Тетя Валя

Художник: Анна Анчер

Тетя Валя была моей дальней родственницей. Строгая, громкая и грубая, с ней было лучше не вступать в диалоги, а спорить вообще опасно для жизни. Она – всегда права, и это не обсуждалось. Выглядела она соответственно своему характеру – грузная, высокая, с короткой стрижкой и сердитой складкой меж широких бровей. Любимым ее занятием была рыбалка. Каждый день она неизменно сидела с удочкой на мостике, неподалеку от нашей школы. Когда я девочкой проходила мимо нее, она сухо здоровалась со мной и иногда угощала яблоком.

Спустя лет десять я стала замечать тетю Валю в храме. Здоровье ее пошатнулось: сахарный диабет и еще куча болячек сделали тетю Валю настоящей бабушкой. Она уже еле ходила, опираясь на палочку, и пару раз была при смерти.

Правда, характер у нее ничуть не изменился.

– Чего это он орет у тебя как бешеный?! Ну-ка успокой его быстро! – как-то напустилась она в полный голос на моего трехлетнего сынишку, что плакал в храме.

Меня тогда это жутко возмутило. В следующее воскресенье она уже совала ему красное яблоко после причастия со словами:

– На, Мишенька, угощайся!

К причастию она подходила всегда первой, не стесняясь расталкивала всех своими широкими плечами

К причастию она подходила всегда первой, не стесняясь расталкивала всех своими широкими плечами.

– Я болею, мне тяжело стоять! – отвечала она громко на весь храм тем, кто было пытался возмутиться.

У меня от такого поведения глаза лезли на лоб: «Неужели нельзя вежливо попросить?» После причастия тетя Валя садилась на скамейку, судорожно доставала из сумки яблоко или булочку и просила меня налить ей полный стакан теплоты. При диабете тяжело держать евхаристический пост.

Иногда, смотря на нее в храме, я размышляла: «Вот, тетя Валя только в старости вспомнила о Боге и начала ходить в церковь – болезни заставили. А сама-то и не поменялась вовсе: такая же грубая, что хочется, увидев ее, обойти и даже не здороваться. Ох, не знаю, помилует ли ее Бог…» При этом мой внутренний фарисей благообразно вздыхал.

Последние пару лет тетя Валя совсем разболелась – так, что и до остановки дойти не могла. И она звонила мне: то воды святой привези, то в храм ее на службу отвези. Внутри себя я дико возмущалась: у самой внучка есть с машиной, что ей-то не позвонит? Но в итоге я молча везла ее куда надо и делала, что она просила.

Дня за два до Рождества Христова снова звонок:

– Катя! Ты на Рождество на ночную службу поедешь? Возьми меня тоже!

– Хорошо, – говорю я, – в одиннадцать часов вечера заеду, только предварительно позвоните.

Шестого января собираюсь вечером на службу, а звонка так и нет. С внутренним недовольством набираю ее номер.

– Ой, Катя, а я приболела – не поеду никуда, – как ни в чем не бывало отвечает мне тетя Валя.

Я начинаю раздражаться – неужели сложно было предупредить.

– Катя, – продолжает она диалог, – а ты могла бы попросить батюшку меня завтра утром причастить? Уж так мне причаститься на праздник хочется.

– Хорошо, я поговорю с ним.

Звоню отцу, тот отвечает, что сможет только после одиннадцати часов, т.к. уезжает служить в село.

– Спроси тетю Валю, сможет ли она потерпеть без еды столько времени?

Перезваниваю тете Вале, все пересказываю.

– Смогу! Смогу, конечно, Катенька, – с каким-то детским восторгом очень громко и радостно заговорила тетя Валя. – Катенька, с наступающим Рождеством Христовым! Здоровья тебе, мира и благополучия твоей семье. Спаси Бог тебя за то, что ты такая добрая и хорошая, никогда мне, старой и больной бабке, не отказываешь.

Тетя Валя положила телефон, а я села на диван и заплакала. Мне было стыдно.

Ночная служба прошла, домой я приехала уже под утро и легла спать. В одиннадцать часов дня меня разбудил телефон – звонил батюшка.

– Катя, я стою уже минут пять возле двери тети Вали, стучусь, дверь никто не открывает.

Звоню ее дочери. Та вскоре приехала и открыла квартиру своим ключом. Тетю Валю обнаружили мертвой. Она покоилась на своей кровати, рядом на комоде лежал открытый молитвенник, у иконы горела свеча, а на плите остывал свежесваренный суп.

– Валентина старалась жить с Богом, любила Его, регулярно участвовала в таинствах Церкви и приняла христианскую кончину, да еще и в такой день, – произнес духовник тети Вали после отпевания.

Покойница лежала в гробу румяная, какая-то просветленная – как живая. Я стояла рядом с гробом и любовалась ею

Покойница лежала в гробу румяная, какая-то просветленная – как живая. Я стояла рядом с гробом и любовалась ею. На душе отчего-то было светло и даже радостно, хотя следовало скорбеть. Видно, Господь знал о ней что-то такое, чего не знали мы, раз забрал ее в день Своего рождения.

– Прости меня, тетя Валя, – произнесла я шепотом, принося последнее целование.

Мой внутренний фарисей стыдливо молчал – мытарь восхитил Царство Небесное.