Сыня. Вера в бывшем режимном поселке

Сыня – бывший режимный и некогда процветающий поселок в Печорском районе Республики Коми. Расположен он всего в 48 километрах от города Печоры, но благодаря железной дороге связан с районами Крайнего Севера и со всей Россией! Увы, но более этой скудной информации о поселке мне ничего не удалось найти в интернете. Поэтому в один из дней я отправилась туда.

На станции Сыня

Сыня – «грустная страна»

Добраться в Сыню труда не составило – на поезде «Печора-Инта» я прибыла в поселок из города Печоры уже через час. Но ощущение было такое, что я как будто и не уезжала из города, ведь, оказавшись в Сыне, сразу обратила внимание на добротные кирпичные пятиэтажки и двухэтажные дома, что делало этот поселок похожим на микрорайон города. На одном из домов даже стоял логотип исторического события: «Москва-80».

Известный дом в Сыне с логотипом «Москва-80»

Первое впечатление оказалось обманчивым, и даже, несмотря на то, что в поселке еще работают почта, школа, детский сад, есть магазин и даже библиотека, в основном Сыня сегодня состоит из оставленных жильцами полуразрушенных домов. Дело в том, что в 2023 году началось расселение поселка как «неперспективного населенного пункта». И на сегодняшний день в Сыне не наберется и сотни жителей.

Библиотека поселка Сыня

Тем не менее, даже находясь в столь плачевном состоянии, поселок впечатляет!

Так выглядит сегодня некогда любимое сынинцами здание Дома культуры

Удивили развалины огромного торгового центра. Тяжелым для меня стало посещение ныне заброшенного Дома культуры – двухэтажного и некогда такого красивого и современного здания.

Сандугач Ахмедьянова (слева) с другими жителями Сыни

– Да, наш клуб сегодня постепенно разрушается. А сдали его в конце 1987 года – на Новый год такой подарок нам сделали, – подробнее мне рассказала о нем местная жительница Сандугач Ахмедьянова.

Бывший дом культуры поселка Сыня

И смотреть на то, как этот «дворец» сегодня «уходит в небытие», не найдя в настоящем поселка себе применения, было… обидно.

Но в иных его кабинетах или уголках оставалось все так, как будто их только недавно покинули люди. Особенно болезненно воспринимались на втором этаже очага культуры повсюду валяющиеся детские поделки, папки с рисунками юных художников.

Да, маленьким сынинцам скучать в поселке было некогда – к каждому празднику им приходилось участвовать в конкурсах рисунков и театрализованных представлениях.

Сегодня в поселке остался единственный магазин

Память о том счастливом времени все еще хранила туфелька, забытая юной принцессой… И так и остались валяться на полу костюмы других сказочных персонажей.

Но все увиденное свидетельствовало о том, что сказка Сыни завершилась!

И сейчас память о той прежней Сыне хранится только в сердцах ее жителей, которые со всех уголков СССР приехали покорять суровый Север, зарабатывать себе на лучшую и счастливую жизнь.

«Наш поселок был супер!»

В поселке Сыня

– Наш поселок был супер! – далее вспоминает Сандугач Ахмедьянова.

Трудно сегодня поверить, но это замечание Сандугач Мубиновны относится к тому периоду в истории поселка, когда здесь существовала колония строгого режима. А точнее:

– В Сыне находилось режимное учреждение ПЛ-350. В километре от поселка была колония ПЛ-350/6. А в 5 километрах от Сыни, в старинной деревне с одноименным названием Сыня, находилась колония-поселение ПЛ-350/3. А здесь, в самом поселке, располагался штаб организации ПЛ-350, – перечисляет собеседница.

Именно это время в поселке связано с его расцветом. Со всего СССР сюда приглашались люди, ведь Сыня в этот период активно строилась, сдавались новые дома, торговый центр.

Бывший торговый центр Сыни

– А время тогда в стране было непростое, когда масло, мясо по талонам выдавали. Но здесь, в Сыне, я зашла в магазин и увидела на прилавках такое изобилие продуктов! Яблоки, вишня, кофе: индийский, бразильский, растворимый; сгущенка, тушенка – словом, глаза разбегались, чего здесь только не было! – продолжаем беседовать с Сандугач Ахмедьяновой.

В то время удивляло и количество детей в ныне закрытой средней общеобразовательной школе – более 300! А помимо нее в поселке было еще и три детских сада!

Здание ныне закрытой средней общеобразовательной школы в поселке Сыня

И при таких заботе и внимании семьи в Сыне в большинстве своем были многодетными.

Но вот насколько безопасной была жизнь в поселке? Ведь население Сыни делилось в основном на тех, кто трудился в организации ПЛ, и тех, кто отбывал в колонии строгого режима наказание, а после, не имея возможности вернуться на Родину, так и оседал в Сыне, строил здесь свою новую жизнь.

Работали вместе с осужденными

– Если говорить точнее, то Сыня делилась на несколько частей. И сейчас это деление сохраняется. Двухэтажные дома принадлежали ПЛ-350. Пятиэтажки – железнодорожникам, – уточняет Сандугач Ахмедьянова.

Понятно, что дома для своих сотрудников строила организация ПЛ-350, а обслуживали их осужденные.

– Сначала я в ПЛ трудилась техником, потом мастером теплосетей и по капитальному ремонту, – продолжаем беседовать с Сандугач Мубиновной.

Колония строгого режима в Сыне находилась за пожарной частью. Сейчас там густой лес

Моя собеседница показала мне во время нашей прогулки по поселку, где находилась тропинка, по которой она каждое утро ходила в колонию за расконвойниками. Это те же осужденные, но которые получили право свободного передвижения (в определенных рамках, конечно) за пределами зоны.

– Но в магазин им нельзя было заходить, впрочем, как и отправлять письма.

В основном они трудились в коммунальном хозяйстве Сыни. Также расконвойники работали в гараже ПЛ, который находился за пожарной частью.

– И вот я каждое утро шла в зону и забирала 20 человек осужденных – кто-то в котельной поселка работал, кто-то сантехниками. Я за них расписывалась в специальном журнале, и в любой момент мне могли позвонить и спросить о том, кто и где у меня находится. В обед они отмечались, а вечером возвращались обратно, в колонию.

– А не волнительно вам было работать с осужденными? – поинтересовалась я.

– Знаете… бывало всякое, – признается собеседница. – Но работать ведь надо было где-то!

«Рядом с осужденными было не страшно»

Почтальон Сыни Екатерина Кораблева

Коренной, сынинской, можно назвать другую мою собеседницу – поселкового почтальона Екатерину Кораблеву, ведь она родилась в поселке в 1973 году. И на ее глазах он и строился. А работала Екатерина также в организации ПЛ.

– Я в штабе колонии работала на коммутаторе и даже специально ждала, когда осужденные пойдут на отметку, чтобы вместе с ними дойти до работы, когда у меня была ночная смена, потому что идти нужно было через лес, – вспоминает Екатерина.

– Не страшно вам было жить в таком поселке?

Я родилась, выросла в режимном поселке, и для меня жизнь в Сыне рядом с осужденными была нормой

– Я родилась, выросла в режимном поселке, и для меня жизнь в Сыне рядом с осужденными была нормой, – объясняет Екатерина. – Еще школьниками мы ездили в клуб колонии-поселения, жители которой создали свой вокально-инструментальный ансамбль и занимались музыкой и с нами.

На автобусе, на котором мы добирались в колонию-поселение, нас тоже возил осужденный. Это были обыкновенные люди. Сроки у некоторых из них были по 15 лет. Но за все время жизни в Сыне я помню только один случай нападения осужденного на телефонистку. А так мы ничего не боялись в годы работы здесь организации ПЛ -350!

И даже после расформирования организации ПЛ в 1998 году, когда, по мнению моих собеседников, и начался закат истории поселка, она все равно еще послужила, но теперь православным христианам Сыни!

Православная молитвенная комната

Дом в Сыне, где находилась православная молитвенная комната (на втором этаже два последних окна справа). Фото из архива Екатерины Кораблевой

Дело в том, что в одну из наших встреч Екатерина Кораблева принесла фотографии Сыни, сделанные в прошлом веке. Их было немного.

– Не принято тогда было часто фотографировать, да и мы все думали, что так хорошо жить в Сыне будет всегда, – объяснила Екатерина.

Людмила Владимировна, благодаря которой в Сыне была открыта православная молитвенная комната. Фото из архива Екатерины Кораблевой И на одной из фотографий я увидела дом, который строила и обслуживала организация ПЛ – № 11 на улице Восточная, на втором этаже которого, а именно в квартире № 14, была открыта православная молитвенная комната!

– Эту квартиру выделили моей маме Людмиле Владимировне, которая возглавляла общество ветеранов Великой Отечественной войны и инвалидов поселков Сыня и Косью, для проведения собраний, – рассказывает Екатерина. – А позже здесь была оборудована молитвенная комната. Иконы разместили на стенах, книг много было. Приезжал к нам и батюшка, проводились службы.

Из рассказа Екатерины я поняла, что вся духовная жизнь Сыни осуществлялась благодаря ее маме. Но с ее кончиной прекратила свою работу и православная молитвенная комната.

Сегодня к дому, где находилась православная молитвенная комната, из-за густых зарослей трудно подойти

– Тогда я собрала иконы и книги и увезла в храм города Печоры, – сообщает далее Екатерина. – Хотя священник и просил меня взять на себя заботы по сохранению малой церкви. Но я была далека от этого…

Сегодня в поселке нет молитвенной комнаты. Но как же люди здесь в отсутствии храма ведут духовную жизнь? Это я и попыталась выяснить.

Сынинский отшельник

Да, в ходе дальнейшего знакомства с поселком я все больше убеждалась в том, что только издалека он мог показаться благополучным. Пройдя по улице Восточной, я увидела, что большинство домов, в которых некогда жили сотрудники организации ПЛ, хотя еще и выглядели крепкими, но навевали грусть из-за заколоченных окон.

Так выглядит большинство домов в Сыне

Боль от восприятия всего увиденного усиливали моменты, которые свидетельствовали о том, что здесь еще недавно были люди.

Так, дверь подъезда одного из нежилых домов кто-то заботливо подпер палкой… как в деревнях, что говорило о том, что хозяин ненадолго отлучился по делам.

В одном из окон заброшенного дома сушилось белье на веревке

Следующая картина удивила меня еще больше. В нежилом и полуразрушенном доме на веревках… сушилось белье.

А что? Отлично ведь придумано! Дом-то без окон и дверей, но еще сохранилась крыша. Вот и получается, что белье как бы сушится на улице, но и полностью защищено от непогоды. Но для меня это стало поводом зайти и узнать, кто здесь хозяйничает.

Напротив дома с бельем я увидела «кладбище» сельхозтехники и груду, как мне показалось сначала, разного хлама: металлических бочек, досок, вагончик железный и «Ниву», похоже, в рабочем состоянии.

Когда глаза немного привыкли к этому зрелищу, то стали выхватывать моменты еще более удивительные: например, аккуратно сложенное на этажерке под открытым небом глаженое белье…

«Что за чудо чудное да диво дивное? – недоумевала я. – Наверное, это кто-то из сынинцев организовал здесь свой сельхоздворик».

Но каково же было мое удивление, когда я узнала, что это никакой не сельхоздвор, а самая настоящая квартира! Ведь через несколько минут посреди этой горы мусора появился человек. Преклонного возраста мужчина в спецодежде вышел из строения, которое домом вряд ли назовешь, скорее – сарай.

– Здравствуйте! – кричу я ему и машу рукой. – А почему вы здесь живете?

– А вы почему живете в Печоре? – вместо ответа задает мне вопрос незнакомец.

– Я журналист и приехала в Сыню издалека, поэтому, надеюсь, что наш разговор все же состоится, – выразила я надежду.

Евгений

И из дальнейшей беседы с Евгением – так, оказалось, зовут моего собеседника – я выяснила, что он проживал в Сыне в доме № 15 на улице Восточной, который сейчас полностью пустует, но Евгений упорно продолжает жить на родной улице Восточной в Сыне, только теперь, можно сказать, в «квартире» под открытом небом.

Более 20 лет мой собеседник провел в Сыне, хотя и родился в Ставропольском крае.

– Но как вы оказались в этом печорском поселке? – интересуюсь я.

– Приехал сюда молодым и остался здесь, – объясняет Евгений.

Место, где живет в Сыне сектант Евгений

– Вы живете здесь как отшельник?

– Нет же! – начинает выходить из себя собеседник. – Я в город Печору часто езжу на собрания нашей общины, которые проходят в моей квартире на Печорском проспекте.

У Евгения есть квартира в городе, но он продолжает жить среди сынинских руин

Так я выяснила, что Евгений баптист, у которого есть квартира в городе, но он продолжает жить среди сынинских руин.

– У меня здесь и дача, и все хозяйство, – объясняет мужчина.

– То есть это ваше белье сушится в заброшенном доме и машина тоже ваша?

– Но это уже то, которое я на тряпки использую. А хорошее вот здесь, на полочке, сложено. А машина у меня на ходу, я на ней и приехал сюда, в поселок.

– Только лето здесь проводите?

Зимовка Евгения в Сыне

– Нет, я и зимой здесь живу, – удивляет собеседник.

– А чья это сельхозтехника во дворе?

– Моя! Но надо чинить все.

– А каково это – жить среди руин?

– Ну какие же это руины!? – восклицает Евгений.

По его словам, и его, и других жителей поселка, которые не пожелали оставить Сыню даже после того, как получили квартиры в других населенных пунктах Печорского района, можно понять.

– Уклад жизни, хозяйство – все ведь формировалось десятилетиями, у многих с поселком связана судьба. Нынешние сынинцы приехали сюда юными и полными планов и надежд людьми, строили этот поселок, который теперь на их глазах рушится…

И потом я человек верующий. Главное для меня – это спасение бессмертной души. Вы прекратите меня фотографировать, и я вам буду свидетельствовать о Христе.

Но, объяснив, что у меня на изучение летней Сыни остается уже меньше двух часов, я прощаюсь с Евгением…

Бабушка Наташа, которая активно общается с сотрудниками Московской Патриархии и известными политиками

Наталья Анатольевна демонстрирует новые валенки, которые она получила в подарок после обращения к Святейшему К сожалению, других жителей Сыни я встречала на улице редко, поэтому местный почтальон Екатерина Кораблева пригласила приехать меня в поселок в почтовый день. Я так и сделала!

Удивил меня рассказ одной из посетительниц почты Натальи. Она, несмотря на довольно моложавый вид, именует себя не иначе, как «бабушка Наташа». По виду божий одуванчик, но за ее плечами годы тюрьмы за убийство близкого человека.

Наталья Анатольевна просила меня не верить в то, что она могла совершить столь тяжкое преступление. И, глядя на эту хрупкую и хорошо одетую женщину… да, мне не верилось.

Но как она могла выдержать все эти суровые испытания, выпавшие на ее долю? А наказание моя собеседница отбывала за пределами Коми, но вернулась после освобождения в Сыню. И здесь, в поселке, смогла не просто выжить, а жить – достойно, радоваться каждому дню, а все благодаря тому, что Наталья Анатольевна не стесняется обращаться за помощью к Президенту России, Патриарху Московскому и всея Руси, известным политикам.

Бабушка Наташа обращалась к известным политикам и получала от них помощь!

И когда собеседница принесла мне ворох писем, подписанных старшим референтом отдела по работе с письмами Московской Патриархии – протоиереем Алексием Миндровым… Владимиром Жириновским… Леонидом Слуцким, а еще когда я узнала, как были решены ее простейшие бытовые проблемы на уровне России… моему удивлению не было предела!

Ответ Наталье Анатольевне из канцелярии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Так, бабушка Наташа справила новые валенки и получила продуктовый набор, когда обратилась за помощью к Святейшему Патриарху.

– Наталья Анатольевна, а о чем было ваше послание Святейшему?

– Я ему просто свою жизнь рассказала и попросила помочь. И Патриарх мне очень помог! По его поручению благочинный Печорского церковного округа – протоиерей Виктор Урманов – передал мне продуктовый набор и новые валенки.

А помимо этого Наталья Анатольевна получила теплый ответ от протоиерея Александра Миндрова, в котором батюшка сообщил о том, что молитва о здравии Натальи Анатольевны будет совершаться в храме святого благоверного царевича Димитрия при Первой Градской больнице города Москвы.

Также, пользуясь случаем, я выяснила, как Наталья Анатольевна живет в поселке, где нет храма.

Первая встреча с бабушкой Наташей на почте поселка Сыня

– Вам ни рождественскую, ни пасхальную службы здесь не посетить… – сокрушалась я.

– Но я общаюсь с церковнослужителями, когда выезжаю в храмы города Печоры, – рассказывает Наталья Анатольевна. – Чаще бываю в храме Иоанна Предтечи на набережной. В Печорском монастыре посещала храм великомученицы Варвары, где общалась с батюшкой Иоанном, который за меня молился.

В ходе дальнейшей нашей беседы бабушка Наташа призналась в том, что не стесняется просить помощь и у своих, можно сказать, земляков, то есть жителей Сыни.

Поэтому:

– Одежда у меня вся есть! Мне люди добрые (жители нашего поселка), зная, какая со мной беда случилась, и я в тюрьму попала, помогли собрать все необходимое, – улыбается Наталья Анатольевна.

А, пользуясь случаем, бабушка Наташа попросила помощи и у меня.

– И куда вам ее направлять? – поинтересовалась я.

– Возьмите на почте мой адрес!

Своих не бросаем

Гостинцы для наших солдат от сынинцев

А помимо того, что Наталья Анатольевна ведет переписку с известными людьми страны, она еще и отправляет теплые послания воинам, участвующим в специальной военной операции на Украине.

Письмо бабушки Наташи в поддержку участников специальной военной операции на Украине Дело в том, что, несмотря на то, что поселок завершает свою историю и все меньше и меньше остается здесь жителей, они принимают активное участие в акции «Помоги солдату» и формируют для воинов посылки с гуманитарной помощью, центр сбора которой находится в местном отделении почтовой связи.

Но среди гостинцев я увидела и «треугольнички» – письма, которые сынинцы пишут в поддержку нашим солдатам. Автор одного из писем – Наталья Анатольевна. С ее разрешения публикую отрывок:

«Здравствуйте, родные наши Защитники! Спасибо вам! Желаю вам скорейшей Победы! Желаю вам крепкого здоровья!

Возвращения домой живыми и невредимыми!

Несмотря на то, что в Сыне проживает всего несколько десятков человек, они дружно участвуют в акции «Помоги солдату»

Я, старый человек, молюсь за вас! Храни вас Бог!

С любовью, бабушка Наташа с Республики Коми».

Свое письмо она сопроводила трогательным рисунком и вложила в «треугольничек» образки Ангела Хранителя и святителя Николая Чудотворца.

Сталкер Дима

Дима и его дом, в который он собирается переезжать, когда Сыню расселят

Подошла очередь в моем рассказе о летнем путешествии по Сыне поведать еще об одном жителе поселка – Дмитрии. Хотя о вопросах веры мы с ним не побеседовали, но, когда я приехала в Сыню однажды летом и растерялась, не зная, куда идти и к кому обратиться в этом полупустом поселке, Дмитрий протянул мне руку помощи и вызвался провести по Сыне экскурсию.

Но для начала я попросила Диму немного рассказать о себе. Так выяснилось, что живет он в поселке 23 года, а трудился мостовиком.

Отделение почтовой связи поселка Сыня

– «Мостовик» – это что за работа такая? – интересуюсь.

– Это я на железной дороге обслуживал железнодорожные мосты.

– А в Сыне как оказались? – продолжаем беседовать.

– Так привезли меня сюда. Сидел я здесь…

– Как прошли здесь ваши тюремные годы?

Запасное жилье сталкера Димы

– Как себя покажешь, – тихо отвечает Дима. –14,5 лет был срок.

– Вы лишили другого человека жизни?

– Так точно… так получилось, – словно бы оправдывается собеседник.

А между тем встреча с Дмитрием стала одной из самых запоминающихся для меня в Сыне. Ведь новый знакомый, которого я уже сама назвала «сталкером», провел меня по таким заповедным тропочкам и дорогам, о существовании которых я даже и не подозревала, а после этого показал свое жилище, в которое собирается переехать после того, как ставший родным поселок будет расселен.

«После закрытия поселка перееду жить в балок»

– Здесь, в Сыне, у меня есть трехкомнатная квартира, а в городе Печоре мне предложили комнату в общаге, – делится Дима.

– То есть в случае закрытия поселка вы в любом случае останетесь здесь? – продолжаем беседовать.

– Да, конечно! Я себе уже и балок готовлю для переезда, после того как наш дом будет полностью расселен. У меня и огород здесь есть.

Дима пригласил посетить меня с моими спутниками «родные пенаты», и мы согласились. Но когда по заповедным тропам прошли к балку нашего героя, не сдержались… рассмеялись. Потому что увидели не балок, не сарай, а скорее шалаш, какие строит сельская детвора, чтобы укрыться от непогоды.

Но у Димы серьезные планы на этот «дом своего рода протеста против закрытия любимого поселка». И над его входом уверенно красуется вывеска – «СЫНЯ северная ж.д».

Внутри жилье сталкера Димы похоже на штаб пионерского лагеря

Назад в СССР

Возле двери не то в сарай, не то в шалаш Дмитрий задержался, чтобы открыть замок. Я за это время обошла строение и увидела… что у дома Дмитрия нет одной из стен. «И какой смысл тогда было тратить так много времени, чтобы открыть старый замок, когда в дом и так можно попасть без труда!» – возмущалась я.

Я обошла строение и увидела… что у дома Дмитрия нет одной из стен

Наконец оказавшись здесь, мы попали в эпоху СССР. Ведь жилище Дмитрия повсюду «украшали» знамена октябрят и пионеров и даже вымпел «Лучшему пионерскому отряду»!

– Что это? Ностальгия по прошлой жизни? – спрашиваю я.

– Нет, это когда школу нашу разогнали, я все собрал и перенес в свой дом, – объяснил Дима.

Причем раритеты из нашего октябрятского и пионерского детства были размешены по всему периметру строения, что делало его похожим на походный штаб пионерского лагеря.

Среди экспонатов закрытой школы замечаю еще одно «жилище» – своего рода детский вигвам, наполненный игрушками.

– А это для кого? – интересуюсь у собеседника.

– Как это для кого! Для моих внуков и внучек, которые приходят ко мне в гости!

– И они тоже в поселке живут?

– Конечно!

Таким образом я поняла, что и нынешняя жизнь пусть и временного жилища моего собеседника тоже невероятно интересна!

А помимо этого Дима показал нам свои огороды, но я тоже увидела только поля и траву по пояс, разные хозпостройки и даже место для пикника. И вообще… это только на первый взгляд могло показаться, что Дима соорудил свой дом-шалаш быстро и без особенный усилий.

Но на самом деле: «На этом месте раньше болото было, – рассказывает Дима. – Мне пришлось его засыпать землей и балок сюда притащить».

«Итак, она звалась Татьяна»

Татьяна Куранова за работой А вот с другой жительницей Сыни я познакомилась в поезде во время своих путешествий в поселок. Татьяна оказалась приветливой и общительной женщиной и сразу пригласила в гости в свою уютную квартиру в Сыне.

Там я и узнала о том, что Татьяна – человеком с ограниченными возможностями здоровья, считается местной умелицей, которая с большим вдохновением и любовью работает над созданием картин из алмазной мозаики, пользующихся популярностью у жителей Печоры.

Но при этом Татьяна оказалась человеком со сложной судьбой.

– Родилась я в Печоре, – начинает Татьяна свой рассказ. – Родители меня бросили –оставили на лестнице больницы. Мне потом уже воспитатели поведали историю моего появления в детдоме. Родители все это время знали, где я находилась. Но так в моей жизни и не появились, никогда и я не предпринимала попыток их найти…

И дальше история нашей собеседницы представляла собой череду скитаний по детским домам.

– Жила я и в селе Сыктывдинского района Коми Зеленец, была воспитанницей детского дома в Сыктывкаре, когда им руководил известный директор Александр Католиков, – продолжаем беседовать.

– Помните Александра Александровича? – интересуюсь я.

– Лица его… нет, уже не помню. Но в годы директорства Католикова со мной очень много занимались в этом детском доме. Я ведь не ходила. А здесь и бассейн, и тренажеры разные были, потом я сама себя заставила ходить – силой заставила!

Вот только сейчас не помню, сколько я в этом детдоме пробыла – год или два, и мне здесь было очень хорошо! Но все-таки меня отправили потом в село Гавриловку (Сыктывдинский район Коми). Вот здесь и начались трудности!

– У нас даже хлеб не всегда был на столах, – рассказывает Татьяна о жизни здесь. – Вообще с питанием в детдоме были проблемы. И вот мы, воспитанники, даже стали сами картошку выращивать. Когда такие испытание приходится проходить в жизни, это людей сплачивает. И я до сих пор общаюсь со своими бывшими одноклассниками и воспитанниками этого детского дома – так мы все подружились. А еще в Гавриловке у меня даже друг появился – он учился в другом классе и был младше меня. Но он меня тоже очень поддерживал.

Начальная школа и детский сад Сыни

Общаюсь я и со своими бывшими воспитателями. Ведь если бы не они, не знаю, как бы я все выдержала.

– А как снова оказались в Печоре? Почему вернулись в этот город? – спрашиваю я.

– Меня моя бабушка нашла, написала мне большое письмо и пригласила к ней приехать, но я не успела с ней встретиться – она умерла. Бабушка завещала мне квартиру. Но жить в ней я не смогла – мне стали окна и двери выбивать.

Тогда я устроилась сразу на несколько работ, чтобы накопить средства уже на свою квартиру. Трудилась я и нянечкой в детском саду, и штукатуром-маляром, и массажисткой, ремонты в квартирах делала.

Специальность штукатура-маляра я получила, обучаясь в Сыктывкарском училище. Курсы массажа прошла в Печоре. И вот здесь, в Сыне, на улице Восточной я приобрела наконец-то свое жилье! В новую квартиру я приехала с одной сумкой и маленьким телевизором, – продолжает вспоминать Татьяна. – Сначала моя квартира здесь была двухкомнатной и холодной, и мне стало так одиноко в ней жить. А потом знакомая предложила поменять двухкомнатную на однокомнатную квартиру в этом же поселке, и так я оказалась в своей нынешней квартире.

Картины в доме Татьяны Курановой

Я утеплила здесь стены и пол. Знакомая научила меня класть плитку. Балкон застеклила. Пол сделала – его сначала не было. Я только сантехнику установить сама не смогу и провести электричество. И вот, люстру купила, а сама повесить ее не могу – надо нанимать мастера. А так… жизнь научила меня всему! Вот если бы здесь у меня была еще работа, – вздыхает Татьяна. – Раньше я трудилась на трех, а сейчас нет ни одной. Приходится жить на пенсию по инвалидности и на те средства, которые удается получить от продажи своих картин.

– А как давно вы увлекаетесь изготовлением картин из алмазной мозаики?

– Два года назад, когда я впервые увидела в продаже такие картины и приобрела одну – на пробу. На ней был изображен волк, и тогда я ее вышивала бисером три месяца.

Любимая тема в творчестве Татьяны Курановой – волки

Сегодня маленькая и уютная квартира Татьяны превращена в настоящий выставочный зал, посетив который, вы сможете познакомиться с творчеством мастерицы.

И судя по тому, что в коллекции девушки так много картин, изображающих волков, я поняла, что эти лесные хищники и вдохновляют мою собеседницу.

– На самом деле этот лесной хищник является своего рода символом моего творчества, – объясняет Татьяна. – Вот вы считаете, что волки опасные и злобные. И ошибаетесь! Я встречалась в своей жизни с волками. И они меня не тронули. А произошла эта так удивившая меня история еще в мой детдомовский период. В лесу я собирала грибы и увидела огромного волка. Он смотрел на меня, и я не могла не восхититься видом такого могучего и прекрасного хищника.

– И что же было дальше? – уже не выдерживаю я.

– Он посмотрел-посмотрел на меня, понял, что я ничего плохого не делаю, и… ушел, а потом я увидела, как с другой стороны прошла стая.

«Больше не верую»

Хотя вроде ничего особенного в увлечении Татьяны нет – многие сейчас занимаются изготовлением картин из алмазной мозаики или бисера, – но среди ее работ я увидела и картины, изображающие святых, поэтому и спросила ее о вере.

Я потеряла веру, потому что столько в своей жизни пережила горя, унижений, а Бога рядом не было

– Да, иконы я тоже вышиваю, – сообщает она. – У меня их было две, на обеих я запечатлела Божию Матерь. И одно изображение Богородицы у меня с радостью купили. Но сама я не верую в Бога… А точнее, я потеряла веру, потому что столько в своей жизни пережила горя, унижений, а Бога рядом не было. Так что про меня у вас статью, наверное, не возьмут.

Также и о своем неверии Татьяна, как мне думается, рассказала, будучи расстроенной сложившейся в ее жизни ситуацией – отсутствием у нее работы, без которой очень скучает. Но в то же время следующий эпизод жизни, о котором поведала Татьяна, убедил меня в особом Божием попечении о ней.

А узнала я об этом, поинтересовавшись историей одной картины, на которой была изображена элегантная женщина.

Сюжет «Таинственной незнакомки» подсказала подруга

Сюжет картины «Таинственная незнакомка» Татьяне подсказала подруга – Вот эта женщина напоминает мне мою подругу, – показывает Таня картину, на которой запечатлела таинственную незнакомку в изысканной шляпке. – Ее тоже, как и меня, зовут Татьяной, живет она сейчас в Москве, и мы уже почти 40 лет с ней общаемся!

А познакомились мы с Татьяной в Печоре, где она раньше жила с сыновьями, да вот переехала со временем в Первопрестольную. Сейчас мы общаемся с ней часто по телефону, и я приезжаю к ней в гости в Москву.

Через минуту Таня открывает альбом и начинает показывать фото одной из героинь своих картин.

Татьяна Куранова вместе со своей знакомой участвует в восстановлении старинного храма в Подмосковье – И в самом деле похожа! – не могу скрыть я своего удивления.

Ведь и реальная Татьяна, как и ее картинный образ, созданный мастерицей, также всегда элегантна и не расстается со шляпками.

– А вам еще эта бывшая жительница Печоры будет интересна потому, что она вместе с родными восстанавливает в Подмосковье старинную церковь! – сообщает потрясающую новость наша собеседница.

Вместе с ней в этом благом деле участвует и часто бывает под сводами восстанавливаемого храма и моя собеседница… сынинская Татьяна!

Травница из Сыни

В гостях у Альбины Трофимовой

Несколько часов я провела в гостях у другой жительницы Сыни – Альбины Трофимовой.

Ценность воспоминаний Альбины Егорьевны заключалась в том, что хранили они образ другой Сыни.

– Когда мы только сюда приехали из Троицко-Печорского района Коми, здесь еще лес стоял и куропатки на веточках сидели, – начинает рассказывать собеседница. – И я помню время, когда Сыня состояла из нескольких четырехквартирных бараков.

Альбина Трофимова с семьей сначала жила в довоенном бараке деревни Сыня

Но Альбина Егорьевна первоначально жила не здесь, а на другом берегу реки Сыни. Здесь находилась колония-поселение ПЛ 350/3.

В эти места Альбина Егорьевна приехала вслед за мужем, который устроился на работу мастером. Жили они здесь еще в довоенных бараках.

– И я помню, что домой написала письмо и вложила фото того дома, который мы занимали с мужем, и родные все спрашивали, что это за жилище такое? «В колонии», – отвечала я.

В колонии-поселении наша собеседница трудилась приемщицей леса.

– Времена тогда другие были… Жителей колонии возили валить лес, и они грузили его в тупике вручную! – сообщает она далее.

Но не только такими тягостными воспоминаниями делилась с нами Альбина Егорьевна. Жила ведь она среди леса, вот и пристрастилась со временем к охоте и рыбалке, а ее любовь к фотографированию позволила и нам увидеть знатные трофеи собеседницы, запечатленные на снимках.

Альбина Трофимова в годы работы в лесничестве

И все это не было случайным! Ведь значительный период ее жизни будет связан с работой в лесничестве.

– Вернее говоря, муж после работы в колонии-поселении трудился лесничим, а я была его помощником, – уточняет собеседница. – И в основном сначала занималась оформлением документов. Потом муж умер, и я заменила его на должности лесничего в конце 1990-х годов.

Из старообрядчества в Православие

Но это событие, связанное с болезнью и смертью мужа, привело к тому, что Альбина Егорьевна приняла крещение в Печорском Богородицком Скоропослушническом женском монастыре. Хотя ее родные – дедушки и бабушки – были старообрядцами.

В Сыне нет медработника, поэтому Альбина Егорьевна поддерживает свое здоровье травами – Помню, как моя бабушка – староверка Аксинья Мезенцева – утром и вечером подолгу молилась, и крест у нее был большой, внутри которого хранилась книга. А вот их дети уже неверующими были. Поэтому многие семейные реликвии, оставшиеся после наших родных-староверов, не сохранились. И крест бабушки Аксиньи уже кто-то из знакомых увидел в одном из музеев Сыктывкара.

Но сама же Альбина Егорьевна хранит святыни своих родных-старообрядцев в память о них, о вере своих предков.

– И детям своим завещала сохранить! – сообщила Альбина Егорьевна.

Семейные реликвии не на виду, а скрыты от глаз посторонних. А вот в доме собеседницы можно увидеть много православных икон и церковный календарь, а еще в большом количестве украшают уютную кухню Альбины Егорьевны душистые мешочки с травами.

В Сыне Альбина Трофимова увлекалась рыбалкой и охотой

В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что она по-прежнему много времени проводит в лесу.

– Когда здесь организация ПЛ была, так мы мало грибов собирали – ну один-два найдем. А сейчас их в наших лесах видимо-невидимо, – сообщает Альбина Егорьевна. – За короткое время ведро набираем!

Помимо этого женщина сама собирает и заготавливает разные лекарственные травы.

– Я уже 18 месяцев не была в больнице города Печоры. Хотя и диабетом страдаю, и давлением высоким, но сама себя поддерживаю, используя разные травы.

– А какие, например, вы заготавливаете? – интересуюсь я.

– Разные! Зверобой, таволгу, брусничный лист, – перечисляет она.

Сыня – идеальное место для жизни, труда и молитвы

И вот душистые мешочки с целебными сборами, словно гирлянды, круглый год украшают кухню нашей собеседницы. А «зеленую аптеку» родной Сыни Альбина Егорьевна, по ее словам, не променяет ни на какую другую.

Так, за моими встречами с сынинцами, интересными часами общения, изучением истории поселка и прогулками по Сыне миновало два года… А, побывав в поселке в разные времена года, я увидела его как идеальное место для жизни, труда и молитвы!