В спасении от неотвратимой гибели

Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий народ к пожертвованиям. Художник: К.Е. Маковский

В материале «О святом Себастьяне...» довелось как-то рассуждать о том, что понимание сути подвига святых затруднено незнанием истории. Есть и другая связь в этом вопросе – если почитание святого его современниками было велико, а ныне ослабло, значит, мы не понимаем сути его подвига в историческом контексте. Почему он был так сильно почитаем? – какое значение имел его подвиг для наших предков? Может быть, и теперь, спустя много веков, когда наша общественная жизнь изменилась до неузнаваемости, подвиг этого святого парадоксально близок ей? Может быть, мы имеем куда как более оснований для обращения за его молитвенным предстательством, чем кажется на поверхностный взгляд?

Если почитание святого ослабло, значит, мы не понимаем сути его подвига в историческом контексте

В народном сознании всегда были попытки осмыслить эту близость святых к своей обыденной жизни, хоть и выливалось это зачастую в поиск связи между, например, помощью от головной боли и подвигом мученичества через усекновение главы… Ну, так что же – пусть эта связь не основная, но она есть!

Возьмем в пример благоверных князей Бориса и Глеба. Сейчас не во всяком храме на день их памяти отслужат полиелей, а большинство верующих людей, если и заговорит о подвиге князей, то скажет лишь общую фразу – не захотели раздувать вражду, смирились и были убиты...

Смирение и нежелание раздувать вражду – это всё нам понятно... или кажется, что понятно. А вот откуда взялось почитание князей от вчерашних варваров? От тех, кто понимал в основном лишь язык силы, крал женщин и не брезговал продавать соплеменников в рабство иноплеменникам?

Трудно найти что-либо героическое в кончине князей. Но почитание их на Руси было беспримерным – массовым

Трудно ведь найти что-либо героическое в кончине князей – юноша постарше ещё пытался защищаться, а младший, подросток, просто униженно молил убийц: «слугой буду вам, только не убивайте меня!»

Но почитание их на Руси было беспримерным – массовым, благоговейнейшим... Их стали почитать и прославили раньше Великого князя Владимира!

Что же там произошло, откуда такой отклик в сердцах людей грубых, необлагороженных еще ни сознательным принятием христианства, ни глубокой культурой?

Современный националист, упрекающий Бориса и Глеба в инфантильности, а христианство – в проповеди слабости, просто не знает ни возможностей тех князей, ни реалий той жизни. Он не учитывает, что не только князя, а даже княжеского дружинника готовили к ратному делу лет с пяти, не понимает, насколько мощный уровень подготовки это предполагало. А князя готовили еще и как военачальника, и как правителя. Коль скоро еще и в начале XIX века мальчики бывали к 14–16 годам способны нести службу офицерами (то есть – и военными, и начальниками), то что говорить про те суровые времена?

Инфантильность? В конце-то концов! – разве тогда, а не сейчас стало возможно словосочетание «игра для суровых мужиков (мужчин?)» в рекламе компьютерной игры в войну? Игры в солдатиков, братья! Нашему ли поколению рассуждать о чьей-то инфантильности?!

Современники Бориса и Глеба знали, что мог, а чего не мог сделать князь. Даже самый юный, он мог призвать под свои знамена большее или меньшее количество воинов и начать усобицу за власть. Проиграв усобицу, он мог уйти со своими воинами в другие земли, под начало какого-нибудь владетельного человека, либо осесть в отдаленной местности, подчинить себе местный народец и ходить за «корыстью» к другим народцам.

Всё это, сообразно более поздней поговорке: «паны дерутся, а у холопов чубы трещат», сопровождалось бы горем и разорением для простых людей. Лилась бы их кровь, горели бы их избы, вытаптывались бы их посевы и тянулись бы караваны унылых пленников на невольничьи рынки Востока.

Не мог князь умирать за простых людей. Борис и Глеб – смогли... Это и поразило современников

А не мог князь – умирать за благополучную жизнь простых людей. За свои княжеские интересы мог, за своё воинское достоинство мог, за ратную славу – трижды мог... А за спокойную жизнь селян-смердов – не мог!

Борис и Глеб – смогли... Это и поразило современников. Они прочувствовали, что мальчики отдали свои молодые, царственные жизни за каждого из них – простолюдинов, чья жизнь в глазах тогдашнего общества мало что стоила. И это было самой сильной проповедью Христа – Царя, возшедшего на крест за спасение мира – и самой понятной жертвой, какая только могла смягчить сердце полуязыческого народа.

***

Есть даты церковного календаря, которые сохранили всенародное почитание, но частично утратили историю его возникновения или расцвета. Например, празднование Казанской иконе Божией Матери. Читая о ней, человек узнает о множестве чудес, которые произошли при её обретении. Но не поймёт, почему же именно на Казанскую в храмах полно людей. Ведь бесчисленными чудотворениями прославились и другие иконы Пресвятой Богородицы.

Нет, то есть все, конечно, слышали, что осеннее празднование Казанской иконе установлено в память преодоления Смутного времени. Несложный семантический анализ любому позволит догадаться, что ничего утешительного в том времени не было, и очень хорошо, что его преодолели. А икона была в стане победного Второго ополчения и вдохновляла его на борьбу.

Но как-то всё это без подробностей...

Без тех подробностей, которые заставляют окамененное сердце прибегать к предстательству Пресвятой Богородицы и обливаться слезами благодарности от живого ощущения Её заступления.

Смута продолжалась гораздо дольше, чем мы узнаём из школьной программы. Не год, не пять лет и даже не десять

Хорошо, вот нам подробности: Смута продолжалась гораздо дольше, чем мы обрывочно узнаём из школьной программы. Катастрофические изменения климата, предположительно произошедшие из-за извержения супервулкана в Южной Америке, привели к неурожаю в продолжение трех лет – 1601–1603. Голод вызвал болезни и бунты, усугублявшиеся тем, что знатные бояре «раскачивали» ситуацию сознательно, стремясь навредить ненавистному худородному царю. Царь же в ответ свирепел и ужесточал репрессии...

Не успев опомниться от этих разорений, страна вступила в основную фазу Смуты, о которой знают все – в 1604-м году начался поход в Россию первого самозванца. Потом другого, третьего, четвертого... Пришло время «воров» – если и в предыдущие несколько лет шайки разбойников возросли неимоверно, то теперь, при полном бессилии властей, «воры» становятся хозяевами на земле.

Пользуясь деградацией пограничной службы, ногайцы и крымцы целыми ордами разоряют страну, легко доходя до самых центральных районов.

Одновременно земля нещадно разграбляется большими и малыми отрядами поляков, литовцев, шведов, немцев и казаков, которые ходят по ней туда и сюда, движимые и постоянно меняющейся политической обстановкой, и собственной алчностью.

Безнаказанность рождала в этом сброде пьянящее чувство власти над жизнями – страшно даже читать, на что оказывались способны люди по отношению друг к другу.

Страшно даже читать, на что оказывались способны люди по отношению друг к другу

Вспоминая об ужасах Великой Отечественной войны, мы говорим: «Почти четыре года!..», а Смутное время продолжалось не год, не пять лет и даже не десять... Лишь в конце 1612 года от поляков освобождена Москва. Но – только Москва. Война со шведами на северо-западе страны продолжалась до 1617 года, разбойничьи рейды крупных соединений шляхты и казаков – до 1618-го.

Однако и знание временных границ Смутного времени не даёт полного понимания масштаба тех бедствий – до какой степени дошло разорение страны. Народ, который не был перебит или угнан, не бежал сам и не вымер от голода и болезней, местами был разорен настолько, что жил в землянках, не имея ни скота, ни припасов, ни инструментов – «как звери», по выражению летописей. Многие селения лежали в головешках и руинах, пахотные земли были запущены, храмы – разграблены и осквернены...

Мертвых некому было хоронить. В некоторых районах страны (при тогдашней-то рождаемости) уровень населения восстановился лишь через полвека от начала Смуты!

Со времен Батыева нашествия не бывало подобного разорения Русской земле. «Всеконечная погибель» – вот что чувствовал народ перед тем, как Второе ополчение, водимое Божественным призванием и благословением Пресвятой Богородицы, принесло надежду на избавление.

Со слов «Заступнице усердная» начинается тропарь Казанской иконе – именно в заступлении народа от беспощадных врагов наиболее доходчиво сказалась народу милость Божией Матери. Общенародное почитание родилось из осознания общенародного благодеяния – спасения от неотвратимой гибели.