Будем внимательны в общении с ближними

• Беседа 1: Без чего миру невозможно существовать
• Беседа 2: «Миром Господу помолимся...»
• Беседа 3: О благостоянии Святых Божиих Церквей Господу помолимся
• Беседа 4: В храме люди находят то, чего больше нигде не найти
• Беседа 5: Молитесь за епископа!
• Беседа 6: «О граде сем, всяком граде, стране и верою живущих в них, Господу помолимся»

Мы продолжаем с вами разбирать текст Божественной литургии. В прошлый раз мы рассмотрели прошение мирной ектении «О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных...».

Далее диакон возглашает: «О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся». Иными словами, давайте попросим Господа избавить нас от всякой скорби, гнева, опасности и трудных обстоятельств. Это прошение, будучи одним из последних в ектении, словно подытоживает в общих чертах наши нужды: мы молим Бога избавить нас от всякой вообще скорби. Кто-нибудь спросит: но разве скорби не приносят нам духовной пользы? Да, действительно, они полезны для души. В этом мире нет ни одного человека, у которого в жизни не было бы скорбей. Как говорит Писание, «вся голова — в болезни и все сердце в печали»( Ис. 1, 5 (по переводу П. Юнгерова)). Суть заключается в том, как каждый из нас относится к постигающим его скорбям. Если ты переносишь их с терпением и стойкостью, стараешься извлечь из них для себя духовную пользу, тогда, даже если ты сам оказался виновником скорбей, сам навлек их на себя, они становятся благословенным явлением в твоей жизни. А если ты относишься к скорбям неправильно: ропщешь, нервничаешь, восстаешь против Бога, против ближних, против того, против другого, впадаешь в отчаяние, — тогда, конечно, ты не получаешь никакой пользы.

Приведем пример. Человек совершает какое-то преступление, полиция его арестовывает, и он попадает в тюрьму. Если человек признаёт, что в тюрьму его привело совершённое злодеяние, признаёт свою вину в том, что оказался за решеткой: «Я получил по заслугам», если он смиряется, проявляет терпение, переносит тяжесть тюремного заключения с молитвой и славословием Бога: «Слава Тебе, Боже!», с осознанием того, что страдания его очищают, освящают, отсекают от него многие грехи, — тогда скорбь заключения принесет ему духовную пользу.

Необходимо знать, что своими силами мы не избавимся от скорбей, как бы мы ни старались, что бы для того ни предпринимали. Такова природа нашей жизни.

Представим себе следующую утопическую картину. Допустим, человеку удалось устроить свою жизнь таким образом, что во все ее продолжение он не столкнулся ни с одной скорбью. Все у него прекрасно, радостно, лучше некуда. Что станет с таким человеком? В последний миг своей жизни он все равно столкнется со скорбью — этой скорбью будет смерть.

Говоря о скорби (θλίψις), мы имеем в виду нечто действительно серьезное, не какие-то шуточные вещи. Не те мелкие огорчения, которые мы время от времени переживаем, но скорбь в прямом смысле этого слова. Глагол θλίβω (скорбеть) первоначально в древнегреческом языке имел значение «жать, давить, разминать». Как делают масло? Оливки давят, давят, давят под прессом, превращая их в сплошное месиво, из которого вытекает масло. Чтобы получить масло, оливки нужно хорошенько сдавить, сжать, размять.

Вы понимаете теперь, какой смысл заложен в существительном «скорбь» (θλίψις)? Это замечательное греческое слово в полной мере передает смысл: скорбь — это не просто огорчение, не просто печаль, скорбь сжимает человека со всех сторон, давит на него со страшной силой, стремясь раздавить вконец.

Скорбь — это не просто огорчение, скорбь давит со страшной силой, стремясь раздавить вконец

Подобное состояние испытывают все, даже великие святые. Испытал его и Господь Иисус Христос в час Своего искушения. Он позволил Своей человеческой природе претерпеть такую великую скорбь, какой не претерпел никто никогда. Ни один человек в мире не познал и не познает скорби большей той, какую познал Христос. Он скорбел до такой степени, что выступивший на Его теле пот был подобен каплям крови. После Христа наибольшую скорбь претерпела Пресвятая Богородица.

И все же Господь сотворил нас не для того чтобы мы скорбели, мы созданы вовсе не для скорби. Сотворив праотца Адама, Бог поместил его в «раю сладости» (Быт. 2, 15; 3, 23 (по славянск. переводу)) — в прекрасном саду радости и наслаждения. И хотя мы знаем, что скорби приносят человеку пользу и что избежать их невозможно, тем не менее скорбь является для нас событием нежеланным, неприятным. Когда она приходит к нам, мы чувствуем себя так, словно нас положили на горящие уголья. Когда рыбу запекают на углях, ее переворачивают с боку на бок, чтобы она хорошенько пропеклась и была вкусной. Если бы рыба могла говорить, мы услышали бы, как она кричит: «На помощь! Снимите меня поскорее с углей!» Но мы ничего не слышим и продолжаем ее переворачивать. Ведь если она останется сырой, то будет несъедобной, и нам придется ее выбросить. Во время постигающих нас скорбей мы бываем похожи на такую рыбу. Скорби для нас — что горящие угли для рыбы, благодаря скорбям мы становимся людьми духовно зрелыми.

Кроме очищения души от страстей, грехов и всего прочего, что отягощает душу, скорби делают нас в целом лучшими, чем мы были прежде: более смиренными, более внутренне собранными. У того, кто страдает, скорбит, терпит искушения, не возникает желания заниматься другими людьми: осуждать их, обвинять, говорить с ними грубо. Он погружен в свои собственные проблемы и страдания, свою боль. Благодаря скорбям мы становимся и более сострадательными. Когда мы слышим или видим, что другие страдают, болеют, преодолевают те или иные трудности, то, поскольку и сами мы пережили страдания и скорби, наша душа немедленно начинает сочувствовать ближним, сострадать им. Мы приобщаемся чужой боли и страданию, и это побуждает нас к молитве. Наша молитва может быть очень краткой, одно «Господи, помилуй», но в ней заключена вся наша любовь и переживание о тех, кого мы видим страдающими.

А кто в своей жизни не сталкивался с болью и страданием, не терпел ни малейшей скорби, разве сможет понять другого человека? Как говорит пословица, сытый голодного не разумеет. Действительно, так оно и есть. Если тебе неведомо чувство голода, как ты поймешь голодающего? В крайнем случае ты скажешь ему: «Потерпи. Голодание полезно для сохранения стройности фигуры». Я не шучу. Иной раз можно услышать и такое.

В прошении ектении, которое мы разбираем, речь идет не о том, чтобы просто избежать каких-то скорбей. Я думаю, Церковь подразумевает здесь именно те скорби, которые могут нанести нам сокрушительный, смертельный удар. Молиться об избавлении от такого рода скорбей нас учил Сам Христос: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» (Мф. 6, 13; Лк. 11, 4). Хотя мы знаем, что христианину необходимо вести брань с лукавым, тем не менее мы должны просить Бога сохранить нас от тех искушений, которые превосходят наши силы.

Вы спросите: разве возможно, чтобы Христос попустил нам быть искушенными сверх наших сил? Нет. Как говорит апостол Павел, «верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил» (1 Кор. 10, 13). Следовательно, какое бы искушение нас ни постигало, оно не превосходит наших сил, потому что иначе Бог не позволил бы ему к нам прийти. Мы чаще всего просто не знаем, до какого предела простираются наши силы, и потому не задействуем их в полной мере, а нередко и вовсе оставляем бездейственными. В человеке заложен огромнейший потенциал сил. Пусть каждый из вас вспомнит скорбные события, с которыми ему приходилось сталкиваться в своей жизни. Вы обнаружите удивительную вещь: узнай мы заранее, что нам придется пережить ту или иную скорбь, мы не дерзнули бы поверить, что сможем с ней справиться. А когда эта скорбь к нам пришла, то мы, хотя и были потрясены, поражены, выбиты из колеи, тем не менее смогли ее пережить. Это — свидетельство того, что мы не знаем своих сил.

Бог находится рядом с теми, кто терпит страдание или искушение. Но мы, немощные и жалкие, забываем об этом. Случается, что люди, оказавшись в самом водовороте скорбей, бывают потопляемы ими, заболевают психически, умственно, телесно. Они могут заболеть и духовно, если их отношения с Богом расстроены. В таком болезненном состоянии они способны причинить страшный вред самим себе и окружающим. Иначе говоря, скорбь, которая могла бы оказаться для человека благословением и принести ему большую духовную пользу, становится причиной великого зла и погибели. И происходит это не потому, что Бог оставил нас без Своего Промышления, но потому, что мы маловерны.

Вспомните, как апостол Петр ходил по водам. Увидев Христа идущим по морю, Петр обратился к Нему с просьбой: «Повели мне прийти к Тебе по воде», на что Христос ответил: «Прииди». Петр вышел из лодки и пошел к Господу по волнам. Но стоило ему подключить логику и подумать: «А ведь я иду прямо по воде. В любой момент могу утонуть», как он тотчас погрузился в воду и начал тонуть. Он стал тонуть не потому, что повеление Христа потеряло свою силу. Повеление Христа: «Прииди ко Мне по волнам» не отнималось у Петра. Что же он потерял? Он потерял свою веру. Поэтому Господь простер к нему руку и сказал: «Маловерный! Зачем ты усомнился?» (ср. Мф. 14, 25–31). Маловерие было причиной того, что Петр начал тонуть. То же происходит и с нами. Как только мы теряем веру, не взираем оком ума на Христа, тотчас падаем.

У каждого человека своя собственная мера духовных сил, духовной крепости

И другое, что нам следует знать. У каждого человека своя собственная мера духовных сил, духовной крепости. Одному дашь пинка, а он только улыбнется. Ему словно и дела нет. Другого же вежливо попросишь: «Прости. Сделай, пожалуйста, шаг назад», — а он, несмотря на твои «пожалуйста» и «прости», обижается и смущается. Все люди разные. И это заставляет нас быть крайне внимательными в нашем общении с ближними. Духовная крепость людей различается в значительной степени. На это различие влияют разные факторы. Одна духовная крепость у мужчины, другая у женщины. Одна у юноши, другая у старика. Одна у святого человека, другая у страстного. Одна у психически здорового, другая у психически больного.

Внутреннее состояние людей по-разному проявляется в их внешности. У некоторых на лбу написано, что творится у них в душе, а по внешности других невозможно догадаться о состоянии их внутреннего человека. Кто-то может даже смеяться, хотя переживает большие скорби. Этот смех не означает, что у человека нет глубоких и болезненных переживаний из-за того, с чем он сталкивается в жизни.

Мы допускаем ошибку, если судим о состоянии другого человека, исходя из своей собственной меры. В молодости я, случалось, допускал подобную ошибку, когда принимал Исповедь. Иногда это происходит и сейчас, хотя с годами я все же немного набрался ума. Теперь по крайней мере я стараюсь внешне не обнаружить своих чувств и эмоций в ответ на то, что мне приходится порой выслушивать от исповедников.

Приходит, допустим, человек и рыдает из-за того, что заболела его кошка. Мне эта причина плача кажется несерьезной. Но человеку болезнь его кошки причиняет настоящую скорбь, наполняет его сердце тревогой, страданием. И ты должен понять его скорбь. Ты не можешь рассмеяться и сказать: «Ха! Что за глупости ты говоришь! Стоит ли реветь из-за какой-то кошки?» Нет, ты должен его понять. Для него болезнь кошки — серьезное дело, это для него важно.

На меня производит впечатление, что есть люди, которые могут быть неисцельно травмированы самой простой вещью, на которую мы даже и внимания не обратим, которой для нас просто не существует. Для тебя это ничто, а для другого имеет большое значение. Мы, священники, или вы, родители, как, впрочем, и всякий другой человек, которому приходится много общаться, должны всегда об этом помнить, быть очень снисходительными, ставить себя на место другого человека и не заявлять: «То, что ты говоришь, — это все надуманно, это несерьезно». Раз человек говорит, что он страдает, испытывает скорбь, значит, так оно и есть. Конечно, иной раз, для того чтобы подбодрить человека, можно сказать ему: «Ну, ничего, это все не так страшно, как кажется на первый взгляд». Но при этом ты должен показать ему, что ты его понимаешь: «Да, действительно, происшедшее причиняет тебе боль и страдание». Ты не должен отмахиваться: «Ничего скорбного в этом нет».

Помню один случай, который очень меня впечатлил. Когда я жил на Святой Горе со своим старцем Иосифом, наше братство столкнулось с серьезным искушением, большой скорбью. Мы со старцем посещали разных афонских духовников, старец Иосиф хотел побеседовать с ними и обсудить, как нам следует поступить, чтобы преодолеть наши трудности. Старцу нужно было разобраться в сложившейся ситуации. Мы объехали почти всю Гору, повстречались со многими старцами. Все они говорили нам духовные слова, поддержали нас своими молитвами и напутствиями. Но на меня произвела впечатление встреча с отцом Эмилианом, игуменом Симонопетры. Слушая, как старец Иосиф описывал ему постигшее наше братство искушение, я подумал в тот момент, что сейчас отец Эмилиан скажет: «Это искушение. Вам нужно потерпеть. Не бойтесь, все это пройдет» и т.п. Но отец Эмилиан, выслушав нашего старца, сказал совсем иное:

— В самом деле, Геронда, вас постигло большое искушение. Очень большое. Вы находитесь в невероятно тяжелом положении. Я в абсолютной мере понимаю, насколько трагично положение, в котором вы оказались. Так что вы даже приехали в Симонопетру, чтобы поделиться со мной вашей проблемой.

При первых его словах у меня мелькнула мысль: «Это так-то он хочет нас поддержать? Только еще больше погружает нас на дно своими словами». Но потом я понял, что своими словами отец Эмилиан показал, насколько хорошо он нас понимает. Он вошел в положение старца Иосифа. Другим наша ситуация могла казаться не столь трудной. Им могло казаться, что все просто, нужно лишь немного потерпеть. Но для нас это было вопросом жизни и смерти нашего братства, вопросом его духовного и физического существования. И отец Эмилиан это прекрасно понял.

Повторяю, важно осознать, что у каждого человека свои силы, свои возможности, своя чувствительность. То, что для тебя является ничтожным и несущественным, для другого — крайне важное и серьезное дело.

То, что для тебя несущественно, для другого — важное и серьезное дело

До сих пор помню, какие ошибки я допускал в этом отношении. Например, однажды на Святой Горе произошла авария. Никто не погиб, но в первые часы после аварии распространился слух, что один монах разбился. И я, по своей юношеской незрелости, помчался к старцу Иосифу, постучался к нему в дверь, спешно зашел и с ходу выпалил:

— Геронда, разбился такой-то монах! Нам сообщили из Дафни. Там произошла страшная авария.

Я даже не задумался о том, что у старца Иосифа больное сердце, а я принес ему страшную новость. Нельзя так поступать с теми, кто страдает от сердца. О страшных вещах им нужно рассказывать с осторожностью, не сообщать прямо в лоб.

Когда я так вбежал к старцу, он сидел и читал книгу. Услышав от меня страшную новость, старец весь изменился в лице, словно растерялся, осенил себя крестным знамением и ослабевшим голосом произнес:

— Ох, какая беда...

Немного погодя я осознал, насколько серьезную оплошность я допустил. Что, если бы после моего рассказа с ним случился сердечный приступ? Я выложил ему новость и успокоился. Как говорится, тема для меня закрыта. Но у другого человека иные силы, особенно у пожилого. Сейчас, придя в возраст, я вижу, что у 30-летнего человека совсем иные силы, чем у 60-летнего.

Итак, хорошо, что Церковь молит Бога о нашем избавлении от всякой скорби. Тем самым Церковь предупреждает нас держаться подальше от бури. Ведь если ты попадешь в нее, то сможешь ли выбраться из нее целым и невредимым? А ведь рано или поздно ты неизбежно окажешься в буре. Она придет на тебя, и придет оттуда, откуда ты ее не ожидаешь. В глазах людей эта буря может казаться большой или малой, а ты посмотришь на нее через призму собственного восприятия. Каждый относится к постигающим его искушениям и трудностям соответственно собственному восприятию.

Да избавит нас Господь от всякой скорби — или по крайней мере да подаст нам благоразумие, чтобы мы сумели воспользоваться постигающими нас скорбями правильно. Вот что действительно необходимо и нужно для нас — правильно относиться к своим скорбям. И прежде всего — к нашей последней скорби, которая посетит нас в час нашего исхода из этого мира. Да подаст нам Господь в тот час рассудительность и мудрость, чтобы мы встретили смерть так, как угодно Ему.

«О избавитися нам от всякия скорби, гнева...». Мы молимся и об избавлении от гнева. Гнев — это смерч, вырывающийся из души человека, это гром, молния, ураган, сметающий все на своем пути. Где пронесется этот ураган, там остаются одни развалины. Вот что такое гнев. Но первым терпит вред от гнева сам гневающийся. Первый, кто изнывает, страдает и мучается — это не тот, кто вынужден терпеть вспышки чужого гнева, а сам гневливец. Душа такого человека разлагается, словно тело покойника. Так по крайней мере мне кажется. Гнев нас разлагает. Он пагубно влияет и на окружающих.

Мы нередко оправдываем себя: «Я разгневался, наговорил и того и другого. Но, знаешь, я такой человек, больше пяти минут не могу гневаться, быстро отхожу». Ты отходчивый и через 5 минут уже бываешь спокоен? А другой человек? Тот, на кого ты излил свой гнев, бурю своих эмоций и грубых слов? Отходчивый ли он? Нет, другой человек не отходит так быстро, как ты. «Да я уже и забыл об этом», — уверяешь ты. Но другой человек ничего не забыл. Твой гнев для него — все равно что ведро кипятка на голову. Он весь в ожогах от твоих слов. Сколько времени должно пройти, чтобы он исцелился от этих ожогов!

Поделюсь своим опытом духовника. Я встречал людей пожилого возраста, достигших конца жизни, которые помнили слова, которые им сказали в молодом возрасте. Они жаловались на то, что с самой юности носят в своей душе незаживающую рану. Когда я спрашивал их о том, что это за рана, они отвечали: в молодости моя подруга (или отец, мать, близкий родственник) сказала мне то и то...

— Хорошо. Но теперь тебе 85 лет, и ты до сих пор помнишь, что тебе сказал другой человек, когда тебе было 15 лет?

— Да, помню. Не могу забыть.

Человек действительно это помнит и не может с этим справиться. У каждого человека свой собственный духовный склад. Для того чтобы избавиться от полученной душевной травмы, нужно приложить немало стараний, необходимо духовное лекарство, духовный труд. Поэтому отцы придавали большое значение тому, чтобы ничем не ранить брата. Ты не знаешь, какую травму его душе может причинить сказанное тобою слово. Думаю, все вы знаете (и по своему собственному опыту, и по опыту тех, с кем вам приходится общаться), что даже одна простая шутка может серьезно травмировать душу ближнего.

Вот почему необходимо следить за своими шутками и насмешками. Как говорят у нас на Кипре, насмешка — это меч, который ты вонзаешь в сердце ближнего. «Да я просто пошутил», — оправдываемся мы. Да, ты просто пошутил, но твоя шутка меня ранила.

Да, ты просто пошутил, но твоя шутка меня ранила

Шутки — опасная вещь. Последите за этим. Есть и у меня такой недостаток: иной раз я предаюсь шуткам. Конечно, иногда шутка идет другому на пользу. Но самое лучшее — вовсе не допускать шуток, а тем более насмешек, в отношении ближних.

От чужих шуток страдают даже маленькие дети. Часто я встречаю детей из начальной школы или детского сада, которые терпят психологические муки из-за шуток и насмешек сверстников. «Коротышка!» — «Толстяк! — «Ушастый как слон!» — «У тебя нос крючком!» Слыша подобные вещи, ребенок страдает. Дети есть дети, им невдомек, что они поступают жестоко, что своими насмешками они мучают другого ребенка. Есть дети, которые страдают чрезвычайно, дома плачут, не хотят идти в школу, со временем их душевные раны усугубляются, превращаются в комплексы неполноценности. Случается, что насмешки ребенок слышит не только от детей, но и от учителей.

Могу засвидетельствовать: сколько раз я подшучивал над людьми, оправдывая себя тем, что хочу их якобы исправить, чтобы они стали более благоразумными, собранными, скромными, молчаливыми, — никакого положительного результата от моих подшучиваний не было, на меня просто обижались и всё. Особенно в наше время у людей нет смирения, чтобы принять чужое замечание и признать: «Да, хорошо, что батюшка мне это сказал» или: «Хорошо мне это заметил учитель». Современные люди с большим трудом принимают замечания. Не только замечание, но даже простое слово, побуждающее к исправлению, их задевает, отягощает.

Гнев — это самый настоящий вулкан, из которого все вырывается наружу. Гнев разрушителен, он губит душу человека. Как говорили святые отцы, гневливый, если и мертвого воскресит, молитва его неприятна Богу. Даже если гневливый будет творить чудеса, Бог не призрит на него. Почему? Потому что гнев является, как правило, порождением нашего эгоизма. Эгоист хочет, чтобы всё было так, как он сам задумал, запланировал, нарисовал в своем уме и фантазии. А когда что-то происходит иначе, он выходит из себя, начинает гневаться. Это совсем нехорошо. Смиренный человек реагирует правильно: не получилось так, как он хотел? — Ничего страшного, он не будет из-за этого сердиться или расстраиваться.

Чем излечивается гнев? Смирением. Нужно смириться и принять обстоятельства такими, какие они есть, сказать: «Обстоятельства сложились так? Хорошо. Пусть будет так. Буди имя Господне благословенно». Поступив таким образом, ты быстро успокоишься, освободишься от своих бесконечных «хочу, хочу, хочу».

Если ты ранил душу ближнего, ты должен попросить у него прощения

Если ты ранил душу ближнего, ты должен попросить у него прощения. Нужно научиться просить прощения. Это лекарство для вас обоих. Пойди к тому человеку, которого ты обидел, обжег извержениями своего вулкана. Только не говори ему: «Если вдруг я тебя обидел, прости» (именно так мы обычно говорим). Нет, скажи иначе: «Брат, я тебя обидел. Прости меня». Вот так. И, конечно, без всяких добавлений вроде: «Прости, но знаешь, ты ведь тоже сказал мне то и то. Поставил меня в затруднительное положение...». Говорить подобные вещи — не значит просить прощения. Это то же самое, что сказать: «Прости, конечно, но виноват ты». Попросить прощения — значит сказать: «Во всем виноват я. Это я обошелся с тобой грубо». И даже если другой человек начнет возражать: «Я тоже вел себя с тобой не очень...» — ты не дай ему договорить, но возьми вину на себя: «Нет, ты ни в чем не виноват. Виноват один я». Если ты так поступишь, Бог известит душу твоего ближнего, его сердце смягчится, и ваши отношения изменятся в лучшую сторону. И даже если его сердце не смягчится, то хотя бы твоя собственная душа получит исцеление. Если ты смиришься ради Бога, то Господь найдет способ, как утешить душу твоего ближнего, которую ты ранил.

«О избавитися нам от всякия... опасности и нужды». Мы просим Бога избавить нас от всякой опасности. Это прошение в особенности актуально в нынешнее время, когда опасность подстерегает нас на каждом шагу. Например, пока доберешься отсюда до своего дома, подвергнешься сотне опасностей: хотя бы от автомобилей на дороге. Как говорил преподобный Паисий Святогорец, раньше Бог хранил мир одной Своей рукой, а теперь Он оберегает мир двумя руками. Действительно, часто едешь куда-то и видишь, как тебя обгоняет на бешеной скорости чья-то машина. «Куда ты так гонишь?» — возникает невольно вопрос. А вслед за этим — оп! — откуда-то сбоку вылетает другая машина, и тоже на бешеной скорости. Если бы она вылетела на 2–3 секунды раньше, обе машины столкнулись бы и разбились вдребезги. И понимаешь, что они сохранены Промыслом Божиим. А зачем водители так неслись? Может быть, они сели за руль пьяными, или были в тот момент не в себе, или у них, как говорится, сдали нервы, или они не могли больше ждать, или у них что-то случилось. Нам это неизвестно. Факт, что они обгоняют другие машины на большой скорости, и их не интересуют возможные последствия.

За всем стоит Промысл Божий, спасающий человека от опасности. Беды неизбежно постигают нас в нашей жизни. И если бы Господь не оберегал нас, этих бед было бы в неизмеримое число раз больше. Поэтому в молитве анафоры на литургии Церковь благодарит Бога «о всех, ихже вемы и ихже не вемы», — то есть за все оказанные нам Господом благодеяния, которые нам известны и которые нам неизвестны. Сколько раз мы просто не замечали угрожавшей нам опасности, тогда как Бог, видящий все, избавлял нас от беды. Бог хранит нас и от скорбей, и от гнева, и от опасностей, и от нужды.

Один наш клирик ездил навестить приснопамятного архиепископа Христодула^[1] за несколько дней до его кончины. Он обратился к тяжелобольному архиепископу со словами поддержки:

— Потерпите, владыка, все будет хорошо.

Архиепископ ответил:

— Отец, послушай. Я знаю, что у меня за болезнь и сколько мне осталось жить. До этой болезни моя жизнь была временем слов. Я постоянно говорил: проповедовал, учил. А теперь я должен исполнить все то, чему учил других. Сейчас время дел. Оставшиеся дни своей жизни я должен провести в терпении болей и страдании, пока Господь не призовет меня к Себе.

Такова наша жизнь. Никакой человек никогда не сможет сказать, что он провел жизнь без боли, страдания, опасности, нужды, скорби, огорчения. Посмотрите, например, на «почитающихся князьями народов» (Мк. 10, 42). Скажем, Каддафи, который еще вчера царствовал в своем дворце^[2].

Такова человеческая жизнь — вращающийся круг. Сегодня ты находишься на самой нижней точке круга, завтра поднимаешься наверх, а послезавтра опять оказываешься внизу. Мы должны научиться говорить подобно святителю Иоанну Златоусту: «Слава Богу за все!» И все обстоятельства — и хорошие, и плохие — использовать для своего спасения, так чтобы наша жизнь в конечном счете имела одну единственную цель — спасение души. Как говорил Христос, «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» ( Мф. 16, 26) Ты можешь достичь в своей жизни всего, чего хочешь, но если ты погубишь свою душу, ты в итоге не достигнешь ничего. И наоборот: в этом мире ты можешь не достичь ничего, однако ты можешь достичь единственно необходимого — спасения своей души. Спасения души возможно достичь через смирение, как достиг его разбойник на кресте. Разбойник смирился, покаялся, попросил Христа: «Помяни меня…» (Лк. 23, 42), и спасся. Поэтому можно сказать, что разбойник в своей жизни достиг успеха. Именно поэтому Господь учит нас быть внимательными в общении с другими людьми и запрещает нам осуждать кого-либо. Мы не знаем, что происходит в душе ближнего, не знаем, что произойдет с ним и с нами в последний миг жизни. Ты — такой хороший, добродетельный и святой — можешь в последние минуты жизни пасть и погибнуть, а тот, кого ты сегодня осуждаешь и считаешь негодным человеком, преступником, лжецом, обманщиком, может покаяться и обрести спасение во Христе.