Воспитание нравственных ценностей и суверенитет государства

В «Парламентской газете» опубликована статья политического философа, ректора Российского православного университета святого Иоанна Богослова, заместителя главы Всемирного русского народного собора А.В. Щипкова.

Связь нравственности и государственности — тема, находящаяся в компетенции нескольких дисциплин. В данном случае хотелось бы рассмотреть ее на пересечении политологии и религиозной философии.

Следует сразу отметить, что сегодня крайне актуальной является в России проблема национально-государственного суверенитета. В настоящее время мир переживает период турбулентности. Россия в силу ряда исторических обстоятельств оказалась в эпицентре этих процессов. В связи с этим стабильность и устойчивость нашего государства, а значит, и его суверенитет, постоянно испытывают ряд вызовов и угроз, на которые необходимо давать своевременный и адекватный ответ.

Государственный и национальный суверенитет складывается из многих компонентов. Всем им необходимо уделять внимание, начиная с оборонной промышленности и оздоровления информационной среды и заканчивая нормализацией культурной политики и демографической динамики. Но важнейшим среди этих компонентов является ценностный суверенитет. Его сохранение позволяет сохранить остальные виды суверенитета. Иначе говоря, защита нравственных основ общества есть необходимое, хотя и не единственное, условие для обеспечения целостного суверенитета государства. Последний во многом зависит от нравственного состояния множества отдельно взятых людей. Эта связь неразрывна, умение ее видеть вырабатывается и в семье, и в сфере образования — как школьного, так и вузовского.

В ходе обучения учащимся должен быть понятен аксиологический вектор развития государства, необходимо показать, как это развитие вписано в систему нравственных координат русской культуры. После этого, на следующем этапе, можно разбирать проблематику национальной идентичности.

Говоря о нравственных ориентирах общества и государства, недостаточно выработать несколько готовых определений. Задача намного шире и масштабнее. Конечная цель образовательного процесса состоит в том, чтобы воспитать следующее поколение русских людей в духе безусловной причастности к судьбе своей страны, к наиболее значимым, критически важным событиям ее истории. Решающее значение имеет внутренний, психологический аспект этой причастности.

Вот простой и яркий пример. В последние годы страна столкнулась с процессом «утечки мозгов» в IT-сегменте нашей экономики. Специалисты уезжают чаще всего потому, что в других странах они могут рассчитывать на более высокую оплату труда. Отечественные предприятия поднимают уровень зарплат, чтобы вернуть сотрудников назад. Иностранные фирмы также повышают зарплаты, сотрудники вновь уезжают… Это пример дурной бесконечности в сфере рынка труда.

Чтобы решить данную проблему, одного лишь фактора материальной заинтересованности, безусловно, недостаточно. Задача состоит в том, чтобы воспитать будущих граждан, включая и IT-специалистов, таким образом, чтобы они рассматривали работу не только как «служение себе», но и как служение Отечеству. Фактор материального обеспечения, разумеется, никуда не исчезнет, но будет относиться к приоритетам второго порядка. И напротив: нет смысла вкладывать ресурсы в обучение специалистов, которые впоследствии бросят Родину и уедут.

Для системного решения такого рода задач необходимо сделать воспитательную работу концептуальной рамкой для всего образовательного процесса, подчинить расширение личного архива знаний обучающегося нравственному критерию.

Стоит отметить, что, подчиняя процесс обучения системе нравственных ценностей, мы одновременно решаем и проблему национальной идентичности. Эта проблема связана с внутренней противоречивостью русского самосознания, возникшей в результате серии разрывов традиции (хроноклазмов), имевших место в русской истории.

С определенной периодичностью наша страна и наш народ проходили тяжелейшее испытание разрушением государственности: это происходило в 1612, 1917-1918, 1991-1993 годы. Имели место и разрывы религиозного единства: это прежде всего церковные расколы XVII века, а также синодальный период с отменой патриаршества. Прорубая «окно в Европу», строя империю, Петр I сломал церковную структуру. Данная тенденция усугубилась в период советского госатеизма, а также в постсоветский период, когда предпринимались многочисленные попытки осуществления в России так называемой «православной реформации». Это очень существенный фактор, поскольку церковно-религиозная жизнь является важнейшей составляющей национальной культуры.

Указанные процессы наносили тяжелый ущерб национальной идентичности. Можно сказать, что за последние десятилетия мы пережили эрозию двух форм нашей идентичности: дореволюционной, разрушенной в советский период, а также советской.

Опыт советской культуры в области педагогики, литературы, живописи, кинематографа и т.д. не существовал как нечто исторически отдельное. Он был и остается полноправной частью русской истории и культуры. Весь советский период — специфический, интересный неоднозначный — это период именно русской истории, одно из слагаемых многовековой жизни нашего народа. Национальный опыт невозможно расколоть, как невозможно расколоть и сам русский народ: и то и другое можно лишь уничтожить вместе с самой государственностью. Но я абсолютно уверен в том, что мы не позволим этому произойти.

Чтобы исключить стирание национальной идентичности, нам нужен консенсус в отношении национальной истории. Достижение такого консенсуса — непростая задача. Для этого необходим соответствующий язык, который позволил бы осуществить взаимный перевод нескольких культурно-исторических кодов русской традиции. Русская традиция состоит из ряда культурных кодов: православного, советского, русского дореволюционного, староверческого, народно-общинного, нескольких этнических и конфессиональных кодов. Взаимный перевод этих кодов в рамках единой культурной парадигмы поможет обществу успешно развиваться.

Неизбежно возникает вопрос: чем же именно объединены разные этапы и разные акторы русской истории, на основании чего возможен перевод их многочисленных кодов? Он возможен на основании единого и неизменного нравственного базиса, который присутствовал на протяжении всех исторических периодов — допетровского, досоветского, советского. Поскольку этот базис существовал всегда, мы можем уверенно на него опираться. С вопросом нравственного базиса тесно связана тема традиционных ценностей, которая обсуждается в нашем обществе в последние 10-15 лет.

Рассмотрим в качестве примера такой элемент нравственного базиса, как принцип справедливости. На принципе справедливости были основаны и русская община до 1917 года, и стихийный социализм в советское время. Критика советского периода, в чем-то справедливая, нередко не учитывает того, что в реальности в России существовало «два социализма». С одной стороны, западный социализм, западная идея, перенесенная на российскую почву, которую мы попробовали реализовать. С другой стороны, существовал стихийный социализм, идущий снизу, народный социализм, базировавшийся на идее общинности или, как говорили при советской власти, — коллективизма.

Я часто рассказываю своим внукам о том, как в 1960-е годы мы не брали деньги в долг — вместо этого мама посылала меня к соседке и просила, чтобы я взял у нее 100 граммов масла или 100 граммов сахара. Брали сахар и отдавали сахар. Это были совсем другие отношения: не деньги давали и брали в долг, но помогали друг другу выжить. Таким было одно из проявлений национального чувства справедливости, которое не удалось вытравить и в постсоветское время.

Но предположим, что мы решили проблему сохранения государственного суверенитета. Неизбежен вопрос: какова же в этом случае будет историческая миссия России, миссия Русского мира? С религиозной точки зрения это вопрос о создании некоего пространства для спасения души.

Петр I построил в России могучую, прекрасную, красивейшую империю. Приезжая в Петербург, я обязательно прохожу по Дворцовой площади — это апофеоз русской имперской идеи, выраженный в камне, образец фантастических пропорций и красоты. Петр изменил сознание русского человека, сделав это сознание имперским. Главными задачами императора были расширение границ, укрепление державы, охрана этих границ и т. д. — все это составные части мощной имперской идеи. Но до этого идеи русских царей не были имперскими. Главной задачей любого царя (не только императора), помимо укрепления державы, является спасение душ своих подданных для вечной жизни. Это религиозная идея. Цари были помазанниками Божьими, потому что их помазали на царство, а это религиозное действо. Царь занимается спасением души каждого подданного для вечной жизни после смерти, и это совершенно другая идея, отличная от имперской.

В связи с этой темой, темой нравственного (по существу — религиозного) долга правителя перед народом и Отечеством, следует обратить внимание на сегодняшнюю риторику Владимира Владимировича Путина. Стоит внимательно вчитаться в тексты его выступлений — например, распечатать блестящее выступление Путина на Всемирном русском народном соборе (ВРНС) в ноябре 2023 года. Это документ особого рода: это программа нашего будущего, по которой гражданам России предстоит жить ближайшие 30-40 лет.

Ценностный вектор образования предполагает именно нравственное восприятие общественного планирования и строительства. Этот вектор должен поддерживаться в стенах учебных заведений, на медийных площадках, посредством культурной политики.

Ценности не могут быть абстракцией, они должны наполнять жизненный мир русского человека — тогда, как в случае с IT-специалистами, люди предпочтут оставаться на Родине, несмотря на некоторую разницу в оплате труда и на другие обстоятельства материального, утилитарного свойства.

В первую очередь ценностное мышление вырабатывается воспитанием и образованием. Сегодня воспитание и образование в России призваны заменить неолиберальное, или компрадорское, мировоззрение на патриотическое. Для этого необходима государственная программа. При этом общество не должно стесняться говорить о каких-то мерах, связанных с цензурой или различными влияниями, так как это вопрос нашего национального выживания.

Мы нередко сталкиваемся в публичной сфере с понятиями «успех», «карьера», «лидерство». Но стоит попробовать разобраться с тем, что же такое лидерство, всегда ли оно воспринимается одинаково. Допустим, человек хочет стать лидером. Но все не могут быть первыми, лидером может стать только один, возможно, двое — значит, человек должен идти по головам, расталкивая всех локтями, чтобы вырваться вперед.

С нравственной точки зрения это безумие. В Евангелии сказано, что надо любить друг друга, помогать слабому. Нигде в Священном Писании не говорится о том, что надо помогать сильному, а лидерство означает помощь сильному, тому, кто всех расталкивает. Оно равнозначно известному ницшеанскому высказыванию: «Падающего — подтолкни». Таким образом, этот принцип — ложный и не приведет к желаемому результату с государственной точки зрения.

Чтобы данная нравственная проблема была решена на социальном уровне, важно исходить из следующего: процесс воспитания не только неотделим от процесса образования, он первичен, это основа, фундамент образования.

К нам в Российский православный университет приезжают учиться ребята из разных регионов. Мы занимаемся с каждым из них. Я уверен, что через четыре года эти ребята превратятся в настоящих граждан своего Отечества с великолепным образованием и четкой нравственной философией. Но решение всех этих задач требует в первую очередь воспитания, а во вторую — образования, и, если получится их воспитать, все остальное приложится.

Таков сегодня оптимальный путь к усовершенствованию преподавания не только технических, но в первую очередь социально-гуманитарных дисциплин. Образование и воспитание в гуманитарном вузе формируют ценностный суверенитет, а он, в свою очередь, ведет к суверенитету политическому.