«Если я привезу тебе свои собственные останки…»

Как бы мы ни печалились о том, что наша молодежь утопает в телесных грехах, подвержена дурным влияниям, легко сбивается с пути, не будем забывать, что все это – лишь до тех пор, пока Господь не вмешается Своей творческой десницей. И тогда происходят одновременно самые сложные и простые события, удивляющие нас через тысячелетия…

Аглая, богатая и знатная красавица из Рима, была сожительницей раба, которого сделала себе и другом, и помощником. Она вознесла его на немыслимую высоту своей любовью, воздав должное силе, красоте, и, очевидно, внутреннему благородству молодого Вонифатия. История донесла до нас, что «он был милостив к нищим, любвеобилен к странникам и отзывчив ко всем находящимся в несчастии; одним оказывал щедрые милостыни, другим с любовью доставлял успокоение, иным с сочувствием оказывал помощь».

Вонифатий (Бонифаций в латинской транслитерации) обожал свою госпожу, был восхищенно предан ей, служа ее величию всем своим мужественным сердцем. Аглая сделала любовника управляющим всем своим имением, и он с неизменной пунктуальностью выполнял самые сложные ее поручения, ни в чем не разочаровывая прекрасную хозяйку.

Самым удивительным было то, что эта весьма безнравственная, при всех своих достоинствах, пара оказалась крещена во Христа, признавая Его своим Спасителем. И когда на востоке Римской империи в городе Тарсе разгорелись гонения на христиан, Аглая пожелала получить себе святыню – тело мученика, прославив таким образом их подвиг.

Вонифатий обожал свою госпожу, был восхищенно предан ей, служа ее величию всем своим мужественным сердцем

Какой сложный парадокс души… Из немыслимой глубины грехов вдруг выныривает чистое и непреодолимо важное стремление, одна мысль, способная изменить не только судьбу человека, но перевернуть души сотням и тысячам людей…

Вонифатий, оторвавшись от рутины управления имением и неги обладания Аглаей, от развеселых пиров с обильными возлияниями, немедленно решился отправиться к месту казни христианских мучеников.

Седлая коня на рассвете, он обернулся к ставшему родным дому прекрасной госпожи и увидел ее саму, вышедшую проводить его в путь. Возвышаясь над хрупкой женщиной, застывшей перед ним в мурашках от утренней прохлады, он почтительно склонился и, повинуясь внезапному импульсу, произнес:

– А если я привезу тебе свои собственные останки, будешь ли ты почитать меня как святого?

Аглаю передернуло, словно она не справилась с ознобом. Она подняла голову и, обжегшись тяжелым взглядом раба, отвела взор. Но, собравшись с силами, твердо перекрестила взлетевшего в седло мужчину и произнесла:

– Сейчас не время для шуток, Вонифатий. Мы ожидаем получить прощение от Господа… Я буду ждать тебя.

В Тарс слуга своей госпожи приехал в сопровождении свиты, с большим количеством золота и всем необходимым, чтобы забальзамировать мощи и перевести их в Рим. Казнь двадцати христиан, отказавшихся поклониться идолам, происходила в центре города, в амфитеатре, куда стекались тысячи горожан, влекомых кровавым зрелищем. Вонифатий оказался там один, без своих провожатых, и застыл, пораженный жестокостью, творившейся на его глазах. Нет смысла описывать пытки, постигшие несчастных: гнусный ассортимент их, подчиненный злой прихоти соправителя, был однообразен в своей цели… Однако, терзаемые крючьями, разрываемые колесом, бичуемые флагрумом, христиане погибали, неизменно отказываясь воздавать поклонение божкам.

Вонифатий, потрясенный стойкостью мучеников, стал пробираться к центру арены. Бушующая толпа тащила его назад, но в конце концов расступилась, выпустив в жалкую и суетливую возню палачей, разбивавшуюся о непреклонную твердость жертв.

Вонифатий упал на колени перед терзаемыми и воскликнул: «Вспомните обо мне, когда предстанете перед Христом!»

Вонифатий упал на колени перед терзаемыми и воскликнул:

– Вспомните обо мне, когда предстанете перед Христом!

А дальше произошло обыденное для того времени судопроизводство: исповедника веры отвели в цирк, где он подтвердил свое намерение не поклоняться идолам. Крикнул: «Верую во Христа», – и был записан со всем тщанием в соответствующий документ, а затем подвергся «упреждающим» наказаниям. Эти пытки, невероятно болезненные, оставляли человека в живых, чтобы он, охваченный страхом перед следующим этапом мучений, оставил бы хвои христианские затеи и, в муках пережив ночь, поклонился бы, как все нормальные граждане империи, божествам.

Я не понимаю, как в принципе можно выжить с загнанными под ногти деревянными палочками, после вливания в глотку расплавленного свинца и опускания в кипящую смолу… Но Вонифатий не только выжил, но нашел в себе силы снова предстать на суд следующим утром. Если коротко, то после того как узник перекрестился и, едва шевеля обожженным языком, попросил у Бога прощения, палач отрубил ему голову.

Спутники Вонифатия сутки искали его в питейных и развлекательных заведениях и, не найдя, устремились к месту казни христиан. Там им сообщили, что к двадцати казненным добавился еще один римлянин, в обезображенном теле которого они с удивлением узнали своего друга.

Выкупив Вонифатия за пятьдесят фунтов золота, люди Аглаи повезли его в Рим, но на полпути были встречены пышной свитой во главе с благоговейной госпожой. Она объявила слугам, что слышала голос Ангела. Он сказал ей: «Встань и иди навстречу тому, кто был твоим слугой и товарищем в блуде, а ныне стал нашим братом. Прими его как господина, ибо благодаря ему простятся тебе все твои грехи».

Странный и неподвластный разумению Божественный Промысл, сотворивший господина из раба, вернул Вонифатию и достоинство мужа, душу положившего за жену, и восстановил сыновство Небесному Отцу.

В этой истории почтенно то, что Аглая, как подобает истиной женщине, проявила желание приобрести чистоту, послужить целомудрию, даже находясь под влиянием страсти, с которой, на самом деле, справиться очень сложно.

Аглая построила храм на месте встречи с мощами возлюбленного, перестала вести светский образ жизни и остаток жизни служила Богу и людям

Госпожа построила храм на месте встречи с мощами своего возлюбленного, перестала вести светский образ жизни, раздала имение и остаток жизни служила Богу и людям, постоянно молясь. Еще при жизни она приобрела дар чудотворения и почитаема ныне как праведная Аглаида Римская. В храме, посвященном ею памяти мученика Вонифатия и позже – святого Алексия, человека Божия (современная церковь Сант-Бонифацио-э-Алессио в Риме), происходило и по сей день происходит множество чудес.

Но самое важное, что явили миру Аглая и Вонифатий, – это чудо торжества веры! Непостижимый Бог не мелочен в Своем суде и в любой момент готов вернуть человеку его величие и красоту, значительно превосходящие бездны греха, в которых тот прозябал! Бывает, что для этого достаточно лишь одного возвышенного поступка…