужное и даже более того. Эти будто «случайно» собранные вещи изумляли точным соответствием замыслу.

Таким удивительным образом всё было полностью собрано и в последний перед торжествами день размещено мною в келье батюшки Серафима.

Дивеево. Наши дни

На следующий день Господь сподобил меня сопровождать мощи преподобного Серафима в крестном ходе и затем принять участие в освящении только что воссозданного саровского храма. О келье одобрительно отозвался Святейший Патриарх Алексий, многие говорили, что в ней «особенный молитвенный дух», оттуда «не хочется уходить». Наверное, это потому, что она создана благословением преподобного Серафима и благодатными молитвами матери-праведницы, игумении Марии.

Матушка Мария твердо верила в прославление батюшки Серафима, оставив для него нижний левый придел в построенном ее трудами вопреки всем нестроениям Троицком соборе монастыря. Тогда, за несколько лет до Саровских торжеств, один Божий человек ей сказал: «До мощей доживешь, а там уж готовься к смерти». На следующий 1904 год 19 августа (1 сентября по новому стилю) матушка преставилась. И Господь являет многие чудеса по молитвам к ней и в наши дни.