«Мариины слезы не всуе проливаются тепле»

Не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого;
Его нет здесь — Он воскрес! (Мф. 28, 5–6).

Любая служба утрени в Русской Православной Церкви, сопровождаемая чтением Евангелия, имеет в своем содержании самую яркую, самую торжественную стихиру, соотносящуюся по своему смыслу и содержанию с евангельским сюжетом. Такого рода стихиры называются утренними или евангельскими. Всего их одиннадцать.

Предлагаем читателям сайта Православие.Ru ознакомиться с богословско-филологическим комментарием к восьмой евангельской стихире на церковнославянском языке.

Православная богослужебная традиция является прямым отражением жизни всей нашей Церкви. В ней ярче всего раскрывается смысл Священного Писания и Предания, святоотеческого христианского учения. Она помогает нам следовать заповедям Господа, учит любви и долготерпению, открывает врата Царствия Небесного.

Венцом и украшением всех служб Православной Церкви является Божественная литургия, на которой мы, подобно апостолам, участвуем в Евхаристической вечери, соединяемся с нашим Создателем через Его Святые Тело и Кровь.

Прочие службы суточного круга богослужений призваны Церковью приготовить нас к этому «страшному» и таинственному событию. Важнейшую роль здесь играет православная гимнография, которая раскрывает перед христианином завесу истории, возвращая в евангельские времена.

Православная гимнография раскрывает перед христианином завесу истории, возвращая в евангельские времена

Русской Православной Церкви известно множество жанровых форм гимнографии: тропари, кондаки, икосы, каноны и т.д.

Крайне значимыми являются стихиры — одни из самых распространенных песнопений. Само слово стихира пришло в славянские языки из греческого, где слово ὁ στίχος означает стихотворную строку, стих^[1]. Архимандрит Киприан (Керн) поясняет смысл данного понятия: «Стихира — это песнопение, написанное стихотворным размером или приуроченное к стихам»^[2]. Как уже говорилось выше, евангельская или утренняя стихира приурочена к стихам Евангелия и выполняет функцию краткого изложения того или иного библейского сюжета.

Обратимся к восьмой евангельской стихире.

​

Церковнославянский ее текст звучит следующим образом:

Мариины слезы не всуе проливаются тепле, се бо сподобися и учащих Ангелов, и видения Самого Иисуса. Но еще земная мудрствует, яко жена немощная: темже и отсылается не прикасатися Христу. Но обаче проповедница посылается Твоим учеником, имже благовествование носящи, еже ко Отеческому жребию восход возвещающи. С неюже сподоби и нас явления Твоего, Владыко Господи^[3].

Греческий вариант таков:

Τὰ τῆς Μαρίας δάκρυα οὐ μάτην χεῖνται θερμῶς·
ἰδοὺ γὰρ κατηξίωται,
καὶ διδασκόντων Ἀγγέλων,
καὶ τῆς ὄψεως τῆς σῆς ὦ Ἰησοῦ·
ἀλλ' ἔτι πρόσγεια φρονεῖ,
οἷα γυνὴ ἀσθενής· διὸ καὶ ἀποπέμπεται
μὴ προσψαῦσαί σοι Χριστέ.
Ἀλλ' ὅμως κήρυξ πέμπεται τοῖς σοῖς Μαθηταῖς,
οἷς εὐαγγέλια ἔφησε,
τὴν πρὸς τὸν πατρῷον κλῆρον ἄνοδον ἀπαγγέλλουσα.
Μεθ' ἧς ἀξίωσον καὶ ἡμᾶς,
τῆς ἐμφανείας σου,
Δέσποτα Κύριε^[4].

Текст стихиры неоднократно переводили на русский язык. Первый вариант перевода, выполненный И. Ловягиным, такой:

Не напрасно проливаются горячие слезы Марии; ибо она удостоилась слышать наставление Ангелов и лицезреть Тебя, Иисусе. Но она, как слабая женщина, все еще думает о земном и посему устраняется, чтобы она не прикасалась к Тебе, Христе, однако посылается к Твоим ученикам как проповедница, приносит им благовестие и возвещает им о Твоем восхождении к наследию Отца. Вместе с нею сподоби и нас явления Твоего, Владыко Господи^[5].

О. Седакова сделала еще один русский перевода стихиры, особенностью которого является практически полное сохранение порядка слов церковнославянского оригинала:

Мариины слезы не напрасно проливаются горько:
ибо вот, удостоилась она и поучения от ангелов,
и лицезрения Самого Иисуса.
Но еще о земном помышляет (или: по-земному мыслит), слабая женщина,
потому и отсылается она не прикасаться ко Христу,
но вестницей посылается к Твоим ученикам,
благовествовать им (принести им добрую весть)
о грядущем Твоем к наследию Отеческому восхождении
(т.е. о том, что Ты восходишь к наследию Отца).
С нею вместе удостой и нас явления Твоего,
Владыка Господи^[6].

По ее словам, задача сохранения порядка слов являлась первостепенной и имела целью показать всю красоту и богодухновенность церковнославянского языка:

«Изменение этого порядка, распутывание стихотворных инверсий, несомненно, облегчает чтение текста. В церковнославянском переводе мы не встречаем попыток передать регулярный метр, который встречается в греческих текстах. Но то, что создается при этом, — не голый подстрочник, а особый тип стиха, который принято называть молитвословным»^[7].

Мариины слезы

Сюжет восьмой евангельской стихиры отсылает нас к важнейшим событиям новозаветной истории, а именно к Воскресению Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Апостол и евангелист Матфей в последней главе своего повествования описывает это событие так:

«По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем» (Мф. 28, 12).

Постановления закона запрещали иудеям трудиться и совершать какую-либо работу в субботний день. Суббота, именуемая евреями ‏שַׁבָּת («шаббат»), в переводе на русский буквально означает «день покоя, прекращения деятельности»^[8]. Это связано с двумя местами Священного Откровения.

Во-первых, в книге Бытия говорится, что именно в субботу, то есть в седьмой день недели, Господь почил от своих дел создания вселенной (ср. Быт. 2, 2), а во-вторых, это подтверждает десятисловие, данное Богом пророку Моисею:

«Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и всё, что в них; а в день седьмой почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исх. 20, 8–11).

Поэтому две Марии — Богоматерь и Магдалина — именно на рассвете нового дня приходят к гробу Спасителя. Одна — чтобы увидеть своего распятого Сына, другая — чтобы почтить дорогого Учителя. Святитель Григорий Палама пишет:

«Они уготовали миро и ароматы; в Субботу находились в покое, согласно (ветхозаветной) заповеди: ибо еще не пришла истинная Суббота, и они не познали еще ту преблагословенную Субботу — преведение нашего естества от адских бездн на светозарную и Божественную и небесную высоту»^[9].

Мироносицы не могли даже подумать, что вскоре для них наступит совершенно новая жизнь

Мироносицы еще не знали о Воскресении Иисуса Христа и не могли даже подумать, что вскоре для них наступит совершенно новая жизнь, жизнь, освященная светом Христовой жертвы, славного Воскресения и всечестного Царствия одесную Бога Отца.

Но, придя ко гробу, они увидели отворенный камень и сидевшего на нем ангела, возвестившего им славную весть: «Не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь — Он воскрес, как сказал» (Мф. 28, 5–6). Ангел повелел им идти и посмотреть место, где лежал Иисус. Они же поверили небесному посланнику и, выйдя из гроба, отправились в Галилею, дабы рассказать об этом невиданном доселе чуде другим ученикам.

Однако у апостола и евангелиста Иоанна этот сюжет подан в другом ключе. Мария Магдалина пришла ко гробу одна и, увидев отваленный камень, не решилась войти внутрь, а побежала за Петром и самим Иоанном. Вернувшись с ними, Мария стояла у гроба и плакала, но, случайно заглянув во гроб, увидела там двух ангелов (ср. Ин. 20, 1–12). Обратившись к ним со слезами, она сказала: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (Ин. 20, 13).

Стихира основана именно на этом варианте повествования, а ее автор — Царь Лев Премудрый — усиливает драматизм и важность события, начиная свое произведение словами: Мариины слезы не всуе проливаются тепле, се бо сподобися и учащих Ангелов, и видения Самого Иисуса.

Церковнославянский текст в этом месте использует наречие тепле. Согласно словарю «Церковнославяно-русских паронимов» О. Седаковой, оно означает «горячо, ревностно»^[10]. Для современного русского человека корректнее и вернее (со смысловой точки зрения) говорить не о горячих, а о горючих, горьких слезах Марии Магдалины.

Отсылается не прикасатися Христу

Итак, после разговора с ангелами, по словам апостола Иоанна, Мария оборачивается и видит перед собой некоего человека. Сейчас нам известно, что это и был Господь мира Иисус Христос. Но женщине, объятой ужасом и скорбью от утраты тела дорогого Учителя, Он показался обычным садовником. Обращаясь к Неузнанному, она говорила: «Господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его» (Ин. 20, 15). Евфимий Зигабен, указывая на невозможность для Марии думать о Равви Иисусе как о истинном Господе, Которому подвластно все на свете, поясняет:

«‟Повеждь ми, — говорит она, — где еси положил Его: и аз возму Его”, и положу в другое место, безопасное от всяких злых умыслов. Кто считает Господа Творцом и Промыслителем только тех, которые должны родиться и умереть, тот принимает Его за садовника. Поэтому-то Господь и избегает прикосновения такого человека, так как Он, по мнению такого, еще не вошел в прежнее достоинство и равенство с Отцом. Недостойны Господа те, которые приступают к Нему с такими мыслями о Нем»^[11].

Иисус открывается Марии, но запрещает ее прикасаться к Себе:

«Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20, 17).

Лев Премудрый согласуется с Евфимием Зигабеном в объяснении причины неузнавания Марией Господа и Его запрета прикосновения. Но еще земная мудрствует, яко жена немощная — говорит нам стихиротворец. Мария не могла и подумать, что именно с ее Учителем произойдет то, что некогда предвозвещали ветхозаветные пророки. Она думает как земной, немощный человек, для которого пока не открыты Тайны Божественного Откровения.

Мария думает как земной, немощный человек, для которого пока не открыты Тайны Божественного Откровения

Стихира продолжается так: Темже и отсылается не прикасатися Христу.

Церковнославянский глагол отсылается употреблен переводчиком в той же форме, что и в греческом оригинале, то есть в форме возвратного глагола в значении медиопассива. Это по-русски звучит неуклюже, но именно так обозначается косвенная субъективность действия. Мария не сама себе запрещает прикасаться к Спасителю, но, под воздействием Божественной благодати, ее осеняет мысль, что она недостойна дотронуться Божественной славы воскресшего Иисуса.

Проповедница учеников Твоих

Заканчивается диалог Иисуса и Марии тем, что Учитель отправлять ее к другим ученикам с целью провозвестия увиденного и услышанного. Он говорит:

«Иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20, 17).

Мария Магдалина в глазах евангелистов выступает в качестве вестника славного события. Господь наделяет ее даром, сопоставимым с даром ангелов, — даром благовестия.

Стихира вторит евангельскому повествованию и содержит такие слова: Но обаче проповедница посылается Твоим учеником, имже благовествование носящи.

Церковнославянское существительное проповедница связано с глаголом проповедати, что значит «известить, сообщить, принести весть»^[12].

Обращаясь к греческому оригиналу текста, находим в нем ὁ κήρυξ и το εὐαγγέλιο, которые на русский переводятся как «вестник»^[13] и «благая весть»^[14]. Знаменательно, что кальку второго из этих слов использовали наши предки и продолжаем применять до сих пор мы. Так мы называем благую весть Господа нашего Иисуса Христа — Священное Евангелие.

А завершает восьмая евангельская стихира библейский сюжет так: Еже ко Отеческому жребию восход возвещающи. По мнению А. П. Лопухина, Христос отправляет Марию к ученикам неспроста:

«Не удерживать Христа здесь, на земле, должна Мария, а идти к Его братьям — так называет Христос Своих учеников — для того, чтобы показать Свою особую близость к ним и сказать им, что Он восходит теперь (ἀναβαίνω — настоящее время) к Своему Отцу и Богу, Kоторый в то же время есть их Отец и Бог»^[15].

Пока Магдалина возвещала радостную новость ученикам, Господу необходимо было возвратиться к состоянию, в каком Он находился перед тем, как пришел в мир, чтобы в нем явиться перед своими учениками в Галилее.

В церковнославянском тексте для описания этого состояния используется словосочетание Отеческий жребий, которое православная догматика понимает как единосущие всех лиц Святой Троицы.

Существительное жребий, имеющее обширный спектр значений, в числе которых и «доля», и «судьба», и «удел», и «часть чего-либо»^[16], в данном случае будет иметь смысл, близкий ко всем вышеперечисленным.

***

Восьмая евангельская стихира в своем заключительном обращении к Господу: С неюже сподоби и нас явления Твоего, Владыко Господи — возвещает всем православным христианам основные догматические и эсхатологические истины, выраженные в установительных словах Божественной литургии:

Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: Крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие.