«Помни свою первую любовь»

Крошечная женская обитель в честь иконы Божией Матери «Иверская», затерявшаяся в окружении лесов и болот среднерусской равнины, готовилась к празднованию своего престольного образа.

Община во главе с матушкой игуменией, объединявшая с десяток инокинь, в придачу с дедушкой Анатолием, монастырским конюхом, плотником и сторожем в одном лице, к столь ответственному делу отнеслась очень серьезно.

Еще за месяц до самого торжественного дня матушка Ольга разослала приглашения на праздник всем благодетелям, кто хоть в какой-то мере помогал монастырю выживать в его сложнейших условиях вдали от значимых объектов цивилизации. Разумеется, подобные приглашения были направлены матушкам игумениям всех близлежащих женских монастырей.

Конечно, приглашая гостей на праздник, можно ограничиться и обычной смс-кой. Но в данном конкретном случае смс-ки не годились. На самом деле, что такое смс-ка? В руках ее не подержишь. То ли дело конверт – со вложенной внутрь открыткой, подписанной ровным каллиграфическим почерком. На которой будет означена дата и место предполагаемого события. А также выражена надежда, что тот, кому она адресована, окажет уважение маленькому монастырю, почтив его своим присутствием на службе в таком же небольшом, но очень уютном храме и на последующем после службы праздничном обеде.

Загодя, еще дня за три до приезда владыки и многочисленных приглашенных гостей, в монастырь из разных мест собралось несколько женщин – добровольных помощниц. В их обязанности входило все то же, чем занимались инокини (большей частью люди уже пожилые). Убирали окружающую территорию, приуготовляли внутреннее убранство храма, готовили угощения и сервировали праздничный стол.

В означенный день все вместе – насельницы монастыря и их добровольные помощницы – встречали дорогих гостей. Очень редко на службе в их храме собирается так много молящихся. В обычное время из всех жителей ближайшей к монастырю немаленькой для среднерусской полосы деревни в храм на воскресные богослужения приходило всего по пять или шесть человек и до двух десятков на Пасху да на Рождество. Если на буднях кто-нибудь и появлялся в храме, то, как правило, люди это были приезжие.

– Вот и замечательно, – произнесла матушка Ольга.

Все, кого она желала видеть в монастыре у себя на празднике, отозвались и приехали на службу. Все, кроме матушки Олимпиады, игумении большого женского монастыря, расположенного в районном центре на возвышенности, нависая и зрительно господствуя над всем городом. Старинный монастырь стоит здесь уже не одну сотню лет, а город исторически сформировался из поселений людей, обосновавшихся рядом со святыней. Гиды, сопровождающие многочисленные группы туристов, еще только выходя из автобуса, непременно обрушивают на интересующихся лавину информации, связанную с историей самого монастыря и святых, чьи славные имена на слуху даже у тех, кто в обычной своей жизни в храм особо не заглядывает.

Мало того, что федеральная трасса, разделяя город на две половины, проходит непосредственно рядом с монастырем, так еще в связи с празднованием юбилейных дат великих святых государство выделило значительные бюджетные суммы на реставрацию монастырских храмов и даже его древних стен, сохранившихся с незапамятных времен.

«Да, – думала матушка Ольга, – туда туристам только и ехать. К нам-то что они поедут? Что им здесь смотреть? А там старина, там история. Так что возможности у матушки Олимпиады совсем другие – не то что у нас… Потому и сестер у них куда больше, и машина у матушки Олимпиады такая, что с нашей и не сравнишь.

«Не приехала… – мысли, как мухи, лезли в голову. – Да и что ей делать в нашем-то маленьком монастыре?!»

Не приехала. А что ей здесь делать? Нет, на самом деле? Батюшка у нас совсем старенький, пенсию, слава Богу, получает, молодого мы бы и не прокормили. А если бы еще и многодетный?.. – поежилась от одной только этой мысли матушка Ольга. – А у них там в монастыре священников целый штат, еще и диакон в придачу. Там служба так служба. Понятно, есть и что показать, и на что посмотреть. Потому народу там… с нами не сравнить.

Стол собрали самый простой, без изысков. Что сами вырастили, то и предлагаем. Спасибо вот добровольным помощникам, приезжают помочь и во время закруток выручают. Хозяйка рыбной лавки по знакомству хорошей рыбки в честь престольного праздника пожертвовала. Дай Бог ей здоровья, всегда выручает. Хоть перед гостями не стыдно. Мать Олимпиада на престол вон какие столы накрывает, нам с ней не тягаться. Вот и не приехала. А что ей здесь делать?»

Неотвязные мысли о не приехавшей на праздник игумении большого городского монастыря, словно осенние мухи, навязчиво лезли в голову матушки Ольги, не давая той молиться.

«Да что же это такое?! – спохватываясь и возмущаясь собственным мыслям, ругала себя мать Ольга. – Да отстаньте же вы от меня!»

Мысли на время отступали, игумения, успокаиваясь, крестилась вслед прошениям, возглашаемым протодиаконами. Кланялась и снова с ужасом ловила себя на внутреннем осуждении.

К Чаше она решила подойти самой последней. Шла со слезами и ругала себя, что в такой важный для нее и для всей их маленькой дружной общины праздничный день в продолжение всей Литургии только и делала, что завидовала матушке Олимпиаде. Завидовала и осуждала.

Подойдя к самой Чаше, готовясь принять в себя Тело и Кровь Христовы, она сложила крестом на груди руки и с чувством произнесла:

– Причащается самая недостойная, самая грешная и завистливая игумения… Олимпиада.

Открыла рот, чтобы принять Причастие, и только тогда до нее дошел смысл ею сказанного. Поняла – да так с открытым ртом и застыла.

Владыка, уже было намеревавшийся причастить мать игумению, остановил движение руки, улыбнулся и тихо произнес:

– Олимпиада, говоришь? Наверняка грешная, хоть я ей и не духовник. Недостойная и завистливая?.. Ну, это не мне судить. Ольга, ты о себе думай. И самое главное: помни свою первую любовь.

Больше ничего не сказал. Причастил, повернулся и ушел в алтарь.

Потом был крестный ход и поздравления. Монахини дарили подарок владыке, он в свою очередь сделал подарок монастырю. Приглашенные гости наперебой подходили к матушке Ольге и все тоже что-то дарили и говорили добрые слова. Дурные мысли, мучившие матушку Ольгу в течение всей Литургии, после Причастия отступили. Она сидела за столом вместе со всеми и радовалась общению.

Проводив владыку и распрощавшись с гостями, матушка помогала убирать со стола, мысленно прокручивая события прошедшего дня, дошла до того момента, как она подошла причащаться, и, точно огнем, ее опалила фраза, как бы между прочим сказанная владыкой: «Ольга, помни свою первую любовь».

«Первая любовь»… что он имел в виду? Монашество Ольга приняла сразу по окончании университета. Во время учебы, сторонясь обычных студенческих посиделок, выходные дни проводила на службах в церкви. Помнит, как вместе с прихожанами храма она впервые побывала в монастыре – это была женская обитель – и как ей там понравилось. Побывав в монастыре однажды, будущая игумения уже и на каникулы привычно приезжала туда, словно к себе домой. Она на самом деле чувствовала себя там очень уютно. Потому неудивительно, что, заканчивая обучение в университете, уже и не представляла себе иной жизни, чем навсегда остаться в монастыре. В монашество Ольгу постригал владыка, тот самый, что приезжал к ним на престольный праздник. Еще тогда он обратил на нее внимание, много общался и уезжал из монастыря довольный.

Нужно сказать, что владыка с самого начала взял в своей епархии курс на открытие монастырей. Многие когда-то существовавшие он возродил, что называется, из ничего, а какие-то начали свое существование там, где прежде монастырей не было вовсе. Причем это не просто была какая-то заранее продуманная им программа действия. Нет. Обстоятельства сами подталкивали к тому, чтобы обители возрождались.

Кто-то помнил, что когда-то очень давно рядом с этой самой деревней, затерявшейся в глубине среднерусской равнины, собралась поначалу небольшая группа сестер милосердия. Потом эта группа переросла в сестричество, живущее по монастырскому уставу, которое только при последнем государе обрело статус монастыря.

Может, так бы никогда и не вспомнили об этом, если бы не жители, а вернее потомки тех, кто много лет назад соседствовал с монастырем, кто бывал в нем на службах, молился и трудился вместе с сестрами. Дело в том, что в монастыре самой большой святыней почиталась старинная икона Божией Матери «Иверская». Лет ей было много больше, чем самому монастырю, и никто из насельниц и прихожан не сомневался, что икона эта чудотворная.

После революции новые власти так стремительно расправились с монахинями, что никто из них даже и подумать не успел, будто их главной святыне грозит беда. Вооруженные солдаты, внезапно нагрянув в деревню, одним днем собрали насельниц, погрузили их в пустые подводы и увезли в город. Назад никто из женщин не вернулся.

Когда солдаты уехали, в храм пришли деревенские и разобрали по домам уцелевшие иконы

Когда солдаты уехали, в храм пришли деревенские и, понимая, что матушек увезли навсегда, разобрали по домам уцелевшие после погрома иконы.

С того прошло без малого 80 лет, и уже внуки тех крестьян приехали в область и передали владыке сохранившийся чудотворный образ «Иверской». Вот, мол, владыка святый, мы свое дело сделали – икону сохранили; тебе решать, как поступать дальше.

Побывал епископ в той деревне. Показали ему место, где находился монастырь. Ничего не осталось, даже фундамента не видно. А икона вернулась. Значит, благословляет Божия Матерь, иначе бы не пришла. Только, чтобы обитель возрождать, люди нужны, и в первую очередь – молитва. Кого на этот крест посылать, чтобы из ничего в чистом поле появился монастырь? Кто на этот монастырь положит здесь без остатка целую жизнь?

Тогда и подумал владыка о молодой монахине Ольге. Вспомнил ее радостные глаза после пострижения и горячее желание послужить Богу. У нее получится, – решил владыка, – она Бога любит. Сперва хотел пригласить ее к себе в епархиальное управление, но передумал и сам отправился на встречу с ней в монастырь.

Так и так, – объяснил владыка ситуацию молодой монахине:

– У тебя силы есть и вера. У тебя получится.

– Владыко святый, расскажите хотя бы, где когда-то находился этот монастырь.

Епископ показал Ольге место на карте и вручил указ о назначении ее игуменией несуществующего монастыря.

– Владыка, – прошептала девушка, – а есть те, которые могли бы мне помочь?

– Да, – кивнул головой епископ, – Господь и Пресвятая Богородица.

Много дней провела она в приемных больших московских начальников. Говорила с людьми сильными, влиятельными. Кто-то с готовностью записывал себе в ежедневник номер ее телефона, кто-то обещал подумать. Но реальной помощи никто не оказал. Неделями жила в Москве, останавливалась, где приютят. Бывало, ночевать приходилось и на вокзале.

Однажды ранним воскресным утром она отправилась на Литургию в храм в честь «Скорбящей» иконы Божией Матери. Она знала этот храм еще по студенческим временам и частенько ходила приложиться к чудотворному образу Пресвятой Богородицы. Вот и в то утро пораньше, еще до того как соберется народ на службу, она, опустившись на колени, молилась, прося Пресвятую о помощи:

– Матушка, прошу Тебя, помоги мне, скорбящей, нуждающейся в Твоей помощи. Помоги начать восстанавливать монастырь в честь Твоего святого имени. Пошли помощников, молитвенников пошли. Не верю, что просто так явился нам Твой образ «Иверский». Значит, есть Твое благоволение восстановить святыню. А у меня ничего не выходит. Стучусь в разные двери, прошу – и ничего. Помоги!

Ольга молилась и думала, что молитва ее сокрыта от окружающих. Молилась и не замечала, что просит о помощи уже во весь голос, разве что только не кричит. И в какой-то момент она почувствовала, как рядом с ней опускается на колени еще один человек. Мужчина это или женщина, ей было все равно, только вдруг поняла, что теперь она не одна. И было это так ясно, что, оторвавшись от иконы, заплаканными глазами посмотрела на человека, стоящего рядом. Мужчина ли, женщина, сразу и не поняла, но, увидев такие же заплаканные глаза, услышала:

– Я нужна тебе, а ты нужна мне. Помогу. И стройматериалами, и деньгами помогу. А ты мне дочь спасти помоги. Наркоманка, совсем погибает. Отмолите дочку всем вашим монастырем.

– Так нет же еще монастыря, никого нет. Только мы с тобой.

– Значит, вдвоем и будем. Строить будем и молиться.

«Так нет же монастыря! Только мы с тобой…» – «Значит, вдвоем и будем. Строить будем и молиться»

Так с двух женщин, нашедших друг друга, и девочки-наркоманки начал возрождаться монастырь Божией Матери в честь иконы Ее «Иверская».

Время шло. Сперва на пустом месте появился добротный дом с домовым храмом и кельями для сестер. Потом построили пусть и небольшой (а большой там и не нужен) храм, где пребывает сегодня тот старинный образ Пресвятой Богородицы, через который воссоединились подвижницы дней сегодняшних с матушками-страдалицами той давней уже поры.

Та женщина, что много лет назад повстречалась игумении Ольге в московском храме у чудотворного образа, оставив этот мир, упокоилась и похоронена рядом с храмом, что возводила своими руками на свои же средства. Ее девочка выросла, выучилась и вышла замуж. У нее любящий муж и две замечательные девчонки. Они часто бывают в монастыре, а летом, оставляя столицу, на весь отпуск приезжают потрудиться, помогая монахиням заготовить сено для козочек.

Ольга вспоминала то самое трудное и одновременно прекрасное время и подлинную христианскую любовь, что царила внутри этой маленькой горстки подвижников, кто начинал возрождать монастырь.

Кстати, – встрепенулась матушка Ольга, – их-то, самых дорогих ее сердцу людей, на празднике не было. Никто не подумал выслать им приглашение на престол. Люди свои, приезжают без напоминания. Обеспокоенная игумения спешно набрала нужный номер и услышала в трубке знакомый голос:

– Дорогая матушка, поздравляем вас с праздником! Простите, не приехали. Девчонки приболели. Звонить не стали – у вас там и без наших проблем забот хватает. Но как только оправимся, сразу же к нам, в наш монастырь. Уже соскучились.

– Приезжайте непременно, как только сможете! Мы – одна семья, и мне вас тоже очень не хватает. Особенно сегодня.

И, вздохнув, добавила:

– Знаешь, оказывается, это очень важно – помнить свою первую любовь.