«Наша задача – противостоять духу разделения, властвующему в мире»

Русский храм святителя Николая Чудотворца в Софии был заложен 2/15 сентября 1902 года при Посольстве Российской империи и с ноября 1952 года имеет статус подворья Русской Православной Церкви.

21 сентября 2023 года власти Болгарии обязали настоятеля подворья архимандрита Вассиана (Змеева) и секретаря подворья протоиерея Евгения Павельчука покинуть территорию страны в течение 24 часов под предлогом того, что их пребывание в Болгарии «представляет угрозу для государственной безопасности».

Более месяца храм простоял закрытым. Решением Священного Синода от 11 октября настоятелем Русской церкви в Софии был назначен протоиерей Владимир Тыщук, сын известного московского протоиерея Аркадия Тыщука, клирик Венской и Австрийской епархии, с 2002 года занимавший должность настоятеля Никольского собора в Вене.

Известная болгарская православная публицистка Василианна Мерхеб взяла первое интервью у нового настоятеля подворья для «Болгарского Свободного ТВ», поговорив с отцом Владимиром о его пути к священству; об опыте, который он вынес из своего многолетнего служения за границей; а также о его отношении к ситуации, сложившейся вокруг храма святителя Николая.

Путь к священству

Протоиерей Владимир Тыщук и Василианна Мерхеб – Отец Владимир, вы сын известного русского священника, у вас с самого раннего возраста была возможность служить в храме. Как это повлияло на ваше решение стать священником?

– Я родился в городе Владимире в канун праздника князя Владимира, поэтому другого имени, кроме Владимира, мне дать было просто невозможно. Мои отец и дед были священниками в те тяжелые советские времена, когда Церковь притесняли. Безусловно, это оказало на меня сильное влияние.

Прежде всего, нужно понимать, что нас учили атеизму. Тогда нельзя было афишировать, что мы сыновья священника. Наоборот, каждый из нас старался об этом не говорить, чтобы не стать объектом насмешек и издевательств. С другой стороны, жизнь в гонимой Церкви действительно накладывает отпечаток на всю жизнь, потому что ты помнишь времена, когда в храме ты с трудом поднимал руку, чтобы перекреститься, и опустить ее уже не мог – было столько людей, что двинуться не получалось. Это всё тоже часть детских воспоминаний.

Мои отец и дед были священниками в те тяжелые советские времена, когда Церковь притесняли

Что касается решения стать священником, я давно заметил, что любой ребенок проходит несколько этапов веры. Сначала это вера детская, искренняя и не требующая никаких доказательств. Потом наступает время, когда в твоей душе зарождаются вопросы, на которые ты ищешь ответы в вере, и если не находишь их, то отказываешься от веры. Не в том смысле, что ты говоришь: «Я не верю ни во что», – а в том смысле, что вера перестает быть для тебя актуальной. И дальше всё зависит от того, как сложится твоя судьба. Если ты будешь искать, будешь думать, как найти ответы на те вопросы, которые ставит перед тобой жизнь, возможно, это приведет тебя ко священству.

Меня часто спрашивают, почему мой сын не священник и почему я не настоял, чтобы он принял сан. Ну, просто потому, что решение стать священником должно быть добровольным. Это не профессия – это вид служения, на которое ты избираешься, в общем-то, Богом, признаешь ты это или нет. В моем случае это вообще чудо, потому что я был близок к Церкви, работал в Церкви, помогал в алтаре, но мог также работать переводчиком, водителем и никогда не думал, что приму священный сан. В какой-то момент мне посоветовали задуматься об этом, и я не отринул такое предложение. А когда сказали, что настал момент, когда меня может рукоположить Святейший Патриарх, я понял, что это будет благословение Божие.

– Ваш отец был первым священнослужителем, назначенным Русской Православной Церковью (РПЦ) настоятелем Русского подворья в Софии, где мы сейчас находимся. Каковы ваши вспоминания о детстве в Болгарии?

Священник – это не профессия. Это вид служения, на которое ты избираешься, в общем-то, Богом, признаешь ты это или нет

– Если бы мне год назад сказали, что я когда-нибудь буду служить в Болгарии, я, наверное, не поверил бы и рассмеялся. Но сейчас мы действительно сидим с вами в том самом храме, где служил мой отец. Сюда я приехал, по-моему, в четвертом классе школы. Это возраст, когда ты начинаешь любить учиться, по-настоящему смотреть на окружающий тебя мир.

Я приехал из Советского Союза. Наверное, не стоит описывать, в какой стране я жил и какие там были обстоятельства, но тогда переезд в Болгарию казался мне волшебным, потому что это была теплая страна с прекрасным морем, совершенно замечательными людьми, и особое впечатление на мое детское сознание произвел хор этого красивого храма. Я запомнил на всю жизнь, как пел этот хор. Помню какие-то моменты в алтаре (я тогда тоже помогал отцу, хотя был еще маленьким); помню встречи с людьми, которые приходили к нему. И вы знаете, эти детские впечатления, когда тебе что-то понравилось, испортить невозможно. Даже если реальность потом отличается, то детское впечатление все равно превалирует, оставляет теплое чувство в сердце.

– Ваша жизнь проходит под покровительством Николая Чудотворца: вы были рукоположены в Свято-Никольском соборе в Нью-Йорке, затем служили в храме святителя Николая в Австрии и теперь снова оказались в церкви в честь святителя Николая. Что вы думаете о такой закономерности?

– Да, мне кажется, именно под благословением святителя Николая проходит вся моя жизнь, и, конечно, я не думаю, что это совпадение. В совпадения обычно верят неверующие люди. Конечно, зарубежный опыт – особый. Вообще, жизнь за границей позволяет тебе посмотреть на свою собственную жизнь, на жизнь твоих соотечественников с другой стороны. Ты учишься брать хорошее у того или другого народа и чувствовать недостатки и своей, и чужой страны. Это очень интересный опыт.

Служение за границей

– Расскажите о вашем служении в Вене, где вы развернули широкую деятельность: больницы, тюрьмы, школы, детские сады…

– С удовольствием расскажу, но это была не моя заслуга. Жизнь так складывалась, что я был вынужден этим заниматься. Объясню. В какой-то период моего служения в Вене, когда появилось много молодежи и мигрантов, детей мигрантов, люди стали больше замечать друг друга, стали помогать друг другу. В Австрии приняли замечательный закон, разрешающий человеку самому открыть детский садик. При этом государство оплачивало преподавателей, а родители оплачивали аренду помещения. И вот у нас нашлась прихожанка, которая открыла три детских садика, причем православных, прямо рядом с храмом. В эти садики ходило около сорока наших детей, в том числе дети священников. Их регулярно, раз в неделю, приводили в храм на Причастие. Они знали наш храм с детства, и, конечно, это очень радовало.

С тюрьмами другой вопрос. Дело в том, что иммигрантская среда состоит из разных людей. Конечно, в тюрьму и в Австрии попадают люди русскоговорящие, но не обязательно русские. Среди заключенных, которых я встречал, меньше всего было русских. В основном были люди других национальностей, которые говорили на русском языке.

Человек, попадая в стесненные условия, конечно, ищет какой-то помощи. Когда мне впервые предложили пойти в тюрьму, скажу честно, для меня это было неожиданно и необычно. И целый год я привыкал приходить в закрытое помещение, где сидят люди… Не скажу, что в плохих условиях. В Австрии очень хорошие тюрьмы, но тем не менее находящиеся там лишены каких-то определенных свобод. И ты с ними встречаешься. Это накладывает отпечаток. Я всегда чувствовал радость, когда выходил из тюрьмы. Это незабываемое ощущение. А через год мне стало так же радостно, когда я в тюрьму входил, потому что я знал, что люди ждут этой помощи, и ты можешь реально оказать им какое-то содействие. Пусть даже чисто по-человечески их выслушать.

Меня часто спрашивают: правда, что люди ищут окормления священников? Это не всегда правда. Почему? Потому что, мне кажется, настоящему верующему воцерковленному человеку гораздо труднее попасть в тюрьму, чем человеку невоцерковленному. И находящиеся там люди через тебя делают свои первые шаги к вере. Они понимают, что сделали что-то не так, и их жизнь пошла по другому сценарию – не по тому, который они планировали. И твоя задача – терпеливо объяснить им, что они ошиблись, но есть Господь Бог, Который готов простить им эту ошибку, дать им еще один шанс. И плюс к этому, конечно, помочь в других вещах.

Я помню, был один русскоговорящий заключенный, которого выпустили, и он был не из Австрии, а из одной из европейских стран. Мы его встретили с другим священником возле тюрьмы и поняли, что если не дадим ему денег хотя бы на билет, чтобы он доехал до дома, то ему надо будет кого-то ограбить, чтобы просто дальше жить, и он опять попадет в тюрьму. Конечно, когда тебе удается вот так вот помочь людям, сердце наполняется особой радостью.

У меня в кабинете в Вене есть замечательная икона Божией Матери. Она, может, не такая драгоценная, как здесь, но мне она очень дорога. Ее прислал мне из Грузии один монах. Я познакомился с ним, когда он был заключенным. Он тогда первый раз исповедовался, причастился. Звали его Владимир, как и меня. Сейчас его зовут Гавриил. Он вышел из тюрьмы и начал новую жизнь.

Наша задача – не помочь как можно большему количеству людей в тюрьме. Наша задача – чтобы в тюрьме людей не было

Я всегда говорю своим помощникам, что наша задача – не помочь как можно большему количеству людей в тюрьме. Наша задача – чтобы в тюрьме людей не было. Если их не будет, тогда я скажу, что выполнил то, что было мне предназначено. Это один из аспектов миссии Церкви в современном мире.

– Каково отношение Православной Церкви к таким новоявленным западным «ценностям», как смена пола, однополые браки, аборты и т.д.?

– Я вот что скажу. Большинство людей моего поколения считает, что свобода, пришедшая к нам в 1990-е вместе с голливудскими фильмами, снятием табу с запрещенных ранее тем, принесла очень много вреда. Наверное, какая-то доля правды в этом есть, потому что Запад очень часто идет в авангарде развития общества, а мы обычно опаздываем. Я более10 лет назад прочитал, что Конгресс США выделил достаточно большую сумму для пропаганды целомудренного образа жизни в семьях, и подумал, что в тот момент, когда страны бывшего Советского Союза захлебывались от радости, купаясь в потоке всей этой информации, которая раньше была запрещена, люди, которые раньше шли во главе этой информации, поняли ее вред и развернулись в обратном направлении. Умение разворачиваться в обратную сторону, а не только подхватывать веяния сего века, и понимать, что не все новое хорошо, очень важно.

Мне кажется, что та проблема, о которой вы говорите, раздута и разогрета более, чем это необходимо. Процент людей, о которых вы говорите, в принципе, очень маленький. Когда рассказывают о бедствиях в какой-то стране, о преступности или о каких-то ужасно жестоких людях, я спрашиваю жителей этой страны, есть ли у них среди знакомых такие люди. И когда мне говорят, что нет, я понимаю, что это продукты СМИ, информационного давления. Мы иногда смотрим на мир через тот бинокль, который нам дает интернет, телевизор и средства массовой информации.

Но я могу сказать, что Церковь всегда одинаково относилась к этому вопросу. Тело – гораздо менее значимая часть человека, чем душа. И, к сожалению, иногда общество неправильно расставляет акценты и фокусируется не на том, на что мы должны смотреть на самом деле.

Прочитал где-то (по-моему, в американской прессе) о том, как один мужчина поставил стол на своем участке, принес кофе и просто стал махать рукой проезжающим машинам. И люди стали махать в ответ. Американцы – очень доброжелательные, очень гостеприимные люди. Потом об этом написали в местной газете. Машин стало больше. Он сидел, махал рукой, все ему махали в ответ. Но кто-то сигналил, соседи стали возмущаться, что нарушается их покой. Они подали в суд на этого человека, но он выиграл суд, потому что имеет право сидеть на своем участке и махать рукой кому угодно. В общем, дело дошло до Верховного суда. Он выиграл и Верховный суд. Я не буду пересказывать вам эту историю целиком, но закончилась она тем, что в результате в этом районе упали цены на участки, и его сын очень дешево купил дом. И получается так, что весь фокус был на этом человеке, а на самом деле цель была совершенно другая.

Поэтому я просто желаю всем нам очень внимательно следить за целью того, что пропагандируется нам в этом мире. Тогда можно выработать определенную тактику действий и сохранить и себя, и свою семью, и своих детей.

– За 30 с лишним лет пребывания на Западе вы, вероятно, имели возможность наблюдать реакции, связанные с действиями Константинопольского патриарха Варфоломея. Могли бы вы прокомментировать его действия по отношению к РПЦ и УПЦ?

– Вы знаете, любой священник, епископ всегда сам проповедует любовь. Эта любовь не абстрактна, она очень конкретна и формирует отношение к близким, к людям на приходе, к окружающим – к любому человеку, которого ты встречаешь. И любые действия, которые нарушают эту любовь и приводят к разделению, конечно, воспринимаются очень болезненно. Тем более когда в результате страдают люди, у Церкви отнимаются храмы…

Какими бы силами ни обладал дьявол, мне кажется, что настоящую любовь победить нельзя

Я вам скажу, что в наш храм в Вене ходят и русские, и украинцы, и греки, и поляки, и венгры, и американцы, и австрийцы, и мы прекрасно чувствуем себя вместе. И какими бы силами дьявол ни обладал, пусть даже это реакционные религиозные силы, мне кажется, что настоящую любовь победить нельзя.

Конечно, очень печально, когда свои же собратья принимают такую позицию, которая ведет к разрушению единства. Это всеми воспринимается болезненно. Но, будучи еще студентом, я читал деяния одного Собора (сейчас не помню, какого именно), на котором осуждалась какая-то ересь, и меня удивила формулировка: говорилось, что люди, спровоцировавшие разделение, нанесли огромную рану Церкви. И вместе с тем Собор называл этих людей братьями и говорил, что Церкви очень больно видеть, как они погибают, поэтому если эти люди поймут свои заблуждения и отвернутся от своих лживых идей, это будет огромная радость. И вот такое отношение – умение повернуться к таким людям – очень важно. Потому что мы должны помнить о цели, которые поставил перед нами Христос, несмотря на все турбуленции этого мира.

Всё это уже было в истории Церкви. Были великие раскольники, которые, к сожалению, вошли в историю Церкви навсегда, но кроме ран и боли особой памяти по себе не оставили.

– Сейчас по всему миру очень много украинцев-беженцев. Многие из них пришли из униатской церкви, многие не были крещены по православному обряду или вообще не исповедуют православную веру… Как, по-вашему, священнослужитель должен справляться с этой ситуацией?

Перед Богом нет ни национальностей, ни возраста, ни профессий

– В Австрии очень много беженцев из Украины. Мало того, я дерзну сказать, что в Свято-Николаевском соборе в Вене, наверное, столько же украинцев, сколько русских, если не больше. Их очень много, и это замечательные люди, прекрасные, горячо верующие, страдающие и переживающие за свою страну. Мы помогаем им как можем.

Но я хотел бы еще сказать, что национальное разделение – это не единственная причина трудностей. Все-таки диаспора – это такое общество, которое неизбежно делится на какие-то группы, группки, которые, к сожалению, любят вступать друг с другом в конфликт. И даже здесь, в Болгарии, я должен быть открыт ко всем – к любой группе, к любой группке. Пожалуйста, не надо думать, что если я сегодня говорю с представителем одной группы, то я против другой группы. Никогда.

Я думаю, моя задача – сделать так, чтобы этих групп не было, чтобы мы все были одни перед Богом, потому что перед Ним нет ни национальностей, ни возраста, ни профессий. Перед Богом ты или оправдаешься, или осудишься. И важно идти путем оправдания.

О назначении настоятелем Русского подворья в Софии

Храм свт. Николая Мирликийского в Софии – Можете поделиться своими мыслями в тот момент, когда вы узнали о своем назначении на Русское подворье в Софии?

– Конечно, произошедшие здесь события очень и очень печальны. Надо понимать одно: священник – это человек, который для большинства общества неизвестен. Я помню, как однажды встречался с одним послом, мы сидели за столом, и он сказал: «Отец Владимир, я был в вашей церкви. Во-первых, меня поразило, что у вас служба полностью на немецком языке…» Чтобы вы знали, у нас раз в месяц служится служба на немецком. То есть он один раз пришел в храм, и это сформировало его впечатление. «Я увидел вас в храме. Вы стояли где-то с левой стороны, и к вам встала длинная очередь людей, в основном женщины. Что им надо от вас, можете сказать?» То есть он посмотрел на это как бы взглядом мужчины, по-своему. Ему вот так увиделась эта ситуация. На самом деле, вы понимаете, что в тот момент я исповедовал, на исповедь стоял народ, и, конечно, там было больше женщин, чем мужчин. И мне большого труда стоило ему объяснить, что это такое и почему. Так и здесь.

Конечно, действия любого священника могут быть кому-то непонятны и труднообъяснимы. Но когда меня спрашивают, может ли священник совмещать свое служение с какой-то иной деятельностью, за которую его потом могут обвинить, я отвечаю, что это практически невозможно. Почему? В свое время патриарха Алексия ΙΙ спросили, почему так происходит, что встречаются душевнобольные священники. Он ответил очень просто: это происходит, когда человек проповедует одно, а живет другой жизнью, и его душа просто ломается. Поэтому, когда я услышал о том, что здесь произошло, в принципе, для меня было ясно, почему так случилось.

Я ехал сюда, конечно, с внутренним страхом, переживал, потому что всегда, когда происходит что-то неординарное, это не вызывает особой радости. Мне очень трудно далось расставание с венскими прихожанами, потому что я очень люблю тот приход. Я думаю, что большинство из них, даст Бог, приедет навестить эти края. А я буду регулярно писать о том, что здесь происходит, чтобы они не переживали за меня и знали, что у меня секретов нет, что здесь такие же прекрасные люди, которые ходят в храм, любят Бога и богослужения, что здесь нет ничего страшного.

Но случается всякое: бывает, тучи сгущаются; бывает, солнышко светит. В Софии тоже погода очень часто меняется. Будем надеяться, что все-таки в нашей жизни будет больше солнца.

– Успели ли вы в день памяти благоверного князя Александра Невского, который празднуется в Болгарии по новоюлианскому календарю (23 ноября), встретиться со Святейшим Патриархом или с нашими архиереями? Какие у вас впечатления от Болгарской Православной Церкви?

– Во-первых, благоверный князь Александр Невский – очень близкий для меня святой. Моего брата зовут Александр, моего сына – тоже, поэтому этот день никогда не проходит для меня незамеченным. 23 ноября состоялась моя первая служба в Болгарской Церкви. До этого я два раза просто заходил в храм, чтобы посмотреть, как он выглядит. Но первый опыт был, конечно, волнительный, потому что я вначале думал, что есть какие-то особенности богослужения, которые я не знаю. Также я не знал, как ко мне отнесутся служители Болгарской Церкви в связи со всеми событиями, которые произошли во вверенном мне храме. И могу вам сказать, что ничего, кроме доброжелательности, я не увидел. Это была очень-очень спокойная служба, какое-то очень молитвенное состояние.

Потом за обедом удалось погрузиться в эту спокойную, дружественную, нормальную атмосферу, где люди никого не перебивали, не задавали никаких ненужных вопросов, не любопытствовали. По их реакции было понятно: они любят Русскую Церковь, хорошо к ней относятся, и нам будет хорошо молиться и служить вместе.

Вот то впечатление, которое я вынес, а дальше жизнь покажет, правильно ли оно было или нет.

Святейшего, к сожалению, я не видел. Мне кажется, он по состоянию здоровья не мог служить, но зато было несколько архиереев.

– Вы оказались в непростой ситуации: из-за нынешней геополитической ситуации и русофобской волны РПЦ вновь подвергается гонению. Также государством поднимался вопрос по поводу собственности на храм. Прокомментируйте, пожалуйста, такое положение дел.

– Вы знаете, любые имущественные споры для церковного человека беспрецедентны, потому что эта земля принадлежит Богу. И все эти условности владения важны для нас, людей. А Господу – всё равно, это всё принадлежит Ему.

Другое дело, что та земля, на которой стоит храм, – куплена ценой крови. И когда дело касается крови, конечно, надо быть очень осторожным, потому что кровь убиенных людей обычно вопиет к небу. И поэтому, ища решение данного вопроса, нужно прежде всего помнить об этом.

Святые всегда защищают правду. Я уверен, что правда победит

Но вот мы с вами говорим про владыку Серафима (Соболева), чьи мощи хранятся в Никольском храме. А ведь он жил в гораздо более сложное время, чем мы, но претерпел все испытания и смог донести свой крест до конца, передать этот храм той общине, которая сейчас здесь окормляется, молится о нем и чтит его как святого. Я надеюсь, что святитель Николай и святитель Серафим не дадут, так сказать, злу вершить свою победу в этом мире – на геополитическом или на местном уровне. Потому что святые всегда защищают правду. Я уверен, что эта правда победит.

Сегодня день рождения святителя Серафима. Святые рождаются дважды: один раз – на этой земле, а второй раз – когда умирают и переходят в вечную жизнь. Второе рождение гораздо важнее для человека, чем первое. И все равно: сегодня родился тот человек, который хранит этот храм до сих пор. Он так любил его, что я уверен: владыка защищает свой храм и будет продолжать защищать при любых обстоятельствах, при любых решениях.

– Да. Болгары (и не только болгары) очень любят святителя Серафима, по молитвам к нему происходит много чудес…

– Когда я приехал сюда и храм еще был закрыт, я поразился количеству людей, которых просто встретил вокруг храма. Они постоянно подходили и спрашивали: «Когда откроется храм? когда откроется храм?» И когда меня спрашивают в Австрии, да и в любой стране, где я служу и как найти этот храм, я говорю: «Очень просто. Набирайте “Русский храм в Софии” – и сразу попадете куда нужно, потому что это единственное место, которое вам подскажет интернет».

– Перед запертым храмом в течение более чем 50 дней совершались бдения, люди со всей Болгарии и из-за рубежа посылали цветы и письма, что свидетельствует об их любви к нашему святителю. Могли бы вы объяснить, какова роль храма в духовной жизни верующего человека?

– Вы знаете, я действительно узнал о святителе, еще будучи в Австрии. Когда меня назначили сюда, на следующий же день я отслужил молебен святителю Николаю в Вене. После молебна люди подходили помазываться елеем, целовали икону. Последним подошел молодой человек и спросил меня: «Вы отец Владимир?» – «Да, я». – «Вас назначили в Софию, а я из Софии, из этого прихода. Прочитал в интернете, что вас назначили нашим настоятелем, и захотел своими глазами посмотреть на вас».

Мы потом беседовали с ним в моем кабинете, и он рассказал, что был, в общем-то, далеким от Бога человеком. Но его тещу исцелил святитель Серафим. У нее был рак, и по молитвам ко святому она получила полное исцеление, что привело его в Церковь. Сейчас он постоянный прихожанин этого храма и говорит, что святитель творит тысячи исцелений.

Мне кажется, этот первый шаг в храм, который дает возможность прикоснуться к Богу и Его Любви, – очень важный. Потому что дальше, когда ты делаешь для себя выбор и признаешь, что эта смотрящая на тебя Любовь действительно существует, действует в этом мире и может изменить твою жизнь, начинается длинный путь превращения человека земного в гражданина Неба. И этот путь начинается здесь. Он очень длинный, очень трудный. Не без ошибок, не без падений, но если человек идет по этому пути и не покидает храм, то я думаю, что он гарантированно переплывет этот океан жизни, пусть это и не очень политкорректное выражение. Причем переплывет, не просто держась за досочку каких-то своих сомнений, а на Корабле Церкви. Жизнь человека, находящегося в Церкви, меняется: он становится более спокойным, более уверенным, умеющим переносить все турбуленции этой жизни. И, бывает, буквально меняется на твоих глазах.

Скоро праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы – праздник детей и родителей. Он говорит о том, что путь, о котором я сейчас рассказал, можно начать в детстве. Очень важно, когда родители находят в себе силы привести ребенка в храм и потом сделать так, чтобы он сознательно в нем остался. Это гарантия того, что он скорей всего сможет справиться с теми вызовами, которые современные реалии бросают молодому поколению. Я по своей службе сталкивался с различными проблемами: и с наркотической зависимостью, и с игровой зависимостью, и с другими проблемами, которым сейчас, к сожалению, подвержена молодежь. Я скажу, что без храма это победить невозможно.

– Мы очень рады, что Господь направил к нам человека, благодаря которому наш храм вновь открылся. Народ коленопреклоненно молил об этом святителя Николая, святителя Серафима, а также святителя Митрофана Воронежского, чьи мощи несколько лет назад подарил храму владыка Гавриил Ловчанский.

В связи с нынешним постом и предстоящими праздниками прошу вас сказать несколько слов нашим зрителям.

Я постараюсь в меру своих сил соответствовать тем ожиданиям, которые на меня возложены

– Благодарю всех за добрые слова. Конечно, я внутренне ощущаю ту огромную ответственность, которая лежит на мне, и в меру своих сил постараюсь соответствовать тем ожиданиям, которые на меня возложены. Но могу сразу сказать, что без прихожан этого храма мне не справиться, поэтому в жизни Церкви должны участвовать все. Никто не должен оставаться в стороне. Если нам удастся противостоять духу разделения, который сейчас властвует в мире, то мы победим. И тогда нам будет не стыдно смотреть в глаза и друг другу, и всему миру, потому что мы будем свидетельствовать о той силе, которую нам дал Господь.

Скоро праздники. Пост – это особое время, когда мы откладываем прочь всё, что отвлекает нас от духовной жизни, и пытаемся сделать еще один шаг для того, чтобы победить в себе те грехи, которые встречаются в душах каждого из нас. Это благодатное и нелегкое делание. Но, во-первых, ты пробуждаешься ото сна, от лени, от тех ненужных занятий, которые часто заполняют твою жизнь. Часто откладываешь в сторону телефон и прочие средства массовой информации, чтобы подумать о душе, почитать святых отцов, которые уже прошли этим путем. Я желаю, чтобы каждый использовал это время с пользой для себя.