Об особенностях современного эпистолярного жанра

Такое ощущение, будто мы живем в эпоху писем. История с тремя женщинами, сплясавшими на амвоне в храме Христа Спасителя, словно дала новый импульс развитию в нашем обществе эпистолярного жанра. Пишут за и против, с призывами покарать и помиловать, пишут властям светским и церковным — эмоциональным художественным стилем и сухим юридическим языком. Пишут в том числе и в качестве попытки внести ясность и определенность в ситуацию, кажущуюся многим запутанной и малопонятной.

С другой стороны, удивительно обнаруживать невнимание большого количества людей, подписывающих разные воззвания, к позиции Церкви, невольно вовлеченной в эту неприятную и неудобную для нее ситуацию. Церковь порой не просто упрекают в молчании и равнодушии — но даже чуть ли не напрямую обвиняют в аресте и задержании участниц «панк-молебна». Степень абсурда растет на глазах: почему, ну почему вы считаете, что Церковь должна принимать обвинения такого рода?! Как можно так бездумно смешивать понятия и вешать на Церковь прокурорские ярлыки?

Позиция Церкви по этому делу озвучивалась многократно, в том числе и ее Предстоятелем. Да, грех должен открыто именоваться грехом — грехом, а не перформансом или невинной художественной шалостью. Да, имело место нарушение сакрального пространства храма, причем в демонстративной, публичной, вызывающей форме. Наша Церковь не переживала ничего подобного за последние 20 лет.

В то же время мы говорили и будем говорить о необходимости отделять грех от грешника. Церковь всегда готова принять раскаявшегося преступника, нарушителя, кощунника и хулигана. И всегда молится о вразумлении тех, кто к этому покаянию еще не готов.

Идет следствие. И на данном этапе вмешательство в ситуацию будет воспринято как нарушение норм права, квалифицировано как давление на следствие. Что касается печалования об осужденных — так осужденных еще нет. Напомню, что преступником или невиновным человека может признать лишь суд. Суда еще не было. В зависимости от приговора будет озвучено и слово Церкви.

Невмешательство в ситуацию ни в коем случае не означает безучастности. Многие священники говорили о готовности встретиться с членами панк-группы. Могу это еще раз подтвердить. Такая готовность есть. Так что если подобная встреча до сих пор не произошла, то не по нашему нежеланию.

Пастырский долг остается пастырским долгом. Мы будем стучать в эти запертые двери и заявлять о своей готовности к встрече, беседе, исповеди — в зависимости от того, к чему будут расположены задержанные. Да, к сожалению — именно к сожалению — время на это у них еще есть. Лично мне представляется, что их нахождение под стражей на период следствия тянется действительно слишком долго. Почему — пусть ответят юристы. Со своей стороны могу лишь сказать, что Церковь в любой момент выйдет навстречу и с любовью примет сожаление и раскаяние любого, кто окажется к нему готов.