Смиреннейший архидиакон, монах и человек

Николай Алексеевич Крук в деревне Звездная, 1970 г. Архидиакон Ювеналий (в миру Николай Алексеевич Крук) родился 10 мая 1947 года в деревне Звездная Барановичского района Брестской области, в православной семье. В детстве помогал в алтаре храма Преображения Господня в деревне Новая Мышь Барановичского района. В 1965-м году окончил среднюю школу. В 1965–1966-м годах обучался на курсах телерадиомастеров при Барановичском ДОСААФе. В 1966–1968-м годах служил в армии, демобилизовался в звании сержанта.

С 1969 года работал в воинской части № 36856 города Барановичи радиомехаником. В 1971-м году поступил в Московскую духовную семинарию, по окончании которой продолжил обучение в Московской духовной академии.

На втором курсе обучения в академии был принят послушником в лавру. 30 марта 1977 года был пострижен в монашество Наместником лавры архимандритом Иеронимом (Зиновьевым) в Троицком соборе обители с именем Ювеналий – в честь святителя Иувеналия, Патриарха Иерусалимского.

12 апреля 1977 года ректором Московской духовной академии архиепископом Дмитровским Владимиром (Сабоданом) был рукоположен в сан диакона в Покровском академическом храме. В 1981-м году награжден правом служения с двойным орарем. 17 июля 1988 года возведен в сан архидиакона в Успенском соборе лавры.

Отец Ювеналий более 40 лет нес послушание ответственного за диаконский чин и певчего братского хора

Отец Ювеналий более 40 лет нес послушание ответственного за диаконский чин и певчего братского хора. Помимо этого, архидиакон Ювеналий многие годы занимался в лавре иконописными и реставрационными работами, с 1989 по 2007 год руководил лаврской иконописно-реставрационной мастерской. Он был художником-реставратором монументальной масляной живописи первой категории.

Архидиакон Ювеналий являлся духовным чадом иеросхимонаха Сампсона (Сиверса) и всю жизнь хранил в сердце наставления духовника. По воспоминаниям отца Ювеналия, ответы батюшки на насущные вопросы были краткими, но очень емкими и глубоко содержательными, каждое слово имело большой вес и впечатляло душу. Помимо личных встреч, отец Сампсон присылал отцу Ювеналию письма, в которых учил избегать формализма и тех обстоятельств, которые могут привести ко греху. Пройдя такую школу воспитания, отец Ювеналий всю жизнь был крайне внимателен и требователен к себе.

Германия, 1988 год

Отец Сампсон благословил юного Николая принять монашество на втором курсе академии, потому что «потом может быть поздно». И действительно, оказалось, что Наместник лавры архимандрит Иероним охотнее постригал в монашество первокурсников, считая, что у студентов 3–4 курсов уже нет такого произволения, и зачастую они принимают постриг не ради Христа, а потому что «уже некуда деваться». Поэтому к старшекурсникам отец Наместник внимательно присматривался и принимал в число братии далеко не каждого. По воспоминаниям отца Ювеналия, архимандрит Иероним был выдающимся подвижником своего времени. В условиях еще не закончившихся гонений он сумел очень много сделать для монастыря: провел значительные строительные и реставрационные работы, оформил братии постоянную прописку, что было по тем временам невероятно сложно сделать… Проявляя одновременно строгость и заботу, отец Иероним, как и отец Сампсон, явился для отца Ювеналия назидающим и укрепляющим примером на всю дальнейшую жизнь.

Архидиакон Ювеналий (Крук) и архимандрит Кирилл (Павлов)

Также большое влияние на становление отца Ювеналия, на его возрастание в духовном делании оказал архимандрит Кирилл (Павлов). Вспоминая старца, отец Ювеналий рассказывал:

«Когда кто-то из братии просил добавить что-то в свое молитвенное правило, батюшка вникал в просьбу – спрашивал, зачем, для чего, почему – и благословлял. Не знаю, всем ли и всегда, но благословлял. И отец Кирилл всегда радовался, когда видел какого-нибудь брата в особом, благодатном состоянии. Батюшка как-то вычислял такого брата и всегда радовался – мог подойти и обнять. Он очень тонко чувствовал людей».

В этих воспоминаниях угадывается личный опыт молитвенного делания самого отца Ювеналия. Вполне возможно, что он рассказал именно о себе, не называя своего имени. Об этом опыте также свидетельствуют рассуждения отца Ювеналия о молитве, которые записал один из насельников Троице-Сергиевой обители:

«Всякая молитва должна быть с соучастием сердца – в той степени, в которой сердце может соучаствовать. Это хорошо отражено в трудах святителя Феофана. Конечно, современному человеку трудно всем сердцем погрузиться в молитву, и ставить такую задачу неправильно. Поэтому один из самых простых и надежных методов – просто вникать в смысл произносимых молитв, сопровождать чтение молитв теми мыслями, которые являются сутью, сущностью произносимых молитвенных фраз. И вот сопровождение этими мыслями – оно как раз и подталкивает ум приближаться к сердцу, на ту степень, на которую оно очищено. Ну, а чтобы полностью войти в сердце – нужно, безусловно, иметь чистое сердце. И, конечно, если человеку такая молитва дается – это дар Божий. Никаким искусственным путем вогнать ее в сердце невозможно – ум будет всплывать, как поплавок из воды. Только Господь Духом Своим Святым может поместить ум внутрь сердца».

По воспоминаниям лаврской братии, отец Ювеналий всегда был на вечернем богослужении и понуждал себя к непрестанной молитве – даже во время служения не выпускал четки, а держал руку с четками под стихарем, чтобы не привлекать внимания. Неудивительно, что отец Кирилл любил с ним служить.

Архидиакон Ювеналий и Святейший Патриарх Алексий II

Отец архидиакон был очень требователен к себе – и других призывал всегда руководствоваться канонами Церкви и строго соблюдать Устав. Он был противником каких-либо новшеств в богослужении. Если кто-то пытался что-то изменить или добавить, мог возразить: в служебнике или требнике написано так-то. Братия вспоминает, как однажды на общем Соборовании в Успенском соборе лавры в Великую Среду один из старших диаконов на малой ектении просил добавить к словам «О еже проститися им всякому согрешению, вольному и невольному…» частичку «же», потому что так привычнее, и в чине наверняка опечатка. Отец Ювеналий строго запретил.

Во время поездки в Германию в 1988 году с архимандритом Матфеем (Мормылем) и лаврским хором

На Михайлов день при отпусте мог тихо в стороне поправить: «Неправильно говорить ‟ихже и память ныне совершаем”. Бесплотные силы не жили на земле, не умирали. Мы не память их совершаем, а просим их о предстательстве пред Господом».

«Отец Ювеналий был олицетворением подлинного монашества: кротости, глубокого смирения, сострадания, любви»

При этом отца Ювеналия отличали удивительные кротость и смирение. Валерий Яковлевич Саврей^[1] свидетельствует:

«Отец Ювеналий был олицетворением подлинного монашества: кротости, глубокого смирения, сострадания, любви. Господь дал ему удивительную способность – вмещать чужую боль, как свою. Это дар истинной любви. По словам апостола Павла, любовь не раздражается, не ищет своего, все покрывает… И отец Ювеналий действительно все покрывал. Я не помню, чтобы он на кого-нибудь когда-нибудь раздражался. Не помню, чтобы во время наших многочисленных бесед на протяжении многих лет отец Ювеналий говорил о ком-то отрицательно. Даже большие искушения он покрывал любовью. Митрополит Филарет (Вахромеев) предлагал ему епископскую кафедру в Белоруссии, но отец Ювеналий отказался, сославшись на то, что его призвание – быть простым монахом. И это говорит о многом. Он жил не для себя, а для Христа Спасителя. Он вел замкнутый образ жизни, и вел его потому, что свое подлинное, сокровенное, духовное ядро хотел сохранить в целомудрии и чистоте».

Архидиакон Ювеналий (Крук)

«Смиреннейший, благоговейнейший архидиакон, монах и человек, – вспоминает о нем митрополит Каширский Феогност. – Отец архидиакон был всецело предан служению Господу, у него никогда не было ропота. Для нас он навсегда останется примером кротости, благоговения, благочестия, веры и верности».

«Я знал этого светлого человека со студенческих лет, – рассказывает митрополит Тверской и Кашинский Амвросий. – На всю жизнь запомнил, как он сослужил архимандриту Кириллу (Павлову) за Божественной литургией, чаще всего в Трапезном храме лавры. Уже тогда для всех нас, студентов Московской духовной академии, отец Ювеналий стал примером благоговейной и смиренной молитвы, трепетного отношения к святыням алтаря и храма Божиего. Он был человеком, никогда не пребывающим в праздности. После богослужения переодевался в рабочую одежду и, будучи одаренным от Господа художественным даром, реставрировал росписи в храмах святой обители. По свидетельству многих очевидцев, он был ревностным делателем молитвы Иисусовой. В ответ на жизнь во Христе он был щедро одарен от Бога дарами Духа Святого, о которых писал святой апостол Павел: ‟…любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона” (Гал. 5, 22). Отец Ювеналий был поистине человеком Божиим, примером настоящего монаха. Достаточно было его увидеть, поприветствовать, обнять, чтобы получить огромную сердечную радость и чувство мира. Его чистые, светлые, детские глаза были ярким свидетельством такой же чистой жизни».

Святейший Патриарх Кирилл и архидиакон Ювеналий