«Погорельцы мы духовные»

Представляем вниманию читателей наш разговор-прогулку по Северной Фиваиде с благочинным Тотемского округа Вологодской митрополии иереем Серафимом Розиным.

Иерей Серафим Розин у памятного камня на древнем погосте

…Торжественной, задумчивой, немного скорбной, но светлой тишине, к которой привыкли жители Погорелова, помешали две вещи. Сначала старший сын, Савелий, проехал на своем мопеде слишком близко к дому и был послан куда подальше возмущенными отцом Серафимом и матушкой Ольгой: «Савелий, младшую разбудишь! Места тебе мало? Греми своей тарахтелкой в поле!» Савелий, извинившись, скрылся. А потом песик Джексон, добродушный юный ньюфаундленд размером с половину одноименного острова устроил радостные скачки вокруг хлева, чем вызвал небольшое землетрясение. «Мопед ему не положен – пошли, прогуляемся с собакой, – предложил отец Серафим. – Хотя еще вопрос, кто кого выгуливает».

На месте часовни прп. Вассиана Тиксненского Люди, которые живут в селе, устроены по-другому. «Свое, родное» для них – это не квадратные метры конуры в многоэтажке, а всё вокруг: и дом, и поле, и вон тот лесок, и река, и небо. И раз уж это всё – своё, то и ответственность чувствуется: чисто и прибрано должно быть не только в доме или во дворе, но вообще везде. К тем, кто это правило нарушает, и относятся по-другому. Попробуй стать «не своим» в деревне – мигом почувствуешь разницу.

– И, знаешь, разница-то существенная, – говорит священник. – Я имею в виду духовную сторону, порядок не только вещественный, но и сердечный, внутренний. Вот, смотри: мы живем на той же земле, где в XVI веке жил преподобный Вассиан Тиксненский, да? Тихо себе жил, молился, спасался, других спасал, да и сейчас продолжает, как мы изо дня в день убеждаемся. Многим ли из нас свойственна эта потребность в тихой, светлой молитве, в доброй жизни? Когда подлинное счастье – это общение с Богом, а не возможность разжиться очередной покупкой? Быть «своим» святым – мощное чувство. Чуть только отказываешься от их общества – получай Вавилонский плен. Иногда мне кажется, что название Погорелово очень подошло бы для современной России: столько всего погорело за годы лихолетья! Нет, я не про лесные и прочие пожары – я про душу.

Река Тиксна

Видишь развалины Преображенского храма? Там в прошлом веке шесть престолов было. Рядом – погост, тоже оскверненный. Я смотрел архивы – там похоронены наши воины, участники еще Отечественной войны 1812 года. Здесь же и церковь над могилой преподобного Вассиана стояла, тоже уничтожена. Мощи преподобного? Нет, не обретены. Он, знаешь, так же, как и преподобный Нил Сорский, просил, чтобы его «грешное тело было выброшено в болото, в лес». Этого не сделали, конечно. Над гробом святого был устроен храм, но потом всё было порушено.

Преображенский храм в с. Погорелово

А последним священником, который служил в Преображенском храме, был священномученик Анатолий Толстиков, он расстрелян большевиками в 1938 году. Церковь осквернили: был склад, потом какой-то цех, потом спортзал. Местные вспоминают: играют в футбол, мяч попадает в стену – отваливается кусок штукатурки, а под ней – фреска, ангельский лик. Физрук матерится, замазывает фреску снова. Вот такие мы «свои» святым. Поэтому удивляться тому, что далеко не всё у нас гладко в жизни, знаешь, не приходится. Погорелово…Погорельцы мы духовные.

Молитвенный дом

– Но не «До-конца-сгорелово» же, батюшка! – говорю. – Да, «на реках погорельских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Россию». Но не совсем же всё пропало – как считаешь?

– Нет, унывать – не про нас. Одно дело – печальное и скорбное признание собственной греховности, другое дело – не будешь же всё время стенать и обессилено ужасаться. Чтобы с твоих этих «рек погорельских» выбраться, нужно работать. А то и вкалывать, причем серьезно. Вон, домик стоит рядом с храмом – нынешний наш молитвенный дом. Сейчас вовсю его обустраиваем, чтобы службы можно было вновь проводить. Тоже ведь нелегко: слава Богу, пристройку сделали, но нужно еще вопрос с отоплением решить, с канализацией, со всем остальным. Хорошо, что неравнодушные помощники есть, ребята с прихода (у нас в Юбилейном храм) рукастые – без них бы ничего не вышло. Обратились однажды в какую-то фирму, наивные – те нам такую смету выкатили, что на новый храм Христа Спасителя хватит. Еще и посмеиваются: мол, других-то, поп, не найдешь. А другие на фронте. Своими силами и справляемся – за тех, других, которые на самом деле свои, родные, и молимся.

Иерей Серафим Розин в алтаре молитвенного дома

А молиться надо! Бывает, мы как-то стесняемся, что ли, утомлять Бога своими молитвами

А молиться надо! Бывает, мы как-то стесняемся, что ли, Бога утомлять своими молитвами. «Утомлять Бога» – звучит, конечно. Стесняемся попросить своих же братьев-христиан, чтоб помолились вместе с нами. Или это неверие в силу искренней, не «дежурно-записочной» молитвы, неверие в силу и желание Христа помочь, спасти нас? Недавно прихожанка не постеснялась, попросила молиться о правнуке: младенец лежал при смерти в больнице с двухсторонним воспалением легких, чуть ли не со стопроцентным поражением, надежды ноль. Мы и молились, как умели. Слушай, через две недели весть приходит: жив парень, выздоровел – врачи чуть не в обмороке! Мол, как так? Да вот так: молиться надо. Да, грешные, хилые, все дела – но доверять Христу мы можем. Много может молитва праведного. Праведники из нас те еще, конечно, мы только «поспешествовать» можем.

Иерей Серафим Розин и пес Джексон

Да, кстати о праведниках, подчас незаметных. Или старательно не замечаемых. Помнишь, у Лескова «Инженеры-бессребреники»? Из той же серии, но уже из нашей грешной действительности. Тут недавно вой стоял на наших тотемских болотах: вознамерились граждане-колдуны из «Битвы экстрасенсов» или из подобной нечисти провести свой слет в Тотьме. Это там, где преподобный Феодосий, тот же преподобный Вассиан, праведный Андрей, блаженный Максим и сотни, если не тысячи неизвестных святых, новомучеников. Так руководитель района, мужик простой и честный, это дело запретил: зачем нам, говорит, на святой русской земле этот шабаш? Не будет никакого шабаша. Вой поднялся – мама не горюй: «Церковники мешают свободе!», «Попы и их ортодоксальные прихвостни ввели цензуру!» и прочие безумные глаголы. В общем, мы немного представили себе, каково было в годы гонений нашим предкам. Я о чем: часто Господь посылает помощь так, чтобы мы учились ценить и уважать ближнего. Глава района – казалось, обычный чиновник, бюрократ, да? Тотьма какая-то: «Из Назарета может ли быть что доброе?» А тут – на, получи, распишись. И тыщу раз потом подумай, осуждать ли человека так вот, походя. Ты по делам суди, а не по должности. И на себя взглянуть не повредит: сам-то хорош ли?

Да, грешные, хилые. Но доверять Христу мы можем

Зиму? Зиму-то хорошо прожили. Только матушка грустная ходила: зима – время тоскливое. Ни подруг городских тебе, да и родственники редко заезжали. Сейчас, надеемся, полегче будет. А, еще волки двух собак утащили. Причем волки – гастролеры залетные, два каких-то ухаря – беспредельщики со стороны. У одной собаки щенки остались, так мы их спасли.

Пес Джексон погрузился в и без того полноводную Тиксну, отчего возникла угроза затопления Погорелова. Задумчиво щелкал зубами и, вероятно, улыбался.