Встреча поколений

29 мая 2021 года, суббота. Оставалось 10 дней до выезда, как всегда, все у нас решается в последний момент, звонят по рекламе люди, поток суеты. И вдруг словно выпадаешь из времени и словно возвращаешься в радость первого дня Пасхи.

Неожиданный звонок, в телефонной трубке старческий голос: я говорю с человеком 82 лет из Ярославля, и он уточняет у меня:

– Скажите, только что по телевизору передали – Вожегодский лагпункт, волонтерские сборы, и вот дали ваш телефон – это правда?!

– Да, все верно.

– Вы знаете, у меня дед там лежит...

– Ваш дед?!

– Да, мой дед, протоиерей Федор Иванович Попельницкий, 1880 года рождения, отбывал наказание и погиб в Вожегодском лагпункте. Согласно документам, дедушка лежит в 8 квартале. Очень хотел бы успеть до конца жизни хотя бы раз прийти к своему деду на могилу.

Очень хотел бы успеть до конца жизни хотя бы раз прийти к своему деду на могилу

– А мы на границе 8 квартала поставили Крест памяти...

– Вы знаете, когда я услышал по телевизору, у меня остатки волос, которые ещё остались, дыбом встали. Я хочу приехать и поклониться деду. Поэтому я схватил трубку и вам тут же позвонил.

– Понимаю. Но как из Ярославля добраться в эти места в 82 года? А у вас дети есть? Могут вас привезти?

– Не знаю. Надо поговорить.

Пауза, мы оба растерялись, и тишина натянулась, как нить, которую мы бережно держим в руках, боясь оборвать. Понемногу приходим в себя, начинаем говорить. Оба понимаем, что это чудо Божие: попробуйте рассчитать вероятность потомку погибшего включить ТВ на словах «Вожегодский лагпункт». Я от волнения не успел тогда ничего узнать, кроме того, что погиб его дед 16 февраля 1942 года, то есть они с Валентиной Троицкой вполне могли повстречаться перед кончиной. Весь субботний день 29 мая прошел под знаком этого чуда Божией милости. И оно стало ключевым моментом волонтерских сборов: приехавшие из разных мест братья и сестры стали и свидетелями, и участниками встречи поколений. Свидетельство чуда – фотография у Креста памяти после панихиды: три поколения потомков о. Феодора вместе с участниками трудов. Одна из участниц поймала в обьектив необычное облако над поляной, словно огромный голубь осенил нас своими крылами.

Одна из участниц поймала в обьектив необычное облако над поляной, словно огромный голубь осенил нас своими крылами

Олег Семенович стал рассказывать, как искал деда. Мертвое молчание было о нем, хотя в семье помнили о Боге. Олега Семеновича крестили в 3 годика, в 1942-м году, в оккупированном немцами Николаеве. Оказалось, что его Крещение было почти накануне гибели деда – 9 февраля 1942 года. Он рос в вере, и даже, приезжая домой в Одессу на каникулы из ленинградского института, исповедовался и причащался – мама посылала. Но потом пришли хрущевские гонения, стало страшно – и дальше уже пошла обычная жизнь советского человека, добросовестного врача. Он помнил о Боге, коммунистом не был, но своих детей крестить не решился. Значительно позже Сам Господь привел их в Церковь. Однако с передачей им страшных страниц семейной памяти Олег Семенович не спешил – готовы ли принять? Как в капле воды, здесь отражена общероссийская редукция памяти, о которой С.Аверинцев пишет:

«Возьмем семьи, где младшее поколение не рвалось участвовать в буйном антирелигиозном хулиганстве, где родителям удалось передать детям крупицу уважения к религиозной традиции, а в лучшем случае – трепещущий под ветром, но и разгорающийся от него огонек веры. Даже в таких семьях – часто ли родители находили нужные слова и нужную решимость, чтобы рассказать своим сыновьям и дочерям о живой истории Церкви, той истории, которой сами были свидетелями? Чтобы передать память о боли из рук в руки?

Все это куда как понятно. Человек, который себя не пожалеет, ребенка своего – пожалеет. Притом чересчур малому дитяти естественным образом не доверяют страшных тайн, чтобы не омрачили его сознание, а он не выдал их врагам в своем лепете, – но дитя вырастает неприметно и быстро, и пока родители будут собираться с духом для разговора, перед ними, глядишь, уже парень, оболваненный школой и комсомолом, с которым поздно беседовать о мучениях старших. Вчера было рано, сегодня рано – завтра будет поздно: о, как хорошо был известен такой счет времени верующим родителям в нашей стране!»[1]

Мостик над пропастью времени

Спасаемся корнями, и, вероятно, по молитвам деда Господь призвал внука вновь войти в церковную жизнь уже вполне зрелым, за 50… Как-то в 1991-м году он шел на работу на дежурство, зашел по пути в книжный и увидел Евангелие, купил и стал на дежурстве потихоньку читать. Еще через 7 лет, в 1998-м году у него появилась настоятельная потребность узнать – где мой дед?

«Спрашивайте, мальчики, отцов...» – пел когда-то Александр Галич, и в лихие 1990-е это время настало. На волне гласности заговорили отцы, отвечая детям. На вопрос про дедушку внуку священника Попельницкого коротко ответили: «В Магадане», что значило «не знаем». Но внук не остановился и стал искать людей, которые помогли бы отыскать могилу деда и вернуть ему доброе имя.

Через год, ровно через 58 лет после гибели, 16.02.2000 страна признала о. Феодора невиновным

Летом 1998 года с визита в Патриархию началась цепочка контактов, завершившаяся в декабре справкой Вологодского МВД о месте гибели деда: Вожегодский ОЛП, кладбище 8 квартала. Потом он написал в прокуратуру заявление о реабилитации, и через год, ровно через 58 лет после гибели, 16.02.2000, страна признала о. Феодора невиновным.

А в июне 1999 года, 22 года назад, поехал в Вожегу, искать Вожегодский ОЛП.

Пастырь добрый

После окончания в 1906-м году Одесской духовной семинарии о. Феодор Попельницкий служил в Андриано-Наталиевской церкви с. Ташино на границе Николаевской и Одесской областей.

В жизни этого простого сельского батюшки было всего два прихода. У о. Феодора и его супруги Марии Александровны было пять детей. Двоих мальчиков он потерял за одну неделю от дифтерии – один годовалый, другому было 2 или 3 годика. Очень тяжело переживая эти потери, он вынужден был сменить приход. Паства при расставании подарила ему Казанскую икону Божией Матери в киоте из карельской березы, с медной табличкой сзади: «о. Федору Попельницкому от благодарных прихожан села Ташино». Сейчас у внука как святыни хранятся эта икона и дедово Евангелие 1867 года издания.

Второй его приход – храма Рождества Богородицы в с. Баловное, в 10 км от г. Николаева, здесь прошли остальные 27 лет его священнослужения, до самого ареста. В 1970-м году, к столетию со дня рождения В.И.Ленина, храм в селе разобрали, употребив материал на школу. Отсюда он уходил служить на поле брани Первой мировой войны – полковым священником на Юго-Западном фронте. Был награжден двумя орденами Святой Анны: 3 степени – в петлицу и 2 степени – на шею. Орден дедушки впоследствии спас семью от голода: в 1950-х его пришлось продать.

2 июля 1937 года – начало Большого террора. Политбюро ЦК ВКП (б) санкционировало отправку секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий телеграммы, в которой предлагалось

«всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину после отбытия сроков высылки кулаков и уголовников, с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки».

Рассылку этой телеграммы можно считать началом того, что в истории носит название Большой Террор, сталинские чистки или сталинские репрессии.

Всех в этом потоке объединяло одно: страшные «пункты» 58-й статьи[2]. Хотя большей частью перед этими пунктами стояла цифра 19, что обозначало «намерение», на нее никто не обращал внимания – все равно «шпионы и террористы».

На украинском сайте жертв репрессий написано о нем «Заарештований 28.07.1937 року. Постановою Трiйки при УНКВС Одесьскоi областi вiд 19.08.1937 р. засуджений до 10 рокiв ув'язнення у ВТТ. Подальша доля невiдома. Реабилитирован у 1989 р.». Теперь его доля ведома: из сохранившихся документов внук узнал, что лагерная жизнь о. Феодора проходила в двух лагпунктах 2-го отделения[3] ББК – Беломорско-Балтийский комбината НКВД[4].

Эта страна лагерей возникла первоначально на карельской земле ради строительства одноименного канала, а потом превратилась в рабовладельческое «государство в государстве», огромное предприятие, одним из главных приоритетов которого стала лесозаготовка. Гигантской строительной площадке 1930-х годов под наименованием «СССР» требовалось огромное количество древесины и пиломатериалов. Гражданская лесная отрасль с такими объемами спроса не справлялась. И выход был найден: 12 августа 1937 года СНК СССР своим постановлением обязал наркома внутренних дел Н.И.Ежова организовать «для нужд народного хозяйства и оборонной промышленности» 7 лесозаготовительных ИТЛ. Большой Террор с этой точки зрения выглядит как механизм пополнения лесозаготовок рабочей силой, и о. Феодор стал частичкой этого людского потока.

Лагерный маршрут

Подобно тому, как долгая священническая жизнь о. Феодора прошла всего в двух местах служения, так и его недолгая жизнь заключенного связана с двумя местами мучения – гигант БелтБалтЛаг и карликовый Вожегодский лагерь.

18 сентября он прибыл на Беломорканал, был занесен на учет как КРЭ – контрреволюционный элемент, подлежащий «перековке» сознания, и описан:

«Рост средний, телосложение плотное, цвет волос седой, цвет глаз серый, нос обыкновенный, соцпроисхождение – служитель культа».

По сохранившимся документам, в 1939-м году он находится в 3 лагпункте 2 отделения: биржевые работы, окорка баланса. Видно, как силы понемногу оставляют его: норма выработки в июле 130%, в августе 120 %, сентябрь, октябрь 100 %, в ноябре и в декабре – дневальный, видимо, уже не работник. Тем не менее 9 июня 1940 года его переводят с 3-го на 7-й лагпункт – на общие работы: рабочих дней 26, дней отдыха 4. Сухим языком лагерные документы описывают умирание, типичную судьбу з/к Белбалтлага, это тяжело читать, если представить себе, что это значило.

Сухим языком лагерные документы описывают умирание, типичную судьбу з/к Белбалтлага

Осенью 1941 года началась эвакуация ББК, и 60-летний украинский священник прибыл в Вожегодский ОЛП в потоке обреченных. По сути своей, этот лагерный вариант хосписа и был задуман для того, чтобы при эвакуации из ББК рационально селектировать спецконтингент: тех, кто мог работать, везли мимо Явенга, дальше через Вологду, например, в Вятлаг и другие ИТЛ на востоке страны; тех, кто уже был явно слаб, оставляли работать на клепочном заводе на ст. Явенга, отчего Вожегодский лагпункт именовали еще Явенгским.

Явенга – небольшой, затерянный в лесах поселок на железной дороге Москва-Архангельск – идеально подходил для лагеря: принудительно доставить людей – просто, а уйти самовольно сквозь дремучие леса – сложно. Если посмотреть на карту, то Вожегодский ОЛП – карликовая копия находившегося севернее могучего Каргопольского ИТЛ, чьи лесные дачи простирались по обе стороны границы Архангельской и Вологодской областей, с трех сторон охватывая кусок тайги, ограниченный с севера р. Чужга.

Прежде чем в самой Явенге возник центральный участок будущего Вожегодского ОЛП, годы экспериментов с масштабными переселениями народа – в разное время и по разной причине – породили в тайге целую сеть спецпоселков для «лишних людей», именуемых «участками», по названиям лесных кварталов. В начале войны спешно приспособленный для з/к конгломерат этих поселений и был объединен с вновь созданным лагерем в Явенге под общим названием Вожегодский ОЛП.

Лесные дачи Каргопольлага НКВД Лесные дачи Каргопольлага НКВД

Центральный участок на ст. Явенга был сначала задуман как лагерь военнопленных. В книге А. Кузьминых, С. Старостина, А. Сычева «Теперь я прибыл на край света…» содержится начало истории лагеря:

«Мало кто знает, что на территории (Вожегодского) района размещались лагеря и госпитали для обезоруженных солдат и офицеров вермахта. Именно через их бараки было суждено пройти первым немецким военнопленным Великой Отечественной войны… Вологодский лагерь НКВД, расположенный на 155-м км железной дороги Вологда–Архангельск (ст. Явенга), был сформирован в срочном порядке уже на второй день войны – 23 июня 1941 года».

Бараки возводили заключенные из Сокольской исправительно-трудовой колонии, и уже в начале июля комиссия НКВД приняла лагерь на 2000 мест. На 15 июля в лагере содержалось около 300 немецких солдат и офицеров. «Это были преимущественно летчики и парашютисты. Кроме немцев, среди прибывших оказались 79 финнов, 7 шведов». В штате лагеря насчитывалось 119 человек. По ряду причин уже 15 августа 1941 г военнопленных вывезли вглубь страны, но спустя два месяца их бараки пригодились. «Приказ № 7 начальника управления НКВД по Вологодской области от 29 октября 1941 года»[5] положил начало организации на территории бывшего лагеря военнопленных отдельного лагерного пункта для приема заключенных больных и инвалидов, прибывающих из Белбалтлага. О тех, кто из них еще был способен к труду, вспоминает старожил из Явенги:

«К нам на клепочный завод приводили под конвоем на работу заключенных из лагеря на Базе. Они говорили по-русски, значит, это были не немцы. Выглядели очень плохо, худые все были и одеты плохо. Умерших из этого лагеря прямо возами возили, на санях. Возили за Кубену, но где хоронили, не знаю»[6].

Лесная карта 1951 года с указанием трассы бывшей подвесной железной дороги и современнного маршрута паломника в Вожегодский лагпункт, участок в 8 квартале Лесная карта 1951 года с указанием трассы бывшей подвесной железной дороги и современнного маршрута паломника в Вожегодский лагпункт, участок в 8 квартале

А всех прочих – отправляли вглубь тайги умирать. О них некому было писать мемуары. Остался только «Приказ начальника управления НКВД по Вологодской обл. от 17.11.1941 г. «О состоянии Явенгского лагерпункта»[7], который указывает места двух удаленных участков Явенгского лагпункта как обьекты неотложных работ:

«По участку на 8-м квартале:

Закончить работы по достройке барака…

По центральному участку:

Расширить пекарню за счет пристройки…

В целом по лагпункту:

Расчистить дороги до 21-го и 8-го кварталов,

изготовить сани по наличию рабочих лошадей».

Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 96. Л. 89 Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 96. Л. 89 В книге Н.А. Беловой «Региональные аспекты пенитенциарной системы России (на материалах Вологодского края): курс лекций» написано:

«Для размещения нетрудоспособных заключенных, поступавших из ИТЛ прифронтовой полосы, на основании приказа областного УНКВД от 29 октября 1941 г. № 07 был организован Вожегодский лагерный пункт (его центральный участок находился в поселке Явенга Вожегодского района, поэтому в документах он часто именовался Явенгским ОЛП). Уже с ноября туда стали поступать этапы заключенных из Беломорско-Балтийского ИТЛ. Они были сильно истощены, многие болели пеллагрой, цингой и туберкулезом. Большую их часть не могли спасти ни усиленное питание, ни лекарства. Свой последний приют эти заключенные нашли на кладбищах лазаретов № 1 участка ‟8-й квартал” и № 2 участка ‟13-й квартал. Хоронили их, согласно актам погребения, в нательном белье и с фамильными досками на груди».

Памятник в Явенге, общий вид Памятник в Явенге, общий вид В лазарете № 1 участка «8-й квартал» на следующий день после Сретения, 16 февраля 1942 года, настал для о. Феодора Попельницкого час личного Сретения – Встречи с Богом. Акт о погребении № 193 рассказывает нам, что

«1942 года февраля 17 дня мы, нижеподписавшиеся дежурный по лазарету Егоров Н.И., комендант I лазарета Шутепов В.Т., стрелок ВОХР Бакалин П.И., составили настоящий акт в том, что тело умершего з/к Попельницкого Федора Ивановича похоронено на кладбище 8 квартала. Тело з/к Попельницкого Ф.И. одето в нательное белье (подписи)».

Недаром в приказе № 34 от 17 ноября 1941 года о прибывших написано:

«годных к физтруду организовать в рабочие бригады, разместить их в отдельных помещениях, предоставить работу и работающих питать по котлу номер 2 в течение 5 дней независимо от выполнения нормы выработки, предоставить право начальнику л/пункта продлить питание дополнительно на 5 дней тем заключенным, которые не смогли освоить работу и подкрепить себя в течение первых 5-ти дней,

слабосильных и инвалидов отделить и усиленно питать, одновременно изыскивая способы задействовать их на производстве ширпотреба».

 Памятник в Явенге, обратная сторона Памятник в Явенге, обратная сторона Ценность этих слов равна ценности бумаги, на которой они напечатаны: это невозможно во время нарушенных коммуникаций, когда отсутствует не только поддержка родных, но и обычное, пусть и скудное, снабжение: все для фронта. Как и всех, кому довелось оказаться в лагере в это время, его ожидали необычайно лютые морозные зимы 1941/42 года, голодная смерть и похороны в снег, а потом безвестная братская могила, куда по весне скидывают остатки обглоданных хищниками тел. И хотя в архивной справке указано, что причина смерти – декомпенсированный миокардит, верить этому затруднительно, зная из мемуаров узников ГУЛАГа о практике негласных приказов лагадминистрации в графе «причина смерти» писать все что угодно, кроме голода.

Номер акта погребения 193 – и это в феврале 1942 года, и только на одном из участков Вожегодского ОЛП. Сколько их всего было? И еще – у каждого погибшего было имя. Сколько еще лет для покаяния потребуется стране, чтобы ощутить потребность их «всех поименно назвать», как мечтала А. Ахматова? Но есть, видимо, глубокий смысл в том, что только по одному имени, по одной судьбе узника Вожегодского лагпункта в год открывает нам Господь: в 2020-м – Валентина Троицкая, в 2021-м – протоиерей Феодор Попельницкий. Нам нужно время, чтобы вдуматься, всмотреться в каждую судьбу, посочувствовать, пожалеть, запомнить. Миллионы, даже тысячи жертв – словно тысячи световых лет, это неощутимо, непосильно, это не с чем сопоставить в нашем опыте. Тысячи – это только цифры статистики, единицами учета которой они, погибшие, и были в лагере.

Нам нужно время, чтобы вдуматься, всмотреться в каждую судьбу, посочувствовать, пожалеть, запомнить

Смертность «нерабочей слабосилки», конечно, портила статистику, и впоследствии был изобретен способ «актировать» инвалидов, которые тем самым выбывали из лагерного учета и во множестве умирали за воротами лагерей формально свободными. Можно считать, что о. Феодору повезло – он умер с документальной фиксацией смерти и погребения, и это позволило внуку узнать, что искать деда надо в 8 квартале. Иначе бы встреча не состоялась.

Память таежных кварталов

Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 96. Л. 90 Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 96. Л. 90 Что же скрывается за этим сухим канцеляризмом – «участок в 8 квартале»? Умирающие инвалиды из ББК, вместе с которыми о. Феодор прибыл в сердце Вожегодских лесов за 30 километров от Явенги, были третьей волной пришельцев, до них волны исторических бурь сюда несли сперва раскулаченных в 1930-е годы, а потом депортированных поляков в 1939–1941-м годах. Сколькими слезами за предвоенное десятилетие напиталась эта таежная земля!

«Первые спецпоселенцы на территории современной Вологодской области появились в 1930-м г. В соответствии с Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. ‟О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством” с территории Украинской ССР и Центрально-Черноземного округа в Северный край было выслано более 70 тыс. семей (всего около 375 тыс. чел.) раскулаченных крестьян (в Архангельский округ – 23,6, Вологодский – 15, Няндомский – 9, Северодвинский – 12 и Коми область – 15).

”Лишенцев”, начавших прибывать в Вологду в ‟телячьих вагонах” из Украины, Курска и других мест уже в марте 1930 г., первоначально помещали в пересыльные лагеря, под которые были отданы монастырские и церковные здания. Так, весной 1930 г. в Спасо-Прилуцком монастыре и нескольких храмах Вологды ожидали отправки к месту поселения 35 тыс. чел. …В основу расселения спецпоселенцев была положена сельскохозяйственная колонизация необжитых и слабонаселенных районов. Поэтому в Вологодском округе они были размещены в Вожегодском, Леденгском, Нюксенском, Сокольском, Сямженском, Тотемском, Харовском и Чебсарском районах»[8].

Переквалифицированные в лесорубов кулаки с Юга России и из Украины формально не были з/к, но при попытке уйти – становились ими.

Потом перед войной стали прибывать поляки-осадники[9]:

«После присоединения к Советскому Союзу восточных территорий польского государства политическим репрессиям подверглись не менее 530–570 тыс. поляков и польских граждан других национальностей. Самым массовым видом этих репрессий были депортации – насильственная высылка больших групп населения с последующим содержанием их на принудительном поселении (спецпоселении), т. е. в условиях ограничения свободы. В 1940–1941-м гг. органами НКВД были депортированы вглубь СССР около 320 тыс. польских граждан – жителей захваченных Советским Союзом восточных территорий довоенного польского государства и беженцев из Центральной Польши, оккупированной Германией»[10].

И после войны эти таежные поселения имели все признаки лагерной системы, формально ей не являясь. Советские немцы, вывезенные во время войны в Германию, в 1945-м году возвращались в Советский Союз. Но возвращались не на родные земли, а на спецпоселение, в основном на север страны, под надзор органов НКВД, согласно распоряжению НКВД № 181 от 11 октября 1945 г. Как пишет Надежда Алексеевна Белова, «на 1 января 1946 г. на поселении в Вологодской области нахо­дилось 14 371 чел. репатриированных немцев, большинство из которых составляли женщины и дети»[11]. Часть их была направлена в Вожегодский леспромхоз, в том числе в Явенгу.

Подвесная дорога

Уникальная монорельсовая подвесная дорога Явенгского леспромхоза, по которой вывозили лес с 1932 по 1959 годы, протяженностью в 32 км, брала свое начало в поселке База в Явенге и доходила до мест размещения бараков Явенгского ОЛП (кв. 8 и кв. 13). Это чудо советской техники, остатки которого еще лежат в лесах и понемногу вывозятся на металлолом местными жителями, сыграло решающую роль в поиске местоположения «участка 8 квартал» Вожегодского ОЛП, потому что именно здесь предприимчивые собиратели металла, прокладывая свою «технологическую трассу» для вытаскивания рельсов, и обнаружили остатки сооружений лагеря.

Подвесная дорога. Состав на мосту через реку Подвесная дорога. Состав на мосту через реку

Описание дороги сохранил для потомков роман «Надежда и метель» писателя-земляка В.Д. Елесина:

«Дорога построена хитроумно. Метрах в пяти-шести друг от друга вкопаны в землю да укреплены распорками высокие, смоленые у комля столбы. На верхушки столбов уложены поперечные бревна, ровно стесанные, а по стесанному прибит железными костылями узкоколейный рельс. По этому рельсу и катился на маленьких колесиках мотовоз с кабиной. Чтобы не свалился он с высоты, достигшей в некоторых местах до десяти метров над землей, по обе стороны столбов спускались от кабины чуть не до земли деревянные бункера или люльки, равные по массе. Качнет мотовоз в левую сторону, левый бункер ударится о столб, выровняет машину. Качнет вправо – правый бункер свалиться не даст. Часто случались аварии, но пострадавших, к счастью, не было…»[12].

Вдоль трассы шла очень специфическая жизнь то и дело менявших своих обитателей спецпоселений. Так, например, возник «спецпоселок, организованный в квартале № 21 Явенгского механизированного лесопункта на основании постановления бюро Вожегодского райкома ВКП (б) от 24 марта 1940 г. ...в Явенгский МЛП переместили спецпереселенцев-осадников»[13]. Аналогично возникали довольно крупные поселки Чековский и Дупловский, ныне оставшиеся, как и подвесная дорога, только значками на старой лесной карте 1951 года.

Метаморфозы этих новообразований на теле Вожегодской земли, подобно перерождению злокачественной опухоли, превратили некоторые из них на время в «хосписные» филиалы лагеря в Явенге, финальную точку лагерного маршрута для ослабевших, ненужных рабов. Когда надобность в этом отпала, в старые бараки поселяли новых лесорубов, уже вольных, а в середине 1970-х годов вывезли и их. Тайга, как легендарная трава забвения, поглотила память боли человеческой. По мере того как уходят ко Господу очевидцы событий, является соблазн начать заново жить «с чистого листа», прямо по детской песенке: «если мы обидели кого-то зря – календарь закроет этот лист», то есть – забыть или не знать.

Тайга, как легендарная трава забвения, поглотила память боли человеческой

Но, слава Богу, есть в народе и хранители памяти, потому что это их родовая память скорби. Многие из привезенных сюда старались при первой возможности перейти из тайги в Явенгу, чтобы выжить, и кому-то удалось ассимилироваться, стать жителями вологодчины. Может быть, именно поэтому в Явенге жива память, здесь в 2017-м году по народной инициативе и на народные средства рядом с памятником павшим на фронтах войны появился скромный обелиск памяти всех жертв репрессий, которых помнит эта земля. Именно эта кровная связь со всеми, кто стал насильно и остался добровольно жителем этого края, дала импульс краеведческим исследованиям учеников Явенгской школы под руководством Л.Ю. Кратировой, которым мы обязаны сохранению местной исторической памяти. Наверное, поэтому и нынешним обитателям Явенги оказалась не чужда память пострадавших за веру Христову, и в Рождество 2021 года на месте бывшего здесь Покровской церкви был освящен поклонный крест – рядом с изображением храма имена людей, отдавших жизнь за верность Церкви.

Цинготные, изъеденные вшами,
Сухарь обглоданный в руке.
Встаете вы суровыми рядами.
И в святцах русских,
и в моей тоске.
Вас хоронили запросто; без гроба,
В убогих рясах, в том, в чем шли.
Вас хоронили наши страх и злоба
Да черный ветер северной земли.
В бараках душных, на дорогах Коми,
На пристанях, под снегом и дождем,
Как люди, плакали о детях вы и доме,
И падали, как боги, под крестом.
Без имени, без чуда, в смертной дрожи
Оставлены в последний час.
Но судит ваша смерть, как пламень Божий,
И осуждает нас!
Н.А.Павлович

Крест из колючей проволоки ограждения территории в беседке-часовне Крест из колючей проволоки ограждения территории в беседке-часовне

Воскрешение памяти

Умирая, о. Феодор думал, наверное, что никто и никогда не узнает место его погребения. Двадцать последних лет так думал и его внук, сделав для воскрешения памяти деда все, что было в его силах, чтобы не быть не помнящим родства. Остались молитвы об упокоении дедушки и горечь неисполненного долга – поклониться месту его гибели. И надежда успеть передать эту память своим потомкам, чтобы память его стояния в вере стала для них нравственным фундаментом, точкой опоры в тяжелой ситуации.

Для всего нужно созреть, и 20 лет Господь ждал, когда мы все созреем, чтобы стать участниками Его промыслительных деяний.

 Строительство беседки-часовни в Вожегодском ОЛП. Вид поляны у Креста памяти сверху. О.С.Попельницкий забивает гвоздь в основание беседки-часовни. Участники волонтерских сборов. Строительство беседки-часовни в Вожегодском ОЛП. Вид поляны у Креста памяти сверху. О.С.Попельницкий забивает гвоздь в основание беседки-часовни. Участники волонтерских сборов. Лишь теперь, оглядываясь назад, можно увидеть, в какой масштабный Промысл Божий вошло это искреннее движение души внука священника. В 2011-м году Господь на Украине подвиг ревнителей веры выстроить заново храм в с. Баловнево, затем Он привел в Церковь в Ярославле правнуков священника. За 10 лет руками вожегодских лесорубов Он проложил дорогу к 8 кварталу, привел в эти таежные дебри мучениколюбцев и воздвиг их руками Крест памяти погибшим в праздник Успения Пресвятой Богородицы 2020 года. Год спустя внук священника – уже 82-летний старик – вдруг услышал случайно об организации волонтерских сборов в Вожегодском лагпункте. Чудо милости и силы Божией: в праздник Вознесения Господь собрал представителей трех поколений потомков о. Феодора у Креста его памяти!

Много имен погребенных здесь еще неизвестно. Они были разными, не все они герои, но у каждого есть право на имя, и священно место, где погребено его тело. Для безбожников могила – свалка отходов, а для христиан – место, где тело ожидает воскресения, и потому оно достойно почитания.

В декабре 2019 года на Совете по развитию гражданского общества и правам человека впервые в истории страны прозвучали слова Президента России В. Путина о важности помочь каждой семье узнать места могил предков, погибших в годы репрессий, поручения Президента по созданию базы данных и совершенствованию законодательства о местах Памяти погибших. С этими словами находится в согласии воля священноначалия, выраженная в соборном определении от 2 февраля 2011 года Архиерейского Собора:

«Церковь помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории».

Встреча поколений. Документальный фильм

    

Дмитрий Михайлов

2 августа 2021 г.

[1] Аверинцев С. «Имеющий ухо да слышит...»/Русская Православная Церковь в советское время. Книга 1. – М.: Пропилеи. – 1995. – С. 23.

[2] Статья 58 вместила в свои 14 пунктов все мыслимые варианты асоциального поведения: 1 – измена Родине, 2 – вооруженное восстание, 3 – сношение в контрреволюционных целях с иностранным государством, 4 – оказание помощи международной буржуазии, 5 – склонение иностранного государства к войне, 6 – шпионаж, 7 – вредительство, 8 – терроризм, 9 – диверсии, 10 – антисоветская агитация и пропаганда, 11 – организационная контрреволюционная деятельность и т. д. Уголовный кодекс 1926 года, содержащий ст. 58, утратил свою силу 1 января 1961 года. Подробнее: URL=https://ru.openlist.wiki/Справка:Статья_58_УК_РСФСР

[3] 2-е Медвежьегорское отделение на территории Медвежьегорского отдельного боевого пункта и Пушсовхоза. ББК, Белбалт-комбинат. URL=http://www.defree.ru/publications/p01/p26.htm

[4] Подчинён с 16 ноября 1931 ГУЛАГ ОГПУ, с 9 марта 1939 Управлению лесной промышленности ГУЛАГ и с 26 февраля 1941 Управлению лагерей лесной промышленности НКВД. Закрыт 18 сентября 1941 в связи с близостью к зоне военных действий Распоряжением Совнаркома СССР № 08955 от 11.09.41 о прекращении лесозаготовок и лесовывозки Беломоро-Балтийским комбинатом. В распоряжении говорилось: «немедленно прекратить работы во всех подразделениях ББК, за исключением Пудожского отделения». Пудожское отделение приказом НКВД от 18 сентября 1941 выделено из Белбалтлага и непосредственно подчинено Управлению лагерей лесной промышленности НКВД СССР). Всё имущество и заключенные Белбалтлага переданы в созданный на его основе ИТЛ при Оборонстрое, который просуществовал всего месяц и был закрыт 15 октября 1941 г. До 7 апреля 1943 г. в Управлении лагерей лесной промышленности НКВД существовал отдел по охране и управлению законсервированного хозяйства бывшего Беломоро-Балтийского канала. URL=https://wiki2.net/%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D1%82%D0%BB%D0%B0%D0%B3

[5] Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 6. Л. 412/ Цит. по: Кузьминых А.Л.,Старостин С.И. Поляки в Вологодской области : репрессии, плен, спецпоселение (1937–1953 гг.) Вологда «Древности Севера», 2014.

[6] Глянцева В.С. Забыть нельзя – помнить! (страницы истории Явенги) – Руководитель:Кратирова Л.Ю. – МБОУ «Явенгская школа» – 2017.

[7] Архив Управления МВД России по Вологодской области. Ф. 7. Оп. 1. Д. 96. Л. 89–91/ Кузьминых А.Л.,Старостин С.И. Цит. изд.

[8] Белова Н.А. История уголовно-исполнительной системы и органов юстиции... С. 99–100.

[9] Военными осадниками в Польше называли колонистов из числа демо­билизованных военнослужащих польской армии, участников польско-советской войны 1919–1920 гг., бесплатно получивших от польского государства земель­ные наделы на восточных территориях. Кроме военных осадников, на этих территориях были еще и гражданские осадники, выкупившие у государства заброшенные участки земли на льготных условиях. Операция по выселению охватила и лесников – работников сторожевой охраны лесов с семьями.

[10] Кузьминых А.Л., Старостин С.И. Цит. изд. С. 300.

[11] Белова Н.А. Региональные аспекты пенитенциарной системы России (на материалах Вологодского края): курс лекций. – Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2011. С. 142.

[12] Цит по: Удивительная дорога. Болотов Сергей, ученик 9 класса Явенгской средней школы. (Опубликовано в газете «Борьба» п. Вожега от 19 апреля 2002 г.)

[13] Кузьминых А.Л., Старостин С.И. Цит. изд. С. 304.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Крест в лесу Крест в лесу
Судьба священника села Балезино Бориса Раждаева
Крест в лесу Крест в лесу
Судьба священника села Балезино Бориса Раждаева (1878–1938)
Глеб Кочин
На краю лесной опушки у поселка Брусничный встали в ряд большие деревянные кресты с фотографиями и сведениями о судьбе страдальцев.
«Если это забыть, то всё повторится» «Если это забыть, то всё повторится»
Ольга Орлова
«Если это забыть, то всё повторится» «Если это забыть, то всё повторится»
Ольга Орлова
Протоколы допросов, показаний свидетелей, доносы… Ты оказываешься внутри происходящего, листая книгу «Священник Василий Ивлиев: виновным себя… НЕ признаю». Ее презентация прошла недавно в храме на Бутовском полигоне.
Станция Фосфоритная Станция Фосфоритная
Андрей Орехов
Станция Фосфоритная Станция Фосфоритная
Андрей Орехов
Во сне я оказался на лугу, передо мной было расстелено льняное полотенце, на котором лежали распятие, земля и молитва, а по синему небу над головой плыли облака.
Комментарии
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×