Пустыня внемлет Богу

В октябре 2014 года группа прихожан церкви святой Екатерины в Сан-Диего (штат Калифорния; Православная Церковь Америки — ОСА), к приходу которой принадлежу и я, вместе со священником прихода отцом Андреем (Эндрю Кунео) совершила паломническую поездку в православный женский монастырь святого Паисия в штате Аризона.

Небесный покровитель монастыря — святой Паисий (Величковский), восстановитель монашеской традиции исихазма и умной молитвы в России XVIII–XIX веков, отец русского старчества, переводчик святоотеческих сочинений с греческого на славянский.

Формирование монашеской общины началось в 90‑х годах прошлого века в Северной Калифорнии, а строительство монастыря в Аризоне — в 2001 году. Монастырь находится в юрисдикции Западно-Американской епархии Сербской Православной Церкви, на попечении епископа Максима (Василиевича). В обители проживает двадцать монахинь — все они уроженки США. Настоятельница монастыря — мать Михаила. Духовник — архимандрит Дорофей. Священник — отец Давид. Служба проходит на английском языке.

День первый. Среда

Самый удобный транспорт для пустыни

Большая часть пути — это трасса № 8, магистраль, соединяющая Калифорнию и Аризону. Колеса крутятся, наматывая хайвей, меняется высота над уровнем моря, а вместе с высотой меняются и пейзажи. После желто­оливковых холмов потянулись плотные заросли чапареля — местного кустарника, который в сухом климате вспыхивает как спичка: так возникают печально знаменитые калифорнийские пожары.

Проезжаем пост пограничного контроля. Где-то совсем недалеко от дороги, меньше километра, проходит граница с Мексикой. Наша православная компания подозрений не вызывает, и нас благополучно пропускают.

Переезжаем реку Колорадо через мост возле поселка Юма, и здесь уже начинается штат Аризона. В Юме живет Светлана, прихожанка нашей церкви и уроженка Саратова; они с мужем приезжают в Энсинитас, в нашу церковь почти каждое воскресенье. Четыре часа езды. Далековато!

Мы едем через огромную пустыню Сонору, которая охватывает часть территории Мексики, Аризоны, а также и Калифорнии. Сонора очень далека от традиционного представления о пустыне как бескрайней безводной желтой равнине. Она далеко не пуста, живности тут сколько угодно, и многоцветна даже сейчас, осенью, не говоря уж о весне, когда пустыня переливается всеми цветами радуги. И хотя летом температура здесь доходит до пятидесяти градусов, а дожди крайне редки, это развитый сельскохозяйственный район. Вода для полива поступает из реки Колорадо через Канал Центральной Аризоны.

Голубые горы на горизонте, серо-зеленые заросли чапареля вдоль дороги, и повсюду кактусы, кактусы, кактусы всех видов. Кактусы сагуаро, многим никак не менее сотни лет, ростом с хорошее дерево, вскидывают вверх свои руки-ветви.

Проскакиваем стандартные американские городки. Они все на одно лицо: бензозаправки, бюргеркинги и макдональсы — но зато окружены пальмами в мохнатых юбочках и остроконечными кипарисами. Проезжаем Финикс, Туксон, остается последний город, точнее, городок перед монастырем — Саффорд. Чистой езды здесь около девяти часов, но из-за маленькой Фионы мы едем с остановками, и путь получается очень долгим. Уже понятно, что на вечернюю службу мы не успеваем.

Последние несколько миль до монастыря идет самая настоящая российская грунтовка, вот только по сторонам дороги фары высвечивают силуэты огромных кактусов. Ура! Находим въезд в монастырь, на парковке стоит машина отца Андрея, он с семейством уже здесь. А вокруг темнота — выколи глаз, и тишина, пустыня… Звоним, сообщаем, что приехали, нас выходят встречать две монахини с фонариками. Стол в трапезной накрыт только для нас, все уже давно поужинали. Ужин, душ, спать. В 5.30 служба.

День второй. Четверг

Наша православная компания из Сан-Диего у входа в пустынный монастырь

На Литургии я причастилась, отец Андрей разрешил, хотя мы и пропустили вечерню. Обрядовая сторона Таинства несколько отличается от того, к чему я привыкла в нашей церкви. Здесь не положено целовать Чашу, a после Причастия выносят колево (кутью): мисочку с зерном, фруктами и орехами в меду. Запивают Причастие святой водой, а не теплотой, как у нас. Перед началом службы, да и во время нее слышится ритмическое постукивание: это одна из монахинь обходит вокруг церкви с такой деревянной колотушкой (наверняка есть более конкретное название для этого инструмента, но я его не знаю).

В музыке, тем более православной, я полный профан, но даже мне понятно, что монахини поют по-другому, не так, как в нашей церкви. Мне сказали, что сербская православная музыка тесно связана с византийскими литургическими песнопениями и сербской народной песней. Хор звучит очень мелодично и распевно. Наверное, так поют Ангелы.

После завтрака сестра Джиованна повела нашу паломническую группу в часовню святой Анастасии, первую церковь монастыря. Раньше это место, где сейчас стоит обитель, называлось Ранчо под голубыми небесами. Владел этой землей более тридцати лет некий Бен Смит. Бен Смит был глубоко верующим человеком: помимо дома и хозяйственных построек он срубил еще небольшую бревенчатую часовенку для семьи, да и для окрестных жителей тоже. В этой часовне даже проходили бракосочетания. Бен Смит любил свой дом и участок, но так уж случилось, что ему пришлось выставить его на продажу.

И тут начинается другая история. В 90‑х годах прошлого века в Северной Калифорнии вокруг матушки Михаилы образовалось сообщество молодых женщин, мечтающих об общежительной монашеской жизни. Они собирались вместе в арендованном помещении, но мечтали о настоящем, о своем монастыре. Конечно, хотелось бы построить монастырь в благословенном климате Северной Калифорнии, в краю древних секвой, где зелень и прохлада. Но Калифорния — штат дорогой. И тогда в 2000 году возникла идея начать строительство в Аризоне, где уже был мужской монастырь святого Антония, основанный старцем Ефремом (Мораитисом).

Перспектива жизни в пустыне сначала пугала монахинь. Но потом на смену эмоциям пришел здравый смысл. При ближайшем рассмотрении земля, которую посоветовал купить старец Ефрем, земля Бена Смита, отвечала всем условиям для устройства монастыря. Расположение было идеальным: достаточно близко от поселка и госпиталя и в то же время достаточно далеко от людской суеты. Главное — здесь были источники хорошей чистой воды (на сегодняшний день в монастыре семь источников). А наличие готовой часовни, пусть и требовавшей хорошего ремонта, тоже было серьезным аргументом в пользу покупки.

Бен Смит был частым гостем монастыря, он приезжал на церковные праздники до самой своей смерти. Говорят, что в конце жизни он был готов перейти в Православие, но не хотел огорчать семью. А про кафоликон он сказал, что это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел в своей жизни.

Листаю фотоальбом, посвященный монастырю. Он называется «2001–2014: Путешествие в 5000 дней».

Голая земля. Экскаватор, а рядом сестры с лопатами. Сестры на разобранной крыше часовни. Выкорчевывают старые деревья. Выкладывают камнем дорожки. Штукатурят, красят. Амбар, на полу которого монахини спали первые полтора года.

Архитектурный проект стоит дорого, и сестры воспользовались готовым проектом, который был подарен монастырем святого Антония. Нарядный, праздничный храм посредине пустыни виден издалека. Палевые стены, красные крыши куполов прекрасно вписываются в местный ландшафт.

Высокие своды и изящные арки зрительно увеличивают пространство: в храме много света и воздуха. Над внутренним убранством храма работали православные художники из Сербии, Румынии, России. Резной деревянный иконостас редкостной красоты, вся резьба по дереву в храме выполнена румынской монахиней. Занавески и вышивка — тоже работа румынских сестер, каменный пол делали местные аризонские мастера. Распятие и царские врата, иконы в боковых часовнях (капеллах) написаны русским художником.

В Успенском храме обители

Монастырь принимает около сотни гостей в месяц, это большая работа. И дело не только в том, что всех нужно разместить и обустроить. Нужно еще и духовно окормить людей, чтобы паломничество не превратилось в обычную туристическую экскурсию.

Мы здесь всего один день, а столько уже всего увидели и услышали. Распорядок дня очень плотный. С нами постоянно занимаются, к нам очень внимательны. А мы ведь тут не единственные паломники. Народ едет из разных штатов: Северной Каролины, Вермонта, Массачусетса. В очереди на исповедь к отцу Дорофею я разговорилась с женщиной из штата Вашингтон, она и ее муж — университетские преподаватели, сейчас на пенсии, выращивают знаменитые вашингтонские яблоки. Жаль, что мало времени на знакомства и разговоры: люди здесь собрались интересные.

Познакомились с Кристиной, она живет в монастыре месяц. Недавно вернулась с Филиппин, где два года работала в американском Корпусе мира с проблемными детьми из неблагополучных семей. Почему православный монастырь? Оказывается, Кристина четыре раза была в России с протестантской миссией, а в результате крестилась в Православие в 2008 году. Сейчас собирается в колледж, хочет изучать медицинский массаж и физиотерапию. В монастырь приехала за благословением. Матушка Михаила ее планы одобрила.

День третий. Пятница

Монастырское кладбище

Заключительная часть нашего урока­беседы проходит на недавно построенном монастырском кладбище. Здесь уже девять могил. В них похоронены люди, так или иначе близкие монастырю. Друзья, жертвователи, прапраправнучка вождя доблестных апачей, когда-то владевших этой землей… Самая трогательная история — про русскую девочку Катю, хотевшую стать монахиней и умершую в шесть лет от опухоли мозга. «Молитва за ушедших, — говорит сестра Назария, — помогает нам понять бренность этого мира, приближает нас к смирению, христианскому принятию неизбежности окончания земной жизни». Сестра предлагает нам помолчать и посмотреть на пустыню, которая расстилается перед нами: «Пустыня — это Божий храм во всей его полноте, сотворенный Самим Господом. В ней и красота, и молитва, и молчание, и уединенность».

На праздник Пасхи детей, которые гостят в монастыре, приводят сюда, в пустыню, благо далеко идти не надо, пустыня здесь начинается сразу: от дверей храма, от ограды кладбища. Детям позволяют сколько угодно кричать: «Христос воскресе!». И детские голоса звенят над обычно тихим монастырем и безмолвной пустыней, прославляя Светлое Воскресение.

Сестра Назария обещает нам сегодня еще одну, более длительную прогулку по пустыне. И вот, сразу после вечерней службы мы снова идем по тропинке. Храм и кладбище остаются позади, солнце еще довольно высоко, но оно уже не такое яркое. Совсем недавно был сильный ливень, и пустыня откликнулась на дождь, щедро разлив повсюду золотые лужицы дикой календулы.

Духовная беседа в пустыне

Сестра Назария советует нам внимательно глядеть под ноги, сейчас сезон гремучих змей. О них нас уже предупреждали в монастыре. Желательно бросать камешки гравия перед собой, когда идешь, чтобы предупредить змею о своем появлении. Тогда она уползет.

Помимо змей в пустыне водятся дикие койоты, кабаны, мексиканские волки, а еще gila monster — диковинная ядовитая ящерица, более полуметра длиной, похожая на маленького динозавра. Гремучая змея укусила в прошлом году козла, а койоты съели любимую монастырскую кошку. От всей этой пестрой и недружелюбной компании безобидную полезную живность — коз, кур, уток, поросят — охраняют монастырские собаки, белоснежные голубоглазые красавицы. Одна из сторожевых собак даже натренирована на поиск змей.

Зимой здесь очень много черных медведей, на вершинах лежит снег, и мишки не уходят за перевал, остаются здесь. Но близко к монастырю медведи, к счастью, не подходят, предпочитают оставаться на склонах гор.

Навстречу нам катит маленький колесный трактор, в нем две монахини. Они передают сестре Назарии ключи от пикапа, который сестры оставили для нас в конечной точке нашего похода. Назад мы поедем на машине, ночью по пустыне ходить пешком опасно, как вы уже поняли.

С двумя монахинями из Румынии приключилась недавно такая история. Сестры сначала посетили монастырь святого Антония, а оттуда решили перебраться в святой Паисий. Между двумя пустынными монастырями, мужским и женским, часа три езды. Монахини-румынки позаимствовали у кого-то машину — и в путь. Сбились с дороги, каким-то образом заехали в песок и, естественно, застряли. Просидели там несколько часов. Спас их местный шериф. Хорошо, что связь была (а это в пустыне далеко не всегда гарантировано) и телефон, который был у монахинь, не успел разрядиться. Шериф привез их в монастырь и подарил на память свою шерифскую звезду. Не каждый день доводится спасать молоденьких монахинь, да еще из Румынии. Девчонки (монахини, прощу прощения) были на седьмом небе от такого приключения. В общем, все остались довольны.

Так за разговорами мы добираемся до цели нашего небольшого путешествия. Круглая площадка со скамейками, с нее вид на монастырь, на розовые в закатных лучах горы, на местные достопримечательности. Крутим головой на все 360 градусов обзора: жалко, что на затылке глаз нет. На горе Грахам, самой высокой горе региона, находится обсерватория с самым продвинутым в мире телескопом, а также индейская резервация, где проживают потомки бывших великих апачей. Очень красивый каньон, его называют Малым Большим каньоном. Река Чико, один из притоков Колорадо, сейчас в ней воды нет, но когда идут дожди, разливается местной Ниагарой. Один из друзей монастыря в такой сезон свернул не в ту сторону и въехал прямо в бурлящую реку. Хорошо, что за ним ехал напарник, а то могло бы кончиться грустно.

Но мы здесь не только для того, чтобы любоваться дивным видом. Сестра Назария попросила нас не приходить сюда с пустыми руками или, точнее, с пустой душой, а принести свой ответный дар этой красоте и покою, этому сотворенному миру. И мы делимся — кто чем может.

Отец Андрей вспомнил учение преподобного Максима Исповедника о предвечных Божественных идеях, согласно которым творится мир. В каждой вещи есть свой логос, творческое слово: все есть, разумно и живет. Быть православным — значит еще и понимать этот внутренний логос, который Бог вложил во все сущее. Мир, окружающий нас, состоит из таких слов-логосов, это Поэма, написанная Самим Творцом.

В Интернете на сайте, посвященном догматическому богословию, сказано, что учение Максима Исповедника представляет мир как большую Икону, написанную Господом. Батюшка назвал мир Поэмой, но я полагаю, что в данном случае это очень близкие понятия. И то и то — хорошо!

Все остальные, не обремененные богословским образованием, говорили менее академично. Пегги прочитала Иисусову молитву на норвежском, я — молитву Оптинских старцев на русском, матушка Элизабет, супруга отца Андрея, — эту же молитву по-английски. Оказывается, это любимая утренняя молитва и нашей матушки, и нашей Вики: молитва, с которой мать большого семейства начинает свою дневную круговерть.

Потом сестра Назария попросила нас встать в круг. Эксперимент был проведен дважды. Первый раз в центре пусто, этакий хоровод без елочки: за отсутствием притяжения мы разбредаемся кто куда, имитируя подобие броуновского движения. А потом второй хоровод. В центре встает Вики с Фионой, классический образ, вечный символ — мать и дитя. И мы соединяем руки, и мы приближаемся к центру, обнимаем Вики, дети чмокают Фиону в пухлые ножки и ручки. Чем ближе мы к Центру, к Богу, тем ближе мы друг к другу. Сестра Назария называет это круг отца Дорофея (напомним, духовника монастыря). Вот такая простая живая метафора любви.

Назад едем на машине. Большинство забирается в кузов, для детей это дополнительное приключение — на открытой-то машине да по пустыне! Я из репортерского долга сижу в кабине, поближе к водителю — сестре Назарии. Мы едем через оливковую рощу — в монастыре растет 800 оливковых деревьев, саженцы кто-то привез в дар. В первый день мы даже немного помогали собирать остатки урожая в монастырском дворе. Сажать деревья было непросто, вспоминает сестра Назария, приходилось очищать почву от кактусов. Работали в перчатках, но перчатки не спасали, — на выразительном лице сестры живо отражаются не очень приятные воспоминания. Те, кто не знаком с пустынными кактусами, поверьте на слово. Какие там перчатки —они кроссовки прокалывают насквозь.

К слову сказать, кактусовый сад в монастырском дворе сделан сестрами очень изысканно и профессионально, за кактусами ухаживать — это тоже искусство, сложнее, чем за розами.

Я спрашиваю про оливковое масло в трапезной — свое? Нет, из урожая монастыря святого Антония. Братья из монастыря помогают часто, и не только запасами и припасами, а мудрым советом и накопленным духовным опытом.

Еще в монастыре есть ореховые деревья, парники, где выращивают овощи, недавно кто-то подарил яблоневые саженцы. Все это, как вы понимаете, не растет само собой, даже и с Божией помощью, особенно в этих краях.

В какой-то год была очень холодная зима, в ночь ударили необычные для здешних мест заморозки, деревья чуть не погибли. Монахини укутывали ночью деревья полотенцами, сами промерзли насквозь, но рощу спасли.

А за месяц до нашего приезда случился необычайно сильный ливень, который грозил погубить весь урожай гранатов. Пришлось собирать плоды прямо под ливнем, сразу после вечерней службы. Собрали две тонны, сдали местной фруктовой конторе. Оказалось, что изо всей округи монахини стали единственными, кто сумел спасти урожай, у всех гранаты так и пропали.

Верные друзья аризонских монахинь

Кстати, о сувенирах. Здесь чудная церковная лавка. Очень большой выбор икон, книг, в том числе и на русском языке, четок, дисков с православными песнопениями в исполнении сестер монастыря святого Паисия. Работает небольшой издательский отдел. Около сотни тысяч акафистов, изданных монахинями, разошлись по Америке. Сестры своими руками делают каждый год тысячи четок из самых разных материалов: шелкового шнура, шерсти, натурального камня, дерева; очень красивы жемчужные молитвенные браслеты.

Книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые» в магазинчике есть и на русском, и на английском. По-английски она называется «Everyday Saints». Книга очень популярна среди православных в Америке. У меня даже был заготовлен вопрос к монахиням: читали ли они «Everyday Saints»? Но сестра Назария меня опередила, она задала этот вопрос мне. Ей книга очень нравится, и по тем же самым причинам, что и всем нам. Живые герои, отличный язык, добрый юмор, отсутствие фарисейской благостности и сладкого елея.

Уже темно. Мы прощаемся с сестрой Назарией. Перед сном снова просматриваю альбомы. Их два. Один посвящен истории Свято-Паисиевского монастыря, другой — истории Свято-Никольского Черноостровского монастыря в городе Малоярославце Калужской области.

Альбомы разные, а фотографии похожи. И там и тут монахини начинали с нуля. В Аризоне монастырь возводился почти на пустом месте, за исключением маленькой часовни и нескольких хозяйственных построек. В Калуге, цитирую альбом, «здания монастыря представляли собой руины и свалку». В пустыню русский монастырь превратился за годы советской власти.

Фотографии сегодняшнего дня. И в том и другом случае результат поражает воображение. Величественный храм в стиле базилики, с арками и куполами, видный издалека во всей своей красе, вырос посреди пустыни. Монастырский ансамбль в Малоярославце плывет огромным белым кораблем посреди зеленого моря деревьев.

На одной из фотографий русского альбома две монахини идут по монастырской аллее. Подпись под фотографией: «Игумения Николая, настоятельница Свято-Никольского женского монастыря, и игумения Михаила, настоятельница Свято-Паисиевского монастыря в штате Аризона, США».

Сестры из Аризоны приезжают в Россию за духовным опытом, матушка Михаила считает матушку Николаю своей духовной матерью.

Столько лет большевики говорили об интернационализме, о дружбе между народами. И одновременно пытались сломать, разрушить ту связь, которая создавалась веками, в которой никогда не было ни эллина, ни иудея (Гал. 3, 28), для которой не существует расстояния между Малоярославцем и Финиксом. Христос над алтарем Преображенского придела Свято-Никольского собора был не только распят, но и расстрелян в упор… Но Господь поругаем не бывает.

День четвертый. Суббота

Обратная дорога всегда кажется быстрее, но времени, чтобы подвести итог, более чем достаточно. Чему я научилась за эти два дня? Не печалиться о том, чего не произошло. Не гнаться за недополученным. Не дожимать, как выражается мой муж, нужный результат. Если не получится причаститься в монастыре — значит, мне это сейчас и не нужно. Не договорила с отцом Дорофеем — видимо, будет еще встреча. Не догадалась привезти сюда наши журналы — так что ж, обязательно привезу их в следующий раз.

Мои планы взять интервью у насельниц монастыря на тему «Как вы здесь очутились?» благополучно провалились, и я ничуточки об этом не жалею. Я поняла, что у меня нет никакого права задавать эти вопросы: они касаются очень тонких и сокровенных вещей, а я не обладаю (во всяком случае, пока) ни должным знанием, ни личным опытом, ни необходимой деликатностью. Может быть, когда-нибудь, в другой раз, когда я буду готова…

Настоящий мир монастыря, при всей открытости и доброжелательности сестер, закрыт для постороннего вторжения. Конечно, не парники и не оливки и даже не вязание четок и издание акафистов здесь главное. Увидеть Марфу с ее заботами и суетой легко, но благая часть, избранная Марией, скрыта от чужого взгляда. И все-таки, я надеюсь, что хотя бы проблеск, хотя бы намек на это главное, тот самый ускользающий glimpse, мне удалось передать в этих заметках.

Я еще поняла, что какие-то важные для тебя вещи не всегда нужно облекать в слова, иногда лучше помолчать. И в статье не все стоит выговаривать, что-то нужно сохранить и для себя. Это не скупость, а душевное целомудрие.

«Вера моя — единственное достойное знание мое, остальное — детское собирание цветных камешков на берегу озера» — эти строки принадлежат необыкновенному поэту и богослову святому Николаю Сербскому, о котором я раньше никогда даже и не слышала. Его стихи я открыла для себя здесь, в монастыре святого Паисия:

Восстаньте, лилии полевые, и заблагоухайте, ибо имя ваше помянули уста Его святые.
Восстаньте, камни, и поклонитесь Ему, ибо вас касались стопы Его святые.
Взыграй, пустыня, и возрадуйся, ибо тебя Он освятил самыми долгими и сокровенными молитвами.

Аризона — Калифорния, октябрь 2014 г.

Фото автора

Журнал «Православие и современность» № 32 (48)