Новый гость в чьем-то доме,
или Священник в телевизоре

Хочу поговорить о новом жанре нашего масс-медиа — телепроповеди, никак не вторгаясь в епархию самих священников (т.е. в проповедь), но обратив внимание на приставку «теле», которая обозначает область моей профессиональной жизни. Хочу посмотреть на это явление с точки зрения телеведущей и тележурналиста с большим стажем работы на разных каналах, в том числе федеральных. На моих глазах рождалось телевизионное православное вещание, в этом процессе мне посчастливилось принимать активное участие. И мне не все равно, чем наполнен православный эфир. Еще мне бы очень хотелось помочь тем пастырям, которые только начинают свой путь в телевизионном просторе и делают это с единственной целью — нести весть о Христе и Его Евангелии.

Речь пойдет о жанре публичного телевизионного выступления на огромную аудиторию, о телепроповеди. Телеканалы «Спас» и «Союз», а также «Царьград» существуют и вещают именно на такую широкую аудиторию. Еще недавно этих каналов в нашей стране не было. Существуют они — без бюджетной поддержки государства — очень непросто. И их Господь хранит-оберегает от закрытия вещания не только ради церковных людей (им и так хорошо — они в ограде Церкви). Этот эфир очень ценен для проповеди на те 80% населения, которые пишут в анкетах, что являются православными, но на деле оказываются язычниками или безбожниками: спроси их что-либо о родной вере — ничего не знают. Не знают, потому что в школе не учили, в семье тоже. Но, нажимая кнопку православного телеканала, они хотят больше узнать о Православии. И впервые с образами Православия они сталкиваются именно через телеэкран. Многие из зрителей также впервые открывают для себя новое сословие постсоветской России — православное духовенство. Происходит это знакомство с ним через тот же телевизор. Они смотрят, как священник выглядит, как и что он говорит... По-своему, уникальная ситуация! Была ли такая ещё в истории христианства? Телеканал «Спас», например, входит в 11 основных федеральных каналов страны, а значит, вещает на миллионы! Скоро он перейдет на новый формат и войдет в 20-ку главных цифровых каналов России. Телевидение дает огромную возможность для проповеди — на сотни тысяч, миллионы людей одновременно, но и требует огромной ответственности от тех, кто появляется в кадре.

Думаю, что большинство из проповедников, присев в кресло телевизионной студии, хорошо понимают, что сейчас они, батюшки, не просто на амвоне своих приходов, что сейчас там, за кадром, их будут слушать и смотреть совсем другие люди. И в связи со сменой аудитории вопрос «Как слово наше отзовется?» должен приобрести особую актуальность. Телевидение — это другая, качественно иная форма коммуникации (общения). Здесь свои правила и законы. Не учитывая их, можно наломать дров. Но начнем с малого, ибо еще много чего надо для работы в студии. Перечислю пока профессиональные «пустяковины»:

• манера речи,
• внутренний настрой,
• аккуратность в одежде,
• умение держаться в кадре,
• выражение лица и приятная внешность (да-да: батюшкам тоже накладывают грим и пудрят нос в телевизионной гримерке, расчесывают и укладывают волосы)...

Говорю пока только о внешнем. Вроде все это — не главное в телепроповеди. Но и оно в том числе создает тот самый телевизионный православный образ, который несет священник в кадре.

Это относится и к телеведущим православного эфира. Многих смутит, если телеведущая будет работать в студии, выставив на всеобщее обозрение наколки на теле. А ведь и такое было недавно — в лучшее эфирное время православную программу вела одна популярная ведущая, приглашенная с федерального канала на православный. Ее руки были расписаны наколками от кистей до самых плеч. Я понимаю, что у всех нас разная жизнь и разный путь к вере, но я не понимаю, почему нельзя надеть блузу с длинными рукавами, работая в студии православного канала. Я не понимаю, почему никто из профессионалов не объяснил ведущей, зачем и почему это нужно сделать. Если через такой образ Православия была попытка привлечь к экрану молодежь, то попытка, на мой взгляд, не очень удачная.

Камера не любит лжи. Всегда видно: искренен человек или нет, бегают его глаза или смотрят спокойно и прямо. Всегда видно: завелся человек искусственно как актер, зачем-то вошел в раж и возмущение, отвечая на вопрос в студии, или действительно воспылал праведным гневом на совершающееся беззаконие. Самое главное — подготовленность к обсуждаемой теме: от батюшки хотят услышать прежде всего его знание о Православии, узнать его взгляд на разные вопросы и житейские ситуации с точки зрения веры. И искренность. Зритель всегда простит ошибку, нескладность речи, всегда простит природную манерность, скованность, волнение, оценит шутку и остроту, примет индивидуальные особенности, если увидит, что человек компетентен и говорит от сердца — с уважением и любовью к тому, кто сейчас его смотрит, к зрителю! Он, батюшка в студии, — НОВЫЙ ГОСТЬ В ЧЬЕМ-ТО ДОМЕ. Новый, понимаете? А может ли новый гость с порога начать надменно учить, вести себя высокомерно или еще хуже — хамить, кричать, обвинять, обличать, оскорблять, ругаться? Вряд ли. Такого гостя сразу за порог...

Вспоминаю наши первые практические опыты в учебной студии факультета журналистики МГУ им. Ломоносова, которые следовали за теорией журналистики. Наши преподаватели по профессиональному мастерству, когда мы садились перед учебными камерами, нам так и говорили: вы новый гость в доме, иногда совсем не прошенный. И вас в этом доме должны оставить, не выгнать. При этом 70% телевизионной информации зритель воспринимает через зрение. И только 30% — через слух. Поэтому так важен зрительный образ, видеокадр.

Программа «Время» в 1990-е. С диктором Анной Шатиловой я, тогда спецкор главной дирекции информационных программ, между съемками занималась техникой речи. Анна Николаевна много лет вела главный вечерний выпуск программы «Время». Тогда еще думали о самочувствии аудитории, ее психическом здоровье, и у нас было правило: какие бы плохие новости ни показали — закончить выпуск нужно красивым, приятным, легким сюжетом, который снимет возникшее напряжение у зрителя. Программа «Время» научила отвечать не просто за каждое слово, написанное и сказанное тобой, — она научила отвечать даже за интонацию, с которой произносишь свой текст. И все потому, что ты — новый гость в чьем-то доме. Был и свой дресс-код при появлении в кадре. Ведь кроме содержания нужно думать и о внешнем виде. Отсюда у нас, телевизионщиков, такое тщательное отношение к внешности. Посмотрите на ту же Анну Шатилову, как она выглядит сегодня (ей немало лет, но она ведет активный образ жизни). Она всегда строга, сдержанна в одежде, и всегда на ней будет надета ослепительно белая блуза. Это ее эфирный образ, который стал уже и частью ее жизни, ее ежедневного образа. Потому что она всегда помнила, когда садилась перед камерой: встречают по одежке, особенно гостя. А она должна стать гостем желанным.

Тогда, в девяностые, за поведение и лексику, что позволяются сегодня в некоторых «жестких видео» (просто отдельный жанр какой-то возник! — жаль, что уже в православном контексте), увольняли с работы сразу. Если вы уже впустили нового человека в дом, вы ведь меньше всего ожидаете от него резких эмоций, хамства, фамильярности. Поэтому вывод: по ту сторону экрана большинство зрителей просто не поймет, если вы как телеведущий выберете такую манеру общения со зрителем. Вы можете ее все же выбрать — ваше право искать свой имидж, к тому же сейчас все правила работы в эфире, увы, поломаны, но знайте: рано или поздно у вас возникнет непонимание с аудиторией. Это первое, что оттолкнет. Именно поэтому сейчас многие люди перестали смотреть телевизор! Потому что современный экран, презрев все законы обратной связи, в преимуществе создает неприятный, отторгающий образ. Нужно констатировать, что телевизионная школа была так же разрушена, как и многое другое в нашей стране. К тому же наше вещание задыхается от отсутствия государственной идеологии. И путь в никуда прокладывают омерзительные образы ток-шоу, где можно увидеть и такое, что в страшном сне не приснится. И жаль, если многое из светского телевидения сегодня будет втянуто в православный эфир. А такие тенденции уже наметились. Нужно хоть немного знать и понимать законы эфира и законы восприятия аудитории, ее возможной реакции. Это называется обратной связью. Этому учат и учатся. И настоящий профессионал об этом помнит и думает всегда — и когда работает в кадре, и когда снимает, и когда пишет сценарий, и когда монтирует сюжет.

Тогда же, начиная где-то с 1994 года, впервые на «Первом канале» была разрешена православная тема. С корреспондентом Андреем Стуруа, который много снимал богослужения Святейшего Патриарха Алексия II, мы вместе бились над тем, как сделать сюжеты о праздниках и репортажи со служб доступными по содержанию и привлекательными по форме. О сложных понятиях веры приходилось говорить ясным, простым языком. Да еще и укладывать всё в минуту информации. Отдельно приходилось работать с монтажерами. Только после этого в сюжете звучало самое яркое место отснятой проповеди, а в кадре появлялись красивые и молодые одухотворенные лица (у монтажеров срабатывал советский шаблон: в храм ходят якобы только бабушки — и видеоряд состоял именно из них). Иногда достаточно поправить несколько планов — и сюжет было не узнать. Из серого и скучного он превращался в разговор о духовной жизни страны. Это тоже была забота об образе Православия, а также об аудитории, которую мы уважали и понимали. Итак, телевидение создает ОБРАЗ, как собственно и кино! Помните об этом! И всегда думайте, какой образ несете лично Вы, появляясь в кадре. Вообще, что такое образ на телеэкране и какими способами он создается, можно написать отдельную статью. Образ — это важнейший базовый элемент телевидения.

Радостно, что православные каналы сделали популярными на всю страну многих талантливых проповедников. Но бывает и так: слушаю по ТВ иного батюшку и вижу профессиональным зрением, что, увлекшись новой профессией телеведущего, он, сам того не зная, совершает одну важную ошибку. Вещание на ТВ для него — то же самое, что проповедь на приходе, выступление на трапезе перед своими чадами. Там, где мысль любимого пастыря с полуслова поймут, а эмоцию подхватят, там, где после многих лет духовного общения прихожане готовы выслушать от батюшки самую горькую правду о себе самих — даже в самых смачных выражениях. Именно это — огромная ошибка, о которой многие не подозревают, потому что никто из профессионалов им об этом не рассказал. Именно это нарушение профессионального закона — перепутать жанры и не учесть запросы аудитории — обязательно приведет к конфликту между зрителем и ведущем телеэфира. Иными словами: форма, стиль общения с конкретным духовным чадом, чадами или со своими прихожанами (эти люди-то уже в Церкви!) — одно, а жанр публичного выступления в масс-медиа, телевизионной проповеди через ТВ, где у экрана собрана самая разная аудитория, — совсем другое. И если уже после эфира проповеднику приходится всем объяснять, что он «хотел сказать всего лишь то-то и то-то», а его «неправильно поняли», — это и есть главный признак совершенной ошибки. Которая, как я убеждена, связана с незнанием правил профессии, которая заключена в приставке «теле» в обсуждаем деле телепроповеди. Помните, с чего мы начинали разговор? Телевидение — это иная форма коммуникации.

О торжествующем Православии в нашей стране говорить рано — из эпохи столетнего атеизма мы вышли духовно дикими. И таковых в нашем обществе большинство. Но именно эти люди в большинстве своем и смотрят телевизор, пытаясь что-то понять о Православной вере. Конечно, среди телезрителей есть и верующие, но статистику, согласно которой в нашей стране воцерковленных людей лишь 3%, пока никто не отменял. И об этом тоже хорошо не забывать, вступая на поле масс-медиа для исполнения высоких задач.

Мне как мирянке хорошо известно общение с духовником. Как жестко духовник может сказать всю правду о тебе самой, обличить. Но это — отношения двух людей на почве веры, добровольная духовная работа, совершающаяся трудно, постепенно, втайне, не без своих коллизий, работа, которая в итоге тебя преображает. Смирять гордость, обличать конкретного человека на исповеди или в присутствии ближнего круга — это одно. Вынести то же самое на большую аудиторию — совсем другое. Надо быть особенно чутким к этим граням и границам, когда мы выходим через экран проповедовать к людям!

Самое опасное (на мой профессиональный взгляд), что один из образчиков «жесткого видео», которое вызвало смущение и споры, мне прислали как пример... обличительной проповеди. И видео таких становится все больше. Это и есть власть телевидения: раз по телевизору показали — значит, стиль «жести», который многие называют обыкновенным хамством, допустим для всех.

Считается, что «жесткая» проповедь призвана встряхнуть общество, разбудить его. Давайте поразмыслим. Может, и вправду, с нами по-другому никак? А я вот в связи с этим сразу думаю про реакцию людей, идущих к Богу. И еще про то, как можно голодному из блокадного Ленинграда ставить в вину, что он такой худой, больной и шелудивый. Тысячам голодным! Очередное «жесткое видео», которое увидели сотни тысяч, если не миллионы, — скольких оно оттолкнет от веры, от Церкви, от первой исповеди? Что может быть страшнее для проповедника Христова, чем такое? 100 лет мы жили в царстве хамовом, так зачем же втаскивать его на православное информационное поле, которое учит поведению миллионы людей?

Мне близка точка зрения иеромонаха Романа из Оптиной пустыни, которую он высказал при обсуждении этой темы в соцсетях:

«Слушают священника по телевидению и глубоко верующие, и мало верующие, и даже враги Церкви. И повода им давать к хулению Церкви не следует. На приходе воспитывай так, как тебе совесть подсказывает. На телевидении всех люби великой любовью, и даже не укоряй».

Всегда, всегда нужно помнить, что вы — новый гость в чьем-то доме! Это одно из базовых правил для телевизионного человека.

Если прочитать Евангелие с точки зрения специалиста масс-медиа (а почему бы и нет?), изучить форму проповеди Самого Иисуса Христа, мы увидим, что Он четко учитывал, кто стоит перед Ним и слушает Его слово. Саддукеям и фарисеям Господь говорил одно (мог жестко обличить: «Порождения ехиднины!»), простым рыбакам — другое, а вот Нагорную проповедь Христос произнес перед большим скоплением народа, где на Него смотрели и Его слушали разные люди. И здесь Господь просто учил. Учил новым духовным заповедям, которые призваны преобразить жизнь людей. Он не обличал, ничего не обещал, Христос излагал новые правила жизни («информация в чистом виде», как сказали бы информработники). Он давал знание, сеял семя. Еще и накормил всех после этого, то есть проявил милосердие и любовь к слушавшей его «аудитории».

Нагорная проповедь и весь этот Евангельский сюжет во всей своей полноте и значении — это и есть, на мой взгляд, идеальный пример для телепроповедников XXI века, которые вышли сеять Слово Божие на поле масс-медиа. Это еще и великолепный зрительный образ, который оставляет в сердце много света, любви, тепла и желания изменить свою жизнь!

Хорошо, что в духовных академиях ввели факультатив «Православные СМИ, общение с прессой». Это хороший знак, потому что многому надо научиться, прежде чем сесть в кадр или начать проповедовать через прессу и ТВ. Это, как минимум, очень ответственно. Мне приходилось встречать священников, которые так и говорят: мы не выступаем по радио и телевидению. И это притом, что на своих приходах они прекрасные духовники и проповедники. А просто потому, что они понимают всю ответственность своего выступления на экране или просто чувствуют, что это совсем иная форма проповеди, к которой надо быть особо готовым.

Хочу добавить: большой ценой досталось существование православных каналов! Большой ценой досталась возможность священнику вещать с телеэкрана на огромную массу людей! Православный эфир существует, потому что он нужен людям. Нужен, чтобы их приводить в Церковь, а не отводить. Давайте ответственно и бережно относиться к таким возможностям — надолго ли они...

Надеюсь, эти мои профессиональные знания, наблюдения и опыт хоть немного помогут кому-то в работе на православном телевизионном поле, зададут нужный вектор в той области, что относится к приставке «теле» в понятии телепроповедь. Надеюсь, что знание хотя бы некоторых правил нашей профессии быстрее поможет некоторым проповедникам найти свой образ на экране, ведь серые и скучные проповедники тоже никому не интересны, — нужны яркие и талантливые. И не ошибается тот, кто ничего не делает. Об этом тоже нужно помнить.

Убеждена, что жизнь в России изменится только тогда, когда большая часть россиян полюбит и примет православную веру. Представляете меру ответственности телепроповедника: в его руках спасение не отдельного только человека, но и судьба страны, ни больше ни меньше!