Алмазы в пустыне

« — A где же люди? — вновь заговорил наконец Маленький принц. — В пустыне все-таки одиноко…
— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея».

Философствовать, несмотря на все почтение к Экзюпери, времени не было — поразмышлять можно в дороге либо в самой пустыне, а сейчас нужно побыстрее собрать вещи, закинуть спальные мешки, наполнить термосы и взять побольше воды. Пустыня — вещь серьезная, и, не дай Бог, случится что-нибудь с машиной: пока ищешь воду, измотаешься.

Отец Антоний перефразировал Высоцкого, его «Песню о друге»: «Парня в Гоби тяни — рискни». Тянуть меня сильно и не надо было— какое может быть знакомство с Монголией без поездки в пустыню! Но намек понял, поэтому решил не скулить, не ныть.

До нытья ли, в самом деле, когда проезжаешь мимо памятника первым людям на Земле! Да-да, не удивляйтесь, с привычной антропологией придется расстаться: первые люди, по распространенному здесь мнению, появились именно на монгольских просторах, а не где-то там еще. Ближний Восток? Африка? — Нет, не слышали. Кости динозавров в пустыне есть? — Есть. — Что, спрашивается, мешает появиться здесь же первым людям? То-то.

Здесь вообще со многим нужно расстаться. Например, с привычными русскими представлениями о встрече во столько-то. Если встреча назначена, предположим, на 6 вечера, то в 6 ты смело можешь заниматься какими-то своими делами, в 7 выйти из дома, а к 8 подойти на место. Здесь подождешь еще часик-другой, и встреча состоится. Не вздумай протестовать и возмущаться: встреча ведь состоялась — чего тебе еще надо, спрашивается.

То же и с дорогой. «Едешь на юг. Когда солнце будет правее, поверни к такой-то дюне, по тени двигаешься на запад до стада. Едешь до сумерек — там моя юрта», — примерно такое описание можно услышать в разговоре местных.

С юртами тоже интересно. Оказывается, рассказал отец Антоний, ты, путешественник, можешь совершенно спокойно зайти в юрту и, не говоря ни слова, сесть на место для гостей. Тебя сначала накормят-напоят (осторожнее с напитками — ни в коем случае не пей залпом!), и только потом будут выспрашивать, кто такой и зачем приехал. Уважение к путнику у монголов в крови, воспитано веками и опытом: поможешь ты — помогут и тебе.

«Очень востребованное в наше время качество, — считает священник, — о нем много и в Писании говорится: ‟Во всем, как хотите, чтобы поступали с вами люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки” (Мф. 7, 12). А ведь все мы в этой жизни путешественники. Как часто мы, христиане, забываем о простом, казалось бы, законе — помоги ближнему, даже если он дальний. Так что иногда требуется помощь кочевников-скотоводов, чтобы напомнить нам евангельские правила, прописные истины».

Как часто мы, христиане, забываем о простом, казалось бы, законе — помоги ближнему, даже если он дальний

А еще в пустыне ты забываешь о времени и расстоянии. Нет, не глупо мчишься с вытаращенными глазами в неизвестном направлении, а освобождаешься от привязки к минутам, часам, а то и дням. Никакого чувства покинутости, оставленности нет и в помине: одиночество ты воспринимаешь с благодарностью за возможность созерцать дивную красоту мироздания. Нет желания много говорить, и твое молчание не воспринимается попутчиком как проявление невежливости — он и сам предпочитает помолчать. Поэтому совершенно по-другому ты начинаешь относиться к молитве: каждое сказанное в ней слово имеет больший вес, нежели, увы, привычная скороговорка дома или на «обычной» службе. Хотя может ли быть служба обычной — вот вопрос. И к опыту отцов-пустынников отношение уже не книжно-отстраненное, когда на малую толику ты смог приблизиться к их миру, хотя бы внешне. И теперь уже с пониманием киваешь головой, когда священник говорит, что поездки в пустыню они с семьей считают счастьем.

В пустыне звезды видны лучше, и их больше, и светятся они так, что пустыня сверкает

Но мы и опозорились немного — как без этого. Ночью, несмотря на усталость, вышли из машины посмотреть на небо над Гоби. Полушарие то же, что и дома — северное: давай искать знакомые созвездия. А найти не то что Лиру или, там, Волопаса с Лебедем — прозаическую Большую Медведицу не можем, о как. Всё дело в том, что, во-первых, в пустыне звезды видны лучше, и их больше, а во-вторых, светятся они так, что пустыня сверкает. Такое вот небо в алмазах — попробуй отыщи в этом сиянии знакомые бриллианты. Не столько пристыженные, сколько пораженные, мы сидели у какого-то обломка скалы, пили себе чай и молчали, ждали восхода.

Итогом наших кратких диалогов стал вывод: человеку свойственно путешествовать. Не болтаться по миру — именно путешествовать, быть странником. Бог дает, таким образом, нам возможность избавиться от суеты, внимательнее всмотреться в благость Его творения. Естественным результатом этой внимательности станет и благодарность Творцу. «И никакая пустыня не пустая. Но астрономию подучить все-таки надо, — вздохнул отец Антоний. — Передавайте поклон России. Ждем в гости!»