О подражании чужой добродетели

Избрание нового Папы вызвало предсказуемо живое обсуждение во всем мире — вызвало и у нас. При том, что к самому институту папства православные относятся критически, новоизбранный Папа, насколько нам может быть известно, весьма достойный человек, за которым и его друзья, и его противники признают «личную скромность, доктринальный консерватизм и преданность делу социальной справедливости». Говорят, что у себя дома, в Буэнос-Айресе, он жил в простой квартире и ездил на городском автобусе. Правда вряд ли он продолжит ездить на автобусе. Хотя бы потому, что иначе какой-нибудь террорист или просто сумасшедший, ищущий геростратовой славы, может его убить с очень печальными последствиями для общего мира. Джона Леннона убили не потому, что он кому-то сильно досаждал — а просто потому, что он был знаменитостью. А Папа неизбежно досаждает многим. На Иоанна-Павла II, как мы помним, покушались.

Но искреннее стремление кардинала Бергольо, ставшего нынешним Папой, жить простой и воздержанной жизнью, конечно, налицо. Это может вызвать почтение, восхищение, желание подражать — но, увы, у некоторых это ничего подобного не вызывает. У некоторых это вызывает обострение ненависти — не к Папе, к Патриарху Кириллу, которому ставится в вину, что он-то ездит не на автобусе, а на машине. Само это обострение довольно интересно с точки зрения коллективной психологии. Оно еще раз проявляет основную черту нашей либеральной интеллигенции — негативизм. Люди выказывают симпатии к Католичеству (или Протестантизму) исключительно затем, чтобы пнуть Православие, хвалят другие страны исключительно затем, чтобы уничижать свою, отмечают чью-то добродетель исключительно затем, чтобы укорить тех, кто на их взгляд, недостаточно добродетелен.

В самом деле, со стороны глядя, можно подумать, что многие наши блоггеры и журналисты так умилились скромностью Папы, что сделались добрыми католиками — регулярно ходят к мессе, исповедуются в грехах, привели свою личную жизнь в соответствие со строгими требованиями Ватикана, так что Католическая Церковь вот-вот украсится многочисленным сонмом своих святых, просиявших в наших снегах.

Но увы — наше местное филокатоличество имеет очень мало отношения к, собственно, Католичеству. Люди не собираются присоединяться к РКЦ, не питают ни малейшего интереса к ее вере, истории или культуре, ни за какие коврижки не отличат Фому Аквинского от Фомы Кемпийского, и уж в страшном сне не собираются повиноваться ее нравственному учению. Более того, они настолько мало о нем осведомлены, что им кажется, что католики «либеральнее» и «современнее» православных. На самом деле РКЦ, по ряду вопросов, отличается даже большей жесткостью и строгостью, чем Русская Православная Церковь, и вызывает у прогрессивной общественности западных стран еще более бурную неприязнь, чем РПЦ — у нашей. Католичеством интересуются лишь постольку, поскольку его можно противопоставить Православию, его хвалят только затем, чтобы бранить Русскую Церковь. Это точно также и с людьми вроде Познера, рассуждающим про «протестантскую этику», не прочитав ни единой строчки из Кальвина — да не интересна им никакая протестанская этика и никакой протестантизм; все, что их интересует — это возможность пнуть Православие.

С «прозападностью» нашей прогрессивной общественности ситуация примерно та же — она не имеет отношения к реальному Западу, да и не интересуется Западом. Иначе она бы тут же обнаружила капелланов в армиях западных стран, кафедры теологии в западных ВУЗах, президентов, клянущихся на Библиях и другие ужасы клерикализма, которым она так решительно противостоит дома. Представления наших прозападников об истории и культуре Запада вообще отличаются крайней фантастичностью — как о предметах им незнакомых и неинтересных. Единственное, зачем им нужен Запад — так это затем, чтобы бранить свою страну.

Это же верно и в отношении добродетели. Считают ли эти люди преступлением ездить на машине? Ничуть. Многие из них — автовладельцы и ничего зазорного в этом не видят. В сетевых их дневниках обличения «роскоши РПЦ» могут запросто соседствовать с радостными фотоотчетами о шопинге в лондонских бутиках. Никому из них в голову не приходит предаваться францисканской бедности, препоясываться вервием и питаться подаянием. Реальная добродетель интересует их также мало, реальное Католичество или реальный Запад. Ссылки на добродетель других нужны только и исключительно затем, чтобы нападать на РПЦ (или еще кого-нибудь) за предполагаемый недостаток добродетели.

Что же, если Вы любите добродетель — последуйте ей; если Вас восхищает кардинал в автобусе — что же, добро пожаловать в метро, оставьте вашу машину в гараже, а то Ваш сетевой дневник полон горьких жалоб на пробки. Если Вы считаете, что у Вас есть уважительные причины ездить на автомобиле, питаться не акридами, и препоясываться не вервием — что же, допустите, что такие уважительные причины могут быть и у служителей Церкви.

Впрочем, католиков (и лично пап) много упрекают за то, что они не желают продать сокровища Ватикана, выставить на аукцион множество хранящихся там произведений искусства, и раздать деньги бедным. Ватикан — весьма роскошное место, если Вы не знали. Едва ли новый новый Папа от всего этого избавится — да по правде сказать, и не должен.

Если Вас восхищает новый Папа — прекрасно; восхищаться чужой добродетелью есть начало смирения. Попробуйте обратиться к чужой добродетели не для того, чтобы подкормить ею Вашу ненависть — а для того, чтобы подражать ей. Считаете, что надлежит расточить имущество бедным? Прекрасно, найдите заслуживающее доверия благотворительное служение и расточите ему, для начала, хотя бы рублей пятьсот — Ваших рублей, не чужих. Вы обнаружите интересную духовную и психологическую закономерность — чем спокойнее будет Ваша совесть относительно того, как Вы распоряжаетесь Вашим достатком, тем меньше у Вас будет желания нападать на РПЦ. Более того, чужая добродетель станет для Вас предметом искренней радости и желания подражать — а не желания кого-нибудь пнуть.