культура: Как Вы себя чувствуете в
преддверии юбилея, что сегодня Вас больше всего
волнует?
Владыка Корнилий: Само 90-летие меня не
беспокоит. По Уставу я нахожусь во главе нашей Церкви до
конца жизни. Бессменно. Значит, пожизненно должен что-то
делать. Сколько будет сил, возможностей... А вот некоторое
неустройство нашей Церкви волнует. И серьезно. Претензии
Вселенского патриарха, споры, переписка между
патриархатами (в стране действуют Эстонская православная
церковь Московского патриархата и ЭАПЦ
Константинопольского патриархата.
—«Культура») продолжались почти 11 лет.
Митрополит Стефан (управляющий ЭАПЦ.
—«Культура») — первый и
единственный грек в истории православия в Эстонии. И что
дал нам Константинопольский патриархат? Ни одного храма.
Ни одного православного проповедника. Ничего!
культура: При этом на Вас по-прежнему
нападают в прессе?
Владыка Корнилий: Сейчас уже не знаю, что
пишут. А раньше все газеты собирал. Меня даже вором
называли. Хотя у кого я что украл?.. В конце концов, в
2002 году нас (ЭПЦ Московского патриархата. —
«Культура») зарегистрировали. На очень плохих
условиях. И все-таки... Даже те 11 лет, что мы были без
регистрации... Мы были. Церковь делала свое дело. И никто
не посмел повесить замки на наши храмы. Мы жили полной
жизнью. Духовной — я имею в виду. Восстанавливали
церкви, начали строить новые: величественный двухэтажный
храм в Маарду, замечательный — в Нарве. В Тюри
— просто как игрушечка!
Владыка Корнилий: Да, в начале 1960-х в Таллине разрушили храм подворья Пюхтицкого монастыря, где находилась эта икона. Я уже вернулся из тюрьмы и случайно узнал, куда увезли церковное имущество. «Скоропослушница» хранилась у какого-то человека, и он по дешевке продал мне святыню... Сейчас в новом храме почти каждый день идут службы.
культура: Священников хватает? Если не
ошибаюсь, была ситуация, когда один батюшка служил в двух
храмах, иногда — даже в разных городах?
Владыка Корнилий: С православными
священнослужителями в Эстонии сложно. По местному закону
они должны обязательно знать государственный язык. Причем
на первую категорию. Став архиереем, я сразу же устроил
курсы — священники не пошли! Сейчас вот есть
капелланы — в тюрьме, в полиции, в армии. А нам и
послать некого. И если помочь в строительстве храмов
желающие находятся, то эту проблему, кроме нас, решить
некому... К слову, именно в тот период, когда мы жили
незарегистрированными, у нас появились доброжелатели.
Русские люди поняли, что такое Церковь. Даже те, кто далек
от нее. Как-то ко мне пришел один человек, имеющий большое
дело. Сказал, что некрещеный, но хочет помочь. И много
сделал. В том числе для устройства нашего детского лагеря
в поселке Нина на берегу Чудского озера — там было
все сильно запущено. Пока лагерь действует в основном от
нашего Александро-Невского собора, но в будущем хотелось
бы, чтобы одну группу сменяла другая. Есть организационные
трудности, надо найти хорошего директора. Но воспитатели,
которые любят детей, уже работают, и это важно —
ребята не хотят уезжать. В церковном доме на высоком
чердаке устроили помещение, поставили двухъярусные кровати
для девочек. Мальчишки ночуют в палатках. Порядок такой:
подъем, зарядка, молитва в храме, завтрак. Потом помогают
убираться в церкви, благоустраивают территорию. И только
после обеда — развлечения: то канат тянут, то в
волейбол играют... Если вода теплая, купаются. А вечером
на берегу озера — костер. Питание хорошее —
рядом деревня, там и молочко, и яйца. Все натуральное.
Владыка Корнилий: Ну, как же?! Все было. Ночью мама подкладывала рядом с моей кроватью сверточек, чтобы, проснувшись утром, я мог его сразу обнаружить... Вообще-то она любила подарить что-нибудь практическое. Например, одежду. Сама много работала, шила, переделывала. Жили-то небогато. В то время такого не было: немножко поносят вещь — и выбрасывают. Теперь нужно все время покупать модное, чтобы магазины работали еще лучше. А отец однажды подарил... разные гвозди и инструменты. Чтобы я мог что-нибудь смастерить. Я был очень доволен. Отец вообще много занимался со мной. Рассказывал, читал. Сам-то я в детстве ничего не читал. Просто ничего! И вдруг наступил момент — увидеть меня без книги было уже невозможно. Но это уже в школе, конечно. Я тогда перечитал всю нашу классику, немного эстонской — в переводе, правда. Читать по-эстонски трудновато. Но разговариваю без проблем.
культура: И даже служите на
эстонском.
Владыка Корнилий: И с представителями
власти общаюсь по-эстонски. Если буду говорить на русском,
эффект будет не тот. Я же здесь родился. В пятом поколении
таллинец. Прапрадед, его сын, внук (мой дед) — все
похоронены на Невском кладбище. Наш участок сохранился
лучше других. У многих здесь не осталось родственников. А
я все привел в порядок.
культура: Вы же с отцом не жили вместе
— родители были разведены. Переживали?
Владыка Корнилий: Конечно. Очень... Это
была проблема с детства.
Владыка Корнилий: Ну и что? В 22 я уже дьяконом стал. А с женитьбой получилось так: пришел сюда, в Епархиальное управление, а тут машинистка сидит... Ну и все! Матушка Татьяна была немного старше меня и захватила еще Русское христианское движение, которое было распространено и в Эстонии тоже. Так что и я в какой-то мере к нему приобщился. Вот посмотрите снимок — мы здесь с супругой Татьяной и старшей дочерью Еленой... К сожалению, матушка рано умерла. Мой арест, тюрьма. А на руках — две дочки... Конечно, это подорвало ее и без того слабое здоровье.
культура: Если рано женились, стало быть,
не думали о монашестве?
Владыка Корнилий: Никогда не думал.
Монахом я стал по положению. Как сказала мама: «Ну,
стал монахом — пошел по ресторанам». Приемы,
встречи... Мама застала этот момент. До самой своей смерти
— в 92 года — она жила у меня.
культура: А отец, его ведь
расстреляли?
Владыка Корнилий: Он был военный —
полковник царской армии. Служил в полку...
«Бессмертные гусары», что ли, назывался... В
последние годы пришел к выводу, что советская власть не
такая уж страшная. И не уехал в Германию. Хотя с фамилией
Якобс мог бы легко это сделать. И наверняка выжил бы... По
отцовской линии у меня в роду немцы. Дед, генерал-майор
инженерной службы, работал в Нарве, там же родился мой
отец. Я уже имел паспорт Эстонской республики. Так что
родина моя здесь. Но по образованию, по культуре я
русский.
культура: Вы учились в Ленинградской
духовной академии, служили в вологодском храме...
Владыка Корнилий: В Ленинграде учился
недолго. А вот Вологда стала очень важной основой для
моего дальнейшего служения... Когда-то эта область имела
800 церквей, при мне, в 50-е годы, — только 18...
Однажды приезжаю в отдаленную деревню, а там все население
младше 18 лет — некрещеные. Так я всю деревню
окрестил. Хрущевское время. С религией боролись. Но сердце
подсказывало русскому народу, что делать. А что получилось
в Эстонии? Когда стала советской республикой, началось
безбожие. Теперь оно идет с Запада. Посмотрите, что
происходит в Германии! Храмы закрывают, продают,
переделывают в гостиницы, рестораны...
культура: Сейчас в Эстонии ситуация как
будто не так плоха. По статистике, православных здесь
больше, чем представителей других
религий.
Владыка Корнилий: Да, но это если считать
всех православных, Константинопольского патриархата в том
числе. Если только Московского — мы на втором месте
после лютеран.
культура: В смешанных семьях здесь уже
нередки случаи, когда папы-эстонцы приходят крестить детей
и сами принимают православие.
Владыка Корнилий: Есть такое. Однажды в
старинный деревянный Казанский храм пришла семья с
ребенком. Отец пытался говорить по-русски, плохо
получалось. Наконец спросил: «Это церковь
Московского патриархата или Константинопольского?»
Ему говорят: «Московского». — «А,
ну тогда я свечки поставлю»... Полагаю, эстонцы,
которые ищут духовности, находят ее в нашей Церкви.
Лютеранство не дает этого в полной мере.
Владыка Корнилий: Да, сейчас эстонский парламент собирается принять закон об однополых браках. А в школах преподают «Человековедение», где рассказывают все, по существу — развращают. От Совета церквей подаем протест, чтобы программа была пересмотрена.
культура: Рассказывая в своей книге о
моменте ареста, Вы признаетесь, что были наивным, доверяли
людям — давали читать Бердяева... После лагеря
изменились?
Владыка Корнилий: Нет. Каким ты был,
таким ты и остался. У меня в радиоточке был установлен
подслушивающий аппарат, но с его помощью собрать
информацию не удалось. А вот книга Бердяева, которую я дал
студенту, а он показал еще кому-то, сыграла свою роль...
культура: Вы попали в Дубравлаг в
Мордовии. По долгу службы мне довелось однажды быть в
Явасе. До сих пор помню — даже воздух там
тревожный... А Вы провели в заключении три с половиной
года. И говорите, что не унывали, не отчаивались. Молитва
спасала?
Владыка Корнилий: Конечно. Но молиться-то
надо было тайно. Хотя иногда мы собирались группой. И
Пасху отмечали в столовой. Правда, на нас донесли. Я
раздал просфоры, прочел молитвы. И вдруг явились
начальники. Взяли для экспертизы компот, который мы пили
— нет ли спиртного.
Среди нас были иеговисты, немного католиков, униаты. При мне привезли униатского митрополита Иосифа Слипого. Делить было нечего — все в одном положении. И отношения были хорошие.
У меня вообще не осталось в памяти какого-то ужаса и кошмара того времени. Все-таки это были уже не сталинские лагеря. Бараки на ночь не закрывались. Следователь, который вел мое дело, был совершенно спокоен. Собирал и записывал сведения, чтобы меня осудить, вот и все. Не кричал, не издевался. Потом уже, в тюрьме, мне именно через него передавали письма, если их было больше нормы. Первое время разрешалось даже неограниченное количество посылок, и — представляете — чужие люди, узнав, что в лагере содержится несколько священников, присылали передачи. В иной день мне до десяти коробок приходило. Не говоря уже про посылки близких. Мне этого и не надо было — все раздавал. Работал, зарабатывал зачетные дни — благодаря этому и вышел раньше. Еще матушка моя помогла — нашла хорошего адвоката. Да студент Степа написал толковую жалобу на приговор... Одна печаль была в лагере: приехали на свидание мама с моей старшей дочерью Еленой и жена — с младшей Марией. Я взял малышку на руки — она отворачивается. Отвыкла. Когда меня арестовали, Маше было всего два года...
культура: Вы как-то сказали: надо
обучаться православию. Вашим детям и внукам такая проблема
незнакома. А как быть тем, кто родился в советское время в
семьях, не знавших дорогу к храму?
Владыка Корнилий: У меня две дочери,
восемь внуков, семь правнуков. Конечно, они все
православные, потому что воспитывались в верующей семье.
Но сегодня можно черпать информацию откуда угодно. Вот про
телевизор говорят: его надо уничтожить, это враг
человечества. Неправда! Не смотрите плохое, ищите хорошее.
Есть, например, круглосуточный канал «Союз».
То же самое — с интернетом. Все зависит от того, что
смотреть.
Беседовала Татьяна УЛАНОВА