Каждый шаг – к Победе

В очередной раз ассоциация «Покров» 13 мая провела Бал Победы. Это не только яркие костюмы, красивые танцы, задушевные военные песни. Это и связь поколений: гости праздника – ветераны, люди удивительной судьбы. Для некоторых война началась в их 17 или даже 16 лет.

«Мы подали заявление как добровольцы»

Вспоминает полковник в отставке, кавалер четырех боевых орденов, доктор исторических наук Владимир Дмитриевич Мелентьев:

– Я окончил школу в Великом Устюге. Нас было 19 человек. 12 человек призвали, и они поступили в офицерское училище. Семерых не призвали, поскольку мы еще не подходили по возрасту. Но мы подали заявление как добровольцы, мотивируя это так: «Нас все равно призовут через полгода, но за эти полгода мы обучимся, станем профессионалами и принесем больше пользы Родине». Нас зачислили в военное училище в Великом Устюге.

В это время финские диверсанты действовали на коммуникациях в нашем глубоком тылу. Однажды наше училище подняли по тревоге, поскольку была обнаружена группа финских диверсантов. В бою с ними я впервые был ранен осколками гранаты, которые иссекли мне бок. К счастью, на мне были ватные штаны, теплое белье. Поэтому осколки застряли в коже. Санинструктор их просто вынул пинцетом, я полежал в медсанчасти 10 дней – и снова в строй, снова за учебу. Таким было мое боевое крещение.

Рокоссовский настаивал: «Поезжай назад: награды забыли. Нехорошо людей не поздравить»

Очень тепло вспоминал Владимир Дмитриевич Константина Константиновича Рокоссовского, у которого он был адъютантом. Об отношении Рокоссовского к подчиненным достаточно говорит такой факт, сообщенный другом В.Д. Мелентьева – М.И. Фроловым, к сожалению, ныне покойным: «Однажды отправились мы в одну часть. Вдруг на полпути он говорит шоферу: “Поезжай обратно”. Тот: “Товарищ маршал, не успеем засветло приехать”. А Рокоссовский: “Поезжай назад: награды забыли, нехорошо людей не поздравить”».

«Однажды вызывают меня в штаб…»

Война – всегда тяжелый труд. Вспоминает кандидат технических наук Борис Ефимович Мюллер, в годы войны – рядовой в бригаде реактивных минометов – знаменитых «катюш»:

– Когда нам исполнилось 18 лет, нас призвали в армию. Наскоро провели обучение под Москвой, потом бросили нас на Северо-Западный фронт, под Старую Руссу, осенью 1942 года. Было трудно. Стояли мы в болотах, страдали от болезней, в частности от фурункулеза, недоедали. Особенно тяжело и опасно было снимать мины с релей, или пусковых плоскостей. Тем не менее мы несли этот труд. Когда «катюши» отстреливались, мы должны были немедленно покинуть это место, поэтому машины стояли всегда заведенными. Не всегда получалось быстро уехать, потому что местность была болотистой.

Временами моя немецкая фамилия меня подводила, в особенности по созвучию с шефом гестапо Генрихом Мюллером. Получалось забавно: Мюллер воюет против Мюллера. Иногда меня по моей немецкой фамилии считали за великого знатока немецкого языка и привлекали к допросу пленных. Однажды вызывают в штаб, прислали машину за мной. Я в недоумении и страхе еду в штаб. Оказывается, надо было допросить пленного. Им оказался рослый немец 37 лет, который сразу сломался, встал передо мной на колени и просил не убивать, потому что у него трое детей. Он рассказал все о своей части, что-то я понял, что-то нет, но командир полка был доволен и отпустил меня с миром. Я благополучно убыл в свой расчет, а на следующий день узнал, что на штаб был удар артиллерии и полковник погиб со всем штабом… Причем немцы обстреляли штаб всего через полчаса после того, как я из него уехал. Это было действительно чудо.

Спасительная посылка

Чудеса на войне – это особая тема. Вспоминает Борис Иосифович Лерман, в годы войны ефрейтор, танкист, служивший в 11-м танковом корпусе:

– Я должен был эвакуироваться из блокадного Ленинграда со своей сестрой Ниной. Мы вышли из дома, чтобы пойти на Финляндский вокзал. Но, сделав 100 шагов, я почувствовал, что дальше идти не могу, и сказал сестре: «Езжай ты одна. Я остаюсь». Она отдала мне ключи, хлебные карточки, и я остался. Хлеб съел, что делать дальше – не знаю. Вдруг – звонок в дверь. На пороге стоит красноармеец с пакетом: «Нина Лерман здесь живет?» Оказывается, этого красноармейца прислал мой брат Виктор и поручил передать продуктовую посылку лично Нине, а в противном случае оставить себе. Я ему объяснил, что Нина эвакуировалась, но я – ее брат, и просил передать посылку мне. Он долго не соглашался, но наконец смилостивился и отдал ее мне. Эта посылка придала мне силы, я смог пристроиться к столовой ремесленного училища и так выжил.

Потом, в 1943 году, был мобилизован, стал танкистом, воевал на самоходных орудиях. Случалось всякое. Особенно тяжело далось взятие Берлина. Это был настоящий ад. Я входил в состав штурмовой группы, которая продвигалась к рейхстагу. Нам приходилось бороться с немецкой пехотой, в частности с фаустниками, то есть с фаустпатронами, прообразом современных гранатометов. До Рейхсканцелярии мы не дошли буквально километр. Нас перебросили на другое направление.

«Покрышкин летал над самым Рейхстагом»

В памяти ветеранов сохранились встречи с выдающимися полководцами и военачальниками. Вспоминает Анатолий Александрович Герасимов, в годы войны – сержант метеорологической службы:

– Я служил в авиационной дивизии, которой командовал трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин. Я вспоминаю его как очень смелого и в то же время спокойного, рассудительного человека. Он никогда не сердился на очень приблизительные прогнозы нашей службы, которые и не могли быть иными в силу объективного недостатка данных. Покрышкин первым придумал делать взлетные полосы на немецких автобанах, которые вполне подошли для этих целей по своему качеству. Это было тем более актуально, что весна была мокрая, дождливая, полевые аэродромы раскисали после таяния снегов и от дождей. Покрышкин был чужд всякой бюрократии. Когда после его последнего вылета 2 мая (а Покрышкин летал над самым Рейхстагом) я попросил его расписаться в листе вылетов, он отмахнулся: «Пусть штурман расписывается».

Вспоминаю еще один эпизод. В тот же день, 2 мая, он беседовал с другим Героем Советского Союза Михаилом Глинкой и с другими летчиками. Рядом ехал солдат-водовоз, управлявший лошадью. И вдруг лошадь взбесилась и понесла. Покрышкин и не шевельнулся. А Михаил Глинка бросился наперерез лошади, повис на дышле и остановил ее. Такой силы был человек.

Строя переправу через Вислу

В 1943 году Георгия Александровича Коробанова призвали в армию и направили в Костромское инженерное училище. Он закончил его за год, получил звание лейтенанта и был направлен в качестве командира понтонного взвода в Войско Польское. В целом молодое Войско Польское (Армия Людова), подчинявшееся просоветскому демократическому правительству, конечно, состояло из поляков, оказавшихся на советской территории, однако для его укрепления были направлены советские офицеры.

Георгий Александрович быстро научился польскому языку и свободно разговаривал и со своими солдатами, и с польским населением. Их взвод с сентября 1944 года формировался под Люблиным. В общении с населением было много забавных эпизодов. Например, потребовались доски для нар, чтобы польским солдатам было где спать, и за ними Георгий Александрович пошел к местным жителям. Он спрашивал их: «Имате доски?» Ему отвечали: «Ниц нема, вшистко герман забрав» («Нету ничего, все немец забрал»). И тут же Георгий Александрович видит целую кучу досок и спрашивает: «А цо е?» («Что это?»). И лукавый польский крестьянин отвечает: «Цо, пан, не доски, цо, пан, дески» (по-польски «деска» – доска). Ходил он, ходил, просил, просил – все без толку. Наконец придумал. Собрал всех хозяев и сказал: «Мы все равно тут долго не задержимся. Пойдем дальше. Пусть каждый из вас надпишет свою доску, и когда мы уйдем, разбирайте нары и берите свои доски». Так и сделали. Потом поляки его спрашивали: «Цо е колхоз?» («Что такое колхоз?») Он отвечал им так: «Если бы был у вас колхоз, не пришлось бы мне бегать по дворам и кланяться каждому. Обратился бы я к председателю, и тот бы выделил мне столько досок, сколько надо».

Польские «жолнежи» (солдаты) были дисциплинированны и религиозны, утро начинали с молитвы. Каждое воскресенье ходили в костел, и Георгий Александрович с ними. Местные жители относились к Георгию Александровичу и его солдатам с симпатией и уважением, а местный староста часто предупреждал его: «Ты, пан, туда не ходи». Почему – не объяснял, хотя и так было понятно. В ряде мест таились боевики так называемой «Армии Крайовой», которые подчинялись лондонскому правительству, ненавидели русских больше, чем немцев, и, как могли, нам вредили, убивали наших солдат и офицеров.

Трехметровый понтон непременно бы раздавил, но… только слегка задел грудь: Ангел-Хранитель спас

Время проходило в боевой учебе, тренировались в наведении понтонов. И одна из тренировок едва не стоила Георгию Александровичу жизни. Трехметровый понтон падал на него и чуть не раздавил, но, к счастью, только слегка задел ему грудь. Вспоминая об этом эпизоде, Георгий Александрович говорит: «Видно, меня Ангел-Хранитель спас».

В начале января 1945 года их взвод перебросили под Варшаву. Готовилась Висло-Одерская операция. Взвод Георгия Александровича должен был из Праги – предместья Варшавы – наводить понтоны через Вислу. Это происходило в ночь с 16 на 17 января. Георгий Александрович помнит, что понтоны приходилось укладывать прямо по льду, что немцы старались всячески мешать наведению переправ: запускали осветительные ракеты, обстреливали солдат и офицеров понтонного батальона. Однако переправа была наведена, и советские и польские пехотинцы устремились на Варшаву.

Все мосты были взорваны, поэтому приходилось делать временную переправу не только для пехоты, но и для машин. Вскоре был восстановлен железнодорожный мост, через который можно был перебрасывать и танки.

Из Варшавы немцам пришлось уйти под угрозой окружения. Гитлер, узнав об этом, в ярости отдал под суд офицера, отдавшего такой приказ.

В дальнейшем взвод Георгия Александровича держал переправу через Вислу в районе Варшавы. Многое пришлось пережить. Во-первых, немецкие налеты. Немецкие бомбардировщики пытались разрушить нашу переправу через Вислу. Ничего у них, однако, не получалось: в воздухе господствовала наша авиация. Во-вторых, постоянная тяжелая работа по восстановлению и укреплению переправы, по разруливанию пробок, пропуску грузов. В связи с этим Георгий Александрович вспоминает, как полуторка (1,5-тонный грузовик) переехал солдата, случайно оказавшегося под ее колесами. И что вы думаете? Солдат встал, отряхнулся и пошел дальше.

Георгий Александрович отдал армии более 40 лет, дослужился до полковника. Несмотря на тяжелые заболевания, ведет активную ветеранскую работу, возглавляет секцию Войска Польского в Санкт-Петербурге.

***

Ветераны являются носителями живой памяти о войне, к которой приобщается молодое поколение. Группа студентов волонтерского отдела Ассоциации «Покров» под руководством студента Санкт-Петербургского горного университета Олега Батырева накануне праздника Победы посетила и поздравила ветеранов, поднесла им ценные подарки и приобщилась к их воспоминаниям о войне, которые являются ценнейшими свидетельствами живой «окопной» правды, столь необходимой не только нашей молодежи, но и всему нашему обществу. Эти ветераны присутствовали и на традиционном Бале Победы, организуемом Ассоциацией «Покров», который явился свидетельством неразрывной связи поколений – нашего славного прошлого и будущего. К ним были обращены теплые слова благодарности и поздравлений.

Обращаясь к студентам – участникам бала – исполнительный директор Ассоциации «Покров» протоиерей Петр Мухин сказал:

– Мы сегодня являемся не только наследниками, но и преемниками той Великой Победы. В которой был героизм, в которой был великий труд, в которой была великая вера и, конечно, любовь – к своему Отечеству, к своему дому, к своим близким.