Мастер древнего искусства

Александр Дмитриев – мастер ручной вышивки, выпускник Торжокского художественного училища золотого шитья и Высшей школы народных искусств в Санкт-Петербурге, основанной в 1911 году императрицей Александрой Федоровной и возобновленной Людмилой Путиной в 2003-м. Мы встретились с Александром перед его возвращением домой, в Россию, из Америки, где семь месяцев он провел в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле.

– Да. Традиция золотошвейного мастерства пришла к нам из Фригии. Там в VIII веке до Рождества Христова изобрели золотую нить. На Руси вышивкой золотом стали заниматься еще до крещения Руси. Известно, что княгиня Ольга в IX веке ездила в Константинополь, где увидела работы византийских рукодельниц, и переняла их мастерство. Лицевое шитье (от слова «лик») мы узнали уже позже, от болгар, после принятия христианства.

Одежда князей в то время расшивалась золотом, а иконы начали вышивать с XI столетия. К началу XIX века в России насчитывалось около 30 центров злотого шитья – в Олонце, Лыскове, Калязине, Торжке, Торопце. Мастерицы вышивали по заказу и на продажу головные уборы, кисейные рукава, пояса, сафьяновую обувь, кошельки, детали праздничного народного костюма, предметы церковного обихода. Заказы приходили от царского двора, в частности, от самодержцев Екатерины II и Александра II.

Сейчас центром золотого шитья является моя родина – старинный город Торжок Тверской области.

– А в наше время какие произведения пользуются спросом?

– Для храмов и монастырей в немногочисленных мастерских изготавливают плащаницы, пелены под иконы, облачения для священнослужителей. Миряне чаще заказывают парные иконы – Казанский образ Божией Матери и икону Господа Вседержителя, а также вышитые шали, детали одежды.

– Существуют ли определенные церковные каноны лицевой и золотой вышивки?

– В облачении это, прежде всего, иконописный канон. Икона должна располагаться на определенном месте, крест должен быть выделен, орнамент – поддерживать крест.

Сейчас в орнаментах стараются ориентироваться на византийский стиль и русский стиль домонгольского периода.

Технология лицевого шитья тесно связано с иконописью и фреской. Но главное отличие современного золотошвейного и лицевого производства от дореволюционного в том, что раньше в России были цеха, где на каждую деталь, например плащаницы, имелись свои мастера: на руки, лики, глаза, орнаменты, шитье золотом или жемчугом.

Сейчас все чаще цех заключается в одном человеке. Но по опыту могу сказать, что это очень трудоемкая работа. Несмотря на то, что есть в наше время неплохие авторские работы, серьезно в этом народном творчестве одному делать нечего.

В училище мы всемером вышивали плащаницу «Успение Пресвятой Богородицы», в мастерской в Санкт-Петербурге делали плащаницу для собора Петропавловской крепости размером два с половиной метра. Вышивали по пять-шесть человек одновременно: кто-то вышивал лики, кто-то облачение святых, надписи. Одни вышивали золотом, другие жемчугом… Мне чаще всего доверяли золото.

И еще. Настоящее лицевое шитье – дорогостоящее и непростое в исполнении. На современном оборудовании работы выполняются быстро, и цена их на порядок ниже. При этом машинная вышивка позиционируется как «традиционное лицевое шитье, выполненное в древних традициях». Компьютерная программа, конечно, может заменить труд многих мастеров. Но разве может машина заменить руку мастера?

– Сейчас вы работаете над образом преподобного Серафима Саровского. Это будет икона?

– Это пелена, которую обычно вешают под иконы. Образ может быть и иконой, если заключить его в рамку.

К преподобному Серафиму я обращаюсь давно как к нашему молитвеннику и помощнику в жизненных обстоятельствах.

В 2000 году я крестился и в том же году поступил в училище. Помню, как 26 июля поднялся рано утром и сказал себе: «Еду в Дивеево». До монастыря добирался на электричках и автостопом: через Москву, Шатуру, Муром, Арзамас. У меня не было денег, но когда попутчики узнавали, куда я еду, давали деньги на дорогу и просили помолиться.

В обители духовник сказал мне, чтобы я молился преподобному батюшке Серафиму, святителю Спиридону Тримифунтскому и Божией Матери пред Ее Курским Коренным образом. И я молился. И приехал прямо на то место, где находится святой образ. Семь месяцев учился в семинарии в Джорданвилле, а перед самым отъездом в Санкт-Петербург сподобился не только приложиться к иконе, но и ночевал в одном с ней помещении.

– Александр, какие из вещей, подобных старинным, хотелось бы вышить?

– В ближайшем будущем – архиерейский саккос. А в целом мне интересна стилистика золотого шитья разных областей России, как церковная, так и светская. Хотелось бы также обобщить историю золотошвейного училища в Торжке. Это одно из старейших учебных заведений России, оно основано в 1894 году. В 1995 году его посетил приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II.

Кстати, одновременно с изучением церковной вышивки я пытаюсь больше постигнуть и основы Православной веры: участвую в православных конференциях, которые проходят в городе на Неве, познакомился с мастерскими и школами на Украине, в Белоруссии, в Москве.

А еще очень хотелось бы добраться до Смоленска, где, по архивным данным, в краеведческом музее находится плащаница с раки преподобного Ефрема Новоторжского, и вернуть ее в отреставрированный Борисоглебский монастырь в Торжке.

– Расскажите подробнее об этом святом.

– Преподобный Ефрем – брат Георгия и Моисея Угринов. Венгры по национальности, братья были конюхами у князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. Георгий защищал Бориса и сам мученически погиб: желая завладеть золотой гривной, которая была у него на шее, убийцы Бориса отрубили Георгию голову.

Ефрем, которого не было при злодеянии, нашел голову брата и, по благословению митрополита Киевского, пошел в окрестности Торжка, где в 1015–1016 годах основал обитель преподобного Симеона Столпника и странноприимный дом. Повествуя о мученическом подвиге князей Бориса и Глеба, он ходил через Смоленск в Киев и призывал прославить князей в лике святых.

К 1037 году преподобный Ефрем построил в Торжке каменный храм во имя Бориса и Глеба, позже перестроенный. В XVIII веке при разборке старого собора там нашли посох архимандрита, его литургические принадлежности: чашу и дискос, расшитую золотом шапку архимандрита, что говорит о том, что золотое шитье существовало здесь уже в X столетии.

Под спудом обнаружили и нетленные мощи Ефрема, для которых по приказу Петра I была сделана серебряная рака.

– В Америке с кем из интересных людей удалось встретиться?

– Мне посчастливилось прислуживать Первоиерарху Русской Зарубежной Церкви Митрополиту Восточно-Американскому и Нью-Йоркскому Илариону. Помню, я увидел владыку в Джорданвилле во время трапезы. Мы разговорились. За столом я не сразу заметил панагию и спросил его: «Батюшка, а как Ваше честное имя?». Он отвечал: «Иларион». Без чина и звания. Как удивительны простота, смиренномудрие и доступность владыки.

Запомнились встречи с издательницей Марией Мансур, рассказавшей мне об отце Серафиме (Роузе), с батюшкой Родионом Арагоном из Коста-Рики и его матушкой Еленой.

И, конечно, в семинарии я подружился с хорошими ребятами из разных стран.

– Изменилось ли представление о стране после поездки в Америку?

– В Америке я не раз вспоминал о том, как Авраам просил Бога пощадить город, если в нем найдутся хоть десять праведников. Теперь я точно могу сказать, что в Америке праведников гораздо больше, чем десять, и ради них Господь пощадит эту страну.

Помню, как я три дня стоял у епархиального управления в Твери, чтобы взять благословение на поездку в Джорданвилль. И почти каждый встречный говорил мне: «Зачем тебе нужна Америка – сатанинская страна и Нью-Йорк – блудный город? Неужели у нас в России нет семинарий?». А я отвечал: «Еду к русским».

Признаюсь, что и у меня в то время были некоторые сомнения относительно Америки. Но я ехал учиться и, в свою очередь, делиться русским искусством вышивки.

Сейчас могу сказать, что нам не стоит столь негативно относиться к Америке. Мы видим «соринку в глазу» у соседей, но «бревно» у себя не замечаем. В Америке, как и в любой стране, есть свои негативные стороны, но много и достойных уважения: любовь к своей родине, патриотизм, а у потомков русских – искренняя любовь к родине своих предков, стремление вдали от нее сохранить язык, культуру, искусство, традиции, построить и благоукрасить православные храмы, активно привлекать к церковной жизни молодежь.

Там у меня уже появились первые ученики, и мне не хотелось бы прерывать связи с этой страной. А в дальнейшем, если Бог даст, неплохо было бы организовать мастерскую народного прикладного искусства, чтобы хранить уникальное ремесло наших предков, совершенствовать традиции церковного шитья, женского костюма с вышивкой узором в стиле разных регионов России.