Военным госпиталям не хватает сестер милосердия

Перед поездкой добровольцем в госпитали Донбасса каждая сестра милосердия должна пройти собеседование со священником, ответственным за духовное окормление госпиталей на новых территориях. Какие требования предъявляются к ним и почему сестрам не благословляется говорить с ранеными о таинствах, каких характерных ошибок следует избегать и что самое главное в их служении, рассказал ответственный за духовное окормление госпиталей Москвы и Московской области, настоятель храма Живоначальной Троицы в детской больнице святого Владимира в Сокольниках иерей Владимир Суханов. Интервью опубликовано в «Журнале Московской Патриархии» (№ 2, 2024).

— Отец Владимир, еще недавно, исполняя послушание ответственного за духовное окормление госпиталей на новых территориях, Вы проводили собеседование с кандидатом перед зачислением на курсы по обучению младших медсестер и сестер милосердия для госпиталей Донбасса. Чем Вы руководствовались в своем выборе?

— Всегда важно понимать, чем продиктовано желание записаться на курсы по подготовке младших медсестер и пойти трудиться в госпиталь. Из разговора становится ясно, что движет будущей сестрой милосердия. Одно дело, если она говорит, что не может сидеть дома и должна сделать что-то полезное, чтобы чем-то себя занять. И совсем другое, когда человек подходит с позиции жертвенной любви, с желанием послужить ближнему.

Еще я спрашиваю, ходит ли человек в храм и участвует ли в церковных таинствах. Не все из кандидатов воцерковлены, иногда в волонтеры просятся знакомые и друзья сестер, а также те, кто откликнулся на призыв председателя Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископа Верейского Пантелеимона послужить ближнему. И тогда объясняю, что им придется столкнуться с болью, страданиями. Что и сами сестры иногда испытывают довольно серьезные личностные трудности, видя ребят с тяжелыми ранениями, без руки или ноги, или пребывающих в тяжком психологическом состоянии. Это сильный стресс, поэтому прежде всего человек должен научиться любить. Только любовь к Богу может дать силы нести крест такого служения. А это невозможно без духовной жизни. И если человек утверждает, что он любит Бога, но в храм не ходит и Бог у него только в душе, я напоминаю ему изречение Спасителя: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14:15).

Одна из этих заповедей — человек должен посещать храм и стараться жить духовной жизнью. Именно молитва и участие в церковных таинствах приносит нам благодать, наполняет любовью сердце и придает сил делиться этим с другими, тем более с ранеными или больными, которые так нуждаются в этой любви.

Кроме того, важно понимать, как относятся к желанию сестры поехать в Донбасс ее близкие. Например, мамочка хочет помогать в госпитале на новых территориях, а у нее самой пятеро детей и муж против. В таком случае приходится говорить: все-таки ваше служение — это ваша семья. Если ваш муж против, то вы должны слушаться мужа, потому что так устроил Господь. Надо аккуратно помочь не совершить ошибку.

Признаком готовности сестры можно считать ее понимание, какая помощь в настоящий момент требуется конкретному человеку, что нужно для его выздоровления. Ведь контингент бойцов в госпитале очень разный. Поэтому поначалу сестру на месте обучают наставники. Опытная сестра всегда знает, что с одним бойцом надо поговорить, другого молча выслушать, с третьим помолиться. Бывают ситуации, когда раненый признается, что очень переживает за своих погибших товарищей и даже не может спать, потому что они, как живые, стоят перед глазами. В этом случае к бойцу лучше пригласить священника.

— На минувшем XI Общецерковном съезде по социальному служению епископ Верейский Пантелеимон сказал, что сестрам запрещается говорить с ранеными о церковных таинствах, в частности о таинстве Причастия. Он считает, что это прерогатива только священника. Почему?

— К сожалению, пока бойцы по большей части люди нецерковные. Некоторые даже не могут сформулировать, что такое вера и Кто такой Христос. А кто-то первый раз оказывается рядом со священником и не знает, что у того можно спросить.

Вопрос таинств, в частности Причастия, очень тонкий, не все знают и понимают его смысл. И чтобы донести до человека самую суть, нужны опыт и деликатность священника. Ведь многие вещи, очевидные для церковного человека, что без Причастия, исповеди, молитвы жить нельзя, для участников военной спец­операции вовсе не очевидны и могут вызвать самые разные чувства и эмоции.

У нас был случай, когда боец просил его покрестить. Сестра спросила: «Вы знаете, Кто такой Христос?» И услышала в ответ: «Нет, я не знаю», — и далее рассказ, что перед боем, средь бела дня, будучи некрещеным, этот человек увидел в небе икону Спасителя (по описанию, скорее всего, образ Спаса Нерукотворного). Видение настолько поразило его, что он дал обещание: если останется жив, обязательно крестится. В этом бою погибло много его товарищей, а он был ранен и в госпитале наконец смог выполнить свое обещание.

Говорить о вере сестрам не возбраняется. Все они люди церковные, прошли определенный духовный путь, учились на курсах младших медсестер. Я скажу даже больше: бойцы охотнее разговаривают о вере с сестрами милосердия, чем со священниками. И один из командиров объяснил, почему это так: в армии священник многими бойцами воспринимается как старший по званию; а со старшим по званию разговаривать по душам не всегда комфортно.

Один раненый признавался, что боится разговаривать со священником и не будет задавать ему те вопросы, какие задает сестре милосердия. Я бы сказал, что сестры несут на себе труд первичной катехизации, помогают снять психологический барьер, без них беседа священника с бойцами может не состояться. Но если боец начинает расспрашивать о таинствах, то сестра должна предложить ему поговорить со священником. Например, он говорит: «Вы утверждаете, что надо жить духовной жизнью, а в чем заключается духовная жизнь?» И сестра должна сказать, что на такой вопрос лучше ответит священник.

— Сегодня по-прежнему в госпиталях на новых территориях требуются сестры милосердия?

— Пока идут боевые действия, остаются проблемы с загруженностью госпиталей и их без­опасностью. Бывает, что число коек увеличивается и, соответственно, туда требуется больше сестер. Последнее время мы стали замечать, что персонал госпиталя начинает привыкать к нашим сестрам. Администрация видит, что это адекватные, подготовленные люди, которые действительно приносят много пользы: не только покормить или напоить, побрить, помыть голову, подстричь, но и перестелить кровати или аккуратно перевернуть пациента. Бывает, сестер об этом просят. Часто получается так, что сначала в госпитале трудится пять-шесть сестер, а через месяц медперсонал просит прислать еще. Подчеркну, что такой дефицит испытывают все военные госпитали в нашей стране.

— Вы уже больше года посещаете военные госпитали. Как изменилось отношение бойцов к священникам?

— Если год назад ребята были в шоковом состоянии и неохотно шли на контакт и делились своими переживаниями, то сейчас ситуация изменилась. Бойцы хотят проговорить какие-то важные для них вещи, и священников в госпиталях уже не хватает. Нередко попадаю в ситуацию, когда меня ждет в палатах еще десять человек, а я задержался у постели кого-то одного. Прервать его и уйти не могу, потому что ему нужно выговориться. Я считаю, что для нашей Церкви сейчас наступила уникальная возможность миссии среди молодых мужчин, которые ни разу в жизни не были в храме и никогда не думали о Боге. После участия в боевых действиях у них изменилось мировоззрение. В госпитале они встречаются со священником и могут получить ответы на свои духовные вопросы. Главное, что для этого открыта их душа. Как Господь говорил, жатвы много, а делателей мало (Мф. 9:37).