Время становиться детьми

Художник: Павел Еськов

Тянулась новогодняя ночь 1980-какого-то года. Мне было лет 13–14, а может, и 12. Взрослые шумно праздновали Новый год; друзья моих родителей приходили и уходили, смеялись, перемещались из гостиной в кухню и обратно. Я уже ушла отдыхать в свою комнату, когда ко мне заглянула мамина подруга:

– Ты что, спишь?? Сейчас? Там же по телевизору «Иронию судьбы» показывают!

– А что это за фильм? – спросила я.

– Как, ты не знаешь?! Это же главное новогоднее кино! Без него для меня и Новый год – не Новый год. Как это ты до сих пор его не видела? Иди, посмотри!

Я проворчала, что для меня главное новогоднее кино – это «Чародеи», но встала и пошла в гостиную.

Сюжет уже подбирался к середине. Не очень понимая, что происходит на экране, я начала задавать вопросы.

– А это кто – её жених? А второй кто? Посторонний мужчина? Незнакомый? То есть он пьяный вошёл в её квартиру, и она его не выгнала?.. Она что – целуется с ним? С посторонним мужчиной? А жених как же?!. У этого тоже невеста есть? И он целуется с полузнакомой женщиной??

Смотрела я недолго. Минут двадцать. Наконец резюмировала: «Отвратительное кино», встала и ушла к себе. Взрослые сказали мне вслед, что я просто ещё мала и не понимаю.

Детское отвращение было таким сильным, что еще лет 10 или даже 15 я не смотрела «Иронию судьбы», всякий раз переключая каналы, когда картина попадалась мне на экране. Однажды всё-таки посмотрела, однако романтического восторга не испытала – восприняла этот фильм лишь как комедию положений.

И ещё одна похожая ситуация случилась в моей жизни – но я была уже взрослой женщиной, которая читала семилетнему мальчику Мите сборник древних легенд, адаптированных для детей. Среди прочих в книге была легенда о Тристане и Изольде. Пересказывать сюжет не буду – там сплошные любовные треугольники, и все страдают. Важно заметить, что детская версия разительно отличается от взрослой куда большим целомудрием. И вот, когда Митя прослушал легенду до конца, он возмутился:

– Это неправильно! Зачем они все умерли? Всё должно было закончиться не так!

– А как? – спросила я, думая, что сейчас Митя переженит всех влюбленных.

– Изольда Белокурая должна была вернуться к мужу, а Тристан – жениться на Изольде Белорукой!

Измена, даже под влиянием «высоких чувств», оказалась неприемлемой для чистой детской души

Измена, даже под влиянием «высоких чувств», оказалась неприемлемой для чистой детской души. А я подумала, что именно в детстве любовь и понимается такой, какой она должна быть, – без нечистых примесей. Человек растёт; дьявол борется за его душу, подменяя понятия, сбивая с толку страстными ощущениями. Разум склонен выдумывать себе оправдания; и вот уже нарушение заповеди возводится чуть ли не в ранг жертвенной добродетели. А попытку жить иначе ещё и ханжеством назовут.

Мировая литература, живопись, кинематограф брались за самые разные сюжеты. Людям свойственно, во-первых, искать сильных эмоций, во-вторых, пытаться осмыслить свой и чужой эмоциональный опыт, в том числе посредством художественных произведений. Но если сменить оптику и взглянуть на изображаемое глазами ребёнка, мы увидим, что любое произведение транслирует важный урок: «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф. 5, 15). Ещё, конечно, много всего другого транслируют художественные произведения! Однако воспринимать эту трансляцию лучше всего детскими глазами и детским сердцем. Наверное, именно об этом сказал Господь: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Почему-то именно об этом подумалось мне накануне Святок: время взросления неизбежно подходит к точке, когда пора возвращать себе детскую чистоту. Слаб человек; но ради победы над этой слабостью и рождается в мир милосердный Господь.