Любимый город святого Александра Невского

Торопец. Фото автора

Весна озорная взломает лед,
По поймам река разольется…
Князь Александр невесту берет –
Торопец на пир соберется!

Бойкая пристань, нарядный посад,
Песня веселая льется…
Город гуляет, и снова весна,
Торопа река разольется.

Над бором зеленым и синью озер
Песнь лебединая льется.
Сменял мирный дым походный костер –
В былинах об этом поется…

Местный фольклор

Менее чем через 100 лет после своего первого упоминания в летописи (1074 г.) Торопец становится столицей удельного княжества^[1].

«Годом же образования княжества многие историки считают 1159 год, когда он (Торопец. – А.Г.) упоминается в грамоте смоленского князя Ростислава смоленской епископии. Другие называют 1168 год, согласно завещанию князя Ростислава, по которому он отписывает княжество, выделив его из Смоленского, сыну Мстиславу Ростиславичу Храброму»^[2].

В летописях княжество упоминается не менее семи раз^[3].

Первый Торопецкий удельный князь (прадед Александра Невского) Мстислав Ростиславович Храбрый (1148/1152–1180 гг.) был канонизирован Русской Православной Церковью. Доброе имя в летописях и церковной памяти князь заслужил «по своему мужеству в битвах и по особенному благородству характера, так как он всегда принимал правую сторону, когда возникали несогласия князей, и вступался за слабого против сильного, невзирая на множество врагов»^[4].

Самое большое влияние в Торопце имел дедушка Александра Невского – Мстислав Мстиславич

В дальнейшем Торопецкий стол попеременно получали сыновья Мстислава – Мстислав, Владимир и Давыд^[5]. Владимир Мстиславич вместе со своей супругой Агриппиной тоже был канонизирован и входит в Собор Тверских святых^[6]. Но самое большое влияние в Торопце имел дедушка Александра Невского – Мстислав Мстиславич (1176–1228 гг.), прозванный Удатным («удачливым»). По замечанию историка Ивана Ивановича Побойнина (составившего самую подробную историю Торопца), Владимир и Давыд были «в сущности, лишь его наместниками»^[7].

В 1214 году Мстислав Удатный отдает свою дочь Ростиславу (в крещении Феодосию) замуж за сына Всеволода Большое Гнездо – Ярослава. Судя по всему, брак был чисто политический – князья попытались установить добрые отношения, но не вышло. Уже через два года тесть и зять сошлись на поле боя^[8].

Шлем Ярослава Всеволодовича Разбитый тестем Ярослав Всеволодович во время бегства утерял драгоценный шлем. В 1808 году шлем был найден и после изучения помещен в Оружейную палату Московского Кремля. Именно его реплика оказалась на голове актера Николая Черкасова в роли Александра Невского в одноименном фильме Сергея Эйзенштейна 1938 года^[9].

После битвы Мстислав Удатный отнял свою дочь у зятя. Только спустя два года зять смог убедить тестя возвратить супругу, но и после этого Феодосия «жила иногда отдельно от мужа»^[10].

Историк И.И. Побойнин пишет:

«Он (Мстислав Удатный. – А.Г.) имел особенные основания похлопотать о судьбе Феодосии и ее малолетних сыновей, так как не мог надеяться на своего зятя Ярослава, которого он от всей души презирал. Нелюбимая и обижаемая Ярославом княгиня Феодосия даже не всегда жила вместе со своим мужем. Очень правдоподобно, что Мстислав отдал ей и ее сыновьям Торопецкую волость со всеми своими доходами и имениями (княжескими селами)… Во всяком случае, что-то крепко связывало Феодосию и ее сына Александра с Торопцем»^[11].

Хотя брак Ярослава и Феодосии нельзя назвать счастливым, он дал многочисленное потомство. Супруги «стали родоначальниками династий великих князей московских, владимирских и тверских, у них родились 9 детей (по некоторым сведениям 11), бóльшая часть из которых – мальчики»^[12].

Княжичи Федор и Александр в Новгороде

Из этих детей двое – Федор и Александр – почитаются как святые^[13]. Хотя оба княжича родились в Переславле-Залесском, возможно, детьми им приходилось бывать в Торопце. Старшим братом был Федор. После его ранней смерти (13 лет) наследником Торопецкого удела, вероятно, стал Александр.

«Теперь старшим из сыновей становится резкий, непокорный воле отца Александр. На него переносит свою особенную привязанность княгиня Феодосия»^[14].

Торопецкие историки считают, что именно под влиянием матери у молодого князя Александра появляется особенное отношение к Торопцу

Торопецкие историки считают, что именно под влиянием матери у молодого князя появляется особенное отношение к Торопцу. Именно в Торопец князь приглашает свою невесту – полоцкую княгиню Александру Брячиславну. Здесь происходит венчание. Об этом событии сообщает Новгородская Первая летопись:

«В лѣто 6747 [1239]. Оженися князь Олександръ, сынъ Ярославль в Новѣгородѣ, поя в Полотьскѣ у Брячьслава дчерь, и вѣнчася в Торопчи; ту кашю чини, а в Новѣгородѣ другую»^[15].

Слова «ту кашю чини» означают первый свадебный пир, который был устроен в Торопце после венчания. С этим событием связано несколько популярных городских легенд. По местному весьма распространенному преданию, молодых благословили иконой Божией Матери «Корсунская». Эта икона имеет несколько наименований и весьма запутанную историю. Самое древнее наименование – «Эфесская». На Русь она попала благодаря Евфросинии Полоцкой. Согласно житию святой, выносная икона Божией Матери «Одигитрия» была доставлена из Эфеса в Константинополь и далее отправлена в Полоцк^[16]. По дороге, согласно «Сказанию о Корсунской иконе», икона более года находилась в Корсуне (Херсонес Таврический), откуда получила новое наименование.

Далее, согласно «Сказанию», невеста Александра Невского, полоцкая княжна, привезла ее в Торопец в качестве приданого.

«Поздние списки рукописи Сказания известны в пересказе местных краеведов»^[17].

С тех пор икона постоянно находилась в Торопце и получила еще одно наименование – «Торопецкая»^[18].

По другой версии, икона попала в Торопец в 1563 или 1579 году вместе с полоцким духовенством, бежавшим от войск Стефана Батория. Эту версию поддерживает ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Русского музея и автор монографического исследования по Торопецкой иконе Ирина Шалина^[19].

Корсунская икона стала главной святыней Торопца. В честь нее освящен городской собор

Как бы ни было, древняя икона стала главной святыней Торопца. Корсунской иконе посвящен городской собор.

«После революции 1917 года торопецкие церкви были закрыты, но духовенство Корсунского собора успело передать Ефесскую икону в Торопецкий краеведческий музей, где находящуюся в аварийном состоянии икону начали реставрировать. В 1936 году икону по просьбе работников музея перевезли в Русский музей Ленинграда»^[20].

В 2009 году икону «временно передали» в церковь Александра Невского в Княжьем Озере (Истринский район Московской области). Если ехать из Москвы в Торопец по Новорижскому шоссе – храм хорошо виден с дороги.

«…В Минкульте не исключали того, что далее экспонат будет доставлен в Корсунско-Богородицкий собор в город Торопец Тверской области»^[21].

Вид на Корсунский собор с Малого городища. Фото автора

Безусловно, для Торопца возвращение такой святыни стало бы главным духовным событием.

Еще одно очень красивое местное предание рассказывает историю необычного памятника – так называемого «Дуба Александра Невского»:

«Согласно местной легенде, после торопецкой свадьбы, на обратном пути в Новгород, решил князь с молодой женой сделать привал у озера Наговье. И в память о радостном событии посадил на берегу дубок. Сейчас там село Шешурино.

Дубок вырос, окреп, превратился в огромное дерево. Пока был жив генерал А. Н. Куропаткин, дуб берегли, за ним ухаживали. В годы Великой Отечественной войны уникальное дерево то ли от молнии, то ли от бутылки с зажигательной смесью загорелось, но выжило, правда, в нем образовалось огромное дупло. В 1978 году по неосторожности рыбаков (или местных ребятишек), которые развели рядом костер, дуб сгорел окончательно. Было тогда заповедному дереву 739 лет!

Нашелся добрый человек, который не дал прерваться ниточке жизни уникального дуба. Он взял несколько отростков и рассадил их в памятных местах. Так прижился дубок на Красном валу в Торопце, превратившись с годами в могучее дерево»^[22].

Вид с валов Малого городища. Фото автора

Сегодня это дерево является одной из ярких достопримечательностей Торопца.

Через год после свадьбы девятнадцатилетний князь одерживает свою первую значительную победу, наголову разбивая на берегу Невы войска шведского ярла Биргера. Если спросить, какие победы одержал Александр Невский, то большинство людей уверенно назовут Невскую битву и Ледовое побоище. Куда менее известна серия жестоких сражений под Торопцем, Жижицем и Усвятом 1245 года. Между тем значение этого военного похода ничуть не меньше двух знаменитых битв!

Военная угроза, исходившая от рыцарей-католиков с Запада и от Орды с Востока, оттесняет на второй план третьего противника – Литву. Литовские племена оставались последними язычниками Европы.

«В русских летописях первое датированное упоминание Литвы относится к 1040 году, когда состоялся поход Ярослава Мудрого, и была начата постройка Новогрудской крепости»^[23].

Это были самые отдаленные от Киева земли кривичей, где их поселения начинали смешиваться с поселениями Литвы. Но если кривичи, как славяне, вошли в состав Киевской Руси, то балтские племена Литва, Земгалы и Курши ограничились выплатой дани. В их внутренние дела не вмешивались и обычаи уважали.

Во времена феодальной раздробленности эти племена остались данниками Полоцкого княжества, пока то, в свою очередь, тоже не стало дробиться. Литовские племена к этому моменту напротив стали консолидироваться. Самые удачные вожди, для «прокорма дружины» начали предпринимать внешние военные походы^[24].

«В 1183–1184 гг., выйдя из-под контроля полоцких князей, литовцы совершили свой первый военный поход на земли славян. Дойдя до Пскова, они нанесли значительный урон землям новгородского княжества»^[25].

С этого момента в течение полувека литовцы совершали постоянные разбойничьи набеги, оставив о себе недобрую память. Их главной целью были богатые русские города, лежащие на торговых путях, вдруг ставшие разобщенными удельными княжествами (как Торопец).

«После поражения смоленских князей в битве на Калке в 1223 году их военные возможности временно ослабли, чем попытались воспользоваться литовцы…

В 1225 году 7 тысяч литовцев захватили всю Торопецкую волость, опустошили села около Торжка, не дойдя до города только трех верст, перебили многих купцов…»^[26]

Торопец. Фото автора

На защиту Торопецкого княжества вышли объединенные дружины князей Ярослава Всеволодовича, Давыда и Владимира Мстиславичей.

«Ярослав нагнал литовцев близ Усвята, разбил, перебил 2 тысячи человек и отнял добычу. Летопись сообщает о гибели в этом бою князя Давыда Мстиславича»^[27].

Постоянная угроза с этого направления была так велика, что псковичи и новгородцы совершали совместные военные походы с немецкими рыцарями – Литва вывела из себя всех!

Самое крупное вторжение литовцы предприняли в 1245 году. Объединенное войско множества литовских князей захватило Торопец, а отдельные отряды дошли до Торжка и Бежецка!^[28] Новоторжский князь был разбит, и только помощь дружин из Твери и Дмитрова позволила остановить продвижение литовцев, которые отошли к Торопцу.

Мстислав Мстиславич. Памятник «Тысячелетие России» в Новгороде Узнав о вторжении, Александр Невский стремительно обрушился на врага с новгородским войском. В битве под Торопцем он разбил не менее восьми литовских князей, освободил город и многих пленных^[29].

Когда князь узнал, что часть пленных уже угнана в сторону Литвы, он отпустил новгородцев и только со своей малой, более мобильной дружиной пустился в погоню. Настигнув врага у Жижицкого озера, Александр Невский одержал победу и освободил всех пленных.

Последний литовский отряд был уничтожен под Усвятом.

«Ему тогда так победить удалось, что ни одна нога не ушла»^[30].

Литовцы надолго сменили вектор внешней агрессии. В этом и было главное значение победы Александра Невского

По выражению летописца, литовцы впали в такой страх, что стали «блюстися имени его»^[31]. В этом и было главное значение победы Александра Невского. Литовцы надолго сменили вектор внешней агрессии.

В 1261 году первый единовластный правитель Литвы Миндовг отправил посольство к Александру Невскому с предложением о прекращении взаимной вражды и совместных действиях против Тевтонского ордена. Александр предложение принял^[32]. Благодаря этому союзу литовские князья впервые начали переходить на русскую службу. Так, литовский князь Довмонт принял Православие и стал псковским князем, приведя с собой 300 знатных литовских семей^[33]. Такое ощутимое пополнение позволило псковичам одержать ряд существенных побед над немецкими крестоносцами. В память об этом символический меч Довмонта и сейчас висит у входа в Псковский кром (кремль). Кстати, супругой Довмонта стала внучка Александра Невского.

Супруга же самого Александра, упомянутая выше Александра Брячиславна, является местночтимой святой Владимирской епархии^[34]. Мама князя – Торопецкая княжна Феодосия – в конце жизни приняла постриг с именем Евфросиния. Ее почитают и во Владимире, и в Новгороде^[35]. Не забывают и в Торопце, хотя она так и не была включена в Собор Тверских святых.

Таким образом, история Торопца знала трех князей и двух княгинь, канонизированных Русской Православной Церковью.

От древнего Торопца времен Александра Невского сегодня осталось величественное Малое городище. По словам губернатора Тверской области Игоря Рудени, оно является самым высоким искусственным холмом Европы^[36].

С крепостных валов открывается красивый вид на центр города и озеро Соломено. В 2009 году, у подножия городища был установлен закладной камень в честь 770-й годовщины княжеского венчания, состоявшегося в этой крепости^[37]. Есть в городе и улица Александра Невского. Торопчане чтут память князя, защищавшего и любившего город на реке Торопе.