Болдином надо надышаться

Болдино. Художник: Валерий Хазов

В Болдино мы выехали с таким расчётом, чтобы успеть на воскресную службу. Дорога неблизкая, но какие виды за окнами машины! Асфальтовая змейка плавно перетекает с холма на холм, открывая взгляду необозримые просторы полей, и сердце замирает от этой бесконечной широты. Невольно представляешь, что всё это видел на подъезде к родовому имению великий поэт, и кажется, что вот-вот разгадаешь тайну Болдинской осени.

«Здравствуй, племя младое, незнакомое» – этими словами, отлитыми в бетоне, встречает нас на въезде профиль Александра Сергеевича. Чистые улицы, нарядные, будто пряничные, деревенские домики. Хочется верить, что характер села в целом сохранился с пушкинских времён.

В дни революции, когда по всей округе полыхали усадьбы, болдинские крестьяне сохранили дом Пушкиных

Подъезжаем к церкви. Храм Успения Пресвятой Богородицы начал строить дед Александра Сергеевича, Лев Александрович Пушкин, в конце XVIII века. Сам великий внук во дни своего невольного заточения в селе читал здесь, по собственному свидетельству, проповедь крестьянам: «Холера послана вам, братцы, оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать так же, то вас будут сечь».

В смутные дни революции, когда по всей округе полыхали усадьбы, болдинские крестьяне сохранили родовой дом Пушкиных. А вот церковь в советское время была почти разрушена. Восстановили её только к 1999 году. Сейчас в памятные дни в храме служится лития по «приснопоминаемому поэту Александру со сродниками».

***

Изустные воспоминания передаются от поколения поколению. Даже проповедь ту самую в народе помнят

После службы располагаемся на берегу пруда – выпить кофе из термоса и перекусить, расстелив под тенистыми ивами покрывало. Места здесь много, никто не мешает. По пути в усадьбу встречаем колоритного мужчину в инвалидной коляске, торгующего самодельными сувенирами. Выбираем один: чурбачок с воткнутым пером и искусно выструганным топориком. К сувениру хозяин прибавляет анекдот о том, как Пушкин встретил в роще Лучинник мужичка с топором, и между ними произошёл диалог:

– Ты что тут делаешь?

– Да вот, дрова рублю.

– А я, брат, пишу. А что написано пером, того не вырубишь и топором!

Вообще, местные жители относятся к Пушкину, кажется, не только как литературному гению, но и отчасти как к своему барину. Изустные воспоминания передаются от поколения поколению. Говорят, что даже проповедь ту самую в народе помнят.

***

Заходим за билетами на экскурсию. Приятное известие: многодетным бесплатно.

– Сколько вас? – строго справляется сотрудница за прилавком.

– Двое, – отвечаю я. И прибавляю по секрету: – Мы сбежали.

Сотрудница улыбается и подаёт нам билеты.

Экскурсовод ведёт по дому. Во время своего пребывания в Болдине Пушкин занимал здесь лишь две комнаты. Мебель в них подлинная, обстановка восстановлена максимально точно. Но главный болдинский экспонат – это, пожалуй, не двухсотлетние диваны и стулья, а список произведений, родившихся в этих стенах за 3 месяца 1830-го года. Просто не верится, что можно было столько написать, и не абы чего, а лучших произведений, вошедших во все хрестоматии.

В Болдино ежегодно проходит слёт молодых литераторов, участники которого однажды мне поведали, что многие писаки предпринимали попытки пожить здесь, «заразиться» болдинской атмосферой и повторить плодовитую пушкинскую осень 1830-го года, но ничего из этого не вышло.

Не удалось это, видно, и самому хозяину – в следующий приезд сюда, в 1833-м году, список оказался гораздо скромнее, а за 1834 год значится только одно произведение.

***

Из барского дома экскурсия перемещается в дворовые постройки, и мы потихоньку отбиваемся от группы, чтобы погулять по парку. Тут и там встречаются костюмированные артисты. Ловишь себя на мысли, что крестьянки в сарафанах смотрятся в этой обстановке органичнее, чем дворяне в париках и дамы в пышных платьях.

Приходит понимание, что для Пушкина в Болдино было главным совсем не то, зачем едем сюда современные мы. Не стройные ряды аллей и белые беседки, а мирный дух русской народной глубинки, во многом сохранившийся и доныне – только надо суметь его заметить. Категорически не рекомендуется проскакать галопом экскурсию по Болдину и мчаться к следующему пункту туристической поездки. Болдином надо спокойно надышаться.

Парк прекрасен. Совершенно русский, с ивами над прудом, яблоневым садом и берёзовыми аллеями

Парк прекрасен. И он – совершенно русский, с ивами над прудом, яблоневым садом и берёзовыми аллеями. На дальнем краю – пригорок с деревянной церквушкой, с которого открывается прекрасный вид на всё те же просторы.

На выходе из Музея-заповедника решаем осмотреть Дом культуры, расположившийся рядом с храмом. На фасаде увековечены даты «1837–1937» – столетие гибели Пушкина. Краснокирпичное здание, напоминающее паровозное депо, с пристроенным деревянным портиком с деревянными же колоннами, очень хорошо передаёт дух своей эпохи. Кажется, оно не используется и требует реставрации. Средоточие культурной жизни переместилось в выстроенный в наши дни Культурно-просветительский центр, безвкусно отделанный кафельной плиткой.

С обратной стороны здания находим неожиданный артефакт – «стену памяти Виктора Цоя» с портретом певца, искусственными гвоздиками и граффити. Что связало этих двух совершенно разных поэтов совершенно разных эпох? Их народность? Инорасовые корни? Или безвременная кончина?

***

Последним впечатлением Болдина стало посещение выставки художника Валерия Крылатова. Пока мы, размышляя о русском народном характере Болдина, рассматривали добрые лица местных старичков и старушечек, изображённых на полотнах, в галерею вошёл сам автор и любезно провёл нам экскурсию по своим работам.

Сюжеты картин Крылатова разнообразны. От натюрморта с белыми грибами – до дамы в шляпке в Люксембургском саду. Есть и болдинские сюжеты. Насколько мы поняли, на Валерия не действует то загадочное заклятье, не дающее литераторам творить в Болдине. Видимо, причина этого кроется в неутомимом трудолюбии художника, не дающем ему уйти в творческий застой.

– У него фамилия говорящая, – восторженно сказала супруга, когда мы распрощались. – Весь такой окрылённый, увлечённый своим делом!

***

Переменчивый летний день с дождём и солнцем наконец определился с погодой, превратившись в упоительный вечер. Едем домой – молча, не включая музыки, словно боясь растерять новое ощущение, поселившееся в душе. Все впечатления дня: и нарядные крестьянские домики, и аккуратно выкрашенные беседки и мостики парка, и добрый батюшка с румяным лицом, и конфетки, которые дают детям вместе с запивкой и просфорой, и эти русские просторы – всё складывается в единое чувство теплоты, целостности, тихой радости, чувство, выразимое одним словом – Болдино.