Священник Виктор Крючков: «Жизнь дана человеку затем, чтобы добро от него шло к другим»

Мы приехали к священнику Виктору Крючкову в деревню Зараменье. Это 160 километров на север от Твери по не очень хорошим асфальтовым и весьма плохим грунтовым дорогам. Отец Виктор жил в Москве, а здесь поселился в 1991 году. Сейчас ему 83 года. Он служит в храме в честь преподобного Амвросия Оптинского, который нарисовал и построил сам с помощью многих любящих и уважающих его людей.

Местность в долине рек Медведицы и Мологи, развитая и богатая до революции, называлась «Тверской Карелией». Сюда в начале XVII века бежали с Ладоги от шведской экспансии православные финноязычные карелы. В составе Российской империи Тверская Карелия переживала беспрецедентный экономический подъем. Свободные плодородные земли не были исчерпаны даже к началу XX века. Революция, гражданская война, особенно коллективизация и раскулачивание, практически дотла уничтожили прежде цветущий край.

Отец Виктор Крючков уже и сам стал неотъемлемой частью местной жизни в Зараменье. За плечами у батюшки успешная московская жизнь, учеба у Георгия Данелии, съемка четырех своих фильмов, игра в двух десятках других. Картины и выставки. Еще отец Виктор очень любит петь, знает множество народных песен.

Мы разговаривали с отцом Виктором на «ты», поскольку он очень не любит обращение на «вы», говорит, что на «вы» наши предки только врагов называли.

– Батюшка, расскажи, как ты стал священником?

– Это рассказать невозможно. Я не могу ответить на этот вопрос. Так случилось. Когда еще у Георгия Данелии учился, появилось какое-то нетерпение. Что-то, мне показалось, не так. И в кино что-то не ладилось. Я ушел, вот и все. Получилось то, что получилось.

– А в чем для тебя заключается служение людям?

Людей надо не учить, а предупреждать: что это нехорошо, что от этого больно, от этого произойдет болезнь

– Угадать, что им нужно. И то, что жизнь дана человеку затем, чтобы добро от него шло к другим. Чтобы человек не был злопыхателем. Чтобы человек знал, что вредно другим. Предупреждать надо. Не учить, а предупреждать: что это нехорошо, что от этого больно, от этого произойдет болезнь. Нормальные вещи должны быть.

– А много сейчас народа в деревне?

– Нет. У нас на службе бывает три человека. Сейчас одна женщина заболела коронавирусом, и только трое ходят. Хотя две недели назад сюда мой друг, монах, приехал и привез целую команду. И у нас было двадцать два человека. Только вечером отслужили, а утром он уехал. И утром мы служили – опять три человека. Нам этот храм готовили к Пасхе. Двенадцать человек приехали из соседней деревни. Помогли убраться. Но четверо только пришли на службу на Пасху.

– Сколько лет ты уже здесь живешь, батюшка?

– Здесь я живу 31 год. 9 августа 1991 года я приехал сюда, нашел этот дом. Мне показали, я согласился, и все. Мы переехали сюда через месяц. Семье понравилось.

– А почему именно сюда?

– Так получилось. Почему я занимался туризмом, альпинизмом? Почему мои путешествия были по Тверской губернии? Почему? Кто его знает. Какие цели? Нарочито? Нет. Так получилось.

– Тверская губерния, может быть, какая-то особенная?

– Когда я пожил здесь, она стала особенной, потому что я здесь живу. А выбирать себе какой-то исключительный путь… Я не знаю, это чудно как-то.

– А что здесь понравилось?

– Поживи со мной – узнаешь.

– Большая часть твоей жизни была связана с кино?

– Не знаю. Большая часть была связана с рисованием, с актерством.

– Ты, батюшка, играл во многих фильмах?

– Да, в двадцати фильмах. Но это уже было, когда закончил режиссерские курсы. Я уволился с завода, на Центрнаучфильме работал художником. Потом уволился, тоже занимался рисованием. Мультипликацией стал заниматься. А выяснить все, выявить причины и следствия всего этого невозможно. Я попутно занимался многими вещами. С увлечением, с радостью.

– Фильмы снимал?

– Фильмы снимал я уже потом. Раз закончил – надо сделать что-то. Закончил курсы – сделал дело. Искал сценарии. Попадались. Ничего не было нарочитого. Хотелось – и делал. Попался один сценарий. Я тогда знакомился со сценаристами, с соавторами. Разбирать все в этой жизни по полочкам мне не дано. Получилось то, что получилось.

– Не жалел потом, что круто поменял жизнь?

– А я не поменял – просто другим стал заниматься. Разве я не перестал быть художником? Когда стали ставить алтарную преграду, вырезал, сделал ее. Что я, бросил что-нибудь? Нет, не бросил. Просто все, что было мне дано, то и использовал. Что получалось – слава Богу. Не получалось – выбрасывал.

– Батюшка, а ты же сам проектировал храм?

– А чего там проектировать? Это усердие всех. Хотелось колокольню такую, вот такой высоты. Вон, по соседству кто-то строил храм, мы пошли посмотреть, а у него, оказывается, потолок низкий. А мы решили, что потолок у нас будет высокий. Это наше решение. В подготовке леса принимали участие «Русичи», пять человек приезжало. «Русичи» – это такой ансамбль. Мои любимые люди.

– Батюшка, ты много поешь…

Мои друзья из Удмуртии посчитали, что я знаю полторы тысячи песен. Петь люблю

– Да. Мои друзья из Удмуртии посчитали, что я знаю полторы тысячи песен. Всяких. Петь люблю. Отец у меня пел. И вообще, я считаю, что в службе пение имеет большое значение. У нас есть знакомый священник, он сейчас монах, отец Серафим, в Удмуртии. Он приехал на службу, когда у нас был праздник 23 октября. Он у меня ночевал. Мы с ним вышли на дорогу, и вдруг у него родились в голове несколько первых строчек:

«Силы небесные, Ангелы светлые
В солнечных бликах на небе зажглись…»

И в итоге родилась песня. И эту песню мы исполняем все время.

«Силы небесные,
Ангелы светлые
В солнечных бликах на небе зажглись.
В праздник Престольный
Во славе явился ты,
Старче Амвросий, нас помяни…

Вот какую песню он нам придумал. И эту песню мы поем регулярно.

– Батюшка, ты такой творческий человек. Если бы ты сейчас мог снять какой-нибудь фильм, о чем бы тебе хотелось рассказать людям?

– О Руси. Я – русский человек, и все, что связано с Русью, для меня свято. Но я просто знаю, что это уже невозможно. То, что произошло с кинематографом, мне не больно нравится. Это чудно. Сейчас, если включить телевизор, все передачи обязательно с драками, обязательно с поцелуями. С поцелуями уже в постели. Это трудно, и «маразм крепчал» в стране нашей, к сожалению, в кинематографе.

Было время, я ездил по стране, занимался с кинолюбителями, учил. Эта такая попутная вещь. Было время, занимался этим.

– Как получилось так, что многие твои ученики тоже стали священниками?

Получилось интересно: сначала все мои ученики стали священниками, а потом и я сам

– Может, мой пример как-то повлиял. Получилось интересно: сначала все мои ученики стали священниками, а потом и я сам. Так было. Я после своих учеников стал священником. Когда мне показалось, что есть те, которые не очень правильно себя ведут, я понял, что мне нужно прояснить что-то в себе.

– А какая-нибудь любимая цитата есть у тебя?

Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново.
Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова.

Вот уж окна зажглись.
Я шагаю с работы устало.
Я люблю тебя, жизнь,
И хочу, чтобы лучше ты стала.