Смерть – последний акт доверия Богу

Иллюстрация Уильяма Блейка к книге Иова. Фрагмент. Изображение с сайта nationalreview.com

— Про Авраама в Библии сказано «и умер он, насыщенный жизнью». Что это за насыщение такое? Ведь это не усталость жить, страдать, работать, а именно — насыщенность. Встречались ли вам сегодня люди, не стремившиеся «еще еще пожить»? И не боящиеся смерти? Сегодня все спешат увидеть/услышать/понять/ как можно больше. Все время дефицит — не успел!! И смерть кажется простой помехой.

Богу тоже было страшно

Священник Андрей Мизюк (Саратов):

— Я бы сказал о разнице между насыщением и пресыщением. В одном – полнота, в другом — усталость и уныние. Полнота жизни Авраама в том, что в его жизни степень доверия Богу была абсолютной, — вспомним готовность принести в жертву сына Исаака. Потому он и вместил в себе эту насыщенность жизнью.

Мы же в основном по-разному пресыщены. Кому-то тошно от того, что у него все есть и он уже не знает, что еще придумать, а кто-то не знает, куда спрятаться от проблем и безнадежности.

И вот эта пресыщенность (удовольствиями ли, переживаниями или страданиями) вполне похожа на зашлакованность. И в том, и в другом случае человек видит только себя и пытается прыгнуть через голову или же машет на все рукой.

Необходимы перемены. Если выносить ежедневно мусор на родник – получится свалка. А что такое человек? Его душа, его жизнь и есть такой родник. И порой очень непросто справиться с тем бременем ударов, которые в нашу жизнь приходят. Но не справляемся мы потому, что, действительно, нам не хватает доверия Богу. Мы сопротивляемся всему, что в нашей жизни не нравится, кажется «плохим».

А вот Авраам не сопротивлялся, он слушал. Без доверия незаметно слабеет вера. Между Авраамом, которому было дано обетование стать праотцем народа Божиего, и Божьей Матерью есть одно удивительное сходство:

И Аврааму, и Богородице было сказано о том, что их дети уготованы в жертву.

Но посмотрите, Бог, видя невыносимую для человека верность Своего раба, дарует Аврааму принести вместо сына — жертвенного агнца, а Сын Девы этим Агнцем становится Сам. Это значит – Бог никогда «в долгу» не останется, и не видел глаз, не слышало ухо, что приготовил Бог для любящих его.

— Получается, если человек прожил «насыщенно», он и смерти не боится? У него в жизни «все было», как у Авраама — дом, любовь, семья, дети, социум, отношения с Богом, духовные задачи и выполнение предназначения, своей мечты. Это и делает человека спокойным перед смертью?

— Нет и не было после Адама тех людей, кто бы не трепетал смерти. И мы ведь помним, о чем молила человеческая природа Христа, неотделимая от Его Божества, там, в Гефсиманском саду. Он знал обо всем и да, Ему было страшно, как страшно человеку, потому что Он во всем человек кроме одного – греха. И, тем не менее, страшно, страшно, потому что Богочеловек, Человек в плоти, впервые восстает против смерти уже не как подвластный ей, но как Сокрушитель ее.

И сколько в этом боли. Боли, которую понесет не только Он, но и Та, Которая принесла Его в храм, где Его и Ее увидел и оповестил обо всем грядущем Симеон.

Который и сам ждал исхода из этой временной жизни. Смерть – это последний акт доверия Богу, о котором сказано в псалме: «И если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла….»

Нет, весь я не умру

Сретение Господне. Икона из праздничного ряда собора монастыря Ставроникита на Афоне. Середина 16 века. Фрагмент

— И что такое тогда — страх смерти? Он есть и у верующих, и у неверующих. Чего боятся люди на самом деле, когда говорят, что боятся смерти? Что живой человек может знать о смерти? Можно ли этот страх «разъяснить»? Можно ли с ним «проконтактировать»?

— Страх смерти очень часто напоминает мне ситуацию, когда на перроне тронулся поезд, а я вспомнил, что чемодан дома забыл.

Мы не хотим уходить, расставаться, но еще сильнее – мы не хотим не быть, хотя в иных традициях и исканиях возможность не быть может показаться как высшее благо.

Но с другой стороны как – не быть? Стать частью абсолютного начала, уйти от смертной суеты и бесконечной жестокости временного? Не совсем же взять и не быть, как и не было? Но Христос, Его жертва говорит мне об обратном.

Я есть и я продолжусь даже с полным распадением всем моих останков в земле, даже с окончательно исчезнувшей обо мне памяти в этом мире, потому что знает обо мне и всегда помнит обо мне Он.

И, поэтому, страх смерти очень схож со страхом перед неизвестным и опытным путем не достигнутым. Да, есть свидетельства о свете в конце тоннеля, есть какие-то попытки проанализировать состояния, похожие на смерть, но никем и никогда своим личным путем не испытана стадия необратимости. Когда — все. Когда дальше только воскресение из праха. Все, что мы имеем – это лишь сторонние свидетельства.

Но у христиан есть смерть и воскресение Христа. Мы в это верим и мы к этому таинственно приобщаемся по мере нашей веры и милостью Божией. В этом наш залог победы над страхом смерти.

После Христа, после Его жертвы, моя собственная смерть, по большому счету, – не более чем собирание старых вещей в далекий чулан. Они мне больше не нужны. Потому что впереди – новое, вечное.

— Как понять, боюсь ли я смерти? Как быть честным с собой? Ведь немало примеров, когда человек говорит — ой, жизнь такая тяжкая, да зачем я вообще родился. А вдруг заболеет тяжело, так — ох, как жить хочется!

— Это самое интересное. При всех тоннах и километрах суеверий и страхов, человек современный живет так, как будто бы ему и не умирать.

Я не знаю, как это понять, но на моей памяти есть два интересных примера моих прихожан, тяжело болевших. Обе уже умерли, но в разное время и по-разному.

Одна прожила четыре года, боролась за жизнь, усиленно лечилась. Другая отказалась от помощи врачей, решила – будет только молиться и пить травки, и сгорела буквально за месяцы, при том, что ей вполне можно было помочь.

Как понять, кто из них был более честен с собой? Кто меньше боялся смерти? Вера — не только молитва, но и наши действия, работа. Господь нам дал, в том числе, и медицину, и помощь врачей, и разум. А честность – это и осознание, что я не могу без помощи другого человека. В этом же смирение и мужество.

Успеть вылечиться от ненужного человеческого

Иероним Босх, «Смерть скупца». Фрагмент. Изображение с сайта themorningsun.com

— Перед смертью люди часто бывают искренни. О чем они больше всего жалеют? Что «хотели бы еще успеть»? И наоборот, чему больше всего радуются — что это в жизни было?

— Вот в описанном выше примере моей знакомой ей больше всего хотелось, чтобы она успела вырастить младшую дочь. Много это или мало? Но в этой критической, последней стадии болезни, в борьбе и молитве она прожила почти четыре года и как могла, растила ее, была рядом.

А еще я наблюдал за тем, как меняется и становится человеком небесным человек земной.

Парадокс в том, что и она сама и мы, в общем, почти не верили в ее исцеление от болезни.

Но произошло чудо иное: человек вылечился от ненужного человеческого.

Свидетельствую об этом, потому что имел честь принимать ее исповедь, разговаривать и молчать с ней. Я не был рядом в последние дни, там был другой священник. Но знаю, что то, что она хотела успеть – она успела. И радуюсь за нее.

— Бывает, умирает человек прекрасный, много сделавший доброго, врач, спасший многих людей — в расцвете лет, когда много бы мог успеть и помочь. И совсем непонятно ни ему, ни близким — почему? Еще работать и работать, спасать и спасать!

— Наверное, это самый тяжелый вопрос, который мне задают в этой теме. Если просто сказать, что человек вырос из земной жизни, что вошел в полноту своего развития, то это иначе как мою личную философию человек горюющий не воспримет.

А потому я беру за руку и прошу об одном: с любимыми не расставайтесь. Назло смерти, вопреки ей.

Таких примеров в моей жизни было немало и я благодарен этим людям, что они были и есть в моем сердце.

— А какой смысл во внезапной смерти? Мы в молитвах просим Бога спасти от «напрасной» смерти, подготовиться. И вдруг — дом взорвался от газа, наводнение, пожар — и человека нет. Как это понять?

— Да, слово «напрасный» прежде имело смысл внезапности. И вот это, наверное, правильный страх, от такой смерти надо просить избавления. От такой внезапности, неподготовленности.

Мы говорили о честности. Так вот честность, наверное, здесь главное. Трезво осознавать и видеть себя именно в сегодняшнем дне. Быть более чутким к нуждам близких и ближних, выполнять то, что я могу сделать и попытаться сделать это искренне.

Раньше говорили – «жил перед Богом». Это значит, так жил, что если «вдруг» Господь призвал к Себе, то человек и к смерти готов.

Я езжу из города служить в деревнях, расстояния большие, и я не раз ловил себя на том, что вижу помощь и вижу это охранение меня от того, что могло бы случиться внезапно, напрасно.

Однажды я должен был служить раннюю службу в далеком селе. Обычно я в таких случаях выезжаю заранее, не люблю приезжать впритык. А тут утро выдалось каким-то суетливым: то одно, то другое. В общем, прособирался и поехал на пять минут позже обычного.

Проезжая нерегулируемый перекресток, рано утром светофор там еще не работает, заметил краем глаза какую-то суету чуть ниже по улице. Заметил и дальше поехал. А уже позже, случайно залез в новости и прочитал о том, что на этом перекрестке была жуткая авария: столкнулись два автомобиля.

Водитель одной машины погиб на месте, остальные – в тяжелом состоянии. Я сопоставил по времени и понял, что если бы я ехал там на пять минут раньше, то протаранили, возможно бы, меня.

Для себя я чувствую: на то, чтобы действовать и жить, у меня есть один день, здесь и сейчас. И как я проживу этот день – моя ответственность. А остальное не в моей власти.

«Нехорошо человеку перед смертью быть одному»

А.Н.Левченко, «Старик и Смерть». Изображение с сайта artchive.ru

— Если в детстве человек получает негативный опыт смерти, то у него может появиться ужас перед смертью. Как помочь?

Протоиерей Александр Борисов (Москва):

— Митрополит Антоний Сурожский описывает такой эпизод. Его позвали к умирающей бабушке, а когда он поинтересовался, где же внуки (семи и восьми лет), родители ответили, что дети недавно видели крольчонка, которого растерзали кошки, что теперь у них просто ужас перед смертью и «мы решили их поберечь».

Митрополит Антоний сказал, что они неправильно поступили, потому что если они не увидят умирающую бабушку, смерть для них будет ассоциироваться с этим растерзанным крольчонком, с чем-то страшным.

Родители, сказав митр. Антонию «под вашу ответственность», позвали детей. Когда внуки увидели, что искаженное страданиями последних лет бабушкино лицо преобразилось, стало спокойным и прекрасным, их восприятие смерти изменилось.

Мне кажется, нужно детям объяснять, что смерть — это естественный конец. Но за трагедией смерти следует Воскресение. И Сам Бог разделил этот путь с нами. Бог все равно всегда с нами.

Конечно, у людей на такую тему, как смерть, умирание, разные переживания. И все-таки для умирающего человека, по моему опыту, важно, когда рядом с ним его близкие. И не обязательно что-то умное говорить, важно отнестись с сочувствием. Ведь человек встречается с уникальным опытом конца жизни, которого еще не было, и когда рядом кто-то есть – это неоценимо.

Во второй главе Библии говорится: «нехорошо человеку быть одному».

Я знаю людей, видевших умерших родственников перед смертью, они нередко это принимают за галлюцинацию. Но я думаю, что умершие приходят, чтобы поддержать в эту минуту. Чтобы человек не остался один.

— Что для вас – самое радостное, самое сокровенное в празднике Сретения?

— Самое радостное то, что чего этот старец ожидал, чему верил – то и произошло. Он встретился с Тем Светом ради встречи с Которым жил. Поэтому так радостно звучит «Теперь отпускаешь раба Твоего».