Люлька старого Семёна

Старого Семёна я застала совсем чуть-чуть. Человек другой эпохи, иного мышления. Родился до революции и даже успел получить образование, но потом, когда утвердилась советская власть, он перешел в рабочий класс и стал, как поговаривали, «немного не того». Думается, у него могло быть много земных благ, от которых он решил добровольно отказаться. Вместо этого тайно посещал службы незакрытых храмов и монастырей, делал для них иконостасы, двери, оконные рамы, стелил полы, в меру сил помогал священникам и мирянам, давал правильные советы по огородному и ветеринарному делу, иногда сам готовил какие-то лекарства. Одним словом, был на все руки мастер. Но более всего у него ладилось столярное дело. А удивительной красоты люльки до сих пор хранятся во многих домах, передаются из поколения в поколение.

Был на все руки мастер. Но более всего у него ладилось столярное дело

Первый раз я увидела его несущим хоругвь во время крестного хода. Народу было совсем немного, пара пенсионерок вроде моей бабушки, которым «нечего терять», священник, диакон и певчий, и, кажется, всё. Я тогда ещё в школу не ходила, поэтому взрослые выговоров не опасались. Стояла летняя погода, бабушка купила мне сахарную звездочку, которую я с удовольствием уплетала. Взглянув на меня, он жестом подозвал и спросил, хочу ли я нести хоругвь: «Посмотри, она совсем не тяжелая. Древко дубовое, высохло ещё до лущения». Я с недоверием взяла в руки хоругвь – и вправду она оказалась невесомой, – передала бабушке на ответственное хранение надкушенную звездочку и понесла под стройное пение хора. Сейчас я могу с уверенностью сказать – это был один из самых счастливых дней моей жизни.

В другой раз бабушка послала к Семену починить будильник и дала мне железный рубль. Я отдала ему будильник вместе с рублем. Семен положил и то, и другое на стол, перекрестился, достал отвертку, разобрал будильник, внимательно осмотрел внутренности, закрутил, как было, и сказал, что не возьмется его чинить, назвал причину, вернул будильник, затем рубль – и со словами «Ступай с Богом» вышел меня провожать.

В то же время в домашних разговорах постоянно всплывало его имя. Не раз и не два я слышала: «Сходи к Семёну», «Посоветуйся с Семёном», «Посмотрим, что Семён на это скажет». То был мир людей, сверстников моих бабушек и дедушек. Я постоянно вертелась возле них и с каким-то внутренним трепетом слушала старинную речь, где привычными были слова: «квоча», «вкупе», «оное», «пуд овса», «смалец» …

Сколько помню своих бабушку и дедушку, они все время были заняты. Дед все время что-то мастерил, строгал, пилил, в его каморке обычно стояла горка спиралеобразной стружки, пахнущей свежим деревом, с которой я с удовольствием играла, воображая то причудливые серьги, то бусы. Бабушка любила и умела готовить, при этом у неё все выходило как-то легко, непринужденно, как бы между делом: замесит тесто и пойдет грядки осматривать, вернется с пучком лука, раскатает пирог, сделает начинку, и в печку, а сама в это время пойдет к колодцу или корову доить. Все время излучает абсолютное спокойствие, я не помню, чтобы она волновалась или поглядывала на часы, а наручных так у неё сроду не было.

У нас в семье, как и в тех домах, где прислушивались к Семёну, телевизора не было

Потом, когда в селе пошла мода на телевизоры и они стали появляться у всех подряд, у нас в семье, как и в тех домах, где прислушивались к Семёну, телевизора не было. На мое возмущение взрослые пояснили, что я и так хорошо читаю на нескольких языках, а «брехню можно и по радио услышать».

Прошло время, я превратилась в городскую жительницу, с планом на каждый день и со списками для похода в магазин. Старики ушли тихо и незаметно.

В добротном доме Семёна стали жить его дети с внуками. Про всех не знаю. Но один из них, кажется, Сергей, слыл хорошим маляром-штукатуром. Бригада строителей взяла его к себе, начали ездить по стройкам, хорошо зарабатывать, и, как часто бывает, начали вертеться возле работящего парня разные девушки. Приглянулась ему одна из сектанток, и, как ни уговаривали близкие, сошелся с ней. Перестал ходить в церковь.

А потом (хронологию я не помню) то ли пришел в секту, то ли ещё не успел, но случилось с ним несчастье на стройке. Упал с крыши третьего этажа. Как говорили в селе: «Сломал всё, что можно было сломать». Помню, о нем молились родные и, глядя на невыносимые муки, вздыхали, что лучше бы уже он умер…

Жена от него спешно ушла. Мать старалась дать как можно больше снотворного, чтобы сын хоть ненадолго забылся. Надо ли говорить, что все деньги, имеющиеся в доме, были истрачены на лечение.

Никто доподлинно не знает, что произошло, но парень стал выздоравливать

И, когда уже не было никакой надежды, ни малейшей зацепки, оказалось, у Бога свои планы на внука Семёна. Никто доподлинно не знает, что там произошло, но с определенного времени парень стал выздоравливать. Поговаривают, будто обет какой-то дал, в общем, как бы там ни было, быстро пошел на поправку, стал заниматься, разминать кости, суставы, что-то читать, доковылял до храма и даже пытался службу отстоять на костылях.

Затем стал приглядываться к работам деда, фотографировать, чертить. В пору одного из таких порывов нашел на чердаке люльку и сделал точную копию. Работа людям приглянулась, и начали к мастеру приходить люди, любоваться. Говорят, теперь у него заказов на полгода вперёд. Ведь раньше как было: люлька в каждом доме имелась.