Они выросли и… остались в храме

Ни для кого не секрет, что часть детей, воспитанных в воцерковленных семьях, в подростковом возрасте отходят от храма, а некоторые и вообще Церковь покидают, порой даже на всю жизнь. Можно ли как-то избежать этого? Какова мера ответственности родителей за религиозный выбор своих детей? Об этом мы беседуем с протоиереем Максимом Первозванским.

– Отец Максим, как вы думаете, почему вообще возникает такая проблема?

– Дело в том, что ребенок воспринимает ценности, которые исповедуют его родители. Отношение к жизни родителей является отношением к жизни и для детей. Это касается и отношения к Богу, к Церкви. Но подростки уже начинают вырабатывать свое, личное отношение к жизни. Они пересматривают и переоценивают многие вещи, которые в детстве воспринимаются без всякой оценки, просто потому, что так говорят родители.

Вопрос религиозного самоопределения – один из важнейших в жизни человека.

Невозможно пришить свою голову на плечи своих детей. Дети, вырастая, будут сами определяться по отношению к Богу, и это не всегда происходит так, как хочется родителям. Нельзя забывать, что базовый принцип человеческой жизни – свобода.

Невозможно пришить свою голову на плечи своих детей

Но, конечно, то, как детей воспитывали родители, накладывает свой отпечаток на их выбор. Ведь в каждом из нас есть ростки и положительного, и отрицательного. Какие из них разовьются, зависит от нас лично и от того багажа, с которым мы идем по жизни. Это касается не только религиозного самоопределения, но и жизни вообще. Если мама девочки была в разводе и сильно ненавидела всех мужчин, то это обязательно передастся ее дочери. Нельзя сказать, что дочка в обязательном порядке так же будет относиться к мужчинам. Но некоторый фон это задаст. То же и в религиозной жизни: воспитание родителей задает некий фон. А дальше человек всегда определяется сам. Иначе не было бы никакой личной ответственности.

– Можно ли к этому периоду в жизни детей как-то подготовиться, чтобы он прошел безболезненно?

– Есть принцип воспитания, заложенный в Священном Писании: «Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним» (Пс. 33, 15). Каждый верующий родитель старается, чтобы его ребенок был изолирован от серьезных соблазнов и чтобы его душа питалась добрыми впечатлениями, молитвой. Но мы живем не в религиозном, а в светском государстве, у нас нет единой, обязательной для всех религии. Поэтому, если ребенка вообще изолировать от светской жизни, то она будет его непрерывно манить сверкающими огнями, а если свободно отпустить, то его туда и затянет. Тут всегда требуется некая педагогическая гениальность, интуиция, помогающая определить, что можно, а что нельзя. При этом к каждому ребенку свой подход нужен.

Мы не можем совершенно изолировать детей от всех проявлений в том числе и массовой культуры. Родители должны сопровождать ребенка в его взрослении. И самое главное, что они должны сделать, – сохранить свой авторитет в глазах детей. Если дети в подростковом возрасте не оттолкнутся от родителей, это уже залог успеха. Конечно, ребенок утверждается в своем собственном бытии, понимая, что он другой, чем его родители. Но если при этом дети начинают ненавидеть и презирать все, что связано с родителями, этот нигилизм, естественно, распространится и на веру.

Обязательно должен сохраняться контакт с детьми, чтобы дети были готовы слушать, что говорят родители. И наоборот – нужно входить в положение детей, не становиться в позицию нравоучения сверху вниз, а быть старшими друзьями.

– И все-таки мы видим примеры, когда подростки в храме остаются. Как вы думаете, что этому помогает?

– Здесь есть несколько факторов, самый главный из которых – Промысл Божий. Бог избирает и призывает человека. И мы никак на это призывание повлиять не можем. Второй фактор – собственная свободная воля человека. И только третий фактор – все остальное, в том числе и родители, и приходские практики.

Конечно, если на приходе есть детская, юношеская, подростковая жизнь, ребенку будет проще. Ему проще, если у него есть православные друзья, православные дела. Но если его самоопределение в вопросах веры связано не с внутренним личным выбором, а с какими-то внешними факторами, то мы просто отодвигаем решение этого вопроса на более поздний возраст. У меня есть знакомая, мать двоих детей, у которой началась такая ломка, в том числе и в вопросах религиозного самоопределения. При этом до 30 лет у нее никаких кризисов не было.

Причем этот вопрос личного самоопределения не один раз в жизни встает. Мы ведь не ангелы, для нас есть как покаяние, так и падение. Почему, например, пожилые люди начинают в храм ходить? Не потому, что им на пенсии делать нечего, как считают молодые. А именно потому, что очередной кризис личного самоопределения приходится как раз на предпенсионный и пенсионный возраст. Кстати, я знаю многих людей, которые в старости, наоборот, в храм ходить перестали.

– Расскажите, пожалуйста, о молодежном православном объединении «Молодая Русь».

– Это одна из старейших молодежных организаций в Москве, она существует с 2001 года. Многократно менялся ее состав, происходила смена поколений. Это говорит о том, что сама форма молодежной организации очень востребована. Причем ее участники – это не ребята, которые пришли в «Молодую Русь» из воскресной школы. Так сложилось, что возраст участников начинается с 22–23, а порой и с 25 лет. То есть это постстуденческий возраст.

Почему так происходит? Я думаю, что в студенческой среде людям общения хватает и так. А если человек не создал семью к окончанию вуза, то у него возникает необходимость общения со своими сверстниками. И такое общение, включающее и просветительские мероприятия, и добрые дела, молодежь находит у нас в «Молодой Руси».

К сожалению, в последние годы становится традицией, что на деятельные мероприятия людей собирается гораздо меньше, чем, к примеру, на праздник. В середине нулевых, наоборот, был пик социальной деятельности. У нас было порядка семи групп по 20 человек, которые помогали в нескольких госпиталях, нескольких детских домах. Причем это не то что задача была такая сверху поставлена, а просто желающих помогать было так много. Потом это резко пошло на спад.

– Как вы думаете, с чем это связано?

– Видите ли, сейчас московские и подмосковные детские дома с материальной точки зрения полностью укомплектованы. Там какая-то помощь остро не требуется. А людям всегда легче помочь, когда есть острая нужда. А когда жизнь довольно сытая, требуется более тонкая, я бы даже сказал, профессиональная помощь. Ну, и требования детских домов к посещающим тоже возросли.

– Среди людей более старшего возраста распространено такое мнение, что молодым сейчас ничего не интересно…

– Знаете, так ведь всегда было. Всегда многим пожилым людям казалось, что молодые сейчас не те. Я для себя это так объясняю: сложно расставаться с этим миром, и чтобы было не так жалко, человек начинает себя уговаривать: «А здесь ничего хорошего-то уже и не остается».

Всегда многим пожилым людям казалось, что молодые сейчас не те

Всегда и во все времена были люди, которым ничего не интересно, были люди и подленькие, и, наоборот, были большие подвижники, очень неравнодушные, заинтересованные. Другое дело, что изменились темы, которые интересуют молодежь, те формы, в которые они облекаются. Они вот как раз могут и не совпадать с тем, что кажется правильным старшему поколению.

– И как же старшим налаживать это общение? Самим изучать темы, интересные молодым?

– Я думаю, что специально что-то искать и придумывать не надо. Если ты сам по себе интересен и что-то из себя представляешь, с тобой будут общаться, в том числе и молодые люди.

В основном кризис отцов и детей, описанный еще Тургеневым, строится по другой схеме. Наоборот, отцам ничего не надо, а дети что-то ищут. Молодость всегда максималистична, в ней не бывает полутонов. А вот в среднем и старшем возрасте человек начинает думать о теплом туалете, о спокойствии, о сытом желудке. Молодых же это не устраивает, им, как в той поговорке: жениться – так на королеве, воровать – так миллион. А людям среднего возраста свойственно соглашательство.

Это и церковной жизни касается. Мы уже пожили, уже знаем, что с наскока эти вещи не берутся, мы готовы идти на компромиссы, в том числе с самими собой, своей совестью. Это не всегда однозначно хорошо или плохо. Просто каждому возрасту свое.

– Ваше пожелание родителям, педагогам: как они могут помочь своим детям остаться в храме?

– Надо самим интересоваться этой жизнью во всех ее проявлениях: тем, что происходит и в Церкви, и вообще в окружающем мире, самим стараться жить по-христиански, заниматься тем, что вам интересно. Тогда и дети будут заражаться твоим интересом.