Покойная

– Таня, веди себя прилично!

Мать раздраженно толкнула табурет и быстро вышла из кухни.

Таня не знала, что именно она сделала не так. Сгорбилась за столом? Раскрошила хлеб? Мать редко объясняла, особенно когда была в таком состоянии. А в таком состоянии она бывала в дни, в которые что-то не ладилось на работе.

Раньше почему-то и у нее, и у отца всегда всё было в порядке. Вечером они обменивались новостями: «выполнили то-то», «раньше сроков доделали это», «получили деньги под…» Очень были довольны собой и происходящим, и даже Таню иногда на радостях обнимали. А сейчас вот – «не ладится», и всё чаще.

Впрочем, мать говорила, что это все «из-за стресса».

Стрессом она называла похороны бабушки. Не саму смерть, а похороны, потому что пришлось много что делать (что именно – Таня не знала, на похороны ее не взяли, попросили соседку присмотреть за девочкой после школы) и ушло много денег. «Почему твоя сестра не возьмет всё на себя, квартира-то ей остается?» – ругалась мать. – «Но она и так с мамой жила и выхаживала», – оправдывался отец.

Таня у бабушки бывала редко. Та всегда лежала, небольшая, сухенькая, чистенькая, словно куколка, в кроватке в своей маленькой комнате. В углу висели иконы, но Тане никто не рассказывал, кто на них изображен. Бабушка уже почти не говорила, только шевелила губами и иногда крестилась. Обычно приходила тетка и уводила Таню за общий стол. Или включала ей в зале телевизор, пока взрослые сидели на кухне. Бывало, Таня оставляла телевизор работать для пустых стен и прокрадывалась обратно, в бабушкину тишину. Когда-то, говорили, бабушка была прекрасной хозяйкой и сама готовила для всей семьи, но Таня, наверное, была тогда слишком маленькой и ничего не помнила. Потом бабуля заболела, и внучку к ней в дом уже не водили. А с некоторых пор вновь почему-то начали водить.

Однажды девочка скучала в теткином зале, убавив громкость телевизора и глядя на сменяющие друг друга картинки. И явственно услышала:

– Дочка!

Позвать тетю? Таня двинулась было к кухне, но передумала и зашла в комнату сама. А бабушка будто ее и ждала.

– Вот там записочки… напишешь?

Таня остановилась. Она знала, что это за «записочки». Тетя часто выговаривала отцу Тани, что их мать «повадилась каждую субботу требовать писать записки с именами всей родни и просить их в церковь носить». «Надоело мне ее развлекать, приходи и сам носи, если хочешь», – ругалась она. Однако до сих пор вроде как носила.

Таня села за столик, взяла ручку и одну из записочек. «О здравии», – прочла она вслух.

Бабушка начала медленно, чистым голосом диктовать ей имена, поясняя, кому принадлежит каждое. Таня слушала и старательно выводила. И чего тетя ругалась, не так уж и много писать-то оказалось. Никто в их семье, кроме бабушки, не болел, но, думалось Тане, вот об этом и просит в своей записке к Богу бабушка – чтобы и дальше все были здоровы.

Таня взяла еще одну бумагу. «О упокоении», – прочла она. Это слово она уже встречала раньше и спрашивала у родителей: «У-покоение – это когда все успокоились?» «Нет, это про покойников», – проворчал тогда отец. Покойник – значит, мертвый. Что же хочет бабушка написать Богу про покойников? И почему слово такое интересное для них сделано? Покойник – в покое, значит ведь. А живой всегда беспокоится, что ли?

Любопытные мысли Тани прервал голос тетки:

– Татьяна, я ж думала – ты мультики смотришь! Предлагала же идти поесть по-человечески, а ты «не хочу»! Давай-ка иди на кухню к маме, пусть тебе пирога даст.

Мультики, пирог. Ну как маленькой, честное слово. Таня выходила из комнаты и слышала, как тетка выговаривает своей матери что-то вроде «нечего мозги ребенку путать, напишу я тебе твои бумажки». Но ведь бабушка не путала никакие мозги, она только имена называла, их же имена. Причем некоторые так интересно: мать Ульяна в записке оказалась Иулианией, а тетка – Аполлинарией вместо Полины. И отец был Димитрий, через обязательное «и».

Теперь Таня больше не увидит бабушку. Ее положили в гроб и опустили в землю. Но бабушка этого не чувствует, потому что мертвая. Странно все это. «Бабушки не стало». А кто стал вместо нее? И почему в церковь пишут записки про покойников, если им уже ничего не надо и их нет?

«У вас в родне в ближайшее время никто не умирал?»

– Представляешь, так и сказал, – говорила мать. – Молиться. Да когда мне молиться, я работаю! Да и не умею я, его на это учили – вот пусть и молится.

– Слушай еще этих попов… – отвечал ей отец. – Передай-ка соль, пожалуйста.

Таня, по своему обыкновению, слушала разговор родителей, затаившись за дверью. А как бы она еще узнавала, что происходит в этом непонятном мире взрослых, почему они ходят то грустные, то злые, а Тане на все вопросы отвечают только «делай уроки» и «веди себя прилично»? Вот теперь все понятно. У мамы очередная неудача на работе, и коллега посоветовала ей сходить поставить свечку в церкви, а лучше – поговорить со священником, что за напасть такая на их семью, одна проблема за другой. Та уж на что не хотела идти, а все ж решилась.

А священник вдруг возьми и скажи:

– У вас в родне в ближайшее время никто не умирал?

– Нет, – сначала ответила мать. А потом спохватилась. – Ой, что это я! Свекровь же моя умерла, вот только похоронили!

– А верующая свекровь была?

– Ну вроде как. Она золовку все заставляла записки с именами всех родных писать и вам сюда носить.

– Кормила, стало быть, вас своей молитвой, потому и беды не касались, – ответил священник.

Что еще сказал маме поп и как можно «кормить молитвой», Таня не узнала, потому что табуретка отца громко царапнула пол, и девочка ретировалась. А когда вернулась – родители уже говорили о том, что никого в церкви слушать не надо, а надо работать, и все как-нибудь устроится.

Но Тане эта мысль запала в голову. А что, если и правда все дело в тех записочках?

Тогда она знает, что делать.

Что значит «молитвой кормить»

В церкви ей сразу понравилось. И пахло здесь так же, как у бабушки перед иконами.

Таня взяла бумаги с красивыми надписями «о здравии» и «о упокоении». Первую заполнила быстро, радуясь, что смогла запомнить все имена, которые диктовала бабушка. «Татианы», – вывела она последним свое имя и полюбовалась. Ну вот почему на обложке тетрадки надо писать «Татьяны» через нелюбимый мягкий знак, который она все время забывает?

Она взяла оба листочка и подошла к женщине за прилавком:

– А что про покойников пишут?

– Про покойников? – удивилась та. – Про каких покойников?

Таня вздохнула и выложила незнакомой женщине все как есть. Про то, как умерла бабушка, которая писала записки. Про то, что маме сказали, будто та их «молитвой кормила», потому и не было бед, а теперь бабушка покойник и не может кормить, и Таня решила это сделать самостоятельно, только вот что пишут про покойников для этого – она не знает. А мама и папа попов не слушают и поэтому точно сами не придут.

– Так погоди-ка. Бабушку твою так и не отпели, получается?

– А что это значит? Кто поёт?

– Об усопшем молятся особым образом в церкви, обязательно это! Давай-ка быстренько запишем. Как имя?

– Она не усопшая, она покойник. БабМаша.

– «Усопшая»: так тоже говорят, потому что она как бы уснула сейчас, а потом проснется, когда нас всех Господь воскресит. И мы тогда все снова встретимся, и не будет ни болезней, ни печалей, ни… Тебе родители не рассказывали про это?

– Нет, – честно призналась Таня. – То есть она в гробу сейчас спит?

– Ну, как бы спит. А потом ее тело опять будет как новенькое. А душа ее сейчас уже ждет этой минуты. Она Богу молилась – стало быть, хорошо все с ней сейчас… наверное. Но надо отпеть, и молиться о ней надо, тогда еще лучше будет! «Покойник»-то от какого слова у нас? Покой! Вот ей там спокойно будет. И самой по себе, и что внучка такая хорошая, в церковь пришла.

– Это вот и есть «молитвой кормить», да? – Таня все еще не могла отойти от новости, что ее бабушка где-то в виде души – это как? – сейчас жива и ждет, когда встретится с Таней. И тогда Таня узнает, какой она была, пока не болела и не лежала.

– Вот, я пишу: «отпевание Марии». Так?

– Так, – сказала Таня, оглядываясь. К прилавку начинали подходить другие люди.

– Вот и прекрасно, батюшка придет и отпоет. Ты останешься помолиться?

– Нет, меня родители ждут, – подумав, ответила Таня. Она совсем не хотела объяснять дома, где задержалась.

– Девочка, давай уже плати деньги да отходи, тут и другие люди есть, – поторопила ее тетенька в цветастом платке, ждавшая своей очереди.

– Ой, – испугалась Таня. – А денег-то я и не взяла!

– Ничего, ничего, – подбодрила ее женщина за прилавком, – если когда-то сможешь – приходи еще да вон монетку брось в ящичек для пожертвований. Главное – приходи. Без всяких монеток приходи. Постоишь, о бабушке помолишься, чтобы ей хорошо было.

– Не делают так, девочка, – продолжила возмущаться женщина. – Вот у меня есть дочка, и она бы никогда не попросила ничего без денег! Я ее за ручку в церковь водила с детства, правильно воспитывала и...

– … и где ваша дочка сейчас? – вдруг спросила какая-то новая посетительница.

Недовольная женщина вдруг замолчала, будто съежилась и отошла в сторону.

– Все хорошо, детка, – подмигнула посетительница Тане. – Я как раз милостыню хотела подать, брат у меня некрещеным умер. А вот за это отпевание с меня и возьмите.

БабМаша – есть!

Голоса у родителей этим вечером на кухне были оживленные. Что-то куда-то приняли, за что-то заплатили, вот они и радовались. А значит – пока не будут ругаться на Таню. Может, даже обнимут, как раньше.

А бабушка где-то сейчас есть – Таня, правда, пока так и не выяснила, где именно, но Бог точно знает. И как только ее отпели – она что-то такое сразу смогла там у себя, где она душой, сделать, чтобы многое у родителей исправилось.

И ей там хорошо. И спокойно за себя и за внучку.

Вот только немного, наверное, по Тане скучает. Как и Таня по ней.