10 лет назад была поставлена символическая точка в гражданской войне белых и красных

Фото: Мемориал белым воинам в Донском монастыре/ru.wikipedia.org

Сегодня, 3 октября, исполнилось ровно 10 лет с того дня, когда Гражданская война в России между белыми и красными была, пожалуй, закончена уже и на символическом уровне. В этот день 2005 года в Москве, в некрополе Донского монастыря были торжественно перезахоронены останки руководителей Белого движения – генерала Антона Ивановича Деникина и русского философа Ивана Александровича Ильина с супругами. Все они были захоронены первоначально за пределами России в эмиграции: в США, Франции и Швейцарии. И только потом, значительно позже они вернулись на Родину. Интересно, что последними словами Деникина перед смертью в 1947 году был вздох сожаления: «Вот не увижу, как Россия спасётся!»

Еще раньше, в 2000 году на кладбище Донского монастыря был перезахоронен русский писатель Иван Сергеевич Шмелев, а позже, в 2007 году – еще один из вождей Белой армии генерал Владимир Оскарович Каппель. Но впервые именно 3 октября 2005 года видные деятели Белого движения были захоронены на Родине с государственными почестями и при непосредственном участии государственных властей России. В этот день теперь уже навсегда вместе на Родину вернулись генерал и мыслитель, военный вождь Белой России и философ Белой России. Так сказать, ее меч и ее слово или мысль. Если Деникин был одним из основных руководителей Белой армии, то за Ильиным закрепилось звание вне- и надпартийного идеолога белого движения. Причем Ильин был настроен к советам еще более непримиримо, чем Деникин. Тот, например, в 1943 году за свой счет направил Красной армии вагон с медикаментами, чем удивил Сталина и советское руководство. Также он, оставаясь убеждённым противником советского строя, призывал эмигрантов не поддерживать Германию в войне с СССР, неоднократно называя сотрудничавших с немцами эмигрантов «пораженцами» и «гитлеровскими поклонниками». Поэтому творческая и личная судьба Ильина еще более показательна в контексте судеб России и попытки замирения красных и белых. О ней мы немного и поговорим.

Действительно, многие философские работы и публицистика Ильина множеством нитей были связаны с противостоянием большевизму и судьбой Белого движения. Одну из самых своих известных книг «О сопротивлении злу силою», направленную против толстовства и написанную в 1925 году в эмиграции, он посвятил воинам Белой армии:

В поисках этого видения мыслью и любовью обращаюсь к вам, белые воины, носители православного меча, добровольцы русского государственного тягла! В вас живет православная рыцарская традиция, вы жизнью и смертью утвердились в древнем и правом духе служения, вы соблюли знамена русского Христолюбивого Воинства. Вам посвящаю эти страницы и вашим Вождям. Да будет ваш меч молитвою, и молитва ваша да будет мечом!

Зинаида Гиппиус назвала эту книгу «военно-полевым богословием», а неортодоксальный философ свободы и бывший революционер Николай Бердяев сказал по ее поводу, что «“чека” во имя Божие более отвратительно, чем “чека” во имя диавола». Свою рецензию под названием «Кошмар злого добра» он начал словами, что ему «редко приходилось читать столь кошмарную и мучительную книгу, как книга И. Ильина. “О сопротивлении злу силою”… Ильин перестал быть философом, написавшим в более мирные времена прекрасную книгу о Гегеле. Он ныне отдал дар свой для духовных и моральных наставлений организациям контрразведки, охранным отделениям, департаменту полиции, главному тюремному управлению, военно-полевым судам». В то же время эту книгу поддержали митрополит Антоний Храповицкий и другие иерархи Русской Зарубежной Церкви, философы и публицисты П. Струве, Н. Лосский, и другие. Кстати, на мой взгляд, Бердяев, отчасти был прав, когда недоумевал, зачем против толстовства Ильин написал именно сейчас, когда оно превратилось в совершенно невлиятельный феномен и когда уже никто в ожесточившемся мире и не сомневался в праве сопротивляться злу мечом и силою: «Кровавая война, кровавая революция, кровавая мечта о контрреволюции приучили к крови и убийству. Убийство человека не представляется страшным. Сейчас трудно людей заставить вспомнить не только о заповедях новозаветных, но и о заповедях ветхозаветных. И пафос И. Ильина непонятен по своей несвоевременности. Непонятно, против кого восстал И. Ильин, если не считать кучки толстовцев, потерявших всякое значение, да и никогда его не имевших».

Впрочем, в философии Ильина есть много симпатичных черт для верующих людей, особенно там, где он говорит о том, какое основополагающее значение имеет для России Православие. См., например, его работу «Что дало России православное христианство». Очень популярен он стал особенно в начале нулевых годов. Его нередко цитировали лидеры политических партий и даже президент России Владимир Путин. В то время, когда государство остро нуждалось в своем укреплении и обретении новых опор, Ильин очень пришелся ко двору своим пафосом патриотизма и необходимости для России сильной государственной власти, ведь он был не только религиозным философом, но и философом очень национальным. Через все его эмигрантское творчество проходит одна тема – судьба России и ее национальное возрождение.

Однако, как мне кажется, в его взглядах есть нечто, что парадоксальным образом может и помешать этой задаче. Ведь национальное возрождение невозможно без национального примирения между красными и белыми, а Ильин был горячим и страстным идеологическим участником той гражданской войны. Он видел в русских коммунистах лишь одно абсолютное зло, черную метафизическую плоскость, в которую грозит обрушиться целый мир. Неспособный понять, чем питалось глубокое чувство внутренней правоты у самих большевиков, он поначалу даже горячо симпатизировал немецкому национал-социализму и всячески оправдывал Гитлера – во многом как раз потому, что тот «остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе». Насколько он обознался и не разглядел поначалу бесчеловечной сути фашизма, можно видеть по его статье 1933 года «Национал-социализм. Его дух», которая читается сейчас совершенно скандально. Вот еще одна очень показательная цитата:

«“Новый дух” национал-социализма имеет, конечно, и положительные определения: патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: “да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?…”

Впрочем, долгого романа с немецкими фашистами у него все равно не получилось. Иллюзии проходят быстро, в 1938 году Ильину запрещают преподавание в Германии, и он переезжает в Швейцарию.

Он до конца остается непримирим к «советскому», пишет даже инструкции о конспирации для сотрудников Российского общевоинского союза (РОВС), как распознавать агентуру МГБ-КГБ и уметь хранить тайну.

Между тем то, что красная Россия была все же не во всем противоположна России белой, можно увидеть в следующем, казалось бы, малозначительном факте. Однажды самый интересный советский философ-коммунист Э.В. Ильенков в 1970 году продиктовал студенту философского факультета МГУ Н.Б. Шулевскому список литературы, необходимой для философского самообразования. Небольшой список, всего из 17 позиций, состоящий из Платона, Канта, Марка Аврелия, Ленина и Гегеля замыкал именно Иван Ильин, его знаменитый и действительно блестящий труд «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и Человека». Который, кстати, он защитил как диссертацию в МГУ уже при большевиках в 1918 году. Лишь в 1922 году его вышлют из России в числе других выдающихся русских мыслителей на знаменитом «Философском пароходе».

То есть, значит, были какие-то точки схождения, пока еще во многом скрытые, причем на глубоком философском уровне, у этих двух цветов – белого и красного – всего спектра России. Вопреки физике Ньютона (философия и политика сложнее любой естественной науки, и именно поэтому науками никогда не станут), Россия белая не смогла вобрать в себя весь спектр и все цвета России, и красный цвет пошел войной на белый, и наоборот. Пора примирения в русской гражданской войне столетней уже давности наступает только сейчас. Причем, стоит оговориться, это не должно означать оправдания коммунизма или признания равной правоты обеих сторон! Белые и Ильин должны быть для нас ближе хотя бы потому, что они боролись в том числе за Церковь и ее свободу. Тем не менее, и с советским периодом все очень непросто. Я писал в одной своей статье, что, к сожалению, «наше отношение к советскому прошлому остается преимущественно партийным и политическим, а не церковным и христианским. По большому счету, его еще только предстоит христианизировать и воцерковить».

И если Деникин и Ленин, Ильенков и Ильин, две разделившиеся фракции русских людей, пошли войной друг на друга, то задача хотя бы заочного их примирения выпала нам, их потомкам. Пусть хотя бы в нашем лице закончится та безумная гражданская война и не начнётся никакая другая.