Спасительное служение

Хоспис № 1 «Лахта» – первый хоспис не только в Санкт-Петербурге, но и в России – был открыт в 1990 году. А через несколько лет – в сентябре 1994-го – при хосписе организовалось Сестричество во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы. Настоятель храма при хосписе иерей Алексий Лебедев – духовник сестричества. Отец Алексий – профессиональный медик. Он пришел в хоспис как врач, а теперь здесь священствует. Быть священником в хосписе – медицинском учреждении, где пребывают тяжелые больные, дни жизни которых сочтены, где каждый день ты видишь, как умирают люди, – особое служение. О смысле страданий, о том, как принимают неизбежную и скорую смерть люди верующие и неверующие, что облегчает переход из жизни в смерть, как вести себя родственникам с больным человеком, чем можно им помочь, – наша беседа с отцом Алексием.

Иерей Алексий Лебедев

Когда смерть перед глазами

– Отец Алексий, вы несете свое служение в хосписе, на ваших глазах умирают люди. Что значит для вас жизнь и смерть человека?

– Жизнь – это подготовка к встрече с вечностью, к встрече с Господом, а смерть – это только начало той вечности, которую мы приуготовляем для себя здесь, на земле. И поэтому всегда для человека, который находится на пороге этого очень серьезного события – перехода в жизнь вечную, – очень важно, чтобы рядом с ним были люди близкие, желательно, конечно, чтобы эти люди были церковные.

А для меня, как для священника, архизначимо, что я служу именно в хосписе – там, где люди переступают этот рубеж вечности. И я благодарен Господу за это служение.

– Батюшка, как верующие и неверующие относятся к смерти?

– Конечно же, это вопрос очень тяжелый. Здесь можно говорить и о психологии, и о каких-то духовных аспектах восприятия диагноза «рак в последней стадии», который означает довольно близкую смерть человека. Я думаю, что определенные психологические этапы принятия болезни проходит каждый человек – неважно, верующий или неверующий. Конечно же, это шок, это испуг, порой растерянность – первый период восприятия диагноза, он отмечается в медицине как первоначальное отрицание болезни. Потом будет период агрессии, потом может быть период приятия диагноза. Поэтому в принципе реакция на известие о раке у всех одинаковая, а вот что наступает потом, когда человек принимает диагноз, и как он его принимает, как он относится к тому, что ждет его впереди, – тут, действительно, разница колоссальная между человеком верующим и неверующим.

Для того, кто верует в Господа, радость встречи с Ним не омрачается тем фактом, что она неотъемлемо сопряжена со смертью

Для того, кто верует в Господа, радость встречи с Ним не омрачается тем фактом, что она неотъемлемо сопряжена со смертью. А радость богообщения в молитве, в покаянии, в церковных Таинствах – самая большая, и она не может сравниться с радостью общения с родными и близкими, радостью работы, домашнего уюта. Упование на встречу с Господом облегчает этот шаг через порог, отделяющий земную жизнь от смерти.

А люди неверующие, конечно же, относятся к своей болезни подчас очень тяжело. Я не отрицаю: есть люди очень мужественные, которые принимают этот диагноз со стойкостью и не подают вида, что им страшно, что они растеряны, что они боятся того, что будут оставлены своими родными и близкими. Но эта мужественность… какая-то бессмысленная. Ради чего она? Я очень часто задумывался над этим.

Хоспис № 1 «Лахта»

– В этой мужественности есть такой элемент гордыни, гордости?

– Скорее всего, да. Эти больные, говоря себе: «Я должен умереть достойно», может быть, даже и не осмысливают: а ради чего достойно? Я, конечно, такой вопрос пациентам не задаю, мы всегда стараемся беседовать тактично, даже ласково. Но подобных больных я встречал всё же редко. Чаще всего нецерковные, неверующие больные растеряны, потеряны, порой испуганы. И они очень тяжело уходят. Это, конечно же, вопрос очень деликатный, интимный, о котором, может быть, во всеуслышание не стоило бы говорить, но раз уж зашла речь… Люди, которые не видят впереди радости встречи с Господом, уходят очень тяжело, к сожалению. Очень долго длится агония. Это страшное состояние, мучительное. Даже с помощью обезболивающих препаратов – а мы ими не обделены, у нас большой ассортимент таких лекарств – нам порой не удается купировать это страдание пациента на смертном одре. Как священник, я понимаю, в чем дело.

– Вы приходите перед смертью и к неверующим?

Она кричала, просила, чтобы ее не мучили окружившие ее невидимые существа… Мы понимали, кто это. И было очень страшно

– Я стараюсь прийти к каждому больному – неважно, просит он, не просит, верующий он или просто сочувствующий вере. Прийти со словами желания причастить и призвать к покаянию. И я исповедую, общаюсь. Бывает, что обычная беседа по душам переходит в исповедь. Но очень часто я встречал ситуации, когда вместо исповеди и покаяния в своих грехах человек начинает осуждать других людей, своих родных и близких. Как только заводишь разговор, он сводится к таким вот осуждениям – я порой даже боюсь начать, чтобы больной не «скатился» вот к этому. И я был свидетелем страшной смерти женщины, которая все время только осуждала. Действительно, как говорит псалмопевец Давид, смерть грешника люта. Она очень долго агонировала, и в последние минуты пребывания здесь, с нами, она кричала, просила, чтобы от нее отошли, чтобы ее не трогали, чтобы ее не мучили окружившие ее невидимые существа, скажем так. Мы понимаем, кто это. Это очень страшно.

Верующие умирают по-другому. Однажды привезли к нам в хоспис монаха Валаамского монастыря. Удивительный человек! Он спросил: «Батя, как, по-твоему, сколько мне?» А он был в крайне тяжелом состоянии. Я говорю: «Знаешь, дорогой, я думаю, надо сейчас исповедоваться и причаститься». Он всё понял. Он ушел в монашество, будучи уже взрослым человеком, в миру у него оставались взрослые дети – он тут же позвонил дочерям, они пришли, он с ними простился. Причастился и очень горячо исповедовался и в эту же ночь спокойно, мирно отошел ко Господу. Вот две смерти, и разница между ними колоссальная. Поэтому я все усилия прилагаю к тому, чтобы человек, находясь у нас в хосписе, обрел хотя бы малую веру, чтобы сделать шаг к покаянию.

Причащение больного

– А как обычно протекает болезнь у верующих и неверующих?

– Расскажу такую «историю болезни». Эта женщина была музыкантом, долгое время преподавала, человек интеллигентный, но от веры была далека. Повторюсь еще раз: когда нет сверхцели, какой-то гиперзадачи в жизни, которая бы давала стимул жить и утешение на смертном одре, люди озлобляются очень часто. И тебе необходимо приложить колоссальные усилия, чтобы в твоем сердце сохранялся какой-то мир и любовь к этому человеку. Было очень тяжело заходить к ней. Я спрашивал: «Как вы себя чувствуете?» Она в ответ: «Потерпите, еще немножко осталось! Ничего, скоро уже. Как я себя чувствую? Умираю я!!!» На каждый вопрос – «Ничего! Помру скоро! Еще чуть-чуть потерпите меня». Зло, раздражительность. Мне приходилось себя силком затаскивать в эту палату и просто понуждать, чтобы начать разговор, стараться отвлечь ее, поговорить о работе, о родных, о близких… И вот чудо: в последние дни перед ее уходом мы с ней как-то так сдружились. Я люблю разговаривать с больными по душам. Есть такая практика – сохранять дистанцию между врачом и пациентом, чтобы не принимать на себя боли страдающего человека. Я лично эти все дистанции рву и стараюсь, наоборот, сдружиться с человеком, чтобы стать ему родным, потому что очень часто родных, к сожалению, не встретишь рядом с умирающим больным. И мы подружились, мы очень тепло, радушно общались в ее последние дни. К сожалению, к вере она так и не пришла, покаяния, исповеди не сложилось. Но в душе у нее появился мир, эта злоба ушла. Я думаю, что и это Господь принимает.

Потому что Господь не просто дает болезнь даже человеку неверующему. Я думаю, что, когда человек претерпевает эти страдания, эти неизлечимые болезни и, ощущая на себе печать смертника, достойно несет крест свой, этим многие грехи покрываются. Конечно, опять оговорюсь: если больной принимает этот диагноз с терпением и у него есть хоть какая-то капля покаяния и благодарности Господу – вот это очень важно.

Уход за больными пациентами

Как верующие переносят болезнь? Верующие смиряются. У нас в хосписе есть удивительный человек, наша любимица – больная Галина. У нее доброкачественное заболевание спинного мозга, но она прикована к постели, лежит у нас в хосписе 25 лет – практически с первого дня его открытия. Периодически ее забирают домой родные, но дома она не может долго находиться: того ухода, который ей необходим и который она получает у нас, дома, к сожалению, нет. 25 лет быть лежачей, зависеть от персонала, от других людей – и снискать от сестер, медбратьев и врачей такую любовь! Вот что значит человек верующий. А она глубоко верующая. И часто, вместо того чтобы расспрашивать ее о здоровье, мы, когда приходим к ней, начинаем делиться своим наболевшим. Она нас наставляет, как нам быть, как нам спасаться.

У меня был такой случай: раз иду по коридору и слышу, как одна сестра милосердия нашего сестричества, еще неопытная, отчитывает болящую Галину: «Тебе, Галина, надо смиряться, а ты как себя ведешь? Требуешь, чтобы к тебе лишний раз подошли. А ты должна потерпеть: вас же много у нас…» И это говорилось человеку, 25 лет терпеливо страдающему!.. Мне пришлось потом этой сестре дать вразумление.

Так что, да, для людей верующих самое главное в болезни – смирение. Потому что вдобавок к своему диагнозу ты еще и полностью зависишь от других людей, отдан в их руки.

Когда рак «приводит в рай»

– Есть выражение: рак – это болезнь, которая приводит в рай. Об этом говорят многие святые. Вы исповедуете онкологических больных. На ваш взгляд, насколько эти слова справедливы?

Для того, чтобы болезнь привела в рай, необходимо все же идти туда

– Выражение абсолютно правильное. Только для того, чтобы эта болезнь привела людей в рай, необходимо идти туда. Когда человек, узнав о том, что у него рак, принимает диагноз как истинный христианин – с покаянием, с благодарностью Господу – и несет этот крест безропотно, без уныния и без отчаяния, его болезнь, действительно, самая короткая дорога в рай. Но когда больной озлобляется – а таких случаев, к сожалению, немало, – эти слова к нему не подходят.

– К счастью, не все онкологические больные озлобляются. Как меняется их отношение к жизни?

Не надо себя хоронить заранее! Надо жить. Радоваться сегодняшнему дню и благодарить Господа за то, что Он дал этот день

– Любое лишение чего бы то ни было для нас дорогого – не обязательно здоровья – учит ценить это. Болезнь учит ценить нашу жизнь. Учит ценить наших родных и близких. Учит дорожить каждым днем жизни, чтобы прожить его не зря. Я всегда об этом говорю, когда вижу, что больной впадает в отчаяние и уныние, начинает себя хоронить заживо. Не надо себя хоронить заранее! Надо жить. Радоваться сегодняшнему дню и благодарить Господа за то, что Он дал сегодняшний день.

И еще болезнь учит самому главному – благодарить Господа за то, что Он вообще дал нам эту жизнь. Потому что, заболев, ты понимаешь, какая красота, какое благолепие, какая радость вокруг тебя. И эта удивительная жизнь дарована Господом! Заболев раком, многие – большинство – приходят к вере. Я не лукавлю, это действительно так.

– Отец Алексий, а как сделать, чтобы человек не впал в отчаяние, не замкнулся в себе? Вероятно, вы не только слова «не хорони себя заживо» говорите. Что еще вы советуете, что еще делаете? Может быть, почитать какие-то книги?

– Да, книги, конечно, важны. Мы разносим по палатам Евангелия и Молитвословы. Закупаем те, у которых самый большой шрифт, чтобы больные, те, кто еще в состоянии, могли почитать, помолиться. Но самое главное все-таки живая беседа, живое общение с людьми, и за него больные со слезами на глазах благодарят. Мы любим навещать наших больных. Можем даже прийти к больному попить чайку, если его состояние позволяет.

У нас и такая традиция: по субботам после Литургии в больничном храме мы идем с нашим храмовым хором – а у нас удивительный хор, он поет византийским распевом – по палатам и поем духовные песнопения нашим больным. Больные до слез рады и благодарны. С нашими сестрами-добровольцами в каждый великий церковный праздник мы больных поздравляем. Да даже и в светский. Вот недавно Новый год мы встречали и с Дедушкой Морозом, Снегурочкой, шампанским, мандаринками, конфетками обходили всех больных и поздравляли. На Рождество колядки пели. Это проявление любви они чувствуют.

Сестра милосердия

Человеку, находящемуся на пороге смерти, ложь видна сразу, поэтому нельзя даже капли лжи или какой-то нечестности допускать – ни в коем случае. Только открытое отношение.

– А как ведут себя родственники больных?

– Они безгранично всегда благодарны. Они так же и плачут, так же и радуются, когда мы поздравляем, когда мы приходим петь. Это умилительно. И мне, как священнику, это очень радостно.

Больному врать нельзя. Но нельзя и заранее его «хоронить»

– Дайте, пожалуйста, совет: как должны вести себя родственники с близким, у которого обнаружили рак?

– Очень бережно. Потому что человека в этом состоянии очень легко ранить. И если он духовно не крепкий, то это чревато впадением и в уныние, и в отчаяние.

– А ведь родные часто переживают больше, чем тот, с кем случилась эта беда…

Родственникам больного дам такой совет: простите друг друга, ни в коем случае не раздражайтесь. Старайтесь потерпеть

– Конечно. Это же испытание не только для самого больного – это испытание для всей семьи, для всех родных и близких. Испытание их веры, любви, сострадания. И поэтому тут нельзя, конечно же, лукавить и обманывать, мол, это ничего, что рак, ты вылечишься… Врать ни в коем случае нельзя. Но нельзя также и говорить, что все плохо: мол, готовься помирать. Тут необходимы такт, деликатность, аккуратность. И надо в эти дни стать друг другу как можно ближе, простить друг друга, ни в коем случае не ругаться, не раздражаться. Стараться потерпеть, потому что в этой болезни очень часто больные раздражительны, несдержанны. Ни в коем случае нельзя срываться, но быть ласковыми, нежными и стараться покрыть любовью все то страдание, которое поселяется в сердце человека, болящего раком.

После службы

О чудесах истинных и ложных

– Нередки случаи, когда человек, только что узнавший о своем диагнозе, спешит сразу же получить мгновенную помощь, обращается к колдунам, магам и т.д. Как таких людей переубедить? Как их вразумить, удержать от такого «лечения» или поиска чудес?

– Думаю, вряд ли возможно сразу же остановить человека – это просто не получится. Он все равно пойдет и сделает то, что надумал. Человек хочет чуда и ищет его. Бывают чудеса исцеления. Но я видел и другие чудеса: когда человек абсолютно нецерковный, абсолютно неверующий приходил к горячей вере – со слезами на глазах каялся и молился. И ждал с радостью Причастия. Вот это чудо! И таких чудес я желал бы почаще каждому человеку, не только тому, кто страдает каким-то тяжелым заболеванием.

А чудеса колдунов и экстрасенсов ложны. Ведь эти люди общаются с темными силами, с бесами, и они могут в малом помочь, убавить какую-то боль бесовской силой. Но в большем они только вредят. Истинны только чудеса веры.

Как все же остановить? Надо молиться. Трудно переубедить, трудно удержать, а вот молиться за этого человека легко. И проявить терпение. Господь ведь не просто так дает эту болезнь – со временем человек все равно постепенно, потихоньку придет к пониманию ее сути и, надеюсь, к вере и покаянию.

Это служение спасает, прежде всего, тебя самого

– Отец Алексий, как долго вы уже трудитесь в хосписе?

– У меня благословение и трудиться врачом в хосписе, и нести священнослужение в больничном Елисаветинском храме, и окормлять сестричество. Врачом хосписа я работаю уже 16-й год, в священстве – пятый год. И все это время стараюсь – и как врач, и как священник – помогать, как могу, умирающим больным. А, к сожалению, в хосписе процентов 70–80 больных – тяжелые, умирающие.

– Не было мысли сменить место служения?

– Я себя никогда не видел в другом месте.

– Расскажите, пожалуйста, о том труде, который ежедневно совершают сестры милосердия, работающие в хосписе. Ведь это же колоссальный труд!..

– В хосписе трудятся не только сестры милосердия. Хоспис – это учреждение государственное. У нас обычный персонал, в большинстве, может быть, даже и не церковный. Это и врачи, и медсестры, и санитарки… Также есть добровольцы – молодые ребята и девушки, которые, надеюсь, со временем станут братьями и сестрами нашей общины.

Сестричество во имя преподобномученицы Елисаветы

Самая главная задача сестры милосердия – это подготовка человека – и христианина, и не христианина – к тому, что его ждет впереди: к встрече с Господом. Хочет – не хочет человек, верит – не верит, но эта встреча состоится. И это самое тяжелое – правильно, тактично, аккуратно к этой встрече человека подвести. Не озлобить его, не раздражить своим напором христианским, а найти к каждому свой подход, слово доброе, стать каждому больному другом, братом и сестрой. Вот такая задача лежит на плечах наших сестер милосердия.

Есть и еще одно чудесное направление деятельности нашей общины. Мы столкнулись с тем, что дети, родители которых умирают у нас в больнице, оказываются заброшенными, потому что подчас у них нет других родных. И старшая сестра Елена Анатольевна Кабакова приняла героическое – не побоюсь так сказать – решение: взять на себя опекунство, стать приемным родителем детям, оставшимся полными сиротами. А мы, члены общины, священство, ей помогаем. Нам, слава Богу, удалось получить от муниципальных властей небольшое здание, обустроить его, и мы занимаемся сейчас реабилитацией этих детишек.

– Что дает такое служение, как ваше, тем, кто посвящает ему свою жизнь?

Это служение – быть у постели умирающего больного – для нас самих спасительно. Такая школа веры и любви!

– Мы не думаем о себе, что мы вот такие подвижники, спасаем умирающих больных. Это служение – быть у постели умирающего больного – для нас самих спасительно. Да для любого человека, оказавшегося у смертного одра. Ты учишься смирению, ты учишься любить жизнь и любить окружающих людей, терпеть их недостатки. Это такая школа веры и любви!

В Санкт-Петербургской духовной школе была прекрасная традиция: ребята-семинаристы приходили к нам в хоспис беседовать с больными. Они готовились, подбирали цитаты из святых отцов, из Священного Писания… С больными налаживались близкие отношения. Это была прекрасная школа для будущих пастырей!

Я очень рад и благодарен, что Господь поставил меня на такое служение, потому что это спасительное служение. И спасается не только тот, кто болеет, – спасается и тот, кто трудится рядом с этим больным.