Церковь исцеляющая

25 сентября директор департамента по делам религий и национальностей Министерства культуры Украины Андрей Юраш заявил: «Мы обращались неформально, сейчас готовим реальные обращения к священноначалию Украинской православной церкви, чтобы она сделала один очень весомый жест, показав, что она понимает общество, и что она кровь от крови этого общества, а не агент чьих-то влияний. Чтобы 4 епархиальные центра, которые сейчас находятся на территориях, оккупированных на Донбассе, были перенесены на контролируемые страной территории».

Заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Украинской Православной Церкви протоиерей Николай Данилевич ответил на это, что «Заявление Андрея Юраша является вмешательством во внутренние дела Церкви. А по форме подачи оно еще и выглядит как шантаж или даже ультиматум: «Если не сделаете, то...», «Покажите обществу, с кем вы...» Мы с народом Украины, разделенным войной и пропагандой. Или господин директор не считает население Крыма и Донбасса частью народа Украины? УПЦ самостоятельно решает, где должны быть ее епархиальные центры и не требует указаний со стороны чиновников»

В самом деле, с точки зрения Церкви требования Андрея Юраша абсурдны — Церковь, как и медицина, находится там, где люди в ней нуждаются. Отказать в пастырском попечении населению каких бы то ни было территорий по каким-либо политическим причинам просто немыслимо — Христос возложил на Церковь обязанность печься о душах людей, там, где эти люди находятся. Как говорит Священное Писание, «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно» (Евр.13:17). Будучи обязана перед Богом дать отчет за свою паству, Церковь не может ее покидать.

Это вопрос отношения к пастве, к простым людям, а не к той или иной стороне конфликта. Мысль бросить верующий церковный народ, особенно, находящийся в тяжелой ситуации войны, причем только для того, чтобы сделать, таким образом, политическое заявление - находится абсолютно за пределами того, что церковным людям могло бы прийти в голову.

Но, более того, эта мысль абсурдна и с точки зрения вполне мирской. Если считать население Донбасса своим, подпавшим под вражескую оккупацию, то крайне странно лишать это население чего бы то ни было — церковного попечения в частности. Однако определенная логика в словах Андрея Юраша есть; и он не первый, кто из нее исходит.

Это логика, согласно которой нынешние власти Украины хотят вернуть себе территории, но не население.

Казалось бы, необходимой частью усилий по реинтеграции Донбасса в украинское государство было бы привлечение симпатий населения, подчеркивание того, что в них видят дорогих и уважаемых сограждан, подпавших, не по своей вине, под власть злодеев-оккупантов, но остающихся гражданами Украины, о которых ее власти продолжают заботиться.

Однако преобладающей картиной в «патриотической» украинской среде является другое — жители Донбасса это «ватники», «совки», «даунбассцы», «лугандоны», люди совершенно иного (и много худшего) человеческого типа, нежели «европейские» украинцы, которые живут чуть-чуть западнее. Если бы это было просто злобными речами в СМИ и интернете — это уже было бы плохо, но это политика на уровне государства, которое как будто задалось целью как можно больше оттолкнуть жителей спорных регионов.

Очевидно, что получить территории без населения невозможно — и чтобы их, в итоге, получить, надо было бы как-то привлекать его на свою сторону. С одной стороны, отправлять людей сражаться и умирать, чтобы получить территории назад, а с другой всячески настраивать против себя их население — это выглядит абсурдным.

Еще более абсурдным выглядят нападки на Украинскую Православную Церковь. Было бы естественным в ситуации острого конфликта стремиться к умножению числа союзников, неумножению числа врагов, приобретению лояльности колеблющихся, ослаблению решимости противников. С чисто рациональной точки зрения нападки на крупнейшую вероисповедную общину страны, действия, которые могут восстановить ее членов против текущих властей, абсурдны. Производить внутренние раздоры по свою сторону линии фронта — это дело провокатора, а не патриота. Тем не менее, это подается, как проявление патриотизма.

В чем причина такого иррационального поведения?

Оно может выглядеть чудовищно иррациональным, вредным и безумным, если считать, что целью тех или иных деятелей является благо украинского государства. Однако все становится гораздо понятнее, если принять, что люди исходят из своих личных интересов — потому что определенной социальной обстановке безумие становится разумной стратегией личного продвижения.

Лучше всего, когда государством правят законы; хуже, когда государством управляют люди; хуже всего, когда государством управляют страсти. Эта последняя ситуация возникает, когда общественная жизнь определяется не законами — и даже не решениями конкретных лиц, плохими или хорошими, а теми эмоциями и настроениями, которые охватывают общество — или, во всяком случае, политически активную его часть.

Толпа иррациональна, она действует, исходя из обиды, гнева, совершенно необоснованных ожиданий, и, очень часто, веры в то, что для того, чтобы улучшить свою жизнь, ей надо кого-то подавить, с кем-то расправиться. Она ищет, кому бы предъявить претензии, на кого бы повесить глубокую фрустрацию, которую она испытывает от жизни. Конечно, толпа — это не народ, и не большинство народа. Это те, кто готов буйствовать, требовать и запугивать остальных. Такой коллективный злой и испорченный ребенок, неспособный задумываться о последствиях своих действий.

В этой ситуации для отдельных людей выигрышной стратегией становится не следование закону или интересам государства, а следование настроениям толпы. Это порождает действия, со стороны поражающие своей иррациональностью — когда люди, побуждаемые, по их словам, самым пламенным патриотизмом, совершают поступки, которые, с точки зрения интересов государства, производят впечатление злостного вредительства. Действия, которые ни один сколько-нибудь ответственный государственный муж не стал бы совершать.

Церковь в этом отношении находится на противоположном полюсе. Она действует ответственно, а не безответственно. Стремится к примирению, а не к раздорам. Старается сдерживать в людях дурные страсти — а не подыгрывать им. Созидает, а не разрушает.

Есть основания надеяться, что военная, кровавая фаза конфликта подошла к концу. Впереди период очень трудного восстановления, поисков каких-то форм сосуществования между Украиной и Донбассом. И, наверное, единственна организация, которая продолжает оставаться своей и для Донецка, и для Киева — это Украинская Православная Церковь.

Недавняя пастырская поездка митрополита Онуфрия на восток Украины показала, что если между Киевом и пострадавшими от войны районами сохранились узы доверия и любви — то сохранились они только в Украинской Православной Церкви.

И именно Церковь несет на исстрадавшуюся украинскую землю мир и исцеление. И это ставит украинских политиков и представителей власти перед выбором — пытаться греть руки у угасающего уже пожара, или вместе с Церковью трудиться над исцелением язв общества.