Вдохновляясь творчеством Андрея Рублева

Чем отличается список иконы от ее копии? Как в рамках традиции развивается церковное искусство иконописи? Мы беседуем с иконописцем Михаилом Шевцовым, руководителем мастерской «Форма». Михаил с помощниками работают над написанием трех икон для Знаменского храма Новоспасского монастыря. В этот храм по завершении его обустройства будет перенесена из Спасо-Преображенского собора обители чудотворная икона Богоматери «Всецарица». Один из образов, над которыми трудятся Михаил с помощниками, и будет списком с «Всецарицы». Но не совсем обычным.

Михаил Шевцов – Михаил, вы работаете над интересной иконой. Это список с чудотворного образа «Всецарица», но список не точный: образ Богоматери обрамляют изображения ангелов и молящихся людей. Расскажите, пожалуйста, об этой работе. Почему родилась такая композиция?

– Мы пишем для Знаменского храма три иконы. Помимо списка с «Всецарицы», это образы Собора Московских святых и Всех святых. Наместник Новоспасского монастыря владыка Дионисий поставил перед нами творческую задачу: эти иконы не должны быть прямой копией оригиналов. Он предложил наброски композиций, а мы воплощали их в жизнь, консультируясь с наиболее авторитетными и опытными преподавателями Иконописного факультета Московской духовной академии. В частности – с архимандритом Лукой (Головковым), одним из лучших современных специалистов по иконографии. Что касается списка со «Всецарицы», то его будут ставить на место чудотворной иконы, когда ту вынесут на крестный ход или для поклонения верующих положат на аналой. Я изобразил икону «Всецарицы» между двух Архангелов, которые как бы выносят её людям. Это Рафаил, которому традиционно молятся об исцелении болезней, и Селафиил, имя которого переводится на русский язык как «Молитвенник Божий». Причина выбора этих Архангелов очевидна, ведь к «Всецарице» приходит множество страждущих от тяжелых болезней, в том числе онкологических, чтобы помолиться об исцелении. В нижней части композиции мы написали Святейшего Патриарха Алексия II и наместника Новоспасского монастыря владыку Алексия (Фролова), благословением которых список «Всецарицы» в 1997-м году был принесен со Святой Горы Афон в Москву, в Новоспасский монастырь.

Икона Божией Матери «Всецарица», находящаяся в Новоспасском монастыре – Получается очень интересная иконография. Насколько она традиционна?

– История церковного искусства знает подобные иконы. К примеру, довольно распространены изображения Спаса Нерукотворного, который держат ангелы. А традиция писать на иконах не прославленных в лике святых людей пришла к нам из Византии, где на иконах, фресках и мозаиках помещали изображения благодетелей храмов, предстоящих перед Христом или Божией Матерью. Они обычно изображаются в гораздо меньшем масштабе, нежели основные фигуры, без нимбов и коленопреклоненными, молящимися. Из наиболее известных византийских образцов – это мозаика XIV века в храме монастыря Хора близ Константинополя. На ней изображен Феодор Метохит, ктитор, который построил его. Он трогательно держит эту церковь в руках и склоняется перед Спасителем, как бы протягивая Ему свой дар.

Владимирская икона Пресвятой Богородицы – Практика делать список, чтобы ставить его на место чудотворной иконы, была распространена в старину?

– Да. Кстати, именно благодаря ей появились два очень интересных списка Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Как известно, она пребывала во Владимире, который тогда являлся центром Северной Руси. В XV веке столица стала постепенно переходить в Москву: переехал Митрополит, княжеский двор. Икона в то время находилась то в одном городе, то в другом. Соответственно, пока чудотворный образ был в Москве, во Владимире на его место ставили список, и наоборот. Есть предположение, что эти списки создавали, ни больше ни меньше, Андрей Рублев и Даниил Черный. Сейчас икона, которую приписывают преподобному Андрею, находится в Художественном музее во Владимире, а икона письма Даниила Черного – в Успенском соборе Московского Кремля.

– Рассматривая оригинал Владимирской иконы и её списки, созданные великими иконописцами, замечаешь существенную разницу между всеми тремя иконами.

– Так и должно быть, ведь список – это не копия. В древности не было практики копирования. Создание списка предполагает точное соблюдение иконографии изначального образа: положения фигур, композиции, цветового строя.

Список – это не копия, икона не повторяет оригинал, она отражает его понимание иконописцем. Господь участвует в написании иконы, вдохновляя мастера

Но икона не повторяет оригинал в точности, она отражает его понимание иконописцем. Почему это допустимо? – Потому что каждый человек сам является образом и подобием Творца. Господь творит через изографа: Он участвует в написании иконы, вдохновляя мастера. Получается синергия, соработничество Бога и человека. Благодаря этому церковное искусство и развивается, оставаясь при этом в рамках православной традиции. Так было, и когда преподобный Андрей Рублев делал список с Владимирской иконы. Трактовка лика, одежд, силуэт, даже цветовая гамма там немного другие, нежели на оригинале. И если сравнивать списки, сделанные двумя великими иконописцами-современниками: Андреем Рублевым и Даниилом Черным, – то они тоже разные. Искусствоведы долгое время спорили, почему существуют две схожие по сути иконы, которые так сильно различаются между собой. Предполагали, что они написаны в разное время – но благодаря недавним исследованиям (лет 10 назад) в споре была поставлена точка. Списки с Владимирской иконы написаны в одно время, но двумя великими изографами, так, как воспринимал образ каждый из них.

Икона Божией Матери «Всецарица», находящаяся в афонском монастыре Ватопед – «Всецарица» имеет строгий византийский облик, сразу видно: на Афоне написана, а глядя на список, который делаете вы, чувствуешь, что его пишет русский мастер.

– В этой работе я ориентируюсь на образцы, связанные с творчеством преподобного Андрея Рублева. Было бы странно, если бы всё окружение было выполнено в стилистике Руси начала XV века, а икона Богоматери написана в другой. Стилистику надо соблюдать. Поэтому образ «Всецарицы» выполняется в общей стилистике со всей иконой. Впрочем, это очень бережная трактовка. Мы немного изменили написание лика и складок, сделали их мягче, ближе к русской иконописи. А сама фигура, цвета – всё осталось как на традиционном византийском образе.

– Получается уникальная работа: в стилистике, приближенной к XV веку, написаны не только Архангелы, но и люди, которых мы видели живыми, и образ Богоматери, изначально греческий.

– Конечно, это всё равно стилистика нашего века, ведь творчеством преподобного Андрея Рублева мы только вдохновляемся. У нас нет задачи сделать имитацию икон XV века, ведь мы воспринимаем иконопись как живой язык, живое церковное искусство.

Эскиз иконы «Все святые» для Знаменского храма – Давайте расскажем об иконографии образов Всех святых и Всех Московских святых, которые создает для Знаменского храма ваша мастерская. Она тоже необычна?

– Иконописцы, которые пишут икону Всех святых, обычно ориентируются на образ, находящийся в Третьяковской галерее. Угодники Божии на нём разделены по чинам: мученики, святители, преподобные… Они предстоят перед Престолом Уготованным, над которым находится Деисусный чин: Спаситель с молящимися Ему Богородицей и Иоанном Предтечей. У нас эта иконография немного изменена. В центре вместо Престола Уготованного мы написали Богоматерь в окружении ангелов. Перед Ней на коленях стоят преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский – молитвенники за Россию. Вверху изображен Спаситель – Спас в силах, по сторонам от Него – предстоящие, как в Деисусном ряду иконостаса: Богородица, Иоанн Креститель, два Архангела… А ниже – святые по чинам. Также на этой иконе мы написали храм – символ Небесного Иерусалима, где пребывают святые. Получается, что мы соединили две иконографии: «О Тебе радуется» – прославление Пресвятой Богородицы и Собора всех святых. Таково было пожелание заказчика и воплощение этого пожелания, в поиске которого нам помог отец Лука. Замысел нашей иконы таков: вся Церковь земная предстоит Царю Небесному.

Эскиз иконы «Собор московских святых» для Знаменского храма А на иконе Московских святых в центре находится изображение Владимирской иконы Божией Матери – этот образ Пречистой можно назвать сердцем всей русской святости. Ей и предстоят угодники Божии, которые несли свой подвиг в Первопрестольной с древних времен и до ХХ века: благоверный князь Даниил Московский, Царевич Димитрий, московские святители, блаженные, преподобные… Они тоже расположены по чинам святости.

– Вы находитесь в Сергиевом Посаде, окончили Иконописную школу МДА. Мастерская «Форма» продолжает её традиции?

– Иконописная школа Московской духовной академии дала нам очень много. Её студенты постоянно погружены в древнерусское искусство. Этому способствует сама архитектура Троице-Сергиевой лавры: в частности, Троицкий собор, где сохранился иконостас письма преподобного Андрея Рублева – ты можешь войти в него и увидеть, как выглядел храм в XV веке. В лавре находится множество музеев: Ризница, Церковно-Археологический кабинет… И, конечно, очень важно, что студенты проходят копийную практику в музеях лавры, а потом и в других музеях России и даже мира. Благодаря всему этому происходит быстрое погружение в язык иконописи. Обучаясь в Духовной академии, мы получили драгоценный опыт, который мы с благодарностью воплощаем в своей работе.

– Михаил, на ваш взгляд, что главное в работе иконописца?

– Одним из главных принципов нашей мастерской является подход к храму как к единому сакральному пространству, где всё: архитектура, иконопись, роспись, внутреннее убранство – является единым ансамблем, который создается для того, чтобы помочь человеку в молитве. Как вы, наверное, уже поняли из нашей беседы, наша любимая стилистика, которой мы вдохновляемся чаще всего, – это русская иконопись XIV века, эпохи преподобного Андрея Рублева. Но наша мастерская работает и в византийском стиле, был у нас и опыт написания икон в романской, и в раннехристианской стилистике. Нам близко и интересно все многообразие церковного искусства и культуры.

– Почему вы назвали мастерскую «Форма»?

– Наша мастерская называется «Форма», потому что сама иконопись стала возможна именно благодаря тому, что Господь воплотился. Он обрел тело – то есть форму, стал видим и изобразим. Поэтому в Ветхом Завете изображать Бога было нельзя, а в Новом можно. Сама иконопись свидетельствует о Боговоплощении.

– Вы работаете в разных стилях, но непременно темперой – минеральными красками, которые согласно старинной технологии разведены на яичном желтке. Почему?

– У темперы очень интересные художественные свойства. За счет того, что минералы разводятся на яичном желтке, частички пигмента находятся в получившейся эмульсии во взвешенном состоянии. Поэтому краска полупрозрачна, один её слой просвечивает через другой. Это позволяет создавать сложные живописные эффекты: теплый подклад, сверху холодный тон… Благодаря этому тремя-четырьмя основными цветами иконописец может раскрыть всю икону. Пока работа идет, кажется, что живопись будет очень аскетичной – но в итоге с разделками икона получается достаточно цветной, нарядной и благородной, поскольку в разных сочетаниях цвета смотрятся по-разному. Например, две одежды написаны одним цветом, но складки на них прописаны разными пигментами – и получается разнообразие, основной цвет смотрится абсолютно по-разному. Некоторые художники не понимают этого. Они смотрят на древнюю икону, думают: «Ой, какая она яркая и цветная!» – и начинают всё раскрывать по отдельности. И получается как детская раскраска: нет того благородства, которое присуще древнему образу. В масляной живописи форму лепят мелкими мазками, благодаря их сочетанию и рождается художественный эффект. А в темперной иконописи живописный ход создается благодаря наложению одного слоя на другой: большие фрагменты закрашивают одним цветом, потом другим, а потом уже прописывают мелкие детали – это называется «разделка». Вспоминается забавный случай. В иконописной школе МДА практика проходит в музеях. Когда я был студентом, меня отправили в Эрмитаж, где я копировал икону с зелёным фоном. Для усложнения оттенка подкладку под него я сделал розовую. И вот, представьте себе, то, что на иконе зеленое, у меня на доске – розовое. А тут как раз подходят туристы-итальянцы, смотрят на всё это, некоторое время не могут ничего понять, а потом выносят вердикт: «А, дальтоно, дальтоно!» Потом я этот розовый зеленым покрыл, и получился глубокий благородный цвет. А если бы сразу начал с зеленого, это смотрелось бы, как светофор. За счет подкладок мы добиваемся благородного эффекта. В масляной живописи так не получится, там другие приёмы. К тому же иконы, написанные темперой, лучше поддаются реставрации, нежели созданные в масляной и других техниках. Они могут сохраняться веками. Можно снять потемневший лак и нанести новый – живопись от этого не пострадает.