Интервью с протоиереем Георгием Лариным

Протоиерей Георгий Ларин, настоятель Покровской церкви в г. Наяке, шт. Нью-Йорк.

- Отец Георгий, Вы родились в Шанхае, где Вы были прислужником у святителя Иоанна (Максимовича; + 1966 г.). Что Вас особенно поразило в его жизни и служении?

- Епископ Иоанн был назначен на Шанхайскую кафедру в 1934 г., в год моего рождения. Сурово-аскетический образ жизни и чудодейственная молитва святителя Иоанна привлекали к нему шанхайскую паству, в том числе и моих родителей, которые во всех важных вопросах нашей семейной жизни руководствовались советами Владыки.

Помню, как я однажды, будучи шестилетним ребенком, зашел в собор в будний вечер, чтобы избавиться от летней жары. Владыка молился на вечерней службе, а после вечерни пригласил меня к себе на чашку чая. Много рассказывал он мне о Боге, Его Угодниках и о вере. С тех пор меня особенно потянуло к Святителю, я часто прислуживал у него в алтаре, после службы держал его посох, когда Владыка имел обычай не торопясь прикладываться к каждой иконе в храме перед выходом из него. Помню строгость Владыки по отношению к дисциплине в алтаре: если случалось кому из прислужников хоть несколько слов сказать в алтаре, Владыка сразу начинал качать головой, громко «цикать», и нередко в такой момент протодиакон подходил к прислужнику и дергал его за ухо.

Вскоре после окончания Второй мировой войны в Шанхае открылось консульство СССР, представители которого призывали нас, «белых» русских антикоммунистов, взять советский паспорт и вернуться на Родину. Вспоминаются мне проповеди Владыки в это время: он запрещал своим чадам брать советский паспорт и возвращаться на Родину. Наша семья тогда пережила трагедию: оба брата моей матери, Александр и Николай, которые были нецерковными, не прислушались к словам Владыки. Они взяли советские паспорта и уехали со своими младенцами в СССР, где они пропали без вести. Маме только в начале шестидесятых годов, уже из Австралии, удалось разыскать своего младшего брата Николая и его сына Святослава, от которых узнала о печальной участи их в концлагерях Сибири.

- Делегации РПЦ МП, которая была направлена на расширенное совещание духовенства РПЦЗ в конце 2003 года, удалось ознакомиться с жизнью Покровского прихода в г. Наяке и, особенно, с жизнью школы при нём, которая, как мы слышали, считается одной из лучших русских церковных школ в зарубежье. Расскажите о Вашей церковно-школьной работе. Как Вам и Вашим сотрудникам, проживающим на чужбине, удаётся сохранять детей русскими и Православными?

- Как члены Русской Зарубежной Церкви, мы всегда исходили из убеждения, что сохранение Православия за границей в этом церковном организме (в РПЦЗ) неразрывно связано с сохранением и русскости: ведь богослужения в Русской Церкви проходят на церковно-славянском языке. А язык, т.е. слово, это наше «всё», наша связь с Богом. Помимо того, мы на опыте наблюдаем, что большинство из тех наших заграничных детей, которые теряют русский язык, теряют и связь с Церковью. Они совершенно вливаются в местную жизнь, чаще всего вступают в браки с инославными. Некоторые невдумчивые родители боятся «осложнить» ребенку жизнь сохранением русского языка (не говоря уже о церковно-славянском) и русской культуры. Это, мол, не «самое главное». Однако, здешняя культура, которая предлагается «естественно» на Западе не только не русская, а, как известно, не христианская, грубо материалистическая. Она не может дать ребенку той ограды от внешних соблазнов, внутри которой он бы мог возрастать в вере и любви ко Христу. Иная, пропитанная Православием, русская культура и язык: не являясь «догматом» или «самым главным», они создают ту ограду и защиту от антихристианской среды, с помощью которой удаётся ребенку сохраниться православным за границей.

Поэтому работу нашей школы можно назвать миссионерской: она занята внутренней миссией Церкви; она борется за души подрастающего в Америке поколения русских православных, которые теперь по большей части дети выехавших недавно из России семейств. Эти семьи иногда вовсе не церковные, и школа становится для них дверью в Церковь. У нас преподается Закон Божий, русский язык и литература, русская история и география, церковнославянский язык и пение. Детский хор у нас недавно пел литургию, причем некоторые родители по этому случаю впервые посетили храм.

- Вам, как многолетнему секретарю Восточно-Американской епархии, Высокопреосвященнейший Митрополит Лавр предложил принять участие в его первом официальном визите, во время которого Вы общались с духовенством и верующими РПЦ МП и поклонялись отечественным святыням. Затем Вы приняли участие в первом раунде переговоров комиссий РПЦ МП и РПЦЗ в июне прошлого года. Расскажите, пожалуйста, о Ваших впечатлениях о церковной жизни России.

- Владыка Лавр посвящал меня и в диаконский сан и в иерейский (в 1969-ом году), что связывает меня с ним неразрывными благодатными узами сыновней любви и преданности. Когда я получил от Его Высокопреосвященства приглашение войти в состав его делегации в Россию, это было для меня совершенно неожиданной и радостной честью. В продолжение всего этого уникального паломничества меня ни на минуту не оставляло трепетное ощущение, что я хожу по земле, буквально пропитанной кровью несчётного сонма – таких родных, таких дорогих, таких милых и близких моем сердцу – Новомучеников и Исповедников Российских, ихже не бе достоин весь мир. И чувство своего собственного недостоинства с особенной силой охватывало душу при поклонении и целовании отечественных святынь.

Особенную радость вызывало видеть повсеместно восстанавливаемые во всем своём бывшем величии разрушенные безбожниками храмы, великолепие и большой духовный подъём, ощущаемый во время российских богослужений. Стоишь в храме, например, в Сретенском монастыре в Москве, хор прогремит «Хвалите Имя Господне» и думаешь: вот это – настоящее торжество Православия, здесь – источник духовных сил, которым нам, за границей, необходимо питаться. Ну об этом, думаю, много уже рассказывалось и писалось.

- Как Вы относитесь к итоговым документам церковных комиссий, одобренным обоими Священными Синодами наших Церквей?

- Поскольку я сам принимал участие в первом раунде переговоров в июне прошлого года, я могу себе представить, что пережили участники переговоров, составляя эти документы. Ведь в некоторых вопросах члены двух комиссий (РПЦЗ и РПЦ МП) исходили из позиций прямо противоположных. Потому я был приятно удивлен итоговыми документами. Надо отметить, что здесь встречаются формулировки по поводу «Декларации» митр. Сергия, которые со стороны РПЦ МП доселе официально нигде не высказывались. Так, впервые осуждаются попытки оправдать путь «Декларации» неправомерными ссылками на Свящ. Писание (напр., Рим. 13). Впервые в итоговых документах говорится и об «отказе Русской Церкви от того курса, ... который отражен в Декларации». Об «отказе»! Сама же Декларация названа «болезненным, трагическим компромиссом», который «не является свободным голосом Христовой Церкви». Все это – подлинное достижение соборного подвига встречных комиссий.

- Некоторых представителей РПЦЗ смутили слова о «подвиге Первосвятительского служения» Патриарха Сергия. Что Вы скажете по этому поводу?

- Очевидно, что в итоговом документе отразилось то благоговение, с которым наши собратья в РПЦ МП относятся к памяти Патриарха Сергия: здесь высказано нежелание «омрачить его образ и умалить подвиг его Первосвятительского служения». Мы в РПЦЗ по большей части привыкли воспринимать личность Патриарха Сергия через призму пресловутой, трагической «Декларации». Другие же аспекты многолетней архипастырской деятельности митрополита/Патриарха Сергия нами как бы не замечаются, как будто одной Декларацией и исчерпывается деятельность этого иерарха Русской Церкви. Отсюда, вероятно, и смущение по поводу «подвига служения».

Впрочем мне кажется, что отношение РПЦ МП к Патриарху Сергию сравнимо с нашим отношением к трагической личности нашего бывшего Первоиерарха, митрополита Виталия. Желали бы мы «омрачить его образ» или «умалить подвиг его Первосвятительского служения» из-за событий последних лет, связанных с т.н. “мансонвилльским расколом”? Из моего личного опыта могу рассказать, что в годы первоиераршества митр. Виталия мы с матушкой и со всей семьей нередко принимали Владыку, мы были свидетелями его подвижнической жизни, неукоснительного посещения богослужений, его пламенных проповедей о молитве, его неутомимых трудов на поприще книгопечатания и т.д. Проповеди Владыки записывались на кассеты и пользовались успехом как за рубежом, так и в России. Помню и такую черту Владыки-Митрополита: поскольку он сам очень мало спал, Владыка мог по делу позвонить священнику то в три, то в пять часов утра, не замечая, что священник в это время ... не занят делами. Он был для нас настоящим светочем, настоящим утешением и укреплением.

Про следующий подвиг Владыки Виталия мне рассказывал мой ныне покойный тесть, Юрий Владимирович Изместьев, очевидец насильственной репатриации русских военнопленных после Второй мировой войны в Германии. Будучи молодым иеромонахом, отец Виталий Устинов однажды пролежал пять часов перед колёсами грузовика, на котором англичане должны были отправить русских военнопленных обратно в СССР.

Приведу и другой пример: летом 1944 г. Красная Армия приближалась к Карпатам. Журнал "Православная Русь", издававшийся обителью преподобного Иова Почаевского в Словакии, никогда не скрывал своего отрицательного отношения к коммунизму. Нетрудно было предвидеть судьбу насельников монастыря, захвати их Советы, поэтому большая часть братии предпочла уйти на Запад. Особенно нелегко было решиться на такой шаг местным уроженцам, в том числе и молодому послушнику Василию, будущему Высокопреосвященнейшему Митрополиту Лавру, которого иеромонах Виталий благополучно доставил в Братиславу, где находилась большая часть монастырской братии, оказавшейся потом в Джорданвилле, США.

Как будет судить история о «подвиге служения» Митрополита Виталия? Я предполагаю, будут помнить, что он ушел в раскол, да и всё. А как Бог будет судить об этом «подвиге служения», этого я, разумеется, не знаю. Однако, я не могу говорить о нём без благодарности и благоговения. О том, как Бог будет судить Патриарха Сергия, мы также не знаем. Но благоговейную память о нём среди паствы РПЦ мы в любом случае понять можем.

- Считаете ли Вы, что вопрос об экуменизме решён?

- Нет, этот вопрос не вполне решен. О нерешённости этого вопроса ясно сказано и в итоговом документе «об отношении Православной Церкви к инославным и межконфессиональным организациям». Здесь о существующих формах «экуменической» деятельности говорится: «необходимо, чтобы в ближайшее время был решен вопрос о том, насколько существующие формы межхристианского сотрудничества позволяют православным представителям быть свободным от причастности к воззрениям и практике, противоречащим духу Православия». Таким образом, критический вопрос о правильных «формах межхристианского сотрудничества» остается открытым.

Радует категорическое осуждение пресловутой протестантской «теории ветвей» Церкви.

Итоговый документ далее говорит о недопустимости «литургического общения» и участия православных в «литургических действиях» на т.н. межконфессиональных богослужениях. Но о совместной молитве с инославными (как в храме, так и вне храма) ничего не сказано. Мне, как заграничному священнику, хотелось бы по этому поводу получить более ясные указания для руководства в моей ежедневной пастырской практике. У нас за границей не так редки бытовые ситуации, в которых есть случай или даже необходимость помолиться в присутствии неправославных христиан. Например, перед едой, перед собранием и т.п. Как быть в этих случаях, чтобы не нарушить канон, запрещающий Православным молиться с еретиками?

Когда в конце шестидесятых-начале семидесятых годов выступал в Вашингтоне Солженицын на торжественном собрании в его честь, он попросил нашего архиепископа Вашинтонского и Флоридского Никона (Рклицкого; + 1976 г.), прислать священника для открытия собрания молитвой. Владыка послал меня, и я открыл собрание чтением мною молитвы «Отче наш», во время которой стояли все присутствующие гости, разумеется – разных вероисповеданий. Являлось ли это «экуменической» молитвой?

При всей ясности четко Православной экклезиологии итогового документа, эта практическая сторона вопроса требует ещё, как мне кажется, разъяснения.

- Как РПЦЗ готовится к Всезарубежному Собору?

- Считаю совершенно необходимым каждому члену Церкви нашей усугубить свою личную молитву и пост и из глубины души своей молиться о свершении воли Божией в жизни многострадальной Матери нашей, Церкви Русской, дабы мы все могли наконец «едиными усты и единым сердцем» воскликнуть: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра».