Деревня Щелейки

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Вообще, прежде чем поведать об этом прекрасном крае, следует сказать, что Онежское озеро — Онега, как его издревле называют на Руси, — своеобразное сердце и, пожалуй, квинтэссенция всего деревянного зодчества нашей страны. Онежское озеро объединило на своих берегах подлинные шедевры деревянных храмов Русского Севера. Оно, словно изящное ожерелье в руках умелого мастера, собрало воедино на незримой цепочке такие богатства земли Русской, что не уместятся ни в какой, даже самой большой шкатулке в мире. Драгоценными камнями блестят на онежских берегах храмы и часовни, лемех куполов и ажурные узоры причелин. Венчают онежское ожерелье шедевров безымянных зодчих, бесспорно, Кижи. Это север Онеги. Мы же начнем двигаться с юга, постепенно огибая озёрные берега и поднимаясь вверх вдоль западного побережья — Обонежья. Вот как издревле зовутся эти места. Есть ещё и Заонежье — территория к северу от Онеги, как логично следует из названия. Однако, это уже немного другая история. Вообще, наши предки были люди довольно логичные и рубили храмы на самых красивых, обзорных местах, чтобы видно было издалека, да и рыбаки не заплутали на широченных просторах озерного края. Ведь раскинулась Онега на многие десятки километров.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Итак, Обонежье. Деревня Щелейки. Предвосхищая вопросы о произношении такого необычного названия скажу, что ударение местные ставят на первом слоге. Одна из легенд говорит о наличии в районе села разломов в скальных породах, отчего и пошло название Щелейки. И действительно, до сих пор недалеко от деревни работает «Карьер-Щелейки», занимающийся добычей габбродиабаза — вулканической горной породы, которая используется, в основном, для строительства дорог. Именно им вымощена дорога, ведущая в сами Щелейки. Деревня стоит на берегу Онежского озера и габбродиабазовая дорога бежит от реки Свирь, вытекающей из Онеги в Ладогу.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

От Свири до Щелеек порядка 15 км грунтовки. В этом месте мост через Свирь строить не стали, ведь мост нужен довольно высокий для прохода сухогрузов и теплоходов, а поскольку пассажиропоток здесь небольшой, выходит такой мост слишком дорого. Вот и курсирует тут с незапамятных времен паром, связывающий два берега Свири и ведущий из Посвирья в Обонежье. Паром круглогодичный, ледокольного типа, поэтому если и сковывает лед в этом месте Свирь, долго он на реке не задерживается, ведь жителям села Вознесенье необходимо каждый день переправляться с правого берега на левый. Кому-то в гости, а кто-то и на работу так ездит каждый день и в школу ходит. Вот и добираются местные школьники каждое утро на занятия на пароме. Местная экзотика, однако!

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Перебравшись на противоположный берег, дорога бодро уносит вверх, петляя меж цепких еловых лап и пролесков. Места тут грибные, да и клюквы с морошкой полно. Так и хочется пробежаться по лесу с лукошком… Но наша цель — вепсская деревня Щелейки. Здесь до сих пор сохранились традиционные вепсские дома. Не узнать их трудно — большие двухэтажные избы приметны издалека. И вот еще пара поворотов знакомой грунтовки и уже замелькали из-за деревьев купола Щелейкинской церкви Дмитрия Солунского Мироточивого, 1783 года постройки. Красивый пятиглавый храм единственный такого рода в этих краях и являет собой уникальные архитектурные формы. Галерея между основным храмом и колокольней, сама колокольня, высокая подклеть. Беглый взгляд уже позволяет оценить все величие места — ведь впереди Онежские просторы.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Дорога ведет прямо через деревню, поэтому храм виден всем, кто даже мельком проносится по пыльной грунтовке мимо, в направлении Петрозаводска. Останавливаемся напротив храма, где нас уже встречает Сан Саныч — главный рыбак на деревне и человек, искренне радеющий за настоящее и будущее церкви, хотя об этом позже. Да вот и его дом, чуть ниже на пригорке, сразу за церковью. Место поистине самое что ни на есть благостное. Сан Саныч один из тех людей, видя которых сразу понимаешь — вот настоящий хозяин на своей земле, в своем доме, в жизни в целом. Невысокий, но крепкий, в вечной морской фуражке и с огромными кулачищами, кажется, будто он эту рыбу ловит голыми руками, и не нужна ему никакая снасть и крючки.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Помню как-то по осени мы приехали к Сан Санычу в гости и, увидев на дворе огромные чурбаны — заготовки для будущих дров, спросили, как он превращает такие здоровенные чурки в ровные и аккуратные поленья, согревающие дом в зимнюю стужу. «Очень просто» — ответил Сан Саныч, «Беру и колю их». С этими словами он уходит куда-то в сарай и возвращается уже с колуном — подобием топора для колки дров с длинным топорищем. «Вот этим и колю, хотя он у меня уже старый, новый купил, да только все старым и работаю, он мне больше нравится» — говорит Сан Саныч. «Хотите попробовать поколоть?» — в его словах промелькнул юношеский кураж. «Хотим! Чего тут колоть-то» — сказали мы и принялись рьяно работать колуном. Несколько неумелых ударов и чурка расколота, только поленья вышли какие-то кривые, неровные. «Дайте-ка я» — Сан Саныч бодро схватил колун и, прицелившись, аккуратным и сильным ударом опустил его точно в центр чурки. На земле красовались ровные половинки некогда здоровенного полена. Вот так мастер-класс. «А ведь он явно не моложе нас…» — подумали мы. Сан Саныч смеялся.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Отперев дверь церкви, Сан Саныч показал нам интерьер храма и рассказал про его судьбу и про то, как он уже долгое время выбивает у местной администрации деньги хотя бы на частичную реставрацию и ремонт. Кровля, полы, колокольня — все находится в плачевном состоянии и нуждается в срочном ремонте. Ведь если не сделать его сейчас, потом будет уже поздно, а восстанавливать руины тем более никто не будет… Поднимаемся на колокольню. «Только аккуратнее там» — предупреждает Сан Саныч. «Там перил нет». Действительно, наверху в некоторых местах площадка совершенно открытая, и покатый пол оканчивается обломками того, что раньше было резными перилами. Зато какой вид сверху. Сразу напротив — созвездие куполов.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Их пять, большой центральный барабан без креста, некоторые обломаны… А за ними широко раскинулась Онега. Простор такой, что противоположного берега почти не видно. Последний раз храм реставрировался в 70-х, работала группа реставраторов из Ленинграда. Но реставрацию они выполнили не совсем качественно, поверхностно, и уже замены требует не только кровля, но и нижние венцы бревен, которые уже тогда, в 70-е требовали серьезного ремонта, но в ту пору провели лишь «косметический», который к сегодняшнему дню чуть не обернулся трагедией — церковь начала проседать. Службы здесь не ведутся, доски пола прогнили, и находиться внутри уже небезопасно, ведь у церкви высокий подклет и под полом еще добрых пару метров до земли…

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Спускаемся вниз. До берега озера метров 400, дорожка уходит вниз к красивому песчаному Онежскому берегу. Любуемся спокойными водами могучего озера. Но такими они бывают не всегда. Как и на Ладоге, здесь порой бьют сильные штормы, и не приведи Бог оказаться в это время в лодке на воде… Подобный шторм застал нас однажды по осени, благо мы были на суше. Тогда закрыли паром на Свири, где-то на подстанции оборвало провода, и света в деревне не было несколько дней. Кроме красивых берегов Онеги, в окрестностях Щелеек еще много интересного. Это и старый маяк, постройки начала прошлого века, и 30-метровый скальный обрыв, и шикарные сосновые боры. Но притягивает сюда вот эта церковь, почти два с половиной столетия стоящая на Онежских просторах. Сколько еще ей стройной свечой стоять в ветрах и дождях, на палящем солнце и в зимнюю пургу? И конечно люди, живущие на своей земле, делающее свое дело, крепко стоящие на ногах. Счастливые люди. Ведь не будь их, деревня бы давно сгинула, и не известно, стоял бы сейчас красивый о пяти главах ансамбль Дмитрия Солунского.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

P.S. Прошло полтора года и прямо накануне Рождества, в Сочельник мы снова приехали в Щелейки. Каково же было наше удивление, когда подъезжая к деревне мы напряженно всматриваясь в лобовое стекло, глазами искали привычные очертания куполов, но… Их не было! Подъехав поближе все стало ясно — здание церкви было окружено строительными лесами, рядом стоял вагончик рабочих. Церковь в Щелейках начали реставрировать. Работы начались в ноябре 2014 года. Сан Саныч все же добился своего.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Истории людей из этой деревни

Все тексты записаны «как есть», с минимальными правками. Это не интервью, эти рассказы «за жизнь». Все слова принадлежат настоящим людям.

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.

Сан Саныч

«К великому сожалению, идёт процесс вымирания населения Севера России и это не только у нас, но и по всему Северу. Деревни вымирают из-за того, что нет перспектив у молодёжи, доживают свой век люди преклонного возраста, которым некуда идти. …Все зависит от хозяина, перспектива для нашего края только в том, чтобы были хозяева. Но откуда их взять, если молодёжь уезжает. Если нет лидеров, то и толку не будет. Лидеры есть, их очень мало, к сожалению. В деревнях смотришь — может по одному человеку кто остался и крепко стоит на ногах. И мы друг друга все знаем. Это по дороге на Петрозаводск. В этом проблема, нет работы. Какова перспектива трудно сказать, что останется от наших деревень через десяток другой лет. Скорее всего, это будут дачные посёлки. Если работы не будет, то молодёжь будет искать лучшей доли в городе. Возможно, будет развиваться туризм. Но это максимум пара семей. Погоды это не сделает. Перспектива печальна, но на все воля Бога. Надо со смирением принять это».

Щелейки, Сан Саныч. Фотография Александра Моисеева.

О себе и семье. «Сам родом из Питера, родился в Ленинграде в 1952 году. Закончил Лесотехническую академию в 1978 году с красным дипломом. Был я первый на потоке, поэтому у меня был выбор по распределению куда поехать. Я прекрасно знал карельский перешеек, провёл там все своё детство, послевоенное детство, я живу этими воспоминаниями, очень здорово. Но когда встал вопрос выбора будущей жизни, я решил отказаться от жизни на карельском перешейке. Хотя были перспективы в Приозёрском районе, но я подумал, что нет смысла жить вот так рядом, поскольку через 20 лет в 98 году, в 2000 году будет очень много народу, а душа моя — душа отшельника. Она требует, просит, чтобы была тишь и благодать, чтобы я мог находиться наедине с природой, наедине с Богом. Так и получилось. Я выбрал для себя Вознесение случайно, хотя не случайно, случайностей нет. Ну получилось так, что поехал в Вознесение. Отработал здесь лесничим 7 лет, а потом по разным причинам мы уехали.

Щелейки, Сан Саныч. Фотография Александра Моисеева.

Уехали в Эстонию. Валя, моя жена, родом из Тарту. Мы уехали, а там был хороший большой дом у родителей. Они старенькие, и решили, чтобы мы там пожили немного. Мы там прожили 13 лет. Много, но дело в том, что, когда распался Советский союз, мы поняли, что в свободной Эстонии нам делать нечего. Потому что никаких перспектив у наших детей не было. Люди второго сорта, нет смысла… У нас был свой дом в Тарту, на Чудском озере. Я занимался лесом. Говорил на двух языках — на немецком и на финском, сейчас, конечно, позабыл. Был у меня товарищ — профессор Геттингенского университета, с ним мы общались. С финнами работал и по лесу. Сначала в Эстонии, потом в Псковской области, поэтому пришлось учить финский. Когда мы поняли, что перспектив нет, то решили уехать сюда. Должен сказать, что на протяжении всех этих 13 лет мне было очень, очень тяжело. Как оказалось, душа моя требует не только больших лесов, тайги непролазной, но и больших водных просторов.

Маленькие озера меня никак не устраивали, и надо, чтобы было народу поменьше. Но когда мы жили здесь, у нас уже были друзья, и, когда стали переезжать из Эстонии, мы обратились к директору Вознесенского Рыбфлота. Он был мой хороший товарищ, и мы сказали, что хотели бы пожить в Щелейках. Тут у него клуб был, сняли этот клуб, стали жить. И в 2001 году начали строить дом. И вот уже 14 лет мы строим этот дом. Как говорил мой сват, он поставил в подвале дверь в своем доме, — это, говорит, временно. Так эта временная дверь простояла 28 лет. Я всегда это вспоминаю. Вот так мы строим 14 лет, и ещё строить, и строить. Вот такая судьба. У нас 3 детей, 5 внуков».

Щелейки, Сан Саныч. Фотография Александра Моисеева.

О церкви. «Очень много было дискуссий, когда хотели перенести нашу церковь в Мандроги. Мы все восстали, дошли до губернатора. Я писал письмо патриарху. Но он ответил, что это все вопросы, которые решают местные власти, епархия. Это было в позапрошлом году. Позиции разные, но сейчас, когда все повернулось, все это очень здорово, и это милость Божья. Я так считаю. Впервые за сорок лет этот храм реставрируют и это замечательно.

Щелейки, Сан Саныч. Фотография Александра Моисеева.

Надежда для России — чтобы такие храмы стояли на земле Русской. Наша церковь принадлежит не только людям, которые здесь живут. Она принадлежит и тем, кто даже не знает о ее существовании. Кто будет смотреть фотографии, будет сюда приезжать, восхищаться. Для них тоже это важно. Прикоснувшись к истории своей Родины, наверное, и народ будет чище немного…»

Щелейки. Фотография Александра Моисеева.