Как могло произойти возрождение Церкви из руин

В субботу 23 марта исполняется 10 лет со дня преставления ко Господу митрополита Симбирского и Новоспасского Прокла (Хазова; 1943–2014) – любвеобильного и богомудрого пастыря. Рожденный по предсказанию юродивого в блокадном городе на Неве, он часто гостил у бабушки в Вырице. Она, чудом исцеленная в молодости от смертельного недуга по молитвам ныне уже прославленного преподобного Серафима Вырицкого, всю жизнь была его преданным чадом и переехала к нему поближе по его же благословению: «Будет война, а здесь вы спасетесь». Так удалось выжить и будущему архиерею, который и сам потом стольких спасал. Об этом – воспоминания священника Феодора Калинина, клирика Никольского храма города Мелекесс Мелекесской и Чердаклинской епархии.

Митрополит Симбирский и Новоспасский Прокл (Хазов)

Знакомство. Братство святителя Алексия

С владыкой Проклом мы познакомились в 1990 году, когда создавали Братство святителя Алексия. Основную часть братства составили ученики и почитатели известного философа Алексея Федоровича Лосева. Многие из них оставили научное поприще, желая посвятить свои знания и навыки на пользу Церкви. Председателем братства тогда был избран племянник владыки Прокла Александр Жавнерович, окончивший аспирантуру философского факультета МГУ. Через него мы и познакомились с владыкой в доме А.Ф. Лосева в Москве.

На организационном собрании Союза православных братств осенью 1990 года в президиуме было два архиерея: будущий Патриарх Кирилл, а тогда митрополит Смоленский и Вяземский, и владыка Прокл, епископ Ульяновский и Мелекесский. В скором времени братство занялось возвращением комплекса зданий Богоявленского храма бывшего Богоявленского монастыря недалеко от Красной площади – того самого, в котором начинал свою монашескую жизнь будущий митрополит Московский Алексий, современник и духовный друг преподобного Сергия. По просьбе членов нашего братства, настоятелем Богоявленского храма был назначен протоиерей Геннадий Нефедов.

Владыка предвидел все «подводные камни» и помогал их обходить. Он был настоящий кормчий

По совету отца Геннадия, который близко знал отца Иоанна (Крестьянкина), два человека из нашего братства отправились в Псково-Печерский монастырь, чтобы получить благословение старца на просветительскую и храмостроительную деятельность. Отец Иоанн повторил слова преподобного Амвросия Оптинского:

– В базарный день вскачь на телеге площадь, где толпа народу, не проедешь, а вот едешь потихоньку и так: «Тпру… Но-о! Но-о!» – лошадку немного поторапливаешь, чтобы не останавливалась. И так вот, не спеша, через всю площадь, глядишь, и проедешь. Вот и вы так живите, не торопясь, и делайте так свое дело.

Нам несказанно повезло, что на нашем пути встретился владыка Прокл. Он стал духовным попечителем нашего братства. На протяжении долгих лет ни одно серьезное решение по любым трудным вопросам не принималось без его совета и благословения. Потом владыка Прокл признавался:

– Оглядываясь назад, на эти почти что четверть века, удивляюсь, как в наше трудное время могло произойти это возрождение Церкви из руин!

А так и могло – благословением и молитвами таких архипастырей, как он. Владыка все «подводные камни» предвидел и помогал их обходить. Настоящий кормчий.

Кто у нас будет проклом?

Поздравление епископа Тихвинского Прокла после хиротонии митрополитом Алексием (будущим патриархом). 1987 г. Тогда силами нашего братства и Богоявленского прихода во главе с настоятелем отцом Геннадием после 70 лет богоборческого «пленения вавилонского» состоялось первое богослужение на престольный праздник Покрова Пресвятой Богородицы 14 октября 1991 года в храме Василия Блаженного на Красной площади. Литургию совершал собор архиереев во главе со Святейшим Патриархом Алексием II, среди них были владыка Прокл, владыка Арсений Истринский и многие другие.

Владыку Прокла назначили правящим архиереем в недавно образованную Ульяновскую епархию осенью 1989 года. Мы понимали, как трудно ему после Северной столицы, где он был викарием – епископом Тихвинским, оказаться там, где большевики, пожалуй, больше всего потрудились, чтобы искоренить не только «культовые сооружения», как они называли храмы, но и сам дух Православия. В бывшей Симбирской губернии сохранилось всего девять храмов – два в Ульяновске и семь в области.

Владыке удалось переименовать Ульяновскую епархию в Симбирскую и Мелекесскую

Владыке было очень тяжело и физически, и морально, но он никогда не жаловался, а с юмором рассказывал про местные нравы и невежество облеченных властью людей. Один из руководителей области как-то спросил его:

– Владыка, а если вас переведут отсюда, кто у нас будет проклом?

Он думал, что «прокл» – это название церковной должности.

Владыке удалось переименовать Ульяновскую епархию в Симбирскую и Мелекесскую, а вот городу Ульяновску так и не вернули его историческое название, и он по-прежнему носит кличку вождя, объявившего Богу войну и устроившего террор Его служителям, – того, чьим именем разрушались тысячи храмов, гнобились в лагерях и расстреливались лучшие сыны и дочери Церкви Христовой.

Восстановление Николо-Заяцкого храма

Храм свт. Николая Мирликийского в Заяицком на старинной литографии

По делам епархии владыка нередко бывал в Москве, и мы постоянно встречались и беседовали с ним – сначала недолгое время в Богоявленском храме, а позже на протяжении 18 лет в Николо-Заяицком храме, куда наше братство перешло в 1992 году. Обычно владыка останавливался в доме причта этого храма, освобожденном от прежних арендаторов, где, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, мы обустроили ему гостевую комнату на первом этаже, которую на протяжении этих лет называли не иначе, как «комнатой владыки».

В 1996 году «Мосэнерго», филиал которого располагался в Николо-Заяицком храме, освободило, наконец, изуродованное, превращенное в промасленный и закопченный цех помещение храма – посреди него из центрального Преображенского придела на весь храм были проложены рельсы узкоколейки, заходившие в алтарь. Надстроен второй этаж, в стены вмонтированы металлические двутавровые балки, устроены почти метровой толщины бетонные перекрытия, на которых, как и внизу, стояли многотонные станки. Об иконостасе не было и речи – его просто разграбили и уничтожили.

Встреча в Николо-Заяицком храме. Отец Феодор Калинин — слева от владыки. 2006 г.

…Помню, как владыка Прокл стоял на грязном изуродованном полу храма и вместе с членами братства, составившими приход, с воодушевлением пел тропари, кондаки и величания Господу, Его Пречистой Матери и святителю Николаю Угоднику. Израненный и оскверненный храм оживал на наших глазах. Вера владыки была безграничной, искренней и заразительной, и это было великое счастье – рядом с ним славить Бога.

Годы возрождения

Убранство храма свт. Николая Мирликийского в Заяицком Николо-Заяцкий храм расположен в самом центре Москвы, в районе Замоскворечья, на Раушской набережной. Рядом находится более 20-ти других храмов, некоторые из которых не закрывались в пору гонений. Это деловой район, где жителей давно выселили, жилых домов вокруг практически нет, и в субботу и воскресенье жизнь здесь замирает. Поначалу даже на великие праздники в нашем храме собиралось не более 20–30 человек. При таких обстоятельствах восстановление храма оказывалось невозможным. Чтобы заработать необходимые средства, приходилось заниматься торговлей на точках около метро. Мы закупали и продавали молоко и молочные продукты, обувь, а позже православные книги, иконки и т.д. Был у нас еще один источник дохода, благодаря которому мы не только получали финансовую подпитку, но и будущих прихожан. Это был сбор пожертвований на станциях метрополитена, который в свое время разрешил Юрий Михайлович Лужков.

Неизменными сборщиками пожертвований «на точках» были ныне покойный Игорь Болеславович Реут, Николай Петрович Головлёв и другие, которые в течение нескольких лет ежедневно выходили на свой нелегкий труд (стояли по 6–8 часов). Некоторые из этих сборщиков обнаруживали таланты подлинных миссионеров. Хорошо подкованные сами, глубоко верующие и воцерковленные люди, они легко отвечали на любые вопросы религиозного и нерелигиозного характера.

Храм свт. Николая Мирликийского в Заяицком при возвращении его Церкви

Потом те, кто с ними общался, приходили к нам в храм и становились ревностными прихожанами. Мы рассылали письма в различные организации с просьбой о помощи храму. Откликнувшиеся на эти письма также порой становились не только нашими благотворителями, но и прихожанами. Так сформировался наш приход из жителей разных районов Москвы и даже Подмосковья.

«Сколько ты будешь служить для этих детоубийц?»

Когда приезжал владыка Прокл, по вечерам в трапезной дома причта за большим столом собиралось немало гостей. Архиерей неизменно привлекал к себе людей самых разных профессий, характеров, разного духовного возраста своей простотой в обращении, открытостью, чуткостью, любовью.

Он неизменно привлекал к себе самых разных людей своей простотой в обращении, открытостью, чуткостью, любовью

Владыка и сам любил эти встречи. Он делился воспоминаниями об удивительных людях, с которыми ему довелось встречаться, рассказывал о прозорливых старцах и старицах, о своей глубоко верующей бабушке, духовном чаде преподобного Серафима Вырицкого, которая воспитала и в нем, внуке, любовь к Богу, о своих знакомых – простецах и ученых, о том, как он жил в Питере и Вырице еще до своей хиротонии в иеромонаха.

А когда уже был рукоположен, одно время служил в храме на Смоленском кладбище рядом с могилкой блаженной Ксении Петербургской.

Там, в Смоленском храме, он встретился с блаженной старицей схимонахиней Серафимой, которая предсказала ему архиерейство. Сам он рассказывал об этом так:

«Как-то я служил молебен. Мать Серафима подходит ко мне говорит:

– Прокл! Сколько ты будешь служить для этих детоубийц? Бог все равно не услышит этих молитв. Они же все не каются, а только молебны заказывают! Приходи к Валечке (казначее храма. – Ред.), надо духовно побеседовать.

Я служил еще после этого панихиду, долго служил. Меня бабушки-прихожанки очень любили за то, что я при совершении богослужений никуда не торопился. Зашел после панихиды в ризницу, а матушка Серафима стучит о шкаф и говорит:

– Прокл, тебя только за смертью посылать тем, кто не хочет помирать!.. У меня есть кое-что для тебя! – и, порывшись за пазухой, достает панагию.

Я говорю:

– Нет, нет, не надо мне панагию! Я никогда не буду архиереем!

Я думал о том, что не смогу стать архиереем, так как отличался бескомпромиссностью в отношениях с безбожной властью. А мать Серафима так убедительно:

– Возьми, потом, когда сбудется, вспомнишь!

И точно – через 10 лет ее слова сбылись!»

«Поём божественное»

С большой любовью владыка Прокл отзывался и о своей жизни в сане священника в Покровском храме в селе Козья Гора Ленинградской области. Туда отправляли обычно провинившихся священников для исправления. Батюшка же оказался там из-за того, что не согласился сотрудничать с соответствующими органами.

Но сам он был очень доволен своим нищим приходом потому, что при этом храме жило несколько старых монахинь некогда закрытого монастыря, которые окружили молодого иеромонаха поистине материнской любовью и дали ему бесценный опыт монашеской жизни.

Митрополит Прокл Владыка с юмором вспоминал, как общались между собой регент и бабушки-певчие со скрипучими голосами. Регент очень страдала от того, как пели бабушки, и говорила:

– Мне бы с ангелами петь, а приходится с вами, скобелками.

Бабушки беззлобно отвечали:

– Да еще неизвестно, ангелы-то захотели бы с тобой петь.

А еще как-то смеялись над такой историей. Бабушки читали-пели совершенно не пойми что. Смысл до них не доходил.

– Мать, ну, что ты читаешь, что ты поешь? Ты же вообще не понимаешь, что ты поешь, – укорил священник одну из самых голосистых.

На что бабушка отвечала:

– Батюшка, ну, все равно, мы поем божественное. Поем божественное.

Ничего не скажешь.

Важен дух, а не буква закона

С каждым приездом владыки к нам в Москву все больше людей обращались к нему за духовными и даже житейскими советами для разрешения своих недоуменных вопросов. Часто перед дверью в его комнату выстраивалась очередь. Несмотря порой на утомление и усталость, владыка никому не отказывал в беседе, считая своим пастырским долгом помочь нуждающимся советом. И все выходили от него умиротворенными.

Несмотря на утомление и усталость, он никому не отказывал в беседе, считая своим пастырским долгом помочь нуждающимся

К владыке как-то обратилась одна наша прихожанка, сын которой находился в угнетенном состоянии духа из-за, казалось бы, неразрешимой ситуации в его семейной жизни. Его пятнадцатилетний венчанный брак фактически давно распался. Супруга относилась к нему с подчеркнутым неуважением, заставляя его спать на полу на матрасе, сама не работала и постоянно упрекала его в неспособности зарабатывать приличные деньги. Он был певчим любительского хора в одном московском храме и просил настоятеля благословить развод, чтобы он мог вступить в новый брак с понравившейся ему девушкой. Но настоятель был непреклонен: венчанный брак разрушать нельзя. Девушка боялась нарушить этот запрет.

Владыка выслушал всё и сказал матери:

– Он что, Жучка что ли, на полу спать!

Пригласил обоих молодых людей на беседу, благословил развестись молодого человека и создать новую семью. Они были счастливы, услышав такое благословение. Сейчас у них хорошая семья, родилось уже четверо детей, и они не забывают поминать добрым словом нашего владыку. Для него всегда важен был дух, а не буква закона.

(Продолжение следует.)